Экзамен
Она лежит на спине. В поле зрения попадается чья-то голова. Кто-то тычет ей пластиковым стаканом в рот. Она сжимает губы и вскакивает с постели. Вспоминает, что это один из тех, кто хотел поймать ее, напасть на нее. Она резко ориентируется и, выхватив стакан с водой с рук мужчины, реактивно бросается на паренька, сбивая того с ног и усаживаясь сверху. Злость кипит в ней на всю мощь, когда вода выливается на ее одежду. Она чувствует холодную жидкость своей кожей. Смяв стакан в ладони, она яростно тычет им в рот парня: “Пей сам, падла!”
- Тише, тише, - шепчет Драко, обнимая ее в темноте. Предрассветные сумерки едва вливаются в помещение. - Плохой сон, милая?
Гермиона скоро приходит в сознание, сердце более-менее унимается, и она, сонная, прижимается к парню, утопая в его успокаивающих объятиях.
- Плохой сон, - отвечает она. - Когда ты вернулся?
- Только что, - шепчет Драко где-то поверх ее головы. - Что снилось?
Гермиона не хочет об этом говорить, поэтому просит о другом:
- Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста, отвлеки...
Драко на миг задумывается, подбирая тему для разговора с усталым видом, но пару мгновений спустя его измученный мозг выдает идею:
- Я долго думал насчёт этого: скажи, ты ведь тоже была влюблена в меня в школе?
Гермиона поднимает на него взгляд, хмурится, словно долго осознавая смысл сказанного, но все же выдает то, что удивляет и его тоже:
- Скорее да, чем нет. Раз дороги привели меня к тебе.
- Не могу поверить, - смеётся приглушенно Драко. - Если бы мне в то время рассказали, что однажды я буду вот так лежать в обнимку с Грейнджер, я бы ни за что не поверил.
Гермиона шикает, играючи нахмурившись:
- Эй, неужели я настолько плоха для тебя?
Драко продолжает смеяться, раздражая и одновременно заражая смехом. Ее голова, уткнувшаяся в его груди, содрогается от его хохота.
- Это я плох. И все ещё такой же.
- Ну, - протягивает Гермиона, потупив взгляд, и бормочет: - Мне так не кажется. И тогда не казалось...
- Тогда почему не призналась мне тогда в чувствах? - спрашивает Малфой неожиданно спокойным и тихим голосом. Гермиона снова поднимает на него глаза и просто пожимает плечами.
- Это же очевидно... Я просто не хотела становиться очередным кубком на полке твоих достижений. И ты все время издевался надо мной.
Драко задумчиво смотрит на неё, а потом тихо смеётся, словно себе под нос:
- Боже, мне было сколько? 16? Я всего лишь не смог придумать лучшего способа привлечь твоё внимание.
Гермиона застывает, поражённая этими словами и в тот же момент не до конца веря в них, поэтому вопрос сам собой вырывается у неё изо рта:
- Почему же ты не признался?
- Потому что не мог, - возмущается Драко, прижимая к себе сильнее податливое тело.
- Вот и я не могла, - приподнимает она бровь, когда ладонь гладит ее по спине.
Утром Гермиона успевает сгонять в душ, позавтракать, и, не разбудив Малфоя, устремляется в академию. Настроение превосходное, она счастлива. Даже дурацкий сон не может его испортить, и в полицейском участке, где проходит ее практика, она целый день порхает, как бабочка. Все люди вдруг начали казаться ей ангелами, все вокруг стало выглядеть ярким и красочным, а в груди разливалась доброта - хотелось всем помочь даже в мелочах. Что она и делает.
К обеду Гермионе приходит гениальная мысль устроить романтический ужин (ведь им так понравился тот ужин в больнице) при свечах и под спокойную музыку. И она загорается этой идеей всерьез. Настолько, что, отпросившись с учебы, идёт в салон привести себя в порядок, и еще выбрать в магазине какое-нибудь сексуальное платье, чтобы поразить Драко. Она хочет пораньше прийти домой и, пока Малфой спит, приготовить ужин самой.
