Глава 15
Джису
Позже тем же вечером я просыпаюсь с небольшой головной болью от рыданий, которые сотрясали меня ранее. Я плакала, пока усталость и истощение не нахлынули на меня. А затем спала большую часть дня. Оглядываясь вокруг, я вижу, что Саммер нет, а я укрыта одеялом, которого раньше не было. Я тут же понимаю, что Техён, должно быть, приходил проверить меня. И я тут же ощущаю укол вины, когда думаю о том, что сказала ему ранее. Я не хочу продолжать вспоминать прошлое. Я действительно верю, что он ушел лишь потому, что чувствовал, у него нет другого выбора. Но на моем сердце еще так много шрамов. Меня пугает мысль снова довериться ему и отдать свое сердце. Хотя, боюсь, это уже произошло. Думаю, мое сердце всегда принадлежало ему одному.
Звук тихого мужского бормотания, доносящийся из другой комнаты, отвлекает меня от мыслей. Вставая, я надеваю свой уютный серый шерстяной кардиган поверх маечки и шортиков для сна, затем бросаю быстрый взгляд в зеркало и издаю стон, видя, как выгляжу. Зная, что ничего не могу поделать со своими опухшими глазами, я провожу пальцами сквозь спутанные после сна волосы, пытаясь привести их в порядок, затем выхожу из своей спальни, чтобы посмотреть, кто здесь.
Когда я иду по коридору, я сразу же узнаю другой мужской голос. Это Чонгук. Я останавливаюсь на входе в гостиную и вижу его и Техёна на диване, они склонили головы над листом бумаги, пока тихо разговаривают. Коробка с наполовину съеденной пиццей стоит на кофейном столике перед ними, и я рада, что Техён не голодал, пока я спала.
Должна признать, что оба мужчины смертельно опасны для девушек, особенно когда находятся в одной комнате вместе. Чонгук, возможно, не заставляет мое сердце биться быстрее, как это получается у Техёна, но он определенно находится на том же уровне, когда дело доходит до внешности. У него также есть татуировки, и он похож на Техёна — высокий и худой, с твердыми мускулами. Его каштановые волосы темнее, чем у Техёна, и в то время как глаза Техёна зеленые, у Чонгука — уникальный серый цвет с оттенком голубого. Оба мужчины источают смертельную уверенность, которая кажется угрожающей, но в то же время заставляет меня чувствовать себя в безопасности.
Саммер сидит на полу у ног Техёна, подбородком опираясь на его колено в то время как он водит пальцами по ее меху. Эта картина согревает мне сердце.
Я неловко прочищаю горло, внезапно чувствуя, словно прерываю что-то. Они оба поднимают головы, и глаза Техёна тут же встречаются с моими. Мое сердце сжимается от чувства вины на его лице, я ведь знаю, что именно я тому причина.
— Привет, — смущенно здороваюсь я.
— Привет, Джи, — нежно отвечает он, и мы долго смотрим друг на друга, молчаливый обмен происходит между нами. Не уверена, что это, но мое горло сжимается. Я сдерживаю чувства, так как за последние два дня плакала столько, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Я отвожу взгляд и смотрю на Чонгука.
— Привет, Чонгук.
— Привет Джису.
Саммер подходит ко мне, и я наклоняюсь, чтобы погладить ее.
— Привет, детка. Извини, я проспала весь день. Тебе, вероятно, очень надо на улицу, сделать свои дела и побегать.
— Большую часть дня мы с ней бросали мяч, — говорит Техён, и я снова смотрю на него. — Я знаю, здесь не так много места, но я очень утомил ее.
Это объясняет их близость несколько минут назад; обычно она не очень ласкова с людьми, кроме Розы и меня. Особенно с теми, кого плохо знает.
— Спасибо.
Он кивает, и Чонгук прочищает горло, нарушая наш момент.
— Я привёз список имен, которые Далли дала своему школьному консультанту. Надеялся, что ты могла бы пройтись по ним и сказать нам, скольких ты знаешь, если знаешь вообще?
— О, м-м-м, да, конечно, но я, э-э-э, не могу...
— Я помогу тебе, Джи, — прерывает мое заикание Техён, зная, что я собиралась сказать.
— Хорошо, спасибо. — Они оба двигаются, чтобы освободить место для меня, так что я воспринимаю это как сигнал и сажусь между ними.
— Я узнал несколько, — говорит Техён.
— Правда? Кого?
— О. (Фамилия Сехуна)
— Сехун? — спрашиваю я в ужасе.
— Нет, его отец, но я не удивлюсь, если этот мудак тоже окажется вовлечен во. Я имею в виду, ты вспомни, что он учудил с тобой в старшей школе, или, черт возьми, вспомни, на что я натолкнулся вчера. — Он зло сжимает зубы.
