В глубине

Не потеряй себя в погоне за чём-то как ты думаешь, недосягаемым, но по правде просто ненужным.

ОЛИВИЯ

Захожу в дом. Темно, слышу гул холодильника с кухни, дверь в которую находится слева от входной. Тут темно. Темно и тихо.

Где же ты...

Сбрасываю ветровку, вешаю на крючок у входа. Оглядываюсь. Дом выглядит приличным, очень даже. Два этажа, новая мебель, правда кое где не доклеены обои, видимо ремонт у них приостановился давно, потому что все пробелы на стенах загорожены какой-то мебелью. Но их все равно видно.

Так всегда. Пытаешься скрыть все дерьмо внутри себя, стараешься изо всех сил, но кто-то, кому почему-то не все равно, в любом случае заметит эти пробелы на твоём сердце.

Включаю фонарик на телефоне, свечу себе под ноги и медленно двигаюсь вдоль прямого коридора. Заглядываю в каждую комнату, освещая ее и вот, осталась последняя закрытая дверь. Толкаю дверь вперёд, освечиваю помещение, вот он.

Быстрым шагов иду в угол комнаты, туда, куда забился Джейкоб. Свет от фонарика освещает место, к которому я пришла и это оказался совсем не Джейкоб, а сраный плюшевый слон. Кто вообще дома хранит эти пылесборники?

Я устала бежать, поэтому падаю на кресто в той же самой комнате, и пишу сообщение Джейкобу: «где ты мать твою».

Сижу три минуты, пять, десять, ответа нет. Решаю все же подняться наверх. Спустя двадцать девять ступенек, меня встречает ещё один прямой коридор. Прислушиваюсь. Третья дверь по правой стене, последняя дверь.

Он там.

В считаные секунды преодолеваю две предыдущие двери, но что-то будто останавливает меня перед той самой, перед третьей дверью.

Зачем я здесь... Что вообще...

Мои мысли прерывает еле слышный всхлип, доносящейся из-за закрытой двери. Очень осторожно открываю дверь, словно боюсь спугнуть. В комнате синий свет и абсолютная тишина, которую раз в несколько секунд нарушает только шмыгающий нос Джейкоба.

В этот момент что-то во мне переломилось. Я знала, что я там, где должна быть.

С тем, с кем должна быть.

Я здесь, чтобы помочь ему и я обязана помочь ему, ведь если не сделаю этого, то буду жрать себя изнутри все оставшееся мне время. Я нужна ему. И он нужен мне. Не знаю почему и зачем, просто чувствую, что сейчас все это - правильно.

Выхожу из ступора и спешу к ковру, на котором сжавшись комочком, сидит Джейкоб. Лонгслив на нем порван по рукавам, внизу обычные прямые джинсы, чёрного цвета. Он без обуви и без носков, что странно.

Опускаюсь на колени перед ним и аккуратно кладу руку ему на предплечье. Не знаю, что надо говорить в таких ситуациях и надо ли говорить хоть что-то, я не могу ничего выдумать. Не могу сказать ему, что все будет хорошо. Я вижу, что ничего хорошего не было, нет и не будет. Ни у него, ни видимо, у меня.

Единственное, что я могу сделать - говорить сердцем. Сердцем, которое ещё не до конца скрылось за терновой стеной и которое все ещё способно чувствовать.

- Эй, малыш, что случилось? Расскажешь мне? - такого нежного голоса из своих уст я не слышала никогда, но это искренне. Обе мои руки уже лежат у него на плечах, медленно подбираясь к шее. - Расскажи, тебе станет легче. Обещаю.
- Я... я пошёл... пошёл туда и он... он снова...- слова парня, такого ранимого и хрупкого сейчас, прерываются и превращаются в новые рыдания.

Мои руки уже лежат на его шее, я медленно и нежно поднимаю его опущенную к груди голову, заставляя встретиться со мной взглядом. Он смотрит в мои лазурные глаза своими, толи зелёными, толи карими, но невероятно чарующими и пронизанными болью и предательством, глазами. Я не могу оторвать от него взгляд.

- Можно тебя обнять?
- Я хочу тебя обнять.

Мы произносим это в унисон, сами не понимая, что только что произошло. Его красные и немного отёкшие глаза все ещё смотрят в мои.

Замечаю как он медленно, еле передвигая конечностями, всаживается в позу лотоса и ждёт. Ждёт пока я обниму его.

