Крыша и звезды
Проснувшись утром, я повернулась. Не увидев там Слепого, сразу поняла, что тот у Лося. Не спеша встала и подошла к стеллажам, вытянув оттуда рубашку Лорда, натянула ее на себя, перетягивая корсетом.
Курильщик стоял у окна, опираясь на костыли. Он обернулся уставившись на меня. Его интересовало мое тело, которое я перетянула если можно так сказать корсетом. Аккуратно подходя ко мне, он обнял меня одной рукой.
— Спасибо тебе большое. Если бы не ты, я не встал с коляски. Ты помогаешь всем, но кто же поможет тебе? — Спросил парень отходя чуть назад.
— Есть такие люди, которым я не безразлична. Слепой например, ты, да и все в принципе. — Курильщик посмотрел на меня темными глазами. — Сам то как ты считаешь? Ты мне очень много раз помогал в детстве, пришло мое время помочь тебе. Я ценю каждого, кто находится рядом и поддерживает.
Парни уставились на меня и глазели, пока я не ушла из комнаты. Я направилась в учительскую, в которой и сидел Слепой. Войдя туда без стука, села на диван рядом с парнем и уставилась в стену. Он повалил меня на свои колени, обнимая меня за плечи.
— Ты чего так рано встала то? — Спросил Лось, и встал с кровати. Уставившись на нас он смотрел на наши лица, но не увидел в них ничего. Неудивительно, оба сидели с закрытыми глазами.
— Меня смутил Рыжий. Он смотрел на меня. — Слепой мягко толкнул меня за руку и перевернул лицом к себе. Поцеловав в коротком поцелуе и уставился на Лося.
— Что ты так смотришь? Смущаем? — Спросил парень, а Лось уже хотел было ответить, но не успел.
— Я...
— Он вспомнил нас в детстве, мы же Неразлучники, даже не помню, кто нас так окрестил, вот он и вспомнил, мы же ни разу не были по отдельности. Понимаешь? — Сказала я и села, прижав колени к груди.
— Хочешь на крышу? — Слепой переплел мои пальцы со своими и не дожидаясь ответа повел на верх.
Он пролез через чердачное окно и с любопытством огляделся. Больше всего это напоминало пустыню. Голую, серую, растрескавшуюся пустыню, в которой росли антенны вместо кактусов. И холмиком — другой чердак, казавшийся отсюда совсем маленьким. Со всех сторон было только небо.
Я влезла наверх и осторожно присела рядом. Перевела дыхание, осмотрелась. Мы были на самой верхушке Дома. Выше крыши. Отсюда была видна наружность — розово-цветная, отмытая дождями, готовая к выпуску. Пустырь, обнесенный забором, круглые верхушки деревьев, лабиринты обрушенных стен — место, где, к ужасу их родителей, любили играть наружные дети. В развалинах мелькали яркие пятна их дождевиков. По улице ехал мальчик на велосипеде. Я посмотрела назад. С той стороны улица была шире, и вдали можно было разглядеть автобусную остановку.
Слепой подтянул ноги и положил локти на колени.
— Я люблю крышу. Это и Дом, и не Дом. Как остров посреди моря. Как корабль. Как край земли. Как будто отсюда можно грохнуться в космос — и падать, падать, но никогда не упасть. Раньше я здесь играл сам с собой во все это — в море, в небо... Ночью, когда ты спала.
— А сейчас?
— А сейчас не играю. Давно сюда не приходил.
Прямоугольник крыши блестел осколками стекла, как рассыпанными алмазами. Они сверкали и искрились на солнце. На коричневых от дождей газетах лежали пустые бутылки. И сиденья от стульев, давно потерявшие цвет.
— Кто все это оставил? — спросила я.
— Старшие, наверное. Не мы одни знаем это место. Сюда многие ходят. Здесь хорошо, когда дождь и ветер. Совсем по-другому, чем сейчас. Корабль в бурю. Можно бегать и скакать под дождем, и точно знаешь, что никто на тебя не смотрит из окон. Главное — не увлечься и не съехать на покатую часть.
Я представила Слепого бегающим по скользкой мокрой крыше под дождем, и поежилась.
Слепой засмеялся:
— Ты просто не пробовала. Вот, гляди...
Он встал, покачнувшись, выпрямился и, запрокинув голову, крикнул в небесную синь:
— А-а! О-о! У-ху!
Небо проглотило его крик. Я смотрела, широко раскрыв глаза.
— Не бойся. Давай.
Слепой помог мне подняться, и мы закричали вместе. Неуверенный крик небо съело мгновенно. Я крикнула громче, потом еще громче. И вдруг поняла, как это здорово — кричать в небеса. Лучше этого ничего быть не может.
