Столкновения на жизнь.

На следующий день в офисе царила непривычная суета. Слухи передавались с невероятной скоростью — один за другим сотрудники перешёптывались, бросая взгляды на кабинет директора.

Джиу, как обычно, сосредоточенно работала, стараясь не реагировать, пока её не позвали на срочное собрание.

Когда она вошла в переговорную, сердце сжалось: рядом с Хёнджином стояла женщина — высокая, элегантная, с прямыми волосами и пронзительным взглядом. Она выглядела так, будто всё в этом офисе принадлежит ей.

— Познакомьтесь, — сказал Хёнджин, слегка кашлянув, — это Кан Сохён. Она будет курировать один из новых проектов вместе с нашим отделом.

Сохён подошла к Джиу с вежливой, но холодной улыбкой.

— Мы раньше не встречались? — спросила она. — Кажется, ты когда-то работала в "JY Holdings"?

Джиу кивнула, напряжённо.

— Да, работала.

— Я там тоже была. В другом филиале. Странно, что мы не пересекались. Но ничего, наверстаем. — голос звучал слишком уверенно, а взгляд слишком изучающе.

Хёнджин смотрел на Сохён с непонятным выражением. В нём было что-то от прошлого, что-то — от сожаления.

После собрания Джиу быстро вышла, но Хёнджин догнал её в коридоре.

— Джиу… ты в порядке?

— Конечно. Почему я должна быть не в порядке?

— Сохён… она была моей невестой. Раньше.

Он сказал это быстро, как будто хотел поскорее вырвать это признание.

— Это имеет какое-то значение? — Джиу старалась сохранить спокойствие, но внутри всё кипело.

— Я просто хочу, чтобы ты узнала это от меня, а не от других. Между нами давно всё кончено.

— Ты говоришь это, как будто у нас что-то началось, Хёнджин. А у нас разве началось?

Его лицо замерло. Он хотел что-то сказать, но Джиу уже отвернулась и пошла прочь.

И впервые за долгое время — в её глазах была ревность. И боль. Потому что теперь она начала понимать: он стал частью её сердца.

С момента появления Кан Сохён в офисе воздух стал другим. Напряжённым. Слишком стерильным. Слишком опасным.

Сохён легко влилась в команду, улыбалась, задавала вопросы, была вежливой и обходительной. Но всё это — на поверхности. Джиу чувствовала: за этой гладкой маской скрывается нечто острое. Словно нож, обёрнутый в бархат.

— Ты давно здесь работаешь, да? — спросила Сохён однажды в обеденное время, когда подошла к Джиу, будто случайно.

— Да, уже несколько лет.

— Хёнджин, наверное, сильно изменился. Раньше он был… другим. Но он всегда был хорошим актёром. Правда?

Джиу посмотрела на неё внимательно. Это не был просто вопрос. Это была ловушка.

— Люди меняются, когда чувствуют боль, — ответила она тихо. — Иногда — к лучшему.

Сохён прищурилась.

— Надеюсь, ты права. Мне бы не хотелось, чтобы он снова пострадал.

Снова? — мысль как игла кольнула Джиу. Она быстро встала, извиняясь, и вышла из столовой.

Вечером она осталась в офисе дольше обычного. Хёнджин заметил её за работой и зашёл, закрыв за собой дверь.

— Я чувствую, что ты отдаляешься, Джиу. Это из-за Сохён?

Она молчала.

— Я знаю, она непростая. Но между нами ничего нет. Всё было в прошлом.

— Она говорит о тебе, как будто ты принадлежишь ей. И она не врёт. Ты когда-то принадлежал.

Хёнджин медленно подошёл ближе.

— Теперь я хочу принадлежать тебе. И только тебе.

Джиу вздрогнула. Она чувствовала, как стены, которые она строила столько времени, начинают рушиться.

— Ты должен быть осторожен, Хёнджин. Если она вернулась не просто так — ты можешь снова пострадать. И не только ты.

Он смотрел ей в глаза.

— А если пострадаешь ты? Я не допущу этого.

За дверью офиса кто-то стоял. Слушал. И улыбался.

***

На следующий день офис жил своей жизнью. Бумаги, звонки, клавиши. Но воздух уже пах напряжением. Джиу чувствовала: Сохён больше не играет в тени.

И была права.

В самый разгар рабочего дня Хёнджина вызвали в главный конференц-зал. Там уже сидела Сохён, рядом с ней — представители правления.

— Что происходит? — спросил он, сдержанно, но напряжённо.

Сохён положила на стол документы.

— Я получила информацию о сотруднице из твоего отдела. Ли Джиу. Есть подозрения в подделке отчётов и завышении расходов на предыдущем проекте.

Хёнджин побледнел.

— Что ты несёшь? Это бред.

— Это официальная жалоба. Всё должно быть проверено. По правилам — её нужно временно отстранить.

— Ты специально это делаешь.

— Я делаю свою работу. А ты… перестал делать свою. Ты забываешь, кто ты.

Он резко встал.

— Ты мстишь. Не трогай её.

— Ты защищаешь её больше, чем себя. Это уже не про любовь, Хёнджин. Это про слабость.

Позже Джиу вызвали к руководству. Её лицо было бледным, взгляд — стеклянным.

— Это всё из-за меня? — спросила она у Хёнджина, когда он вышел за ней к лифту.

— Нет. Это из-за меня. Я не уберёг тебя. Но я всё исправлю.

— А если не сможешь?

— Я не позволю ей разрушить тебя. Даже если сам упаду.

Джиу сжала кулаки. В груди сдавило, будто нехватка воздуха. Сохён перешла к открытому бою. И теперь она была мишенью.

Но Джиу уже не была той, что молчала и страдала. Она больше не пряталась.

— Тогда я тоже не буду молчать. Если она хочет войны — она её получит.