Я хорошо помню произошедшее и понимаю, что он прав. Сехун явно способен на что-то подобное.
— Узнаешь кого-нибудь еще в списке?
— Кроме твоего отца лишь одного человека. — Его осторожный тон заставляет меня нервничать еще больше.
— Кто там?
— Син Чжин Хо.
Я ахаю
— Отец Юны? — Он кивает. — О, мой бог. — Я опускаю голову на руки; мое сердце разрывается, потому что я знаю, что когда все выйдет наружу, это убьет Юну. Она очень близка с отцом. Он всегда защищает ее и убьет любого, кто причинит ей боль. Как он может обидеть чью-то дочь?
— Прости, Джи, — с сожалением говорит Техён, проводя рукой по моей спине. Его утешительное прикосновение приносит немного спокойствия моему тяжелому сердцу.
— Все нормально, — тихо отвечаю я, затем делаю глубокий вдох и беру себя в руки, чтобы просмотреть список имен. Техён зачитывает не менее двадцати. Многих я не знаю, но парочка мне знакомы. Это люди, с которыми я уже много раз бывала в одной комнате. Политики, судьи, юристы — люди, которые находятся на руководящих постах и которые должны помогать защищать нашу страну, а не развращать ее. Фамилия, которую он произносит, достаточно весомая: Арчер Бенедикт. — Ты знаешь, что он генеральный прокурор, верно?
Техён хмурится.
— Нет, не знал, но я впервые вижу, как его имя упоминается в этом деле.
Я киваю.
— Они с отцом долгое время дружат. Его племянник также является начальником полиции.
— Что? — шокировано переспрашивает он. — Ты уверена?
— Да, я уверена, а до его племянника это место занимал его кузен или кто- еще. — Техён обменивается взглядом с Чонгуком.
— Что ж, теперь мы знаем, как им так долго удавалось сохранить все в тайне. И оперативное решение произошедшего вчерашним вечером, — говорит Чонгук, сбивая меня с толку.
— В смысле?
— В новостях рассказывали о вчерашней стрельбе. Сказали, что это связано с бандами.
— Ну, может так и есть.
Я вижу, что они не верят этому.
— Нет, Джи, даже если бы они подозревали, что это было связано с бандой, они не разобрались бы так быстро, особенно без того, чтобы разыскать нас и сначала поговорить с нами.
— Может быть, никто не сказал им, что мы были там, Техён. Ты об этом не подумал? — спрашиваю я, немного паникуя, хватаясь за что-нибудь, чтобы мне не приходилось думать, что эти пули были предназначены для нас с Техёном.
— Я сегодня поговорил с доктором. — Я переключаю внимание на Чона, когда он встревает. — Он думал, что я полицейский из Атланты, так как я задавал вопросы. Он спросил меня, нашли ли мы вас, ребята. Он рассказал одному из офицеров о том, что разговаривал с вами и видел, как вы уезжаете незадолго до того, как туда прибыли полицейские.
Поражение настигает меня. Я закрываю глаза и опускаю голову обратно на диван. В довершение ко всей этой ужасающей ситуации, я теперь должна смириться с возможностью того, что кто-то пытался убить меня прошлой ночью. Зачем? Что мне делать с этим? Техён прав и это мой отец или кто-то еще? От мысли, что это может быть мой отец, и что он ненавидит меня так сильно, меня пронзает острая боль.
Я чувствую, как кто-то нависает над мной, за несколько секунд до того, как слышу, как закрывается дверь Открыв глаза, я смотрю в пристальный взгляд зеленых глаз Техёна. Его руки по обе стороны от моих бедер, а его лицо лишь в паре сантиметрах от моего. Я быстро понимаю, что мы одни, и Чонгук только что ушел.
— Поговори со мной, Джи.
— Мне трудно думать о том, что кто-то ненавидит меня так сильно, что хочет, чтобы я умерла, и этим человеком может быть мой отец. — У меня начинает болеть горло. — У меня миллион вопросов о том, почему, и страшная правда в том, что если он захочет, чтобы я умерла, он добьется этого.
Сжав мое лицо, Техён опускает свой лоб на мой.
— Никто не причинит тебе боль, Джи, я, блядь, обещаю, что с тобой ничего не случится. — Его глаза горят, слова звучат как неоспоримая правда. — Скажи, что веришь мне, детка. Скажи, что доверяешь заботиться о тебе.
Я думаю о том, как он подбежал ко мне вчера. То, как он сразу же начал действовать, и тот факт, что он принял пулю, чтобы спасти мою жизнь.
