Непрожитая жизнь

— Отдай, Джеймс! — громко крикнул Альбус Северус, пытаясь догнать своего старшего брата, выхватившего у него из рук подарок для Розы.

— Джеймс Сириус Поттер, — твёрдо произнесла Джинни, — Верни это своему брату и веди себя прилично. Ты гость, а не хулиган.

Джеймс извинился перед матерью, но затем втихаря отвесил Альбусу подзатыльник — к несчастью, на этот раз его заметил отец, и, судя по всему, дома их обоих ожидал серьёзный разговор.

Гермиона удовлетворённо улыбнулась. Детский смех и оживлённые голоса делали её счастливой. Коттедж заполнился знакомыми семьи.

Сама именинница терпеливо сидела за столом на коленях у отца и демонстрировала ему письмо из Хогвартса.

Рон, казалось, гордился дочерью и утверждал, что она обязательно станет гриффиндоркой. Луна же это отрицала, говоря, что интеллект Розы превосходит храбрость и безрассудство.

Роза согласилась.

— У Гриффиндора не лучшая репутация, папа. Рейвенкло гораздо больше подходит для прилежной учёбы.

— Учитывая то, какие умные слова ты употребляешь, ты наверняка туда поступишь, — пробурчал Рон.

Ксенофилиус рассмеялся.

— Как по мне, это прекрасный факультет. Я сам его окончил и вполне себе неплохо живу.

Рон бросил испуганный взгляд на жену, но Элеонора пожала плечами и заявила, что факультетская принадлежность не имеет никакого значения.

Гермиона услышала обрывки разговора и закатила глаза, а Северус усмехнулся, наблюдая за тем, как она безуспешно борется с розовой глазурью для праздничного торта.

— Почему это не работает? — раздражённо произнесла Гермиона.

Северус поднялся на ноги и обнял её, свободной рукой наколдовывая кремовую розочку. С той ночи их отношения изменились, они стали больше времени проводить друг с другом и делились сокровенными мыслями, что привело к нескольким приступам бесстыдного флирта.

— Это нечестно. К тому же, я хотела испечь торт для Розы маггловским способом.

— Ты ведьма, Гермиона, — произнёс он, возвращаясь на своё место, — Использование магии для тебя так же естественно, как утреннее пробуждение.

Она вздохнула.

— Наверное, ты прав, — спустя пару секунд одиннадцать розочек красовались на торте, — Можешь позвать всех в столовую?

Северус улыбнулся, и это придало Гермионе уверенности в себе.

— Надеюсь, ты счастлива, как собственная дочь.

Гермиона положила руку ему на плечо.

— Не каждый день дочери исполняется одиннадцать. Это знаменательное событие.

Северус задумался и потянулся, чтобы поцеловать её в щёку.

— Естественно.

Их взгляды встретились, а Гермиона почувствовала невиданное доселе притяжение. Впрочем, секунду спустя она уже расставляла свечи, а он созывал гостей.

Вскоре в столовой началось столпотворение. Роза сидела во главе стола и широко улыбалась, Северус же решил произнести речь.

— Попрошу немного внимания, — голос Северуса привлёк всех собравшихся, — Сегодня одиннадцатый день рождения юной мисс Уизли, и, полагаю, сейчас стоит начать петь.

Гермиона лишь усмехнулась такому резкому переходу от одного к другому, прекрасно понимая, насколько Северус тяготится своим положением. Гости, впрочем, тоже были прекрасны осведомлены насчёт этого свойства характера её супруга, так что рассмеялись и послушались его совета.

С днём рождения тебя. С днём рождения тебя. С днём рождения, Роза. С днём рождения тебя.

Роза задувала свечи и загадывала желание, а Гермиона поистине наслаждалась происходящим вокруг. Она боялась, что могут нахлынуть грустные воспоминания, однако вместо этого с удивлением осознала, как приятно ей в этот день находиться среди близких людей.

Она отыскала взглядом Северуса: он разговаривал с Ксенофилиусом.

Их взгляды вновь столкнулись, и губы Северуса растянулись в лёгкой улыбке.

Да, она действительно была удачливой ведьмой.

Внезапно пришло осознание того, что несмотря на отсутствие воспоминаний о прошлом, она любит своё настоящее. Преданных друзей, интересную работу, заботливых родителей, восхитительных детей, и, конечно же, мужа.

Возможно, пришло время отпустить былое и жить дальше.

Потому что она чувствовала себя невероятно счастливой здесь и сейчас.

