Воспоминания.
Я сидела на подоконнике, выкуривая последнюю сигарету, выдыхая дым в открытое окно, во дворе бегал Горбач, играя с собакой я помахала ему рукой, он повторил мой жест, и улыбнулся. В палату зашел Македонский, подходя к окну, ловко запрыгнул на подоконник и начал разговор
— Привет, как ты? — он попытался не отвернуться от швов на моей руке, но все же отвел взгляд и перевел его на мое лицо.
Я медленно выдохнула дым из легких, выкинув тлеющий окурок в окно. Подняла взгляд на рыжего веснушчатого мальчика, он выглядел явно меньше чем был на самом деле. Я улыбалась, той самой запоминающейся улыбкой, ее можно было назвать «улыбкой маньяка», но Мака это не пугало, ему наоборот это нравилось. Его тело было полностью покрыто веснушками, это было удивительно и очень красиво.
— Нормально, о чем ты хотел поговорить?— я решила сразу выяснить, и понять Мака, чтобы быстрее выйти из этого Ада под названием Могильник. Македонский не спешил.
— О твоем парне, о Волке. Он не такой хороший, как тебе кажется.— мальчик закрыл лицо волосами, и затравленно посмотрел на меня.
— Продолжай...
— В общем, в тот день, когда я не смог покончить собой, виноват был только Волк. Он присвоил меня себе и сделал рабом для всего хламовника. «Принеси это, закрой окно, отвези меня туда», «он даже читать не умеет, Идиот» — но одно я запомнил навсегда: «Разве бывают ангелы, усыпание веснушками с ног до головы?». В один момент он перешел все границы, и я убил его, прийдя к нему в сон и убил лишь во сне, а не в жизни. Он не самый лучший человек, прими это.
Мак видел, как к моим глазам подступали слезы, я вспомнив слова при ссоре со Слепым пару лет назад, где он говорил тоже самое, но я его не послушала. Я сама видела, каким был Волк. Но продолжала любить, не смотря ни на что. Рукоприкладство стало одним из бытовых дел в наших отношениях, доходило до того, что меня снова и снова отправляли в могильник, и сейчас, когда я решилась, я бросаю Волка именно в этом месте и навсегда.
***
*два года назад*
— Глаза открой, ты что не понимаешь, что он убивает тебя с каждым днем? Ты уже не выходишь из могильника! Он очень хуевый человек, пойми это пожалуйста! Ну хотя бы ради меня! — Слепой кричал, он пытался, хотел доказать правду, но мои розовые очки, были самыми прочными. Но я знала, что они сломаются в какой-то из дней. И это произошло.
*2 года назад-лето*
Помпей смотрел на меня злобным взглядом, держа меня за бесформенную рубашку, у меня не было сил ни кричать, ни отбиваться, я стояла спокойно, как манекен не имеющий души. Хлопок, глухой удар об угол стола, следом об кровать, и так бесконечное количество раз. Моя кровь была повсюду, на лице Помпея, на мне, на полу, и на Волке. Она лилась не останавливаясь, заливая все вокруг. Я лежала неподвижно, стараясь не шевелиться, чтобы не чувствовать боль от переломанных костей, голова кружилась, а глаза медленно закрывались. Волк смотрел на это зрелище с ухмылкой, и последним его движением было, нанесение длинной раны ножом вдоль горла. При таком не выживают, но Слепой всегда оказывается рядом, который всегда знает чем помочь.
***
В палате было темно, Слепой сидел на кровати около меня, и качался из стороны в сторону, он хотел услышать хоть что-то, я лежала на спине, громко дыша. Его рука проехала по швам на шее, не доведя до конца, он отдернул руку. Я перевернулась на бок, открывая глаза. Слепой хотел уйти, но я ухватилась за край его свитшота и хрипло, почти беззвучно произнесла:
— Слепой, не уходи... останься, пожалуйста— Слепой хотел слышать мой голос, он хотел знать, что я выживу, хотел просто быть рядом. Поэтому и не уходил, он лег рядом и аккуратно попытался пододвинуться. Я накрыла парня одеялом, и мы уснули, но не на долго. Слепому необходимо было находиться рядом, от был моим хранителем снов.