Но сначала она решает заехать в участок и забрать бумаги с отчетами домой, чтобы доделать работу дома.
- Гермиона, не подойдёшь? - улыбается весело Рон, высовывая свою голову из дверного проема конференц-зала, когда она идёт на выход, уже прихватив с собой увесистую папку.
- Что случилось? - улыбается она в ответ, шагая в его сторону. Честно говоря, ей плевать, что он там хочет. Сейчас она желает обнять всю землю, все человечество, и сказать вселенной спасибо за такое счастье. Даже к Рону она чувствовала нереальную благодарность, что именно из-за него она и нашла своё счастье.
Уверенной походкой она доходит до двери, и ойкает, когда Рон тянет ее внутрь за руку и закрывает дверь. Она застывает во мраке.
- Тут так темно, - замечает Гермиона, не до конца понимая, что происходит, все ещё наивная в своих суждениях. Ведь не могло ее доброе сердце, наполненное до краев чувством любви, сразу уличить Рона в его намерениях. - Что ты тут делаешь? Готовишь кому-то сюрприз?
- Вроде того, - смущённо усмехается он, опираясь рукой о стену около ее головы. Но голос его звучит непривычно тихо и гортанно, что инстинкты Гермионы спешат заподозрить неладное, но не она сама.
- У кого-то день рождения? - предполагает она, не понимая, зачем ещё можно прятаться в темной просторной комнате, которая ещё и редко использовалась.
Рон тяжело вздыхает. И Гермиона в этот момент понимает, насколько он близко. Громко сглатывает.
- Да вроде, нет, - выдыхает Рон. - Не помню, чтобы кто-то сегодня кого-то поздравлял. А почему ты так подумала?
Гермиона переступает с ноги на ногу, чувствуя острый дискомфорт. Конечно, он и раньше был близко, когда они по дружески обнимались, или когда он в благодарность целовал ее в щеку. Но эти моменты длились около миллисекунд, а тут ситуация тянется и тянется.
- Ну, - протягивает и она, - не знаю даже. А какая еще может быть причина?
- Вот ты недогадливая, - испускает грубый смешок Рон. - Хотя нет, все верно - я сам виноват. Я мало внимания уделял тебе...
- О чем ты говоришь? - хмурится Гермиона, вжимаясь телом назад в дверь, подсознательно стараясь увеличить между ними расстояние.
- Видишь ли, - Рон кашляет в кулак, но продолжает: - Вчера вечером моя сестренка смотрела какой-то сериал, а я писал отчет в другой комнате. И... и я краем уха все равно слышал звуки телевизора. - Рон проводит пальцами по своей щетине. - Одна фраза из этого сериала поразила меня больше всего, поразила настолько, что я уронил перо, которым писал. Хочешь знать, что это была за фраза, Гермиона? - не дожидаясь ее ответа или согласия, он сразу отвечает: - Она в устах мужчины, произносившего ее, звучала так: “В следующий раз, когда найдете себе девушку, загляните прежде всего в свое сердце. И решите, можете ли вы подойти к сексу как к мистическому акту...” Понимаешь, Гермиона?
Гермиона вздрагивает на слове “секс” и качает головой в стороны:
- Что... что ты имеешь в виду?
Фраза была отдаленно ей знакома, но никак не хотела всплывать в голове полностью. Тем временем Рон объясняет, пылко и энергично:
- Мистический, - по слогам произносит он. - Мистический акт. Это значит что-то таинственное, за грань выходящее. В моей голове прокрутились как в кинопленке все акты, что были у меня, и ничего из этого я не смог назвать чем-то “таинственным”... - Рон поверженно вскидывает руку в воздухе, словно содрогаясь душой таким невероятным открытием.
