BLACKBERRY

Танец — любимая метафора мира. 
— Кристи Нильссон

Тишину разрезал громкий крик, более похожий на рëв умирающего в лесном пожаре зверя. Пытаясь выбраться на свободу, сквозь громкую череду женских смешков, стонов и шёпота, он тонул, отчаянно хватаясь руками о ткань, рулоны которой предательски скользили, и засасывали его внутрь. Тело пронзило острой болью везде, где её можно было почувствовать. В него впивались пуговицы, ножницы отрезали части тела, булавки и шпульки царапали кожу. Нити затягивали конечности тугим узлом, а длинные тонкие иглы зашивали рот. Он пытался кричать и тянулся к руке, которая приходила на помощь, протягивая метр, но тонул в этом швейном пространстве.
А затем Бенедикт проснулся. Сердце гулко билось в груди. Тело обдало холодным потом. Кадык шевельнулся в немом вопросе. Солнечный свет пробивался через шторы, разрезая глаза. Мужчина повернул голову налево, и обнаружил пустую, смятую постель рядом с собой. Опустив голову на подушки, он прислушался к звукам, стараясь дышать глубже, чтобы успокоиться. Но внутри квартиры стояла мёртвая тишина. Он поднялся, ещё не до конца отличая сон от реальности. Ванная оказалась открыта и пуста, тогда прошел в зал, где так же никого не было. Приоткрытая дверь домашней мастерской манила к себе. И когда он зашёл в нее, не изменилось почти ничего, кроме двух предметов, изменивших отношение Бенедикта к высшей моде навсегда. Письмо и журнал. Мужские пальцы аккуратно поддели печать и достали содержимое письма, разворачивая лист. От него исходил пряный аромат табака.

«Бенедикт де Бастьен,
Я не могу смириться с мыслью о том, что ты хотел воспользоваться мной, а по достижению определённого времени сменить меня на кого-то ещё. Знаю, ты никогда и ничего не обещал мне, в плане наших отношений, но похоже, что от этой жизни мы хотим разного. И врозь, — ручка на бумаге расплылась от капель слез, которые уже засохли, — Возможно, я полная дура, раз подумала, что такой мужчина как ты обратит своё внимание на меня, и внимание это будет направлено не только на влечение. Согласись, что в тот момент, когда я была открыта с тобой и доверила тебе себя полностью, ты оставался всё тем же "мистером загадкой", который не мог рассказать о своих тревогах и печалях. Даже в тот момент, когда мне безумно хотелось поддержать тебя. И если с этим хотя бы можно было смириться, но с тем, что почти все, кого ты трахаешь - на страницах модных журналов в виде одежды, полная дикость! Валяй, включай в свою коллекцию новый наряд с моим именем. Отныне для меня бренда «BLACKBERRY» не существует. Его представитель принёс мне очень много страданий. Я... возможно, я люблю тебя. Но это - переживу. Спасибо тебе за то, что подарил маленькую сказку длинною в пол года. Но "и жили они долго и счастливо" у нас с тобой не получится. Желаю тебе всего наилучшего.
— твоя "Моника" Ла Флëр. »

Его руки разом опустились, не найдя поддержки в мышцах. Письмо выпало из палец, а сам мужчина опустился на стул рядом с столом. Его впервые бросили. Выбрали свободу, а не золотую клетку. На душе было очень гадко, и возможно, он был бы рад, если бы всё то, что произошло с ним во сне, случилось сейчас и наяву. Возможно, он это заслужил. Его желание играть в героя-любовника, который делает девушек счастливым и сам берёт с этого определённую выгоду, обернулось совсем не туда, куда Бенедикт планировал. Быть может, если Моника узнаёт всю картину и истоки, сможет понять и простить его? Он судорожно начал метаться по квартире в поисках одежды и быстрыми утренними процедурами. Но взгляд его зацепил тот злосчастный журнал. Листая его, он начал активно включать извилины. Сложив 2+2, он пытался вспомнить, разве давал ли он хоть кому-то заглянуть в его новую коллекцию до показа? Ответ был прост - нет.