***
Пока мы разговаривали с Македонским, в палату зашел Лось, и сказал, чтобы я была готова через пять минут к выписке. Но я сказала, что уже давно готова и поэтому мы сразу вышли из палаты, расписавшись мужчина взял меня за руку и повел в хламовник, Мак шел сзади, отрывая от пальцев пластыри. Его привычкой было грызть самого себя, иногда это доходило до того, что он мог откусить кусок кожи и не заметить этого. Поэтому нам всегда приходилось следить за ним.
Зайдя в комнату, я услышала крик, громкий и радостный, они правда меня ждали. Все кто могли подойти, подошли и обняли, Сфинкс стоял с обиженным лицом в углу комнаты. Я подошла к нему и обняла, если бы он мог, он бы обнял тоже. Черный улыбался, и я подошла к нему, чтобы его обнять, парень закрутил меня, но быстро опустил. Сев на кровать, где мирно спал Слепой, я завела его волосы за ухо, он перевернулся на другой бок. Надо же, когда ему нужно он будет спать не смотря на шум вокруг. Я попросила ребят успокоиться, и дать мне отдохнуть. Упав рядом со Слепым, сразу отключилась.
***
Мы сидели в компании 5 человек, и рассказали всякие интересные истории, которые произошли тут, пока я провела время в лазарете дома. Я старалась поддерживать разговор, но у меня это плохо получалось, поэтому просто молчала. Слепой ходил из стороны в сторону, врезаясь в любой угол, поэтому я попросила его сесть, послушав меня он нащупал рукой свободное место рядом и упал на пол. Табаки сидел на полу скрестив ноги, и перебирал браслеты на руке, он явно что-то хотел сказать, но боялся. Я решила не медлить.
— Табакииии, слууушай, а расскажи мне пожалуйста, какая я была раньше? Я плохо это помню. — я хорошо и отчетливо помнила каждую секунду проведанную в доме, я в доме с 2-х лет, но всю свою сознательную жизнь я провела в лазарете, с диагнозом «болевой синдром, смешанный МДП, частичный паралич нижних конечностей». Так я и познакомилась с Рыжим и Волком. Но Слепой случайно забрёл ко мне в палату, и с того момента мы стали самыми близкими людьми.
— Честно я многого не знаю, я знал, что тебя не особо любили, избивали до полусмерти, не смотря на то, что ты была колясницей. Тебя научили ходить, без Слепого, Рыжего, Сфинкса и Лося тут не обошлось. Ты же помнишь, что у Рыжего и Сфинкса были другие клички? — я кивнула, Табаки продолжил — я никогда не был с тобой так близок, как эти люди, но знал, что ты очень хорошая, и пытался защищать, но как видишь никто не смог помочь, в тот день.
«Тот день» — на этом меня триггернуло, и я встав с пола, опираясь на плечо Слепого, встала, с травмой спины всегда было сложно, но сейчас было еще сложнее, вдруг я просто падаю на пол, без слов, мое обмякшее тело тряс Слепой, я слышала его.
— Позови Лося! Черный, мигом в кабинет воспитателя! Быстро я сказал! — он не переставал трясти мое тело, а боль пронзала меня до костей, в моменте, из моего рта пошла пена, Сфинкс испугался и сказал перевернуть меня на бок, Лось прибежал быстрее чем я думала, достав из кармана новую дозировку таблеток, и всунул мне их в глотку, запихивая пальцами, меня трясло, было очень холодно. Переложив меня на кровать, Лось вытер мое лицо, и укрыл меня одеялом. Из-за сильного действия таблеток я уснула, Слепого увели, со мной остался Курильщик. Он гладил меня по голове и повторял одно и тоже: «все будет хорошо.».
Я открыла глаза, наблюдая за спящим в коляске Курильщиком, я дотронулась до его щеки, с которой скатывалась слеза, аккуратным движением я смахнула ее с лица бледного парня. Его ярко-карие глаза распахнулись, показывая всю красоту его длинных ресниц, он улыбался. И я хотела, очень хотела сказать, дать ему возможность поверить в невозможное.
— Курильщик, а что если мы научим тебя ходить? Ты поверишь наконец в дружбу, и что мечты сбываются? — я говорила это с улыбкой, потому что знала, что нет ничего невозможного. И он обязательно встанет на ноги.
