Часть 16
Илэрия огляделась по сторонам. К несчастью, народу почти не было. Она вспомнила, что тут ходят легенды о вампирах, поэтому с наступлением темноты все прячутся по домам. Девушка вернула свой взгляд на Кая. Он был до ужаса спокойным. В глазах были холод и подозрение.
«Дура! Дура! Идиотка! Это ж надо было так! Расслабилась! Забыла где находишься? Да? Молодец! Вот каким боком тебе все это вылезло! Как теперь выпутываться?» — Мысли лихорадочно крутились в голове, путаясь между собой. Она пыталась собраться в кучу и думать над своим спасением, но это было практически невозможно. Страх полностью сковал ее, мешая здраво мыслить.
Илэрия кинула тоскливый взгляд на дома. В окнах горел свет. Идеальный слух улавливал звуки, издающиеся обитателями небольших квартир: кто-то смотрел телевизор, кто-то пытался успокоить развеселившихся малышей, время от времени прикрикивая на них, кто-то запоздало ужинал... И лишь они с Каем стояли посреди улицы, освещённой тусклыми фонарями. Тихо.
«Начало дешевого фильма „Маньяк и его жертва"», — это так абсурдно прозвучало, что девушке стало смешно. Из уст вырвался короткий смешок, прозвучавший в нагнетающей обстановке как-то зловеще. И снова эта тишина, давящая на голову, обхватывающая тебя в кокон и будто пытающаяся раздавить...
— Дора, — голос Кая прозвучал как-то резко и слишком громко.
Илэрия дернулась и сфокусировала своё внимание на вампире. Руки ее сжались. Он молчал, тянул время, будто нарочно испытывал нервы девушки, проверяя их на прочность. И она молчала, пытаясь унять страх, говорить что-то было как-то странно.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Он смотрел на неё так пристально, что мог бы прожечь дыру. От этого девушке стало не уютно.
— Нет, — ее шёпот был похож на шелест листьев, но она знала, он услышал ее.
— Неужели? — Яда в голосе было столько, что можно было бы отравить половину города. — Ты не считаешь это странным?
— Что? — «Быть умным, значит вовремя прикинуться тупым. Правда этот ум может мне дорого стоить». Девушка нервно сжала губы.
— Твои слова, — Кай попытался казаться спокойным, чтобы ее не напугать. Ещё испугается и с помощью своего дара убежит. Ищи ее потом. — И твоё поведение. Хотя поведение можно на потерю памяти свалить. Но вот слова...
— Что не так со словами? — «Ну не могла же Афинодора по магазинам не ходить».
— Не веди себя как дура, — Кай устало закатил глаза. Илэрия поняла, надо отвечать. Отвечать нормально, а не вопросом на вопрос.
«Что ему ответить? Может правду? Интересно, а он поверит? Наверное, да. Все-таки в этом мире существуют вампиры, значит и перемещение в другое тело не так уж удивительно. Наверное... Эх, Илэрия. Надеюсь, это послужит мне уроком, и я буду более осторожна в своих словах. Так рассказывать ему или нет?» — Это был сложный вопрос.
— Ты будешь отвечать?
Илэрия проигнорировала вопрос. Ее сейчас волновало другое. Она не знала стоит ли говорить ему правду. С одной стороны, он захочет узнать, где же находится его супруга, а она не сможет ответить, так как не знает, вот тогда, возможно, ее будут пытать, а ей этого ой как не хочется. С другой, она не может долго играть роль королевы, так как таковой не является, и рано или поздно все равно он все узнает. Это была бы хорошая отсрочка, чтобы подумать как все это правильно сказать, но для этого нужно было придумать легенду, в которую этот белобрысый вампир поверил бы...
— Как все сложно, — тихо простонала девушка.
— Что именно? — Едко поинтересовался Кай. — Сказать правду или придумать убедительную ложь?
— И то и то...
