Глава 8. Дневник
Запах варёной картошки... Такой знакомый и приятный. Он наполняет тесное пространство комнаты и всего дома. Я приоткрываю глаза и осматриваюсь. Я сижу на диване в тёмной комнате. Голова гудит, резкая боль пронизывающая всю правую руку заставила меня всё чётко вспомнить. Встав и крайне осторожно пройдя к лестнице, я замечаю внизу свет, оттуда веет теплом. Быстро сбежав по лестнице и зайдя на кухню, я останавливаюсь. На столе, который накрыт желтой простынёй, стоят две тарелки и одна миска с варёной картошкой в подливе. Я вспоминаю про свой голод и уже хочу сесть, как слышу голос из гостиной. Ллойд.
- Ну? Как ты?
- Отлично. - я не придаю словам абсалютно никакого значения.
На кухню входит парень и, остановившись возле меня, приподнимает мою раненую руку и осматривает её. Только сейчас я замечаю, что она аккуратно и умело перевязана.
- Как ты умудрилась так сильно порезаться?
- Да ничего страшного... - отмахиваюсь я. Я решила больше не быть несчастной и беспомощной в его глазах.
- Там зашивать надо было. - его голос становится строгим.
Мой взгляд падает на столешницу, где лежат бинты, окровавленные салфетки, спирт, нож, игла и нитки. Мне начинает подташнивать.
- Ты потеряла сознание, когда увидела иголку. - усмехнулся он. - Теперь, когда всё позади иди кушай.
Мы молча сидим за столом, а я не могу себя простить за то, что отключилась только при виде иголки (хотя у меня были подозрения, что это случилось из-за потери крови) и за то, что не помню. Я быстро очищаю тарелку и запиваю холодной водой. Меня невыносимо раздражало что за сегодняшний день случилось много всякого только иза меня. Когда я была дома, в таких ситуациях я поднимала на ноги всех, как и в больнице. Я, сама того не понимая, даже своего отца заставляла волноваться, когда поранившись, падала без сознания. Это и стала причиной моего визита в больницу: "излишнее" волнение по моей вине. Я обречённо выдыхаю и зжимаю кулак рукой, которая и так невыносимо болела. Стискиваю зубы.
- У тебя есть мать? - бросаю первый пришедший в голову вопрос чтобы нарушить жутко раздражающую тишину. Ллойда смутило это. Его "живая" половинка лица напряжённо скривилась.
- Была. - на одном выдохе произносит он. Он прикусывает губу, уставившись в окно, делая вид что что-то там видит. Я даже не думаю распрашивать его, так как замечаю в его глазу сверкнувшую слезу. Сердце сзжимается. Я мысленно себя обливаю грязью за такой неуместный вопрос. Он неожиданно меняет тему. - Ты ведь из богатой семьи, верно?
- Угу...
- Сбежала потому что купили не то платьице или не те серьги?
- Нет.
- Почему же? - он не отворачивает взгляд от окна.
- Мама с отцом постоянно ссорились. Мне это надоело. Я ещё и в больнице все время лежала, они, наверное, даже не заметили моей пропажи. - скороговоркой отвечаю я.
Он усмехается.
- Что смешного?
- Ты не думала, что находилась в больнице, потому что они хотели чтобы ты была здоровой?
- Это неразумно. Моя болезнь не-из-ле-чи-ма.
- Любящий родитель не сдавался бы, ища лечения для ребёнка. Не думала об этом?
Он говорит это спокойно, со скрытым трепетом. Он старается что-то доказать. Но до меня это не доходит. Я призадумываюсь.
- Наверное... - я хочу подобрать подходящий аргумент. - С чего ты вообще взял, что богатые люди живут счастливо? - мой голос повышается.
- Я такого не говорил.
- Но...
- Ты ненавидишь своих родителей за то что они дают тебе подарки, а не любовь? Это ты хочешь сказать?
Я замолкаю, незная что ответить. Он прав.