Я кричала и кричала, зажмурившись от восторга, пока не охрипла. Мы одновременно сели на нагретую жесть чердачной крыши и посмотрели друг на друга сумасшедшими глазами. Стрижи пронеслись над нами черными ножницами. Ветер подул в разгоряченные лица. Было очень тихо и звенело в ушах. «Я какая-то пустая, — подумала я. — Как будто все, что было во мне улетело. Остался одна я, пустая, и мне хорошо». Слепой схватил меня за рубашку:
— Эй, осторожно. Не свались.
— Мне хорошо, — пробормотала я.
Небо делили провода антенн. На них качались комочки воробьев. Ветер ворошил волосы. На носу у Слепого еле заметно проступали веснушки. «Пахнет летом», — вдруг поняла я. Уже по-настоящему.»
Спустившись на обычную крышу, где уже было ограждение и не так страшно бегать, мы легли на бетон. Он был теплым. Мы лежали и мечтали о всяком, пока не пролетела звезда.
— Я столько раз загадывал тебя не потерять, и в этот раз загадаю тоже самое. — Сказал парень и сел, поджимая ноги к груди. Я смотрю на парня, не моргая.
— Я хочу чтобы ты видел! Только этого, все остальное у меня есть. — говорю я садясь сзади парня, рывком укладывая его на себя.
Поняв, что тут мы слишком долго, я решила уходить в комнату, чтобы отдохнуть и посидеть с ребятами. Взяв за руку Слепого, помогла ему встать. Спустившись, мы вошли в спальню и сели на пол, под окном. Лорд смотрел на меня, понимая, что на мне его идеально белая рубашка, но все же ему нравилось как я в ней выгляжу. Слепой прижался ко мне сильнее, кладя голову мне на плечо. Я укрыла его пледом, параллельно растягивая рубашку. Табаки ошарашено посмотрел на меня, с диким возгласом.
— Ты что?! Все же смотрят! — Кричит табаки, проливая на себя уже холодный кофе, — Черт!
— Крылатые качели, летят, летят, летят... Взмывая выше ели... — Напевал Слепой засыпая.
Но он тут же встал, чтобы лечь на кровать. Как только он лег, сразу отключился. Я решила сходить к Черному в бар, чтобы просто посидеть и поговорить. Накидывая на себя футболку, вышла из Четвертой направляясь вниз.
Черный стоял за барной стойкой и разливал алкоголь. Я прошла прямо к нему. Увидев меня парень вышел, чтобы спросить для чего я здесь. Ответив, что пришла просто выпить и посидеть, парень вернулся за стойку и налил коктейль, подставляя его мне.
— Так ты останешься тут на второй круг? — Парень сделал себе второй напиток и сел рядом. Я кивнула, делая глоток приторного алкоголя.
— Да, остаюсь. Не хочу никуда уходить, тут слишком много воспалений, не хочу их оставлять. И друзей тоже. — Улыбаясь, уже порядком много выпив, но находилась в трезвом уме.
— А Слепой? Он как на это смотрит? Или он и сподвиг тебя остаться?
— Он тоже имеет к этому отношения, ты же знаешь, что мы вместе? Но и остальные не особо хотят меня отпускать. Лорд говорит, что больше не вернется никогда в наружность, боится. Табаки просто некуда идти, от Слепого родители отказались, как и от меня. Если все остаются, зачем мне уходить? — Закончив говорить, я достала сигарету из пачки и зажгла затягиваясь. Дым обжигал легкие, а запах душил. Я закашлялась.
— А что с Курильщиком, он же так хотел узнать, что в наружности и чем она пахнет, — поинтересовался парень, поправляя челку. Подсел ближе и забрал мой пустой стакан выкидывая его.
— Курильщик останется, я говорила с ним до моего молчания, он не хочет туда, так как понял, что слова Волка ложь. Наружность не пахнет свободой, и не так красива. Она злая и требовательная. И совсем не любит детей из интерната. — Я спрыгнула со стула, обняла парня, ушла. Пока шла, заметила, что в комнате Рыжего горит тусклый свет, а парень лежит на полу активно жестикулируя.
Войдя в комнату я подошла к Мертвецу, садясь рядом. Рыжий помахал рукой и продолжил говорить. Мертвец не слушая его, пытался его заткнуть.
— Долго он так? — Спрашиваю я подходя к парню, легонько толкая его ногой.
— Эээ, ты че меня бьешь?! — Смеясь произнес он, поднимаясь на ноги.
— Может у нас останешься, поздно уже, а тебе еще идти в конец самый коридора. — Негромко сказала Рыжая, укутанная в одеяле.
— Ладно, только я сплю с Рыжей тогда, чтобы у Слепого вопросов потом не было.