Астрид

Nudo con i brividi
A volte non so esprimermi
E ti vorrei amare, ma sbaglio sempre
E ti vorrei rubare un cielo di perle
E pagherei per andar via
Accetterei anche una bugia
E ti vorrei amare, ma sbaglio sempre
E mi vengono i brividi, brividi, brividi

«Brividi» Mahmood & Blanco

Рука моего отца легла на моё плечо. Он нахмурился, вглядываясь в моё лицо. Я не была похожа на самую счастливую женщину в мире. Да, на моём лице играла улыбка, ведь мне нравилось ощущать себя нужной, нравилось платье, макияж и маленький букетик в руках, перевязанный ленточкой. Нравился и мой жених. Пока я находилась за дверью и не видела его лица, но как только дверь откроется... Надеюсь, что не упаду в обморок прямо в тот же момент, что ноги мои не подкосятся и что я смогу ступить хоть шаг. А не смогу — поможет папа. У него вид был гордый и немного обеспокоенный, но ему точно было спокойнее, чем мне. Надеюсь, что когда буду идти по дорожке мимо всех тех людей, которых мы пригласили, то в глазах не потемнеет. А я ведь даже не знаю кто меня там ожидает, может, даже я не знаю ни одного человека там. И как я скажу слова клятвы?

— Ты такая бледная. С тобой всё хорошо? Тошнит? — побеспокоился папа, приложив руку мне ко лбу. Только сейчас я поняла какая я прохладная, но руки его была тёплой и родной.

— Нет... — соврала я. — Просто переживаю, ты же знаешь. — Я попыталась криво улыбнуться.

— Не переживай. Твой жених неплохой. У него есть всё, что тебе нужно. Я не боюсь ему отдать свою компанию и дочь. Не боюсь, но если вдруг у вас что-то случиться, то ты скажешь мне и от этого придурка и места мокрого не останется. Поняла ? — он тепло улыбнулся. Я видела, что он тоже переживает, но не хочет этого показывать.

— Обещаю. — я стала к нему ближе. У нас с отцом постоянно были конфликты, но сейчас они канули в темноту прошлого.

— Ему повезло с невестой, правда. Но не повезло с тестем. Я буду держать его в ежовых рукавицах, чтобы не смел расслабляться с тобой. — пообещал тепло папа.

— Пап... Мне не нужно наследство... — призналась я, дрожа. — Не хочу ни копейки. Ни квадратного метра.

— А я хочу, чтобы оно досталось тебе. Для кого же я работал всю жизнь? Для чего? Конечно же, для тебя. Для того, чтобы ты спокойно и хорошо жила. — он опустил руку с моего лба к моей щеке и я положила лицо на его ладонь, прикрывая глаза. Как мне этого не хватало все эти двадцать с лишним лет.

— Размажешь макияж. — засмеялась я. — Ещё жених не захочет брать меня в жены.

— А пусть его любовь не зависит от твоего макияжа. Если будет зависеть, то гони его прочь из дому. — строго, но шутливо сказал отец, но руку убрал.

— Пап, ты лучший. Знал это? Ты лучший папа в мире. Я рада, что именно ты мне достался. — в порыве нежности призналась я.

За дверью, которая сейчас стала моим личным страхом, я слышала шорохи и разговоры. Может, есть ещё немного времени перед началом церемонии.

— Это ты лучшая дочь. Самая лучшая и самая красивая. Самая добрая и самая умная. Всегда буду жалеть, что так мало уделял тебе и Феликсу времени. Но это было для вашего же блага. Точнее, я так думал. Но вы воспитали себя сами. Сами преодолели все трудности, сами выросли и сами себя выучили. Знала бы ты, как я тобой горжусь. И всегда гордился. Да, ты не обладаешь миллионами. По правде говоря, ты даже работаешь на той работе, которую не я выбрал. Но ты лучший человек. И это главное. Сейчас ты выходишь замуж и другой будет тебе всё это говорить. Просто имей ввиду это небольшое откровение твоего отца и никогда не забывай мои слова. — он нежно улыбнулся и морщина между бровями впервые в жизни исчезла. Первый раз в жизни я вижу такую эмоцию на лице отца и мне очень приятно, что он открылся мне. А я открылась ему, хотя кто бы мог подумать, что я вообще захочу стоять рядом со своим отцом.

— Спасибо, папа. Мне не хватало этих слов от тебя. — подавила я дрожь в голосе и попыталась сглотнуть слёзы. Тушь ещё потечёт, а мне этого не нужно.

