1.
Рэдклиф не любил приёмы. Даже когда комнаты кутались в полумрак, а тело стискивал костюм, Рэдклифу казалось, он слишком уязвим. Если бы не понимание, что нужно почаще появляться в свете, он бы ни за что не пришёл к леди Виолетте Сэндфорд.
Он шатался из комнаты в комнату, стискивал в руках единственный стакан с алкоголем и чувствовал, как в висках зарождается боль.
Слишком много людей! Сегодня играть роль повесы и славного малого казалось особенно невыносимым – тьма будто сочилась из пор и отравляла не только Рэдклифа, но даже воздух вокруг него.
- Что-то ты мрачен! – Мэттью хлопнул по плечу, вынырнув со стороны пропахших табаком комнат. – Ещё страдаешь по Кларе? Да брось, эта девица того не стоит!
- Всего лишь восхищался её талантом актрисы. И не спал ночью, дописывал поэму.
- О её глазах? – хохотнул Мэттью.
- О том, как влюблённые решили умереть в один день, глотнув яда.
- Каждый раз удивляюсь, как ты можешь быть таким славным в жизни и таким мрачным в поэзии? Учти, жду отрывок.
- Непременно.
Мэттью увидел ещё одного знакомого, и Рэдклиф воспользовался шансом, чтобы улизнуть. Больше всего он мечтал оказаться дома на Белгрэйв-сквер, где царили тишина и покой.
Он проходил через комнаты, заставленные тяжёлой мебелью, и со стен неодобрительно смотрели благородные предки леди Сэндфорд.
Оказавшись в относительной тишине, Рэдклиф расстегнул пиджак и ослабил шейный платок, хотя всё равно казалось, что ужасно душно. Голова разболелась сильнее. Поставил стакан на попавшийся по дороге столик, не желая пить. Он вообще не очень любил алкоголь.
Небольшая комната освещалась единственным светильником в затемнённом стеклянном плафоне, но, к удивлению Рэдклифа, оказалась не пуста. У окна и тяжёлых портьер стояла девушка, но, когда она обернулась, Рэдклиф улыбнулся:
- Делия. Стоило догадаться. Кому ещё придёт в голову прятаться.
Она не походила на местных дам. В тёмном платье цвета пожухлой листвы, с собранными волосами, сейчас казавшимися тёмными, но Рэдклиф знал, что они каштановые, будто на кору дерева пролили красное вино. Невысокая, хрупкая, на её бледном лице выделялись только глаза, большие и как будто прозрачные, серо-голубые.
Рэдклиф уселся на диванчик прямо перед девушкой, ничуть её не смущаясь. Откинул голову и прикрыл глаза. Он бы никогда не позволил себе такого в обществе, но Делия поймёт. Она и правда сразу спросила:
- Голова болит?
- Угу.
- Похоже, у тебя нет настроения для приёма. Как же! Стоит внимательнее поддерживать образ дерзкого поэта.
В её голосе проскользнула насмешка, и Рэдклиф скривился.
- А тебе стоит радовать леди Виолетту и хлопать глазками, а не прятаться.
Она усмехнулась, наверняка признавая правоту его слов.
Корделия Уортон приходилась дальней родственницей леди Виолетте. Та уже давно выдала замуж собственных дочерей и взяла сиротку под своё крыло – так она всем рассказывала. На самом деле, соображения у неё весьма практичные: Делия умела проводить спиритические сеансы, на которые до сих пор не прошла мода.
Сегодня после ужина тоже один такой, в тёмной комнате у круглого столика Корделия драматичным шёпотом предложит взяться за руки и позвать призрака.
Они так и познакомились. Друзья зазвали Рэдклифа в какой-то салон, где как раз проводила сеанс Делия. Он не участвовал, стоял в стороне и посмеивался с Мэтью – а потом чуть не рухнул в обморок, хорошо Мэтью подхватил его и вытащил прочь.
Конечно, Рэдклиф быстренько придумал объяснение, что перебрал алкоголя, а в комнате слишком душно. Но правда состояла в том, что Делия не была шарлатанкой, а действительно вызвала призрака.
Позже она подошла к нему и тихо сказала, глядя прямо в глаза:
- Вы не тот, кем хотите казаться.
- Вы тоже, - криво усмехнулся он.