- Когда я был ребёнком, отец мне кое-что рассказал... Когда рождается семья, первый шаг молодых людей - это фундамент. Если что-то в самом начале было неправильно, то дом, под названием "семья", который они будут выстраивать, в конце концов рухнет, потому что фундамент был непрочным. Когда два несчастья встречаются, они восоединяются в одно большое несчастье и ни о каком счастье и говорить не стоит. Вся их жизнь ломается, их дети вырастают - он посматривает на меня. Я приподнимаю плечи. - и видя лишь зло и ненависть, превращаются в ещё одно несчатье. И что же получается? Это несчастье повторит ошибку своих родителей и так далее, пока вся земля не превратится в одну сплошную гнустную массу? А если прекратить это? Пойти на зло всем обидам и создать счастье?
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу чтобы ты сама догадалась. - отвечает он и встаёт иза стола.
- Погоди! - я хватаю его за рукав.
- Ты то, почему сбежал?
- Я сбежал не от родителей и не из своего дома.
- Что?
- Думаю, тебе известен мистер Уайт.
Бросив фразу, от которой по спине пробежал холод, он ушел наверх. А я осталась на кухне. Я вспомнила, где слышала слово "Тору".
***
- Ещё одна сбежавшая жертва. - протянул мой отец, опустившись на мягкий, кожаный красный диван. Мама, сидящая в кресле напротив, взглянула на мужа.
- Что? Ты о чём?
- Мистер Уайт лишился ещё одного тору. Сбежал от него один, совсем молодой. Он просто в ярости. Допрашивает всех, но никто ничего не видел, а охранники мертвы.
- Мистер Уайт сам виноват, он слишком жестоко обращается с ними. - выпив глоток горячего зелёного чаю, отвечает мама.
- Ты права. Мне жаль его дочь, которую он теперь будет допрашивать, ведь она единственная с кем поддерживал контакт тот тору. Он был неразговорчив и тих, только Лайла смогла найти дверь в его загадочную душу.
- Надо зайти к ним в гости. Эмили, думаю, соскучилась по Лайле. Они так давно не виделись...
- Мы не будем посещать семью этих невеж. Несмотря на добродушность их дочери, я не собираюсь переходить порог их проклятого дома. Сколько крови пролил этот человек. Я был ничуть не удивлён, когда он в гневе сообщил о пропаже. Я бы и сам сбежал от него.
Мама усмехнулась.
- Даже если он жесток, мы не имеем право осуждать его. Он тоже человек. Но те существа, несмотря на якобы их безобидность, они опасны и их нужно держать на коротком поводке. Никто не знает что творится в головах этих чудовищ. Это открытые убийцы, грозящие обществу. И такие люди как мистер Уайт нужны чтобы обезопасить окружающих.
Я сижу в углу и репетирую "Лунную сонату" Бетховена для следущего урока музыки. Я наслаждаюсь тишиной и умиротворением. Все спокойно общаются под классическую музыку. Вся эта обстановка настолько прекрасна и мне она настолько нравится, что хочется сыграть что-то похожее на "Турецкий марш". Я почти не слышу разговора родителей, так как спокойный ритм музыки становится быстрее и громче...
***
О мистере Уайте я слышала мало. Но мне доставало одного факта: он был рабовладельцем. Когда я была совсем ребёнком, наша семья навещала их. Я помню как в его дворе, когда мы гуляли там с их дочерью, моей ровесницей Лайлой, я обнаружила небольшую хижину, больше похожую на большой сарай. Я спросила что это, но Лайла не смогла мне объяснить, сказала только что там живут их семейные "слуги". И всё. Нам было всего-то по пять лет. Сомневаюсь, что она сама понимала что происходит.
Убрав со стола и потушив свет, я пошла в комнату, где пролежала весь сегодняшний вечер. Совсем ветхая. Нащупав в темноте пыльный, полупорваный матрасц, я опустилась на него и погрузилась в размышления.