***
*два месяца назад*
Я сижу у Лося, в его кабинете уютно и чисто. Сам мужчина сидит за столом перебирая личные дела детей, убирая в ящик тех, которые уже выпустились или погибли. Тут я замечаю папку Помпея, которую он убирает в ящик. Я задумалась, но не придала этому никакого значения — «Зря». Сижу тихо, стараюсь не отвлекать воспитателя от его работы, но мне надоело копаться в своем телефоне, и я решила подойти к окну и покурить. Но за моей спиной возник Лось, и поставил руки по две стороны от меня, я развернулась. Его взгляд был полон любопытства, мои глаза сверкнули злостью, очки сползли на кончик носа, а волосы почти полностью закрыли лицо, мужчина их убрал и оставил руку на моем лице, я оскалилась. Белые зубы оголились и рычали. Не любила когда меня трогают. Лосю всего было 22 и не слишком то у нас большая разница в возрасте, даже учитывая сильное доверие к парню, я все равно не любила прикосновения.
— Скажи же, чем ты так пугаешь состайников и других детей...? — я с силой убрала его руку от подоконника и вышла из «заточения», он хотел знать, но был не уверен насколько это хорошо для него обойдется.
— Уверен, что хочешь знать? — злобно спросила я, пытаясь не морщится от боли давящего протеза. Парень кивнул. — я прихожу в сны других людей, как Слепой он их видит и слышит, а я в них вхожу, как в изнанку. Могу сделать сон кошмаром, или обычным. Умею наводить страх на людей, как там это Курильщик называет — «наваждение?» Не веришь? — Он не верил. Это было видно по заинтересованному взгляду. Он повертел головой, и жестом приказал действовать.
Я хромая подошла к Лосю и положила ледяную руку ему на грудь, закрыв глаза мужчина переменился в лице. Он видит то, чего боялся, я не знала чего он боится, но знал он сам и этого было вполне достаточно. Но понимая, что воспитатель уже просто мучается от боли, я снова положила руку и он распахнул глаза.
— Теперь поверил? Или мне еще и в твои сны придется приходить? — Мой оскал выглядел устрашающе, и Лось отошел от меня на несколько шагов назад. Спотыкаясь о стопку документов.
— Верю, верю. Просто оставь меня в покое, не надо, не дотрагивайся до меня. — я знала, что он будет меня сам трогать и умолять меня, чтобы я пришла в его сон, Слепой бы передал. А сейчас мне нужно было идти и я ушла, оставив Лося в полном шоке от увиденного.
***
Пришел Лось, и попросил меня помочь выехать Курильщику, и довести его до Могильника. Я взялась за ручки коляски, небрежно взглянула на Черного, и выехала из хламовника. Эрик не понимал куда мы едем и зачем, а я знала. Мы ехали пытаться ставить его на ноги, учить ходить. Все шли молча, лишь я пару раз останавливалась, по просьбам парня. Мимо прошел Рыжий, и как бы случайно задел мое плечо. Я не обернулась, все равно вечером он бы пришел к нам. На диване сидел одинокий Лэри, и выглядывал знакомые лица, я помахала рукой, он улыбнулся. За это время пока я была в могильнике, он почти вылечил кожу, и поменял прическу, и выглядел очень даже мило.
В палате на ноги Курильщика одели ортезы и поставили ходунки, я придерживая парня помогла ему встать. Падение, второе, и еще. Курильщику казалось это бесконечным, он плакал, от боли, и от своей никчемности. Хотя я знала, что он сильный, если я смогла встать на ноги, значит и он сможет. Я снова поднимая парня, придерживала его за спину, и о чудо! Первый шаг, потом второй и так их 10. На 11 Курильщик не выдержал и упал. Я подняла друга, а Лось подкатил коляску. Он улыбался искренне, но через боль. Его лицо выражало счастье. Но время было ограничено и мы опять вернулись в комнату.
***
Слепой напевал песню, сидя на подоконнике. Перебирал мои браслеты и заново складывал в шкатулку. Черный куда-то ушел. Табаки уехал на улицу. Македонский шатался по второму этажу дома. В комнату вошел Рыжий, поздоровавшись со всеми он сел рядом со мной, поправляя очки. Я была единственным человеком, кто видел его без очков, Сфинкс не мог помнить его глаза. Наивные, полные страха и впитывающие надежду из всего, откуда можно. Глаза маленько ангела, который помнил о прошлом. Поправив протез я вышла в коридор дома, за мной Рыжий и Сфинкс. Парень в очках предвзято посмотрел на второго, но улыбался. Иногда мне казалось что он слишком самовлюбленный, но на самом деле я знала, что это не так. Помнила его глаза, детские и невинные, словно кошачьи.