- М-да, - бормочет Гермиона, а произнесенная цитата из сериала постепенно начинает проясняться в памяти.
- Вот именно, - кивает Рон. - И тут я начал задумываться о смысле слов “мистический” и “таинственный”, и не поверишь, первое, что пришло мне в голову, была... ты.
- Я?! - ахает Гермиона, а лицо Рона начинает постепенно вырисовываться во мраке, когда глаза стали привыкать к темноте. - Но почему я?
- Столько лет мы с тобой дружим, общаемся, и ты меня полностью знаешь, но я вдруг осознал, что я сам ничего не знаю о тебе, хоть ты была всегда рядом со мной и не терялась из виду. Ты стала для меня этим самым “таинственным”...
Гермиона открывает рот, чтобы сказать, что слово “мистический” не синоним слову “таинственный”, но ничего не произносит, так как вспоминает цитату целиком. И да, это было не из какого не сериала - это было из фильма. Из фильма по мотивам книги Дэна Брауна “Код да Винчи”, и фраза звучала отнюдь не так. То есть так, но Рон забыл другую часть, продолжение фразы, которую прослушал.
“В следующий раз, когда найдете себе девушку, загляните прежде всего в свое сердце. И решите, можете ли вы подойти к сексу как к мистическому священному акту. Попробуйте отыскать хотя бы искорку божественности, которая позволяет мужчине приблизиться к священному женскому началу».
Вот как это звучало в фильме. И акцент был вовсе не на слове “мистический”. Священный - вот где был акцент, что означает чистый, высокий, светлый... Столько много было сделано заявлений от представителей человечества, столько всего было возведено мнений о том, что половой акт - процесс низкий и грязный, что увлекаться им - вселенский порок. Но ведь есть другая сторона. Сторона священная и чистая. Сторона, где присутствует любовь. Любовь, которая и очищает...
Но конечно же, Рон все это упустил из виду. Не только слова, но и смысл. Да что уж душой кривить - это ведь Рон - было бы странно, если бы он уловил истинный смысл озвученной фразы.
Гермиона вздыхает, издает смешок. Но этот смешок воспринимается Роном, как смешок облегчения, радости услышать от любимого мужчины подобный комплимент, и на своих этих радостях он нагинается, чтобы поцеловать девушку.
Гермиона вздрагивает от неожиданности и испуга, вскидывает руки вверх, намереваясь оттолкнуть его. Но Рон удерживает крепко, целует тоже крепко. Так, что в голове Гермионы мелькает безумная мысль. О том, что она не испытывает волнения, подобно тому, какое ощущала с Драко. Все было не так... по-другому, что ли. Это показалось ей даже не поцелуем, а словно простым рукопожатием, не вызывающим никаких чувств.
Она не может поверить. Неужто столько времени она убивалась по человеку, с которым и поцелуй даже не трогает сердце? Было как-то жаль потраченного времени, усилий, жертв...
И Гермиона размыкает губы: она всего лишь посмотрит, что из этого выйдет, настолько ли Малфой сумел вытеснить из нее чувства к нему. Рон юркает языком в ее рот, обхватывая ее тело сильнее.
И все равно ничего. Ничего она не чувствует. Это было не то. Эти поглаживания шершавого языка, который даже вкусом ей оказался не приятен, не вызывает никаких волнительных переживаний.
Гермиона отстраняет его от себя.
Сначала Рон выглядит таким довольным, словно кот, выпивший досыта молока, но, заметив каменное выражение лица, приходит в себя.
- Гермиона?
- Рон, ты что натворил? - произносит она, отталкивая еще больше, на безопасную дистанцию. - Мы же друзья. А друзья не должны целовать друг друга.
- А Малфой, значит, тебе не друг, раз ты водилась с ним?
Гермиона вздыхает. Получается, он тоже слышал их жаркие потрахушки в подсобке около Большого Зала. Но становится уже как-то без разницы, да и стыда за это она особо уже не ощущает.