Сейчас боль пульсировала в висках, и Рэдклиф заговорил, чтобы отвлечься:
- Ты же знаешь, муж леди Виолетты любил искусство, благоволил поэтам и художникам.
- Он умер год назад.
- Он до сих пор здесь.
Рэдклиф чуял его, как пёс мог бы чуять дичь. В ворохе теней в комнатах, аромате духов и гомоне разговоров, он легко мог определить это промозглое чувство, которое всегда сопровождало неупокоенного призрака – и отдавалась в черепной коробке болью.
- Думаешь, стоит вызвать его на сеансе? – голос Делии раздался из-за спины Рэдклифа.
- Он быстро откликнется.
- Жаль, ты их не слышишь.
- Нет уж, мне хватает своих талантов! Призраков оставь себе.
Он и правда не был медиумом, в отличие от Делии. Чуял, но не видел и не слышал. К счастью, головной болью оборачивались только такие сильные призраки как мёртвый лорд Сэндфорд.
Рэдклиф услышал шорох, а потом ощутил, как на виски легли прохладные пальцы Делии. Снимать перчатки, конечно же, было ужасно неприлично, но вряд ли после разделённых тайн о призраках им стоило думать о такой мелочи.
Делия начала тихонько массировать, снимая боль, и Рэдклиф вздохнул. Даже если не поможет, это по крайней мере приятно.
- Ты знаешь, они сплетничают о тебе, - усмехнулась Делия. – Тайный сын лорда Джорджа.
- Незаконный звучит слишком вульгарно?
- Лорд Джордж признал тебя. Его единственный сын. Поэтому всем этим людям приходится считаться с тобой. Хотя они полагают, ты не получишь наследство отца и плохо кончишь.
- Прекрасно! Значит, они верят в тот образ, который я создаю. Как думаешь, может, стоит проиграть в карты для убедительности?
- У тебя очень странные представления о том, как стоит выглядеть в обществе.
- Не хочу, чтобы они присматривались. Чтобы увидели правду.
- Я же увидела, и всё в порядке.
- Ты вызываешь призраков. А не устраиваешь балы и сплетничаешь, кто на кого посмотрел.
Лорд Джордж признал Рэдклифа, когда тот был совсем маленьким, так что мальчиком он вырос в поместье, хотя и пользовался большей свободой, чем та, которая когда-либо могла быть у наследника. На самом деле, леди Бланш, жена лорда Джорджа при любом удобном и неудобном случае напоминала Рэдклифу, что он никогда не станет законным сыном.
В детстве он этого не понимал. Когда стал юношей, это задевало. Но потом его больше заботили проблемы, из-за которых раскалывалась голова, а не колкие слова той, кто даже мачехой не стала.
Когда же после учёбы Рэдклиф вернулся в свет, то понял, что его окружают десятки людей и у каждого меч, направленный в его сердце. Ведь у лорда Джорджа нет другого наследника, и он не намерен отдавать имущество дальним родственникам. А это значит, из незаконнорожденного сына Рэдклиф превратился в того, кто приковывает внимание.
Поэтому он решил, что его собственным мечом станет образ, который он создаст. Пока что срабатывало со всеми – кроме Делии.
Её пальцы приятно холодили и успокаивали боль. Призраки тоже ощущались промозгло, но совсем иначе – они будто вымораживали изнутри.
- Нужно возвращаться, - сказала Делия, убирая руки. – Скоро подадут ужин.
Она ушла первой, шелестя платьем. Рэдклиф немного посидел, пялясь в потолок, и последовал за ней. Натянул привычную нахальную улыбку, застегнул пиджак и первым делом взял из рук Мэтью стакан, чтоб демонстративно его поднимать – никто не обращал внимания, что он не пьёт.
Ужин прошёл на удивление спокойно. Леди Сэндфорд расспрашивала Рэдклифа о здоровье лорда Джорджа, но деликатно не задавала вопросов о его жене. Мэтью завёл разговор о поэзии, и Рэдклиф с жаром его поддержал. В натопленных комнатах царили тепло и непринуждённая обстановка.
Делия улыбалась уголками губ, редко поднимала голову и не торопилась вступать в беседы. Только кивала какой-то леди, которая сидела рядом и рассказывала о внуках.