Я повернулась к нему и поправила его белый воротник, а потом обняла, прижалась так, словно мне было пять, а он всё ещё был большим супер-папой с супер-силой. Он тоже обняла меня очень хрупко. В этих объятиях были все чувства, все извинения, все года.

— Помни, что в этой жизни не всё измеряется деньгами. Их можно заработать, легко получить. Но намного тяжелее получить такую чистую душу, как у тебя. — сказал он мне на ухо. — Мне не хватало твоей души, пока ты спала. Если раньше я понимал, что есть на Земле твоя душа и в случае чего, мог схватиться за это существование, но пока ты спала... Твоя душенька была где-то между тем и этим миром. Мне было тяжело без неё. Я даже не знаю от кого тебе она досталась... Моя душа очень тяжёлая, мамина... А твоя... Лёгкая.

— Твоя тоже лёгкая, папа... — сказала я тихо. — Не говори о себе такого.

За дверью тем временем слышался шорох всё более оживленный.

— Уже пора. — сказал кто-то и мы с папой привели себя в порядок. Отпрянули резко, но так нехотя.

Папа предложил мне руку и я схватилась за неё, как за спасательный круг. Хотела бы, конечно, обвиснуть на его руке, словно игрушка, но я должна оставаться лёгкой и идти к венцу с гордо поднятой головой. Может, и не должна, но хочу. Сердце стучало как прокаженное. Ещё миг и двери начала открываться. Я услышала торжественную, волшебную, тихую музыку и ещё крепче сжала руку отца, увидела его гордый профиль, нос с небольшой горбинкой и немного седые волосы. Дверь словно издевалась, открывалась медленно. В конце концов, спустя вечность, она распахнулась и мы ступили в зал. Как ни странно, но людей я почти не замечала. Я видела только силуэт Магнуса и его счастливое лицо. Не знаю, счастливое для гостей или для меня.

Зал был украшен белыми цветами и кружевом, в углу стоял настоящий рояль, на котором играла красивая девушка, а рядом с ней мужчина на скрипке. Сзади Магнуса, как мне показалось, мне улыбался священник. По левую сторону от алтаря стоял Аксель, тоже улыбался. Он был в красивом костюме, но из фиолетовой плотной ткани, а на шее завязал розовый галстук. А с другой стороны плакала моя мать и держал ее под руку Феликс. Он не отводил от меня взгляд, как я не отвалилась от него, когда тот кольцевался. Всё повторялось, плыли, словно дежавю, только теперь я оказалась по другую сторону событий. Теперь я словно была Элизой. Только не такой прекрасной, как она, разумеется.

Ноги дрожали. Руки дрожали. Дрожали всё тело. Громко колотило сердце в груди, словно собралось покинуть меня и набирало оборотов. Мы с папой преодолели дорожку с огромным трудом для меня. И музыка закончилась ровно в тот момент, когда я сделала последний шаг с помощью папы, а Магнус протянул мне руку. В который раз он протянул мне руку и теперь я была готова принять ее, ведь перед этим мы тренировались не раз. И следующий шаг я сделала именно у нему. Именно в его руки я попала теперь. Настало длинное и напряжённое молчание, которые поддерживали все присутствующие в зале. Если хорошо прислушаться, то можно услышать моё порывчатое и краткое, нервное дыхание.

Священник почистила горло так, что я чуть не обомлела от ужаса. Кровь, наверное, отхлынула от лица. Магнус стоял бледным, хотя и пытался сделать вид, что ему очень нравится то, что сейчас происходит. Даже погладил мою ладонь большим пальцем, чтобы успокоить нервишки. Священник что-то бормотал, но я слышала его так, словно была в трансе, словно он кричал где-то из трубы. Мне было вообще не важно что он говорит, ведь звуки все были вязкие, липучие, тяжёлые. Я невеста... Я невеста последнюю минуту своей жизни и только осознаю это. А Магнус мой жених. И я чувствую, что сердце что-то в груди отзывается на его нежный взгляд, на фальшивую улыбку, но то, как он пытается меня успокоить, глядя пальцем руку. Значит, я не зря стою тут. А он не зря стоит со мной. Пускай слова священника я слышала плохо, но ответ Магнуса останется в моей памяти до конца жизни.

— Согласен и клянусь. — сказал он.

Согласен.

Он согласен.

