Глава 8. Намерения Бишамон
То, что произошло с Бишамон за последние дни, казалось страшным сном. Она всего лишь хотела, чтобы тот, кто убил её шинки, получил по заслугам, но даже с неуправляемо сильным священным сосудом оказалась слаба для него. Так кто же он такой? Как она уже знала, этот человек (именно на это слово богиня опиралась, ведь знала, что он не является богом) является отцом Ято, но как у бога может быть отец? Этот Отец довольно странный для человека. Он долгое время живёт, если судить, что ему больше лет, чем Ято, видит богов и даже имеет собственного шинки в виде Норы. Но этот шинки... Что же это за предмет такой? Один раз коснувшись другого шинки, посох насильно заставляет орудие вспоминать свою прошлую жизнь, тем самым превращая шинки в аякаши. Этот человек ведёт себя прямо как бог погибели, хотя сам им не является. Всем известно, что форма шинки подбирается под хозяина, но зачем этому человеку превращать в аякаши невинных шинки? Может быть, он идёт против небес, которые могли его чем-то обидеть? Бишамон была просто уверена в том, что то, что произошло с Эбису, было подстроено им ради его плана. Наверняка и кисть духов у него, но зачем ему она? Опять-таки всё возвращается к восстанию против небес. Он испортил жизнь многим: Эбису, которому вовсе не хотелось перерождаться, Ято, которого такой человек мог научить плохим вещам, ну и конечно же самой богине, так как именно он убил дорогую ей Цугуху и наверняка был причастен к внезапной гибели Сузухи. Ещё Бишамон была просто уверена, что именно маг помогал норе Кугахе в осуществлении своего коварного плана. Бишамон сжала кулаки. Как же ей хотелось прибить этого гадёныша! Но она была рада уже тому, что небеса отпустили её. Это произошло только благодаря её верным богам-союзникам. Да даже Ято вступился с ней в бой против небес, которые пытались вновь запечатать Нану, выкраденную богиней.
Она была жестока. Бишамон понимала, что просто использует Нану, чтобы её клан смог выжить, не заботясь о её судьбе, но теперь она осознала свою ошибку. Бишамон винила себя. Винила себя за то, что богам пришлось пожертвовать собой и своими шинки ради того, чтобы она отомстила какому-то человеку. Бишамон даже слышала, что на время проведения суда Юкине был запечатан. По её телу пробежали мурашки. Она раньше и не задумывалась о том, как же это страшно находиться много лет в тёмном маленьком пространстве.
Бишамон всегда была окружена почётом и даже любовью. Шинки любили богиню за её доброту, ведь она берёт себе каждую душу, которую встречает, несмотря на то, что может быть покалечена аякаши. Она была жестока ко всем им. К Нане, к Тендзину, к Кофуку и даже к Ято. К последнему она была жестока особенно, ведь из-за неё бог чуть ли не потерял свой священный сосуд. Бишамон хотелось искренне извиниться перед Юкине за то, что пришлось пережить ему из-за неё. Юкине был довольно милым мальчиком, и даже не смотря на то, что он шинки бомжебога, ей он очень нравился. Бишамон видела собственными глазами, как он превратился в священный сосуд. Как была разбита катана на мелкие кусочки, потом вспышка света, и у Ято оказываются в руках уже две катаны. Бишамон в этот момент прекрасно понимала, что чувствует Ято, ведь когда-то с ней случилось то же самое. Когда Казуму сломали, Бишамон была растеряна и душевно разбита. Она думала, что навсегда потеряла дорогого для себя шинки и была крайне удивлена, когда после вспышки у неё в ушах появились прекрасные розовые серьги в виде цветков сакуры. Интересно, что же теперь с богами? Бишамон решила, что должна извиниться перед ними, и начнёт она прямо с Ято и его шинки Юкине, а заодно извинится и перед госпожой Кофуку. С этими намерениями она встала из-за стола своего кабинета. Яркое солнце разбудило её сегодня. Оно приятно грело, а пение птиц успокаивало. В кабинете было душно. Богиня подошла к окну и открыла его. На неё сразу подул лёгкий весенний ветерок, нёсший в себе приятный весенний аромат цветов и деревьев. Многие из них покрылись розоватыми и белоснежными цветами, например, сакура и умэ. Сверкала росой ярко-зелёная трава. Бишамон оставила окно открытым, чтобы помещение проветрилось, и вышла из кабинета, поправив галстук. Идя по коридору, девушка никого не увидела, ведь час был очень ранний. Богиня направлялась на кухню, чтобы выпить чашку бодрящего кофе. В помещении была тишина, в которой тихонько тикали часы. За столом сидел мужчина с повязкой на глазу, который пил зелёный чай.
– С добрым утром, Кураха. Почему ты не спишь в такой ранний час? – посмотрела на часы Бишамон, которые показывали пять утра. Богиня села за стол напротив шинки.
– Погода сегодня хорошая, – мечтательно сказал Кураха и сделал глоток ароматного напитка. – А вы, госпожа? – он посмотрел здоровым глазом на свою хозяйку.
– Да так, просто, – притворно беззаботно сказала девушка. Она встала из-за стола и заварила себе кофе. Вскоре горячая чашка оказалась у неё в руках, и она снова присела за стол рядом с орудием.
– Казума ещё спит? – спросила Бишамон, ведь она чувствовала себя виноватой перед ним. Она не осведомила его о своём плане, а ведь он очень за неё волновался.
– Он не появлялся в храме со вчерашнего дня, – изменился в лице Кураха. Сделавшая глоток богиня подавилась своим кофе.
– К...Как? – откашлявшись, спросила Бишамон. В глазах её читалось волнение.