Я вижу как он слегла протягивает руки вперёд, ко мне. Будто я единственное, что держит его тут, единственное, что не даёт ему сломаться. Будто я его единственная надежда. Так, будто я его маяк. И в той кромешной темноте, которую он чувствует, он видишь только мой свет.

И это разрывает мне сердце, глаза уже на мокром месте. На четвереньках подползаю к нему и усаживаюсь на его коленях в позе наездница. Наверное это не лучшая поза в данной ситуации, но она самая удобная и так я чувствую все его тело, каждый сантиметр. Чувствую как он дышит, ощущаю как бьется его сердце. Как бьются лаги сердца.

Когда-то отец рассказывал мне, что мы все рождаемся с разбитым сердцем, с одной его половинкой. Сердце у нас слева и когда мы обнимаемся с кем-то, кто достоин моей половинки, то наши сердца соединяются и образуют настоящее, цельное, бьющееся в такт сердце.

И сейчас я чувствую биение наших сердца, как единого целого. Зарываюсь пальцами в мягкие волосы Джейкоба и утыкаюсь новом ему в щеку. Он же в свою очередь зарывается в мою шею, сомкнув руки у меня на лопатках и спустя несколько минут снова начинает рыдать, словно маленький ребёнок.

Но не как тот избалованный мелкий засранец, которому не купили десятую игрушку за неделю, а как тот ребёнок, чью мечту и веру предали.

- Джей, почему у тебя порваны рукава? - я первый раз назвала его Джеем. Это получилось как-то само собой, но вдруг он снова начнёт огрызаться. Хотя он же назвал меня Лив, значит и мне можно. - И почему ты без обуви и без носок? - говоря это, я все ещё утыкаюсь носом в его щеку, так что мне не надо утруждаться и говорить громко. Джей и так слышит мой шёпот.
- Ты была права. Ты во всем была права. Я не должен был заставлять тебя приходить сюда, я не... - я не даю ему закончить.

- Если бы я не хотела, меня бы здесь не было вообще, так что будь добр, ответь мне пожалуйста. Что с твоей кофтой? И с ботинками? - после этих слов следует лишь непродолжительное молчание, на протяжение которого парень всеми возможными способами пытается зарыться в меня и раствориться.

- Я наркоман.

Конец. Это конец. Наркотики уже загубили жизнь моего отца. После этих слов мое дыхание замирает. Я замираю. Резко и коротко выдыхаю, а после не позволяю сделать себе ни одного вдоха.

Наши тела че ещё слеплены в единое целое и по крайней мере я, не собираюсь отлепляться от него. Даже сейчас. Точнее, особенно сейчас.

- Я завязал. Давно, я три года был сухим.
- Был?
- Да... Последний раз я употреблял несколько дней назад, на той вечеринке у Кэтрин, когда ты...

Мышцы во всем тебе каменеют. Я угробила жизнь не только своего отца, но и абсолютно невиданного человека. Если бы не я.. если бы не мои тупые слова, то этого бы не было, он бы не стал... Я не смею шелохнуться. Из моего глаза льётся ручей слез, одна за другой.

- Я отвратительная. Я ненавижу себя. И ты должен ненавидеть меня. Тогда почему ты все ещё не оттолкнул меня, если ты меня ненавидишь. - тороторю шепотом, сама не понимая, что говорю.
- Ты сама это сейчас себе придумала. Я тебя не ненавижу. Дослушай до конца. - после этих слов он все же отстраняется от меня, но не отталкивает, а лишь берет мое лицо в свои огромные лапищи и протирает мокрые дорожки от слез на моих щеках.

Ну вот, теперь мы оба плачем.

- Я был в девятом классе. Тогда мы с матерью жили тут же, но с нами жил отчим. Маркус. Он был наркоманом, моя мать знала об этом, но закрывала глаза на все его выходки, любила. - после этих слов я начинаю рыдать ещё сильнее. Мой отец тоже был наркоманом, только из-за меня. Это все случилось из-за меня. - Эй, ну ты чего..?
- Нет, нет... Продолжай, все нормально. - ничего сука не нормально.

- Так вот, в один из дней мама была на смене в больнице, я сидел на кухне, смотрел какое-то вечернее шоу и рисовал. Тогда пришёл он. Не буду вдаваться в подробности, но он дал мне мою первую дорожку. И несколько следующих. Этот ублюдок говорил, что в этом нет ничего страшного и что это баловство. - Джей снова молчит. Глубокий вдох. - И тогда я подсел. Подсел на пол года. Весь стаф, который у меня был, поставлял мне Маркус. Он ещё хранил своё личное в моей комнате, и так в один из дней, кандидат наук, обладательница медицинской степени, выдающийся хирург, нашла у своего сына в шкафу триста грамм кокаина, таблетки и одиннадцать шприцов. - слёзы на его щеках уже высохли, но больше не исчезла. В этот момент я поняла, сторона никуда и не исчезала.

