Глава-13
Почти весь следующий день мы провели на озере, неподалеку от дома. Катались на лодке, купались, вели себя как дети. Я была счастлива. Погода не портила нам выходные, поэтому мы действительно наслаждались удаленностью от города и нашим маленьким уединением. Меня смущало только одно — было в глазах Иры что-то непривычное. Даже когда она улыбалась или заходилась смехом, в них проскальзывала какая-то боль. Какая-то невыносимая тоска. Я старалась не думать об этом и не обращать внимания.
Я вообще о многом старалась не думать. Например, о том, как он ее обнимает или целует, о том, спит ли она с ним. Хотя я знала, что спит. Может, она и уклонялась от этого, как могла, но они все же были в отношениях. В настоящих, официальных. У них был статус. И этот статус назывался "помолвлены". А какой статус был у наших с ней отношений — я тоже об этом старалась не думать.
Я ревновала. Я жутко, дико ревновала ее каждый раз, когда она возвращалась к себе, и я знала, что он придет. Каждый чертов раз, когда он ей звонил, я стискивала зубы, заходясь в безмолвной боли.
Была ситуация около месяца назад, когда я услышала, как она, прощаясь с ним по телефону, сказала "и я тебя". Я не была непролазной дурой, чтобы не догадаться, о чем идет речь. Меня это страшно разозлило. Мы не говорили тогда о любви между нами, несмотря на то, что нежных слов было сказано много. Я не смогла сдержать себя, несмотря на то, что Ира всегда старалась не разговаривать с ним при мне, уважая мои чувства. Но я была зла и рассержена. Не помню что именно, но что-то резкое и едкое я сказала ей, когда она отключила звонок. Что-то обидное слетело с моих губ, и я увидела, как она вздрогнула, будто я ее ударила. Что-то вроде "что, скоро уже начинается его "смена", да?".
Она сказала мне тогда:
— Пожалуйста, не говори так. Не поступай так со мной. Тебе все известно, я никогда не пыталась тебя обмануть, я всегда была предельно честна с тобой. Не забывай, что я не тебе с ним изменяю. А ему с тобой.
Я тогда промолчала. Я знала, что не могу ставить ее перед выбором, потому что в этой "войне" я проиграю. Она рассказывала мне, как он помог ее отцу, когда у того были большие проблемы с бизнесом. Нужны были деньги, нужны были тендеры, которые его фирма сама никогда бы не получила. И в тот момент отец Петра очень помог. Я тогда возмутилась, что чувство долга — не лучшее основание для отношений. Это была наша первая ссора.
Когда наш совместный маленький уикенд подходил к концу и нам надо было утром уезжать обратно в город, мы лежали в гамаке, обнявшись, наблюдая за почти полной луной, которая ярко светила на черном ночном небе. Мне было так хорошо с ней, что я поняла, что просто не могу не спросить ее о том, что мучило меня все это время, о чем я задумывалась много раз.
— Ира? — тихо проговорила я, прижимая ее к себе еще ближе.
— Да?
— Давай уедем? Куда-нибудь. Сбежим от всех. И будем вдвоем.
Я бы отдала все, что у меня было, если бы она ответила мне "да". Я была бы самым счастливым человеком на свете. Но я понимала, что мои шансы настолько ничтожны, что это можно представить только в самых смелых мечтах. Я ждала, что она скажет, затаив дыхание. Я слышала, как сильно бьется мое сердце.
— Я не могу, — прошептала Ира и я услышала, как она всхлипнула.
— Но почему? Мы же любим друг друга. Мы же...
— Лиза, я беременна, — сказала она так тихо, что мне поначалу показалось, что я ослышалась.
— Как давно? — спустя пару минут, еле вымолвила я.
— Около шести недель.
— И когда ты...
— Я узнала две недели назад. У меня и раньше были сбои в "женском графике", поэтому я не сразу поняла...
— Он знает?
— Да. Я сказала ему по телефону неделю назад, — она говорила, а голос ее дрожал.
— Рад? — я слышала себя будто со стороны. Не узнавала свой собственный голос.
— Да. Он переводится в местный филиал и больше не будет такого количества командировок. И... я выхожу замуж.