Глубокой ночью Стефани разбудил громкий хлопок дверью, звук падающих бутылок и тихие маты на приличном французском. Стефани резко поднялась в кровати и прошла в коридор, где перед ней предстала пьяная и заплаканная Моника. Подруга ловко подхватила девушку под руку и завела в зал.
— Что с тобой, Моника?
— Я ушла от него, - всхлипнув ответила та, упав на диван. Стефани остановила руку с бутылкой на пол пути к рту, из губ подруги вырывался отчаянный смех, полный обиды и злости, — ха-ха-ха-ха, представляешь, это так нелепо, полюбить этого человека. Который скорее не человек, а бренд, ха-ха-ха-ха!
— Я так и знала, что вскоре он обидит тебя, - раздражённо проговорила Стефани, снимая с девушки пальто.
— Что значит знала? - вдруг осознанно спросила Моника, вглядываясь в лицо Стефани. Ярко-голубые глаза заметались по углам.
—— Так вот, о чем ты говорила, что всё это скоро закончится, чтобы я не кидалась в отношения с головой? Ты всё знала да, с самого начала знала? - злые глаза Моники сощурились, глядя на подругу.
— Я не смогла сказать! Ты была такая воодушевленная, прямо ожила, понимаешь! - взмолилась Стефани, взяв её за руку.
— Нет, - Моника, шатаясь, поднялась и отдернула свою руку, — всё ты могла. И тогда я бы сейчас не находилась в таком положении. Спасибо, подружка.
Стефани с накатившими слезами пыталась её остановить, но затем лишь видела, как Моника вновь скрывается за дверью. Стефани выбежала на лестничную клетку в одной ночнушке, но след подруги исчез.
Моника вновь вышла на парадную и вдохнула полные лёгкие воздуха, громко и отчаянно рассмеявшись, запивая горечь алкоголем, уже не отдавая отчёт своим действиям.

Рингтон "For the Nigguz" - Memphis Cult, Groove Dealers & SPLYXER разбудил Джеффри глубокой ночью, мутным взглядом он прочитал, кто позвонил. Был бы это кто-то иной, парень просто выключил бы звук и завалился дальше спать. Но сейчас он принял вызов.
— Моника? - сквозь сон его голос был ещё ниже и отдавал хрипотцой.
— Джеффри... Я разбудила?
— Что случилось?
— Так хотелось услышать друга...
— Ты пьяна? Говори адрес, я вызову такси.
Парень ловко подхватил ее, отдав деньги за проезд. Моника буквально взвалилась на него, он поморщился от запаха перегара. Монике повезло, что мать Джеффри сегодня была в ночную смену, а его братья-близнецы мирно спали в своей комнате.
— Джеффрикинс, я тя так уважаю! Ик... - громко проговорила она, еле переплетая ноги.
— Тс, оставь эту лирику для совместных пьянок, - шепнул он и она положила указательный палец на свои губы, как бы показывая, что будет самой тихой сегодня. Он уложил её на свою постель, и как только ее голова коснулась подушки, а нос уловил его запах, она засопела. Джеффри потер своё сонное лицо и начал без стеснения переодевать Монику в свои вещи, так как одежды размера XS специально для девушки в его гардеробе не находилось, прикрывая её важные места одеялом. «Да и в принципе, - подумал он, - в моей одежде свободнее, а значит, комфортнее. На утро жаловаться точно не будет...»
Вещи закинул в стирку, а сам расположился на диване в зале, чтобы ещё поспать до утра, а потом побеседовать с Моникой на тему раннего алкоголизма.