***

Вскоре гости начали расходиться, и Северус принялся разгребать последствия проведённой вечеринки. Гермиону же он отправил наверх, принять ванну и расслабиться — всё-таки на ней лежала большая часть приготовлений, и теперь Гермионе требовался отдых.

Гермиона нежилась в воде около часа. Впервые её мысли и сердце успокоились. Появилось чувство глубокого умиротворения.

Одевшись, Гермиона спустилась вниз. Северус стоял у плиты. Она прошла мимо, расположившись на диване в гостиной в ожидании супруга.

Спустя несколько минут Северус появился в комнате с двумя чашками чая в руках.

— Мне кажется, ты могла бы присоединиться ко мне в... — он замолчал, заметив предметы, расположившиеся у неё на коленях.

— Я думаю, пришло время этим заняться, — радостно произнесла Гермиона, — Давай сделаем это вместе, — она провела рукой по гладкой обложке первого альбома.

Но Северус развернулся и ушёл, оставив озадаченную Гермиону наедине с самой собой. Что это, чёрт возьми, было?

Как только Гермиона начала паниковать, он вернулся с двумя бокалами.

— Полагаю, нам обоим это понадобится, — Северус протянул ей тёмно-красное вино.

Она облегчённо улыбнулась.

— Спасибо.

Затем, глубоко вздохнув, Гермиона раскрыла фотоальбом.

— Ты тогда была очень красивой, — выдохнул Северус, разглядывая свадебные фотографии.

— Такое красивое платье, — ответила Гермиона. Цвета слоновой кости, облегающее, слегка затянутое на талии и ниспадающее вниз. Волосы были распущены и, что удивительно, абсолютно прямы.

— Платье неплохое, но женщина, которое его носила, привлекает меня гораздо больше, — признался Северус и перевернул страницу, — Дети так сильно выросли за последние три года, — констатировал он факт, рассматривая Хьюго и Розу, гоняющихся друг за другом по саду.

Гермиона прижалась к его плечу.

— Это всегда происходит так быстро. Клянусь, я закрываю глаза, и они уже становятся на год старше!

— Именно. Вчера Роза сообщила мне, что я нуждаюсь в собственной дочери, но пока и она способна побыть ею.

Гермиона засмеялась.

— Бедный Рон — он наверняка очень эмоционально на это отреагировал.

Северус усмехнулся.

— Роза не спрашивала, просто напомнила ему, что каждый волшебник нуждается в такой вот маленькой девочке, как она.

— Это, кстати, звучит по-гриффиндорски. Может, она и вправду попадёт туда.

Он сделал глоток и воздержался от дальнейших комментариев, перевернув страницу.

Гермиона улыбнулась ухмыляющемуся Ксенофилиусу Лавгуду, запечатлённому в парадной мантии.

— Твой шафер? — спросила Гермиона.

Северус кивнул.

— Он мой самый старый и самый близкий друг.

Гермиона очень хорошо знала Луну и её отца и всё равно поражалась тому, как эти абсолютно разные люди смогли так долго общаться.

— И Пандора?

Очередной глоток вина.

— Она была самым самоотверженным человеком, которого я когда-либо знал. А ещё преданной, стойкой и по-своему гениальной.

— Ты скучаешь по ней, — Гермиона уловила тоску в его голосе. Представив свои ощущения при потере Гарри или Рона, она невольно крепко сжала его ладонь.

Маленькая морщинка между его бровями увеличилась.

— Да.

— Исходя из того, что мне рассказала Луна, вы с ней хорошо общались, — Гермионе реально стало любопытно, и она надеялась на то, что Северус разоткровенничается — хотя это, на самом деле, было маловероятно.

— Очевидно.

— Они никогда не присоединялись к Ордену, хоть и поддерживали Свет, потому что не хотели подвергать себя и тебя опасности?

Северус с трудом сглотнул, пытаясь подавить эмоции, вызванные столь простым вопросом.

— Проницательно, — негромко ответил он, — Ты права.

Гермиона провела тыльной стороной ладони по плечу Северуса.

— Рада, что у тебя всегда была надёжная опора в виде Лавгудов.

— Я сам этому невероятно рад.

— Что насчёт Лили? — очень медленно спросила Гермиона, прекрасно понимая, насколько больной темы касается. Гарри никогда не рассказывал о своей матери, и она мечтала что-нибудь выяснить.

После глотка вина, он спросил:

— Что именно ты хочешь знать?

— Мне известно совсем немного: вы поссорились, вследствие чего разрушилась вся ваша дружба.

Северус лишь кивнул.

«Назвался груздем, полезай в кузов» — вспомнилась Гермионе известная пословица*.

— Ты был в неё влюблён.