Множество мыслей приходившие в голову смешивались, вытесняя друг друга. Ллойд был сбежавшим тору? Тем, из-за кого был огромный переполох? В последнем письме, которое я получила от Лайлы когда лежала в больнице в возрасте девяти лет, она призналась что у неё есть друг. Он молчаливый и загадочный, но в то же время они очень хорошо дружат.
Я протяжно выдыхаю. Довольно много случилось за сегодня. Я слишком устала, чтобы думать. Уставившись в мутное окно, сквозь которого пробирается еле видный свет луны, я медленно закрываю глаза.
***
Я захлопываю дверь в комнату. Мне было слишком обидно, чтобы держать эмоции в себе. Ллойд куда-то ушел, но на просьбу пойти с ним, он лишь кратко ответил своё коронное "Нет". Меня передёргивает от злости, подойдя к своему спальному месту, я пинаю матрасц ногой. Тот, будучи тонким и лёгким, отскакивает и я замечаю под ним деревянный люк. Приступ раздражения отходит и я нагинаюсь, чтобы ближе рассмотреть. Что это такое? Я осторожно просовываю пальцы в щель между люком и досками. Немного усилий и люк открывается. Я застываю. Среди каких-то обломков и пыли лежит сырая коробка. Достав её и положив на пол, я аккуратно вскрываю её. Внутри оказывается несколько потрёпанных книг, использованная не раз свеча, старая одежда, но больше всего из этого выделяется толстая тетрадь с оборванными краями и подписанная на обложке как "Дневник Николаса Шмидта" и несколко осколков, вроде как от, расписного красными узорами, белого кувшина. Я достаю содержимое коробки и раскладываю на полу. Конечно, меня привлёк дневник, но перед тем, как открыть его я рассматриваю осколки. С одной стороны, изнаночной, они слегка влажные. В голову приходит мысль, показать сперва Ллойду, но так как он ушёл без меня, я назло не хочу этого делать.
Открыв окно нараспашку, чтобы впустить свежий воздух и удобно устроившись на подоконнике, я открываю дневник на первой странице и начинаю читать, написанные, взрослым, красивым крупным почерком, слова.
"Пролог. В какой момент человечество оступилось и между нами появилась огромная пропасть? Я думаю это мы виноваты. Изучая литературу и самые разные исторические книги, я делаю выводы, что это именно тору возбудили создание конфликта. Но, в то же время, не мне судить.
Меня зовут Николас Шмидт, мне двадцать один год и я тору. Да, известное своей нечеловеческой внешности, существо. Я долгое время планировал начать свой личный дневник. Таких как мы с каждым днём становится всё меньше, поэтому я хочу оставить свою историю.
С чего начать? Пожалуй, начну с сегодняшнего происшествия. Двадцать шестое октября. Сегодня я прогуливался по своей улице, которая как всегда была пуста. Я задумался и не сразу услышал чьи-то всхлипывания. Пытаясь найти нарушителя моего покоя, я заглянул в кусты, где обхватив колени, сидела девочка лет двеннадцати. Она плакала. "Эй" - окликнул я её. Она тут же подняла голову. "Что-то случилось?" - девочка, вытерев слёзы встала, она оказалась довольно низкой. "Я заблудилась." - ответила она очень тихо. "Я хорошо знаю эти места - решил помочь я ей - куда тебе нужно?" Спустя какое-то время она, вовсе престав плакать, уже шла со мной в сторону всем известного поместья мистера Уайта. Незнаю, как она смогла так быстро осмелиться и привыкнуть ко мне, она говорила без умолку, задавала очень много вопросов. Меня это приятно раздражало. Когда мы дошли до огромных ворот на макушке которых была колючая проволка, девочка радостно поблагодарила меня и назвала своё имя, не требуя моего. Миё - так её зовут. Красивое имя. У неё были строго подстриженные, чуть кудрявые, под коре черные волосы и лицо, азиатской внешности. Что в ней действительно привлекло моё внимание, так это шея, на которой виднелись осколки гарасу*...