— Ира, давай уедем, правда? — я подскочила на гамаке, чуть не перевернув нас. Я поняла, что я теряю ее. И мне необходимо было предпринять хоть что-нибудь, — я буду тебе помогать, буду работать. К черту эту учебу, на улице двадцать первый век, высшим образованием никого не удивишь. Я буду любить этого ребенка как своего, обещаю. Пожалуйста, — шептала я, хватая ее за руки и глядя в глаза. Слезы катились сами по себе, она тоже сидела и еле слышно всхлипывала.
— Я не могу позволить тебе "положить жизнь" из-за меня. Ты же сама меня потом возненавидишь. Ты хоть представляешь, какая это ответственность?
— Я представляю, и я знаю, что готова к этому. Ради тебя, ради нас.
— Прости, нет. Так нельзя. Ребенку нужен отец, нужна семья.
— Но ты же не любишь его! — воскликнула я, чувствуя, как мое счастье ускользает из моих рук. И ощущая, какое оно было хрупкое.
— Мы помолвлены. И у нас будет ребенок. Я ничего тебе не обещала, я не обманывала тебя, — твердо проговорила девушка.
Это тоже было правдой. Ира в начале наших отношений говорила, и не раз, что в ее жизни есть Петр и что она поймет, если я не соглашусь на это. Но я согласилась. Я знала, на что иду. Хотя и не представляла, куда это все приведет.
— Ты... Ты специально привезла меня сюда? — осенило вдруг меня, — хотела повеселиться перед тем, как выкинуть меня из своей жизни? Промыла мне мозги словами о любви, а сама знала, что все это будет кончено уже через день?
— Я сказала тебе, что люблю, потому что я это чувствую. Я хотела быть честной. До конца. Я не хотела, чтобы получилось так. Меньшее, чего мне хотелось, это причинить тебе боль. Я люблю, тебя, Лиза. Я правда хотела поступить правильно, но... тут нет правильного варианта.
Я молча качала головой, бездумно глядя в темноту.
— Значит, у тебя теперь будет счастливая семейная жизнь с мужем и ребенком, вы будете образцовой семьей, а я останусь просто воспоминанием? — горько усмехнулась я.
— Ты никогда не будешь просто воспоминанием. Ты это знаешь.
— Значит, это все? — пробормотала я, сама не веря в то, что говорю, — это правда все? — я перевела свои глаза, полные слез, на Иру. Она выглядела не лучше, — а если бы я не начала этот разговор? Ты бы так и молчала?
— Ты же знаешь, что нет. Я просто хотела, чтобы у нас было как можно больше хороших моментов. И хотела провести с тобой время до того, как он приедет.
— Да, чтобы потом бросить меня.
— Не говори так, пожалуйста, — прошептала она, прижимаясь лбом к моей щеке, — ты же знаешь, что для меня это все серьезно. Ближе тебя у меня никого нет. Я никому не позволяла делать то, что позволяла тебе. Никому так не доверяла.
— Что мне делать, Ира? — растерянно спросила я, — как мне жить потом? Когда тебя не будет рядом.
По моим щекам текли слезы. Мои и ее. Они смешивались, не знаю, где были чьи. Я не верила в то, что происходило. Оказывается, счастье бывает таким призрачным.
— Ты просто должна идти дальше. Ты самый замечательный человек из всех, что я знаю. У тебя будет все, что ты захочешь.
— Не все. Мне не надо ничего, кроме тебя. Не делай этого, Ира, я прошу тебя. Не разрушай все это.
Наверное, я выглядела жалко. Но мне было плевать. Я знала, что мое счастье заключается в этой женщине, она была нужна мне.
— Я не могу. Прости меня. Прости, — шептала она, беспорядочно целуя мое уже мокрое от слез лицо, — я люблю тебя, помни это. Я очень сильно люблю тебя. Я просто не могу. Я теперь должна думать за двоих.
Я молча кивала, пытаясь запомнить ее губы. Впитать в себя каждое ощущение, каждое мгновение, проведенное с ней. Я поняла, что это конец. Что все рухнуло. Что осталось пепелище там, где, казалось, цвели цветы. Мы растоптали все это. Мы просто не смогли.