- Но в чем тебе нужна была моя помощь?
- Я встретил его сегодня. Встретил Маркуса. Пол года назад он пропал и сегодня я встретил его у Таргета. Он изменился , оброс, стал худее и ниже, но я все равно сразу же узнал его.
- Ты же ушёл?
- Он дал мне это. И я взял. - Джей достаёт из заднего кармана пакет белого порошка и кидает на ковёр рядом с нами. - Я ждал лишь тебя. Я знал, что ты меня остановишь. Я мать твою, даже синий свет включил, чтобы если вдруг сорвусь, то не попасть в вену или куда бы я там попал, будь я под кайфом и пьяный. Да, прости, я не говорил тебе, я выпил глинтвейн когда пришёл. Надо было как-то притупить желание.
- Я понимаю. Ничего страшного.

- И вот. Ты пришла. И на удивление, я смотрю на этот пакет и ничего не чувствую. Вообще. У меня нет желания открыть его и снюхать все под чистую. Но так только когда ты рядом.
- Хочешь я заберу его? Хочешь мы сможем его в унитаз? Боже, это все так пугающе, у тебя остался глинтвейн? - голос дрожит. Руки тоже. Внутри нарастает паника. Но вот парень на удивление успокоился.

Боже ну почему я такая эмпатичная...

- С коксом можешь делать, что угодно. Я совершил ту ошибку после вечеринки, но больше повторять не собираюсь. - говоря это, он протягивает мне полупустую бутылку глинтвейна. Я делаю несколько глотков.
- А на вечеринке? - что я творю.
- Что?
- Ну, на вечеринке... когда ты поцеловал меня.. это тоже была ошибка? - скажи нет. Умоляю, скажи нет.
- Лив.. У тебя есть парень и...

Я снова не даю ему заговорить.

- От того, что ты сейчас скажешь, будет зависеть то, есть он все ещё у меня или уже нет.
- Тогда нет, я не считаю это ошибкой. И никогда не считал. Ни тогда, ни сейчас. - его лицо так близко к моему, что я могу увидеть все лопнувшие капилляры на его глазах.
- Значит, я должна тебе две вещи. Во-первых, извинение. Извини. Те слова, я , я не знаю, что со мной было... А во-вторых ..- я подаюсь вперёд, сокращая расстояние между нами до нуля и накрываю его губы своими.

Поцелую получается робкий и короткий. Я отстраняюсь лишь на пару секунд, чтобы посмотреть ему в глаза и понять, что он чувствует, но он не даёт мне этого сделать, сразу же возобновляя поцелуй. Только на этот раз он другой. Более глубокий и чувственный. Влажный, обволакивающий каждую частичку моего языка и тела.

Не знаю сколько это продолжалось, надеюсь достаточно долго. Хочу запомнить это. Мой первый настоящий поцелуй. Не в том плане, что он был с языком и с таким крутым парнем, нет. Он просто был долгожданный и заставляющий сердце замирать.

- Может останешься сегодня ?

Нет, только не ты.

Наверное он увидел выражение моего лица и поспешил исправиться.

- Нет, боже, нет, ты наверное не то подумала. Я имею в виду, что уже поздно и куда ты вообще пойдёшь там же мокро и ... Ладно, честно говоря, я просто хочу чтобы ты осталась. Мне не нужно ничего такого, у меня нет цели тебя трахнуть, я просто... я не знаю, у меня такого никогда не было. Я просто хочу лежать с тобой рядом и обнимать тебя, ну знаешь, перебирать твои волосы, пока ты спишь и зарываться лицом тебе в шею, как в том мне.
- Правда? То есть ты не...
- Нет, у меня не цели залезть к тебе в трусы и если тебе это вдруг интересно, но никогда и не было. Я не стану делать с тобой ничего, по крайней мере пока ты сама этого не попросишь.
- Ладно, хорошо, я останусь. Стоп, подожди, что ещё за сон такой? - улыбка. Я улыбнулась.
- Узнаешь, если разденешься. Полностью.

Через три минуты все мои вещи уже лежали сложённые стопкой и кровати, а я сама была укутана в пушистое одеяло и я объятия того, кого меньше всех представляла рядом с собой в этот вечер.