- Да, он мой парень, - пожимает Гермиона плечами. Увидев, как упала челюсть Рона, она произносит: - И уже довольно давно...
- Ты шутишь? - выдавливает из себя Рон, едва не смеясь.
- Нет, - просто и твердо отвечает она. - Прости, что не сказала. У нас что-то вроде тайных отношений - что-то вроде тайного брака, знаешь.
- Че, серьезно? Прям серьезно? - не унимается Рон. Это была слишком увесистая информация для его головы, потому что от тяжести она начинает крениться вбок.
- Да, Рон. Прям серьезно. Можешь у него самого спросить. Поэтому ты не должен был целовать меня.
Рон долго молчит, в упор глядя на нее, но пару минут спустя суть сказанного все-таки ложится на его извилины и он часто моргает, словно приходя в себя после оглушения.
- Ну раз так, - истерично хохочет он, прочищая горло. - Ну раз так, то прости, наверно. Или что говорится в таких случаях, я хз просто...
Гермиона добродушно смеётся.
- Не бери в голову, все нормально. Главное, чтобы ты знал на будущее, - она подмигивает. - Чтобы больше такого не было.
- Да-да, не будет, - смеется Рон смущенно. - Сказала бы раньше - и вовсе бы не было. Ну тогда это, я пойду...
- Да, давай выйдем. Представим, что ничего не было, - предлагает Гермиона бодро.
- Боже, кто ты такая и что я тут с тобой делаю? - в деланном удивлении спрашивает Рон, округлив глаза.
Гермиона несильно толкает его в плечо.
- Дурак, не до такой степени же.
- Да знаю я, просто прикалываюсь. Пошли уже.
Смеясь, они выходят на свет божий, щурятся. Рон в смятении улыбается ей напоследок и ретируется. В этот же момент к ней сзади подкрадывается Полумна. Высокая, статная и изысканная, девушка спешит спросить:
- Ну-ну, мисс Грейнджер, я вас слушаю?
- О чем ты? - уклончиво отвечает вопросом на вопрос Гермиона, следуя к огромной стойке регистрации посреди зала, едва скрывая улыбку на губах. Ей не верится, что все обошлось и наконец все частички пазла легли на свои места.
- Не прикидывайся, женщина, я все видела, - чуть ли не пищит блондинка. - Видать, уроки Малфоя пошли на пользу. Ну же, признайся, вот честно, у кого больше: у Рона или Драко?
Гермиона морщит нос, листая последние поступившие отчеты на громадном высоком столе, в центре которой принимала регистраторша. Эта Полумна совершенно не заткнется теперь, а Гермиона еще не готова раскрывать кому-либо свою любовь - для начала стоит самой хорошенько в этом разобраться и прийти к балансу. Ну или она просто слишком счастлива, и хочет подольше сохранить в себе это окрыляющее чувство.
- Да, расскажи, мне тоже интересно.
Голос слышится совершенно неожиданно. И с неожиданной стороны. Настолько, что Гермиона подпрыгивает на месте и громко ахает. Драко смотрит на нее с другого конца этого круглого стола. Глаза его нацелены на ее глаза, рот слегка приоткрыт от шока, от лица стремительно отливает кровь.
Гермиона бросает взгляд на букет белых роз, что он держит в руке, а регистраторша помогает ему поставить их в вазу. “Он принес их мне,” - мелькает в голове мысль, но сразу пропадает, когда Гермиона возвращает взгляд на его лицо и понимает, что глаза его теперь следят не за ней, а за ее спину. Она поворачивает голову, дрожа всем телом, и понимает, что глаза его проводят Рона, который, ни о чем не подозревая, вошел через дверь гардеробной. Гермиона смотрит обратно на Драко. И чуть ли не вскрикивает, видя, что он молча отпускает цветы в вазу и теперь направляется в сторону раздевалки. Гермионе кажется, что она схватит инфаркт - в груди пульсирует нещадно. Она стремительно огибает стол, прибавляя с каждым шагом скорость, следуя за уже несущимся на всех парах Малфоем.