— Я так думал.

Гермиона прикусила нижнюю губу, раздумывая, стоит ли продолжать. Глубоко вздохнув, она озвучила свои мысли.

— Что случилось?

Он напрягся.

— Я бы предпочёл не вдаваться в подробности и обсуждать детали. Это была моя вина, моя ошибка. Она не простила меня за это. Ксенофилиус и Пандора пытались вмешаться, но у них ничего не получилось.

— Так вот, почему... — она прервалась на полуслове, осознав, что именно говорит.

Впрочем, он продолжил самостоятельно.

— Почему я годами отталкивал от себя людей? Как я уже сказал, ты проницательна.

— Знаешь, — не выдержала Гермиона, полчаса проведя среди односложных ответов на свои вопросы, — Ты был гораздо более разговорчив, как только я вернулась домой.

Домой.

Это заставило её остановиться. Раньше она никогда не употребляла этот термин по отношению к коттеджу, однако сейчас осознала, что именно он стал настоящим домом. Тёплое, приятное ощущение распространилось по её телу — и оно никак не было взаимосвязано с вином.

Ответ Северуса прервал её размышления.

— Это потому, что целитель порекомендовал мне раскрываться перед тобой — вдруг это восстановит память.

— Понятно, — Гермиона была разочарована.

— Конечно, мы обсуждали всё это в прошлом, тем не менее эти вопросы всё ещё являются для меня проблемным местом.

Можно ли ревновать к самой себе?

Гермиона здраво рассудила, что, вероятно, выпила слишком много вина.

Час спустя она сидела напротив Северуса и выслушивала его подробные рассказы о любимых друзьях. Возможно, его раскрепостили три бокала вина, возможно — желание Гермионы. С ним трудно было говорить наверняка.

— Мы были странной компанией, кучкой неудачников — эксцентричный юноша, знаток чар, магглорождённая и я, — лёгкая улыбка коснулась его губ, — Даже сейчас я удивлён тому, что они подружились с таким угрюмым мальчиком. Не знаю, что они во мне нашли.

— Я думаю, что они сочли тебя умным, преданным и храбрым, — возразила Гермиона.

Он усмехнулся.

— Я не являюсь воплощением всех четырёх факультетов, Гермиона. Уверяю, я слизеринец до мозга костей.

Она закатила глаза.

— Я это не отрицаю, просто напоминаю, что у тебя есть и иные черты характера, кроме хитрости.

— Нет, — пробормотал Северус, глядя в бокал, — Меня окружала лишь тьма. Я рассказывал тебе, как Пандора заколдовала Блэка, и каждый раз, как только этот кобель чем-то оскорблял меня, он начинал страдать геморроем?

Гермиона рассмеялась — он точно выпил слишком много вина.

— Что это? — спросила она, переворачивая страницу. Теперь они рассматривали альбом с досвадебными фотографиями, и конкретно здесь были запечатлены хмурый Северус и радостный Ксенофилиус, оба в ледерхозене.

— Что ты там делал?

Северус страдальчески вздохнул.

— Мы были в Швеции, искали морщерогого кизляка. К сожалению, я не смог убедить Ксенофилиуса в том, что их не существует.

— Я не думала, что в Швеции носят шорты-ледерхозен, — задумчиво произнесла Гермиона.

Он нахмурился.

— Конечно, их там не носят.

Гермиона рассмеялась, а Северус уставился на неё с притворным негодованием.

Успокоившись, Гермиона рассмотрела серебристые шрамы на его шее.

— Это фото сделано после войны.

Секундная заминка и ответ:

— Да.

Она оторвала взгляд от фотографии и уставилась на Северуса.

— Луна и Ксенофилиус всё это время знали, что ты жив?

Он фыркнул.

— Более того, они спасли мне жизнь, а затем вывезли из Британии. И хранили мой секрет больше десяти лет.

Они знали. В течение многих лет Гермиону мучили кошмары о происшествии в Визжащей хижине, о том, что она не осталась и не смогла спасти. А Луна даже не могла ей помочь и обнадёжить.

— Я была там... Я помню... — Гермиона представила Северуса посреди огромной лужи крови.

— Я в курсе, Гермиона, — сказал он, обнимая её, — Я в курсе.

— Почему ты вернулся обратно? — поинтересовалась Гермиона, потягивая чай — Северус настаивал на том, что вино делает её «излишне сентиментальной».

Он ответил.