Люди считают тору опасными, потому что мы имеем сверхспособности. В одной легенде, написанной около двухсот лет назад, тору воспевали как отважных воинов. Раньше мы защищали людей. В стране, которой мы живём, только те тору, которые нашли расположение у властей, могут спокойно спать, как наша семья, остальные подвергаются, так скажем, насилию. Семьи тору низшего общества не могут работать и при этом зарабатывать как человек. Их детей крадут рабовладельцы и делают с ними всё что хотят, и никто ничего с этим не делает. Целью нашего государсва является истребить всех тору. Это ужасно. Мистер Уайт - один из самых крупных рабовладельцев. Сейчас он он старше меня всего-то на три года. Я учился с ним в одной школе. Он продолжает дело своего покойного отца. Несмотря на свою молодость, его все знают как страшного и жестокого человека. Его люди грабили детей тору и разбивали их врожденный слой кожи, как мы его называем, гарасу. Со временем этот слой рассыпается, без него тору не выживает, слабеет и умирает. Ведь он защищает наш организм от инфекций, пыли, токсинов и от других инородных и опасных веществ. Если привести пример, это как сдёрнуть с человека всю кожу. А о роли кожи для человека и говорить не стоит.
Зачем же этот человек это делает? Всё дело в том, что у тору таковые силы раскрываются до пяти лет, а когда гарасу разбивается, то этот процесс останавливается. В противном случае, тору становится как обычный человек. Меня часто мучает вопрос: как их спасти? Если верить мифам, в каждом веку жизни на земле, рождался человек, наделённый способностью целителя - исцелять образовавшиеся, после боя, трещины тору. Но при этом он жил мало. Максимум тридцать пять лет. Всё это потому, что все ресурсы организм направлял на исцеление, поэтому целитель всю свою жизнь, начиная с самого рождения, болел и рано умирал. Но достоверных фактов об этом нет и это останется лишь в мечтах..."
На минуту я затаила дыхание. Моя рука потянулась перевернуть страницу, но хлопок входной двери заставил меня вздрогнуть. Я быстро закрыла дневник и закидав всё вытащенное обратно в коробку, запихнула её обратно, закинув сверху матрасц. На цыпочках спустившись на первый этаж, я встречаю Ллойда с банальными вопросами: "Где был?", "Почему меня не взял?", ответ на которые я, разумеется, не получаю. Он, сделав себе чай, садится на диван, я сажусь на табурет у стола.
Посматриваю на него, всё время думаю, что за тору написал дневник? Наверняка я не знаю его. Фамилию Шмидт я никогда не слышала. При мысли о незнакомой фамилии, я решаюсь спросить у Ллойда
- Слушай, какая у тебя фамилия?
Парень отрывается от своих размышлений, кладёт чашку с ароматным зелёным чаем на стол. С приоткрытого окна веет утренней свежестью и запахом приближающей осени.
- А я не говорил?
- Нет. Ни разу.
Улыбка расплывается по его лицу и он встав, протягивает руку.
- Ллойд Шмидт, приятно познакомиться.
Я замираю. Смотрю на него с то ли удивлением или потрясением, то ли с непонятным испугом. Вся информация в голове смешалась в кашу. Насколько я поняла, тот Николас Шмидт был тору, семья которого не была в подчинении у Уайта или еще кого-нибудь. Они были состоятельные, и я просто не могла себе представить, как Ллойд может с ним связан.
- Шмидт? - притупленно, нахмурившись, переспрашиваю я.
- Ты слышала где-то?
- Просто... знакомо.
- Ну тогда... - он встает и возвращаается на свое место.
Я не слышу того что он дальше говорит. Я вспоминаю, что в той коробке были осколки и одежда на взрослого мужчину. Объяснений мне больше не требуется. Разве что совсем чуть-чуть...
Гарасу* - название кожи у тору. В переводе с японского означает: "стекло".