Она врывается в гардеробную и уже действительно вопит от ужаса: на ее ошалевших глазах Драко хватает Рона за шкирку и со всей необузданной силой бросает того наземь. Рыжий сильно бьется головой о кафель и быстро реагирует, стараясь подняться и разобраться, в чем нахрен дело. Но его опережают.
Малфой, словно подпитываемый тоннами адреналина, садится на него сверху и вдавливает злополучного Рона в пол обратно. И бьет. Беспощадно бьет. Бьет так, что рычит. Бьет так, словно хочет выбить из этой скотины, что посмел приблизиться к его девушке, всю его поганую душонку.
С охотой бьет. Лупит. Колошматит.
Колошматит в кровь. Размазживает увесистую голову в лохмотья.
Гермиона стоит на том же месте, закрыв рот ладонями, впав в кататонию, не смея шевельнуться. Все происходит слишком медленно перед глазами, и одновременно слишком быстро. Сотни триллионов мыслей успевают пронестись в ее мозгу, и каждая из них выворачивают душу наизнанку.
Она в беспамятстве наблюдает широко раскрытыми глазами, как Малфой раз за разом опускает кулак на лицо Рона, и не имеет никаких сил двинуться с места. Полумна забегает за ней и в таком же шоке глядит на разворачивающуся сцену, которую разбавляют лишь отборные маты.
И вот вбегают в гардеробную копы и оперативно подхватывают Драко за плечи. Силой оттаскивают от стонущего на полу Рона, борются с яростным сопротивлением мужчины, но все же загибают его руки назад и еле как, но вяжут. Драко дергается, рычит, выгибается. Совершенно звереет. Человеческое напрочь покидает его, окончательно уступив место кипящему гневу. Он все еще изрыгает из себя ругательтва, проклятия, угрозы, пока его тащат наружу. Тут же комнату заполоняют другие копы, ее коллеги, некоторые из них помогают справиться с Малфоем, который то и дело вырывается из рук и снова устремляется назад, к беспомощному телу.
=================
- Давай, подписывай, - толкает шеф бумагу на столе ближе к нему. Рон нехотя сжимает изувеченную губу в тонкую линию. Глаза его сверкают разочарованием, обидой вперемешку со злостью
- Шеф, как вы можете? Он избил меня в полицейском участке. Напал на полицейского!
Инспектор разводит руками с выражением усталости на лице. Конечно, он не тиран-начальник, да и Рона знает давно, поэтому начинает заново объяснять:
- Послушай, сынок, - шумно вздыхает. - Я уже десятый раз тебе повторяю. Мы уже второй час тут сидим с тобой. Сынок, ты лез к несвободной девушке, тем более, что она твоя будущая коллега.
- Хотите сказать, что этот псих напал на меня вполне заслуженно? - иронически замечает Рон.
Инспектор смотрит на свои часы. Ему все это надоело окончательно.
- Хочу сказать, что мне не нужны проблемы на участке, ясно? А ты, сынок, - указывает он пальцем на Рона, постепенно повышая голос, чего до этого не делал, - создаешь их мне, черт возьми!
Рон дергается, не ожидая острой реакции шефа.
- Шеф...
- Заткнись, мать твою, Уизли. Проблему создал ты - решать ее будешь тоже ты. Или ты хочешь, чтобы твоя проблема стала моей проблемой? Она ведь и становится моей. Хочешь накачать меня проблемами, Уизли?
Голос его, вроде бы тихий, в то же время театрально елейный и заискивающий, заставляющий скукожиться.
Закатив глаза и выдавив на отекшем лице выражение недовольства, парень притягивает лист, берет ручку и отрывисто подписывает документ о возврате заявления.
==================
Как только инспектор выходит из комнаты, Гермиона, сидевшая все это время на скамейке, соскакивает с места и рвётся к нему.