— Время пришло. Я устал от Италии — захотел больше контактировать с Луной и Ксенофилиусом. Нам и так пришлось притворяться, что мы разорвали все связи, когда я присоединился к Пожирателям Смерти — впрочем, до возвращения Тёмного Лорда мы каждую неделю вместе ужинали. Затем я реально перестал с ними общаться, несмотря на все протесты Ксено, потому что не хотел подвергать друзей опасности. Когда Луна попала в плен, я был невероятно напуган. Если бы обнаружилось её общение со мной... — он сделал паузу и откашлялся, — Во всяком случае, после открытия выставки в музее войны, я понял, что мне будут рады. Эти идиоты разместили мою экспозицию в центре, как будто я какой-то герой, — нахмурился Северус.

Гермиона положила руку ему на плечо и мягко улыбнулась.

— Ты герой, Северус.

Он покачал головой.

— Нет. Я всегда был шпионом, и мои мотивы не так благородны, как многим кажется. На выставке я должен находиться где-то в тёмном углу, так же, как и в реальной жизни.

— Ты больше не в тени, — напомнила Северусу Гермиона, слегка сжав его запястье.

— Нет. Благодаря тебе теперь я на свету.

Они поменялись местами, и теперь Гермиона прижималась к его груди.

— Что она говорит? — спросила Гермиона, глядя на фотографию, где Северус раскачивал Розу на качелях. Широкая улыбка освещала её лицо.

— Дай посмотреть, — произнёс он, положив подбородок к ней на плечо, — Ах да. Я хорошо помню этот день. Она визжала, как банши и просила сильнее толкать её. До сих пор звенит в ушах, если честно.

Гермиона рассмеялась. На следующей фотографии Северус, Роза и Хьюго расположились на диване. Дети прижимались к нему, а в его ослабевших руках был зажат экземпляр «Бино». Все трое спали.

— Они обожают тебя.

Северус криво улыбнулся.

— Это чувство взаимно.

— Как мы... возобновили наше общение? — поинтересовалась Гермиона, вспомнив, что она понятия не имеет, как именно они нашли друг друга.

— Через Луну, конечно. Случайно пересеклись, и я сам не понял, как мы договорились встретиться за ужином на следующий день.

— Ясно.

Он усмехнулся и изогнул бровь.

— Ты ожидала нечто более скандальное?

— Ну, это достаточно заурядно, — призналась Гермиона, — Я полагала, это будет какая-нибудь работа над исследовательским проектом, или что-то в этом роде.

— Это тоже банально, — он рассмеялся.

Гермиона в ответ показала язык.

Они закончили просматривать фотографии и теперь просто наслаждались обществом друг друга. Гермиона головой уткнулась в его подбородок, прислонившись спиной к груди. Одну руку он положил ей на живот, другая обхватывала спинку дивана.

— Я так по этому скучал, — прошептал Северус.

Она улыбнулась.

— Я тоже.

— Ты этого не помнишь.

— Конечно, — сказала Гермиона с хитрой усмешкой, — Но могу это представить.

Северус прижался губами к её уху, и Гермиона вздрогнула, услышав бархатистый голос так близко.

— И насколько часто ты это представляешь?

— Иногда, — медленно произнесла она, радуясь, что он не видит, как залились румянцем её щёки.

Северус не ответил, но пальцы руки, лежащей на животе, постепенно начали двигаться.

Он пытался убить её.

Спустя несколько минут этой изощрённой пытки, Северус внезапно начал говорить.

— Я всегда верил, что проведу остаток своих дней в одиночестве. Мой образ жизни не способствовал появлению романтических отношений. И мне всё равно отчаянно хотелось того, что было между Ксенофилиусом и Пандорой. Однажды, напившись, я даже признался им в этом.

Он замолчал, но секунду спустя продолжил.

— Я уже совсем перестал верить в любовь, а затем появилась ты, — Северус сорвался, и Гермиона почувствовала слезинку, упавшую на её шею, — Когда ты потеряла память...

— Я здесь, Северус. Может, не всё помню, но я здесь.

Он поцеловал её.

Гермиона от удивления ахнула.

— Я скучал по твоим прикосновениям, — прохрипел он.

— Я хочу... я хочу... — Гермиона так и не смогла озвучить свою просьбу, но он всё понял.

— Не надо. Не делай этого из жалости или...

Она заставила его замолчать, но не пальцами, а губами.

Северус завершил поцелуй и поинтересовался:

— Гермиона, ты уверена?

Гермиона яростно кивнула и начала расстёгивать его рубашку.

— Да. Я хочу быть твоей подругой и любовницей. Я хочу, чтобы ты был моим. Я хочу тебя.

Его поцелуй был его ответом.Примечания:*Адаптация английской пословицы «In for a penny, in for a pound».