The blow cannot be avoided.
Попробовал встать — но будто гвозди вбили мне в плечо. Мышцы сводит, глаза слезятся. Женщина качает головой, протирает руки спиртом и произносит без особого сочувствия:
— Сиди пока. Резких движений не делай. Бинт сменю через пару часов, пока что просто не трогай. И не дергайся.
Я кивнул, опустив взгляд. На секунду прикрыл глаза. Тело будто налилось свинцом — тяжесть во всём. Грудная клетка сжата, дыхание неглубокое. То ли от боли, то ли от мысли о Диме.
А он ведь реально нажал.
Быстро, чётко, без лишних разговоров. Просто поднял руку — и выстрелил. В меня.
Не в стену, не в воздух. В меня.
И это не шутка была. Не срыв. Он знал, куда целится. Знал, что делает.
И я до сих пор не понимаю — почему?
Вика тем временем оторвала взгляд от телефона. На секунду наши глаза встретились. Она замерла, будто бы хотела что-то сказать — но передумала. Просто встала, подошла ближе, села на край кушетки рядом.
— Ты как? — голос тихий, почти шёпот.
— Нормально, — выдавил я. — Жить буду... вроде.
— Он... — она запнулась, — Дима исчез. После того, как выстрелил — просто убежал. Полиция пока не нашла его.
— Ясно...
Ну, конечно. Исчез. Исчезает, когда творит полную жесть. Это в его стиле.
Молчание повисло в воздухе. Женщина-врач что-то тихо писала за столом. Заполняла бумаги, будто в этом вся суть жизни — цифры, подписи, диагнозы. А мы тут — как будто между строк.
— Макс... — начала Вика, и голос у неё дрогнул. — Он... это был не несчастный случай. Дима говорил, что Макс виноват. Но я не знаю, правда это или нет...
Я смотрю в потолок. Он стерильно белый, как лицо человека, у которого всё отняли.
— Даже если так, — тихо отвечаю, — это не даёт ему права стрелять. Ни в кого. Ни в виновников. Ни в меня.
Вика кивает. Медленно. Как будто соглашается, но внутри не до конца уверена.
Холод пронизывает до костей.
Ответов всё ещё нет.
А вопросы только множатся.
Как я думаю... Дима мог просто уехать из города на время его поисков, по этому искать его самому... Идея такая себе.