- Получилось? - одними губами шепчет она, выискивая на лице, покрытом сеткой морщин, хоть какие-нибудь новости.
- Да, заявление забрал. Следствия и суда не будет. Можешь забирать своего паренька.
Даже не дослушав своего босса, Гермиона резко устремляется в “обезьянник”. В ушах все еще стоит оглушающий звон, легкие раздуваются на каждом шагу, а тоненькая дорожка от пота тянется по всей спине.
Дверцу камеры отпирают, и Гермиона видит его, своего любимого. Он сидит на скамейке, установив локти на колени и оперев о ладони тяжелую голову. Когда слышится звук отпираемого замка, он устало поднимает лицо, и в его глазах Гермиона вдруг находит свою погибель. Ярость с него сошла так, словно она была одеждой, которую Малфой бесследно скинул с себя, и теперь его голая душа источала морозящий холод.
Медленно поднявшись, Малфой даже не оправляет съехавшую в сторону рубашку. Как в гипнотическом трансе проходит мимо нее. Губы Гермионы дрожат сильнее, как и все ее внутренности. Она идет за ним.
- Драко... - мямлит за его спиной, шагая в сторону улицы.
- Помолчи, - обрывает он с холодком в голосе. - Будешь говорить снаружи.
Гермионе ничего не остается, кроме как повиноваться. Семеня за ним, она все же оказывается на свежем воздухе и глубоко вдыхает его в себя. Драко останавливается у проезжей части, проводит ладонью по испорченной прическе и все же оборачивается.
- Давай. Рассказывай, Грейнджер, - произносит с каким-то напряжением. - Только попробуй не переубедить меня.
И Гермиона уже не сдерживает себя. Она благодарна ему всеми клеточками тела за то, что не ушел и дал высказаться.
- Между нами ничего не было, - выпаливает она, но сразу опускает взгляд вниз, не имея сил скрывать от него что-либо, поэтому тихо произносит: - Он поцеловал меня.
И сильно зажмуривается, услышав, как свистяще вдохнул Малфой воздух через нос.
- Рассказывай, - чуть ли не лает он, заставляя Гермиону дернуться на месте, отчего ее руки трясутся еще больше.
Слеза скатывается с ее щеки, когда она дрожащим голосом говорит:
- Больше ничего не было, Драко, - снова смотрит ему в глаза, - я оттолкнула его, больше не было ничего, клянусь не было.
- Рассказывай всё, Грейнджер! Рассказывай сейчас - или никогда.
Голос его трещит по швам, дорожки слез начинают стремительно покрывать все ее лицо. Гермиона понимает, что Малфой слышал абсолютно все из их разговора, и Драко имеет в виду рассказать именно тему с уроками. Гермиона не может ему лгать. Не способна на ложь к нему.
- Раньше я была влюблена в него, - шепчет она судорожно, боясь задохнуться в своих слезах. - Полумна не знает, что сейчас я люблю тебя, милый. В Большом Зале... там, когда все слышали нас... она решила, что я все еще это делаю, чтобы привлечь внимание Рона, она не знала, что я люблю тебя... - Гермиона уже буквально ревет, всхлипывает так громко, что слышно за километр. - Очень... очень сильно люблю тебя.
Драко напряженно молчит, а Гермиона не смеет поднять глаза, чувствуя, что постепенно умирает. Умирает с каждой секундой, с которой он молчит.
- Скажи хоть что-нибудь, - умоляюще все же разрывает она тишину, нарушаемую лишь проезжающим шумом машин.
Драко тяжело дышит, упорно что-то раздумывая. И все же говорит. Говорит так, словно пробуя каждое слово на вкус.