— Верю, — честно шепчу я.— Что бы ни случилось между нами, в этом мире нет никого, с кем бы я чувствовала себя в большей безопасности, чем с ним.
— Хорошо. — Он наклоняется и ненадолго прижимается теплыми губами к моей щеке. Из-за чего мне хочется обхватить его шею руками, но я сдерживаю порыв. — Мы все выясним, Джи. Я обещаю.
— Как? Я знаю, что ты хочешь участвовать в том благотворительном вечере, но это через две недели.
— Чонгук кое-что проверяет, у меня также имеется несколько идей, с которых можно было бы начать.
— Каких?
— Как думаешь, много Роза знает обо всем этом?
Его вопрос повергает меня в шок. Я открываю рот, намереваясь отвергнуть эту мысль, но затем закрываю его и думаю. Роза была с моими родителями долгое время, она много лет работала на благотворительных вечерах. Может ли она знать? Или хотя бы подозревать?
— Она была одной из тех, кто сказал мне, что, если я не уйду, ты окажешься в опасности. Она сказала, что я понятия не имею, на что способен твой отец, — добавляет Техён, снова шокируя меня.
— Мне хочется ответить, что она ничего не знает, потому что я верю, что она попыталась бы остановить это, если бы была в курсе происходящего.
— Она напугана, в смысле, безумно испугана. Я видел ее страх много лет назад, и видел его снова сегодня утром, когда появились твои родители.
Напугана? Я думаю о том, как она всегда слушалась моих родителей, но все же тайком делала то, что было в моих интересах, даже если за их спинами. Я всегда считала, она поступала так потому, что не хотела терять свою работу, но, возможно, это потому, что она боится. Эта мысль разбивает мое сердце.
— Не думаю, что она хоть что-то скажет мне, но надеюсь, она откроется тебе.
— Я попытаюсь. Позвоню ей завтра и узнаю, сможет ли она прийти. Или мы можем пойти к ней.
Он кивает.
— Думаю, можно начать с этого.
— Хорошо. А если она ничего не знает? Что дальше?
Он смотрит на меня мгновение, как будто ведет какую-то внутреннюю борьбу.
— Достаточно для одного вечера. Давай продвигаться потихоньку.
Я думаю поспорить, потому что вижу, у него на уме что-то еще, но решаю не делать этого. Не уверена, сколько еще смогу вынести сегодня вечером. Мне кажется, что моя голова взорвется, и я устала, несмотря на то, что большую часть дня спала.
— Ты, вероятно, голодна. — Техён протягивает руку и берет коробку с пиццей. Я качаю головой, слишком нервничаю, чтобы есть что-нибудь прямо сейчас. Он неодобрительно прищуривается. — Тебе нужно что-нибудь съесть, Джису, ты не ела весь день.
— Я не голодна, Техён! — огрызаюсь я, мне не нравится его властный тон. Мы обмениваемся взглядами, но я быстро понимаю, что не выиграю. Поэтому закатываю глаза и беру кусок пиццы. Он самодовольно усмехается своей победе, и мне хочется дать ему пощечину.
Пару минут мы сидим в комфортной тишине, прежде чем он спрашивает:
— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем?
Я тут же ощущаю жар в животе при мысли о нем обнаженном в моем душе. Боже, не думай об этом, Джису.
— Конечно, — легко говорю я, пытаясь вести себя так, будто не думаю ни о чем неподобающем. Судя по ухмылке, которую он посылает мне, скрыть свое состояние мне не удается. Ненавижу эту глупую ухмылку... — Только у меня нет мыла или шампуня, которые бы не пахли по-девчачьи, прости. — Самодовольно улыбаюсь ему в ответ, на самом деле совсем не сожалея.
— Неважно, у меня все есть. Чон принес мне мою сумку. — Он подмигивает мне, поднимая мое раздражение еще на одну ступеньку.
— Рада, что ты только что предположил, что я позволю тебе остаться здесь.
— У тебя не было выбора в этом вопросе. — Он встает и хватает черную сумку, стоящую у двери, затем поворачивается ко мне, его ухмылка становится шире. — Хочешь присоединиться ко мне, Джи?
О боже... При мысли об этом мои щеки горят, и я ощущаю боль между ног. Он смеется, зная, как на меня влияет, что меня очень раздражает. А затем уходит, не удосужившись дождаться ответа, вероятно потому что достаточно умен, чтобы знать его.
Услышав, как включается душ, я хватаю одеяло с конца дивана, затем ложусь и стараюсь не думать о Техёне в душе. Мокром, блестящем, вода капает с его пресса... тьфу! Я злюсь, недовольная самой собой, затем смотрю на Саммер.
— Я в большой беде, девочка.