Утром в дверь забарабанили. Стефани, накинув одеяло на тело, словно призрак прошла к двери, жмурясь при каждом ударе. Она открыла замок и мимо неё вихрем промчался встревоженный Бенедикт, ища Монику во всех комнатах. Стефани с безразличным видом наблюдала за его метаниями.
— Где она? - рявкнул он в приказном тоне, но Стефани вяло пожала плечами.
— Уходите отсюда.
— Где. Она?! - Бенедикт стремительно приблизился к Стефани, заглядывая ей в глаза. Девушка испугалась, но не показала этого, нахмурившись.
— Как видите, явно не здесь. Она вчера пришла ночью, просто в ужасном состоянии, пьяная, заплаканная. И ушла куда-то.
— Ты даже не знаешь куда, и почему ты её не остановила?!
— Вам можно задать встречный вопрос. Почему вы такой кретин?! Думали, она глупая картонка, как все остальные? Больше у вас добиться её доверия не получится.
Бенедикт сжимал и разжимал кулаки. Он чувствовал, как кровь пульсирует в венах. Что эта посредственная модель себе позволяет? Бенедикт заскрежетал зубами, но затем выдохнул, постаравшись решить конфликт мирно.
— Мне важно увидиться с ней сейчас, объясниться, попросить прощение. Для меня это важно, понимаешь? Я хочу вернуть её.
— Думать головой надо было, а не головкой, - съязвила Стефани, но тут же постыдилась своих слов, — я правда не знаю, где она может быть. У неё особо нет ни друзей, ни подруг. Если только Джеффри...
— Что ещё за Джеффри, я его видел? - Бенедикт ревностно поднял бровь, метнув взгляд на неё, оставляя первую реплику без внимания.
— Да, во время игры, высокий латинос с дредами. Только я не знаю, где он живёт, даже примерный район не знаю. Мы с ним познакомились через Монику и связь не поддерживаем.
— Они там почти все такие были, - вздохнул Бенедикт и попытался успокоиться, — Ладно, спасибо за помощь.
Мужчина стремительно направился на выход, подол его пиджака развивался от скорости.
— Знаете, - подала Стефани голос перед выходом, — ей будет лучше без вас. Я не смогла сказать ей об этом, но надеюсь на ваше благоразумее. Подумайте над этим.
Бенедикт промолчал, а затем захлопнул дверь. Объехав все дворы и кварталы вокруг стадиона и поспрашивая местных, он так и не узнал, где обитель этого Джеффри. И это очень злило мужчину.