Она посмотрела на темный дворец Палаццо деи Приори. В темноте он казался чёрным. Вольтерра сама по себе мрачный город, а тут поздно вечером да ещё и в компании не очень дружелюбного вампира... В общем счастья мало. Ужасно захотелось к себе домой, в маленькую уютную квартирку, хоть ее там никто не ждал. Никто... У нее никого не осталось. Только отец.
«Папа... Что с ним будет, когда он узнаёт, что я умерла? Сможет ли он выдержать ещё один удар судьбы? Сердце ведь и так слабое. Я единственная, кто был у него. Жизнь сыграла с ним злую шутку. Он пережил свою жену и дочь, тех, кого любил всем сердцем. Кто его утешит и поддержит? Никого не осталось», — глаза предательски затуманились.
— Кай, давай вернёмся? Пожалуйста! Я расскажу тебе правду, все расскажу, но не сейчас. Мне надо собраться с мыслями и все обдумать.
Вампир хотел что-то возразить, но заметил ее затуманившиеся глаза.
«Она что, плачет?» — Он второй раз видел ее такой. Она никогда раньше не показывала свои чувства, скрывала. И лишь на последнем обеде они проявились. — «Она того вампира вспоминает?» — Какое-то странное чувство появилось, отчего он стал злым, но спустя секунду он задумался: «Она его уже давно не вспоминала и вела себя не как Маркус, что странно, ведь из-за него она готова была умереть. Значит, она плачет не из-за того новообращённого. Возникает вопрос: почему она тогда плачет?»
— Ладно, пошли, — Кайус надеялся, что после ее объяснений все встанет на свои места, и он прекратит о ней так много думать.
Глаза Илэрии щипало, они затуманились от не пролитых слез, что мешало четко видеть дорогу, но девушку это не особо тревожило. Она думала об отце, который, возможно, уже умер. Она виделась с ним последний раз почти год назад, погрязнув в учебе, лишь звонила, интересуясь его самочувствием. А теперь она его больше никогда не увидит, не увидит его слабой улыбки, которая появлялась на его лице при виде своей любимой дочурки... Не увидит... И даже на могиле его не сможет побывать, потому что сама умерла и оказалась в чертовом другом мире!
Девушка и не заметила, как они подошли к ее покоям. Она забрала пакеты.
— Спасибо, — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и вымученной.
Кайус кивнул и скрылся. И вот так, стоя одна посреди пустого коридора, она четко осознала, что одна в незнакомом мире, где нет близкого человека, на которого можно положиться и все рассказать, потому что эта ноша стала для неё слишком тяжелой. Она зашла в комнату и устало привалилась к двери.
«Что же мне делать?»
***
Когда наступает тот момент, который определяет твою цель в жизни? Зачем мы вообще существуем? Ради чего? Кто-то скажет, что ради семьи, счастья, денег, любви, власти.. Список можно продолжать бесконечно. А ради чего существую я?
Семья? У меня её теперь нет.
Счастье? И этого не наблюдается. Деньги? Хоть лопатой греби, но они не мои.
Любовь? Тоже нет.
Власть? Смешно.
И всё же, зачем? В чем мой смысл жизни? Возможно когда нибудь, я об этом узнаю... Или нет.
Но Каю всё-таки придётся рассказать правду, только как это сделать, чтобы он мне сразу голову не снял. А то после фразы: «Знаешь, Кай, достал ты Афинодору, её теперь больше нет, теперь здесь только я.» На одну женскую версию всадника без головы будет больше.
Эх, ну что им всем от меня нужно? Сижу, царю себе, без царства, вроде пока никому не мешаю, в политику не лезу. Эх, жизнь моя, жестянка... В болото, конечно, не получится, но что-то делать нужно. Придётся как-то выбираться из того места, куда загнал меня мой болтливый язык, причём срочно.
И как им это объяснить? Упала, очнулась, Афинодора? Не поверит же.
Правду, придётся всё-таки рассказывать правду. А может быть, всё-таки...
Интересная мысль, над этим нужно подумать.
__________
Надеюсь, это кому-то нравится)