После ужина некоторые из гостей уехали, другие собирались остаться на спиритический сеанс, третьи торопились продолжить партию в покер. Во всей этой суете Рэдфклифа и нашёл верный Фрэнк:
- Господин, вас зовут.
- Срочно?
- Велели передать, что немедленно. Дело плохо.
Рэдклиф с досадой тряхнул головой. Раз так, то нужно отправляться сейчас, но это не то внимание, которое он хотел привлекать! Сын лорда Джорджа куда-то таинственно исчезает с вечера... ещё кому взбредёт в голову проследить! Но выбора не было.
- Готовь карету.
Рэдклиф не стал прощаться, решив, что так либо не заметят, либо решат, что он поехал к какой-нибудь даме. Он уже садился в экипаж, когда его нагнали и бесцеремонно протиснулись внутрь.
- Делия, - ахнул Рэдклиф, уставившись на усевшуюся перед ним девушку. – Ты что здесь делаешь?
- Еду с тобой.
- А как же сеанс?
- Сказалась больной. А для призраков сегодня всё равно пригласили какую-то девицу из-за границы.
Рэдклифу стоило проявить благоразумие и заставить её остаться. Если кто-то проследит за ним, он ещё сможет объяснить нездоровое увлечение взбалмошного аристократа. Но Делия!
Благоразумие не относилось к числу его достоинств. К тому же Рэдклиф был рад присутствию Делии – и подумал, раз она что-то решила, он точно не сможет её отговорить.
- Трогай!
Место преступления оказалось не так далеко – стоило только углубиться в бедные кварталы. Когда Рэдклиф и Делия приблизились к инспектору Пейтону, начал накрапывать неприятный дождик, а с Темзы потянуло промозглым туманом – или это обычный смог.
- Что случилось?
- Вы мне расскажите, - усмехнулся инспектор. Он покосился на Делию, державшую Рэдклифа под руку, но ничего не сказал.
Труп лежал на мостовой, раскинув руки. Судя по юбкам, утопавшим в грязи – женщина. Рэдклиф старался не смотреть на лицо, когда оставил Делию с инспектором и подошёл ближе. Мазнул взглядом по светлым волосам жертвы, оглядел перерезанное горло.
Нужно торопиться. Крови много, но дождь усиливался, скоро всё смоет.
Рэдклиф снял перчатки и сунул их в карман. Опустился на корточки, помедлил мгновение, а потом положил руки на асфальт. Глубоко вдохнул, ощущая на губах морозное прикосновение призрака.
Ему не нужен дух погибшей. Ему нужна её история.
Он сосредоточился на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ничего не существует, кроме этого. Внутренняя тишина.
А потом в эту пустоту скользнули видения.
Грязный переулок, женщина. Она торопится, её мысли заняты тем, что приготовить на ужин. Укол страха. Кто-то преследует. Она зябко кутается в дырявую шаль и прибавляет шагу. Она почти бежит – оказывается на этой улице.
На миг видения блёкнут, ощущения теряют интенсивность. Рэдклиф снова видит реальный мир. Он стоит, и на его руках кровь жертвы – кровь лучший проводник для прошлого. Делия, инспектор и другие полицейские в стороне, не мешают ему и тут же размываются.
Рэдклиф шагает в сторону, встаёт на место не жертвы, но убийцы. Глубоко вздыхает и сжимает руки в кулаки, позволяя чужой крови увлечь в видение.
Азарт! Предвкушение охотника, который почти нагнал добычу. Случайная жертва, но не ради пары монет – убийце нужна жизнь. Ощущение власти в момент, когда ты забираешь что-то настолько ценное.
Рэдклиф делает несколько шагов, как и убийца. Почти ощущает в руке тяжесть ножа. Женщина оборачивается, её ужас хлещет, будто плетью, Рэдклиф настолько ярко ощущает эмоции, что ему почти больно – видимо, её дух до сих пор на месте преступления.
Убийца взмахивает ножом, тот в первый раз пронзает плоть, и, пока внутренности жертвы наполняются кровью, нутро убийцы – восторгом.
Рэдклиф резко вынырнул из видения. Закашлялся и затряс головой, отгоняя наваждение. Понял, что сидит на дороге рядом с жертвой, а дождь с неба набирает силу. Рядом тут же оказались люди, верный Фрэнк помог господину подняться.