- “Все еще это делаешь?” - спрашивает четко, внятно, по слогам. - Все еще? Все еще, Гермиона? Ты... ты это делала... ты была со мной ради него? Спала со мной, чтобы... - он глубоко втягивает в себя кислород, смотря на нее во все глаза, прицельно. - Чтобы потом переспать с ним? Об этом говорила Полумна, м? Все эти десять уроков были посвящены ему, Грейнджер? - Но Гермиона не может этого сказать, она уже посвятила себя рыданиям, вырывающимся из глубин ее грудной клетки, со дна ее души. - Отвечай мне, Грейнджер! - схватив ее за плечи, трясет Драко.
- Только в начале... - выдавливает она из себя и продолжает хлюпать носом. Глаза полностью застлали слезы, которые девушка уже не беспокоится вытирать с лица. - Только в начале, Драко, потом я влюбилась в тебя и думала только о те...
- Блять, - шипит Драко, убирая с нее руки и теперь закрывая ладонью свои глаза. - Черт возьми... Что ты натворила...
- С первого урока я думала уже только о тебе, - спешно тараторит Гермиона сквозь свои рыдания, чувствуя свое рвущееся на куски сердце в груди, - я сразу влюбилась в тебя, Драко. - Она цепляется руками за его опущенную ладонь и сжимает, боясь, что он уйдет, так и не дослушав. - Прости меня. Пожалуйста, умоляю тебя, прости, милый... Прости меня... Я только твоя, - всхлипывает, - помнишь? Пожалуйста, не молчи, милый, скажи... скажи, что я твоя, пожалуйста... Я очень тебя люблю, больше всего на свете люблю... Я была такой идиоткой, но я сейчас все понимаю, понимаю, что ты стал моей жизнью...
Драко не одергивает руку, лишь опускает ту ладонь, которой прикрывал веки. Смотрит на ее заплаканное лицо и спрашивает. Спрашивает так, словно просит пощады. Так, словно ему самому безумно жаль за то, что она ответит.
- Ты ответила ему на поцелуй? - и смотрит устало, умоляюще, жалобно...
Гермиона готова ответить все, что угодно, смотря на его такое беззащитное лицо. Но воспоминания врезаются в память и вместо адекватного “нет”, из нее выстреливают очередные громкие рыдания.
Драко, затаивший дыхание, форсированно и горестно выдыхает, возвращает ладонь на лицо и протирает глаза. Губы его подрагивают от всепоглощающей боли. Гермиона сжимает его руку в ладонях сильнее и не менее горестно плачет, проговаривая невнятно: “Прости... мне жаль... я не хотела... я оттолкнула... прости...”
Но слова сказаны, пули выпущены, кости поломаны. Прерывая бессвязные, лихорадочные бормотания девушки, Драко произносит. Так, словно читает ей посмертную речь. Так, будто на фоне его голоса слышен звук земли, которыми забрасывают ее могилу.
- Я... Я думал... думал, - истерический смешок прорывается сквозь его губы, - думал, ты пришла ко мне с этой дурацкой игрой в десять уроков, чтобы, - снова усмехается, будто какой-то второсортной шутке, - чтобы охмурить меня. Чтобы влюбить меня в себя...
Гермиона слушает, затаив дыхание, но от этого слез меньше не становиться, губы так же скривлены и дрожат.
Тем временем Драко продолжает. Неуверенно, с неохотой:
- Сначала мне не верилось... но потом мне стало все равно, ведь, - снова зловещая ухмылка, - ведь я полюбил тебя сам. Я почему-то... ты, черт возьми, так вела себя, как влюбленная... я почему-то решил, что ты делаешь это, чтобы быть со мной. А ты... блять, Гермиона... - шипит он, стиснув зубы со всей силы. - Ты, получается, каждый раз... каждый раз, когда я был в тебе... представляла вместо меня этого Вислого?
Он все это время был сдержан, но становится понятно, что вся его выдержка летит к чертям - ему не хватает более сил сдерживать себя. Гермиона шагает к нему навстречу, чтобы обнять, продолжая повторять, что любит его, но Драко не дает обнять себя. Он вырывает свою ладонь с ее рук.