Запах вкусной еды пробудил сознание девушки. Она потянулась в постели, зевая и улыбаясь. На смену сладкому пробуждению пришла ненавязчивая головная боль и еле уловимая тошнота. Она открыла глаза и удивилась.
— Где я?
Окинув комнату взглядом, она увидела на себе мужскую одежду на в несколько раз больше её размера. И от этой одежды приятно пахло ромом, цитрусом и перцем. «Джеффри?» - подумала Моника и окинула комнату взглядом. Это и вправду была комната парня, где под кроватью заботливо стоял тазик, на случай если Монике с утра будет совсем плохо. Изнутри квартиры раздавались громкие и озорные звуки мультиков, а так же тихая музыка и звуки жарки еды. Она совершенно не помнила ничего, что было после разговора с Стефани. И боль от осознания всего произошедшего тяжелым грузом давило на грудную клетку. Уже второй раз она просыпается в интересных обстоятельствах после пьянки. Если вчерашний грустный алко-променад можно таковым назвать. Она медленно поднялась в постеле, но ощутила, что похмелье было не сильным. Только руки предательски тряслись, как у человека в завязке, перед которым налили стопку. Возможно, ей не было так плохо от того, что вчера она предпочла много bière de garde, различным крепким напиткам. Вспоминая, как преодолеть проход меж кухней так, чтобы остаться незамеченной и попасть в ванную, она стала воплощать свой план в жизнь. Но с треском провалилась в самой цели назначения - на неё уставились две пары одинаковых больших глаз. Два близнеца широко улыбнулись, когда чистили зубы и увидели в отражении зеркала Монику. Дети стояли на подставках, чтобы достать до раковины. И выглядели очень смешно, как большеголовые лилипуты, потому что их кудри в афро давали дополнительный объём головам. Она неуверенно произнесла
— Привет, мальчики...
И они, быстро сплюнув пасту и промыв рот, побежали обниматься, громко крича её имя. Она тоже обняла их, тогда они пулей выскочили из ваннойванной.  Моника уже умывалась, а когда подняла взгляд на отражение, увидела Джеффри. Он стоял с прихваткой в руках, облокотившись на дверной косяк и смотрел на неё, с лёгкой улыбкой на губах. Моника пожалела, что в их доме не было замков. Но с другой стороны - в свободной серой майке, раскрывая весь потенциал его мышц, он выглядел прекрасно. Она невольно залюбовалась им.
— Привет, Джефф...
— Доброе утро, мотылек, замечательно выглядишь, - улыбнулся он широкой улыбкой, от чего ей стало тепло на душе. Его дреды с бусинами играли со светом, а зрачки, будто два янтаря, смотрели в её глаза сквозь отражение.
— Не шути так, - она ухмыльнулась и посмотрела на своё опухшее лицо, покрасневшие белки.
— Никаких шуток. Сегодня утро на полном серьёзе. Заканчивай тут и завтракать. У меня там гастрономические оргазмы, - подмигнул он и вышел из ванны, дышать стало легче.
Девушка прополоскала рот мятным ополаскивателем, чтобы выбить запах ужаса. Затем привела птичьего гнездо на голове в приличный человечий пентхаус и прошла на кухню. У неё случилось дежа-вю. Джеффри вывалил на её тарелку три жареных яйца с колбасой. Сверху незатейливо нарисовал сердце из сладкой горчицы. Всё, как Моника любила. К
— Ты такой романтик, - тихо рассмеялась она, — а мальчики что, не завтракают?
— Они как проснулись нахомячились уже.
Парень сёл напротив. Его кожа цвета молочного шоколада блестела от света из окна.
— У тебя телефон часто звонил, я отрубил звук.
Моника поникла лишь на секунду.
— Правильно, пошли они все.
Джеффри лишь улыбнулся, уплетая свой завтрак. Моника была благодарна ему за то, что он не лез ей в душу. А сам Джеффри знал, что если девушке будет надо, она расскажет.
Когда с завтраком было покончено, девушка нашла свою сумку, откуда достала телефон.
«20 пропущенных от Бенедикта, последний 3 минуты назад, 9 от Стефани, 5 минут назад. Все прям заволновались... Раньше надо было думать!» - нахмурилась Моника своим мыслям и отключила телефон вообще. Пусть Стефани помучается, а Бенедикт поймёт, что между ними все кончено. Девушка обратила внимание на содержимое сумки. Внутри был конверт, который мужчина подарил ей на Рождество. Моника так и не открывала его. В гневе она взяла в руки конверт и подошла к мусорке, чтобы выкинуть. Джеффри наблюдал за этим, невзначай спросив:
— Даже не узнаешь что там?
Моника выдохнула и открыла его, ожидая увидеть там все что угодно - деньги, открытку, приглашение, сертификат. Но то, что она там увидела, потрясло её сознание. Развернув плотный лист, Моника читала, как красивые каллиграфические буквы выписывали мечту.

Уважаемая Моника ла Флер, вас приветствует
«Une danse des sens - montrez-vous!» - танцевальный конкурс-турнир.
Ваша заявка прошла в отборочный конкурса. Чтобы попасть в двадцатку лучших танцоров, отправьте сочинение на тему "Моя мечта - мои танцы" написанное по отдельным критериям на сайте, видео-фрагмент соло-танца с собственной хореографией и видео-обращение "Почему я хочу участвовать в "Une danse des sens - montrez-vous!" - конкурсе мечты?" До 1 февраля, 20:00 включительно.

У девушки затряслись руки. Она подняла немигающий взгляд на Джеффри, а сила притяжения оставила её рот открытым. Джеффри развёл руки в немом вопросе, и в тот момент на кухню зашла его мама. Наблюдая за их лицами, она издала некий звук, похожий на смешок и громогласно спросила:
— Что с лицами, молодёжь, в лотерею выиграли, что ли?