- Это наш убийца, - торопливо сказал Рэдклиф инспектору. – Не ограбление. Он преследовал её, потому что хотел забрать жизнь.
- Узнал о нем хоть что-то?
- Я не читаю мысли, только ощущаю то, что чувствовал он. Это мерзко. Знаю, что это мужчина, и он не из простых. Сложнее. Из среднего или даже высшего класса, не работяга. Может быть, врач, он прекрасно знал, куда и как ударить. Уверенный, осторожный. И черт! Он в восторге от убийств. Он не остановится.
Инспектор кивал и хмурился.
- Этого мало. Нужно что-то конкретнее.
- Постараюсь вспомнить и разобраться.
Что значит, его ждёт бессонная ночь наедине с кошмарами. Но если Рэдклиф поймёт что-то ещё об этом убийце, если это поможет его поймать... стоит попробовать.
Он тяжело опирался на Фрэнка, видение забрало последние силы. Ещё и призрак. Рэдклифа трясло от холода, тот забрался под кожу и вымораживал внутренности. Сейчас он не сможет сосредоточиться, чтобы понять что-то ещё. Дома прокрутит видение в голове снова и снова.
Инспектор кивнул, Рэдклиф вместе с Фрэнком направился в карету, забираясь в неё слишком неуклюже: замёрзшие пальцы не желали гнуться.
- Призрак этой женщины очень настойчив.
Делия сидела внутри с каким-то пледом и тут же закутала в него Рэдклифа. У него стучали зубы, и он смог только кивнуть. Делия по-деловому велела кучеру трогаться и поделилась наблюдениями:
- Я попросила её уйти, но боюсь, через пару дней стоит проверить.
Рэдклиф снова кивнул. Призраки – не его забота, достаточно того, что они вымораживают или причиняют головную боль.
Достаточно того, что он может видеть прошлое мест.
С самого детства. Его мать – настоящая мать – научила, как пользоваться этим даром. Она сама им обладала, актриса и певица, но предпочитала погружаться в воображаемые миры, а не в прошлое.
Возможно, Рэдклиф тоже отмахнулся бы от подобного, а головную боль считал обычной неприятностью, от которой помогают микстуры. Если бы не Тедди. Брат не был сыном лорда Джорджа – даже мать не знала, кто его настоящий отец. После её смерти он вместе с братом попал в дом лорда, но никогда не обладал теми же привилегиями.
Тедди вырос ловким, предприимчивым и на удивление верящим в прекрасные идеалы. Это он сейчас снова уплыл в колонии, чтобы наладить новые поставки шелка и чая, которые Рэдклиф умело продавал в Британии – братья не особенно рассчитывали на деньги лорда Джорджа.
Когда Тедди в первый раз вернулся из колоний, он... повзрослел. Рассказывал Рэдклифу, как видел прошлое, как помогал разбираться в мутных делах.
- Там творятся страшные вещи! И странные. Их призраки пахнут специями и вязнут на зубах, будто песок. Но лучше бы я мог видеть их, а не картинки.
Именно Тедди связался с инспектором и помогал ему. А потом с жаром уговаривал Рэдклифа, когда снова собрался в колонии.
- Если у нас есть такой дар, мы должны использовать его, чтобы помогать другим!
Рэдклиф не разделял идеалистические убеждения брата, но признавал, что чувствует удивительное умиротворение, когда его способности помогают.
Этого убийцу, на счёту которого уже третья жертва, он тоже отыщет, рано или поздно.
Закутавшись в одеяло, Рэдклиф понял, что наконец-то перестал дрожать, и последнее прикосновение призрака отпустило. Он почти задремал, но почувствовал, как пальцы Делии убрали с его лба упавшую прядь. Ему захотелось улыбнуться, поймать её ладонь и поцеловать кончики пальцев, но Рэдклиф удержался.
Его могут считать сыном лорда, но на самом деле он не может предложить Делии ничего, кроме зыбкого дохода от торговли да видений прошлого. Кошмаров, которые промучают всю ночь, пока он будет пытаться снова и снова разобраться в ощущениях убийцы.
Всем этим дворянам невдомёк, что Рэдклиф не просто защищается созданным образом. В его руке собственный меч, но разит он не аристократов. Рассекает прошлое, чтобы пронзить тех, кто заслуживает кары.