- С меня хватит...
- Драко... Драко, пожалуйста... - скулит Гермиона, судорожно пытаясь снова ухватиться за руку, за туловище, за пиджак, за всего него...
- С меня хватит, Грейнджер, - выдыхает он без остатков голоса, с болью, с отчаянием, с вырывающимся плачем, который старательно сдерживает. - С меня хватит.
Инспектор наблюдает за картиной через окно, скрестив руки на груди. Сзади к нему в лицезрении присоединяется опухший Рон. По лицу видно, что он явно недоволен и, вообще, задет.
- Ради этого вы и заставили меня подписать это? Ради этого? - показывает он взглядом на жалкую сцену, на которую шеф смотрел и так.
- Моя услуга ей, - задумчиво произносит босс, смакуя каждое слово.
Рон смотрит на инспектора и не понимает, о чем он.
- Какая услуга?
Инспектор пожимает плечами, не отводя глаз от парочки:
- Последняя услуга, Рон. Она уволена. И исключена из академии.
Гермиона не может поверить, что он отворачивается. Кидается на него и намертво обвивает руками его локоть, но Драко умело ее стряхивает и произносит:
- Уроки закончены, Грейнджер. Ты все хорошо усвоила. Ночью ты попросила меня признаться тебе в любви, чтобы обвенчать свою победу, чтобы оценить свои силы на мне. Свои силы по соблазнению. Поздравляю, экзамен твой сдан на “отлично”! Превзошла учителя, молодец! Ты готова. А теперь иди и смело трахайся с тем упырём. Возможно, и он скоро признается тебе в любви.
Отцепив от себя ее руки, Драко стремительно шагает к своей машине, что припаркована у обочины. В ней он и привёз цветы, чтобы те не испортились из-за трансгрессии. Гермиона не отстает от него ни на шаг, продолжая цепляться за его плечи, за руки, за пиджак. Чуть ли не прыгает ему на спину, но он слишком высок...
- Драко... Драко, ты не знаешь, что говоришь! Ты не можешь так говорить!... в тебе говорит злость, но не ты... Это не ты! - лихорадочно, как в горячке, тараторит Гермиона, едва ловя воздух ртом, продолжая хвататься за него, никак не веря, что он уходит. Это был самый настоящий первобытный страх. Когда Драко доходит до машины, она кричит: - Я люблю тебя! Люблю, понимаешь? Тебя одного... Пожалуйста... Ты не можешь уйти, Драко... Драко, я так сильно влюбилась в тебя...
Драко на секунду останавливается, открыв дверь машины, бросает на нее взгляд, словно ее последние слова дошли до его сердца и теперь остановили, но произносит иное, с мертвенно тихим голосом:
- Ты шлюха, Грейнджер...
Лицо ее стремительно корчится, расплывается, из груди вырывается громкий всхлип.
- Не смей! - кричит она. - Не смей, слышишь! Забери свои слова обратно! Забери обратно, Драко!
Драко отцепляет ее руки от дверцы машины, залезает в салон, захлопывает дверь, пока она барабанит ладонями по стеклу и продолжает реветь в окно:
- Забери слова обратно! Ты не можешь! Выходи и забери свои слова обратно! Драко!!! Забери свои слова! Забери обратно! Драко!
Малфой дает назад, даже не смотря на нее. Тонкая струйка мелькает на его щеке, когда он выкручивает баранку руля и стремительно выезжает на дорогу. Пальцы Гермионы скользят по поверхности машины, но не найдя за что уцепиться, соскальзывают с нее так, что девушка по инерции падает вперед за рванувшим вперед автомобилем. Она больно падает на колени и сдирает кожу с ладоней. Рыдания становятся громче, когда она смотрит вслед за серым Мерсом.
- Забери слова обратно!... забери их обратно... - отрывистые рыдания, в которых гасятся слова. - Забери слова обратно... забери...