Это значит, что остался только мой ответ и всё будет решено. Я могу отказаться. Я могу сказать, что не могу согласиться. Могу сказать, что мне тяжело. Могу бросить букет под ноги Магнуса. Могу выбежать из зала и забыть сюда дорогу. Сесть на такси и закричать таксисту, чтобы ехал куда глаза глядят. Да, я могу умчаться и опозорить родителей. Представляю, что обо мне напишут в газетах в таком случае. Но, когда монотонный голос прекратил звучать, я невпопад сказала:

— Согласна... Клянусь.

И совершенно не услышала своих слов, ведь всё внимание было сосредоточено на мгновениях после. Откуда-то появились кольца на белой подушке. Пальцы Магнуса сперва взяли одно кольцо с подушки и надели на мой длинный, худой палец. Я сразу почувствовала себя скованно. Словно теперь была обязана всем и всё. Затем я должна была сделать то же, но когда мои синеватые руки потянулись за ещё одним кольцом, то поняла, что так же спокойно, как это сделал Магнус, у меня надеть кольцо не получиться. Я взяла его руку в свою, когда хрупкое знакомое кольцо с гравировкой оказалось у меня в руках и молилась, лишь бы оно не ускользнуло. Затем я нашла безымянный палец, но Магнусу надоело наблюдать ха этой комедией и он скажет надел кольцо на свой палец. А затем наступил именно тот миг, которого я боялась весь день.

Но тем не менее, я первая поддалась к поцелую, чтобы нет ждать, пока он сам прильнет. И показалось, что мир остановился. Это был не такой поцелуй, как с Акселем. Совершенно иной. Я почувствовала его губы, которые накрыли мои, подарили мне волну тепла и всё существование сосредоточилось на его губах. Я забыла где я и кто я. От него пахло северным сиянием и на вкус он был такой же. Не знаю как пахнет северное сияние, но он точно пахнет так же. Я закрыла глаза и могла только догадываться, что происходило вокруг. Но на наших устах происходил настоящий пожар, хотя это был короткий, совершенно невинный поцелуй между женой и мужем. Почти наш первый поцелуй, если не считать то прикосновение на фотосессии. Но я поняла, что именно этого поцелуя мне не хватало ещё с того момента, когда мы приехали к обрыву, где чуть не поцеловались. А потом я, разъяренная этим «чуть» зарядила ему пощёчину. Я упивалась пожаром. Упивалась им.

К сожалению, дольше приличного этот поцелуй длиться не мог, ведь к нам были прикованы сотню глаз. Мне было всё равно, но нашему статусу — нет. Я даже забыла, как меня зовут, когда Магнус легко отстранился. Теперь то уж точно на ногах было устоять сложно. Я осторожно махнула букетом в зал и робко улыбнулась. Уверена, что моё покрасневшее лицо было видно и сквозь плотный макияж.

*

Я благодарна Небесам за то, что я не должна была танцевать. Такое себе празднество без обязательств с моей стороны. И я была рада из-за этого. Всё, что с меня требовалось — немного походить с шампанским в руках за Магнусом и пообщаться с разными людьми. Правда, подробности о том, что нужно было ещё выслушивать сотню поздравлений и пожеланий счастливой супружеской жизни. Я всё думала о поцелуе, хотелось его повторить. Я не могла отвести взгляда от Магнуса, постоянно держала его за руку якобы для роли любимой жены. Не знаю, догадывается ли он о моих чувствах и взаимно ли это.

Я взяла очередной бокал шампанского, забыв о рекомендациях врача и ещё один десерт. Кажется, я съела их уже с десяток штук, но хотелось ещё. Влив в себя шампанское, я снова вернулась к Магнусу. Он был так красив. Особенно через легкую пелену пьяности. Я была достаточно трезвой, чтобы понимать, что делаю, но недостаточно, чтобы фильтровать границы приличия своих действий. К счастью, ничего сверхстыдного мне в голову не приходило. Пока я просто пялилась на него, в то время, как он говорил с какой-то женщиной. Я скользнула к его руке вниз пальцами и нащупала широкую ладонь. Я переплела наши пальцы. Магнус покосился на меня и уголок губ немного поднялся то-ли в улыбке, то-ли в ухмылке. Парень, который теперь был моим мужем, сжал немного мою руку и из-за этого жеста я пропиталась к нему нежностью. Тем временем я нащупала кольцо на пальце и повертела его, играючи.

— Милочка, что же вы будете делать со своей компанией теперь? — обратилась ко мне женщина. Видимо, она повторила это уже не один раз но я заметила ее только после того, как та прикоснулась к моему локтю.

— Отдам моему мужу. А деньги на благотворительность. — ответила я. Всё равно я не понимаю ничего в бизнесе, так пусть им займётся тот, кто хоть что-то понимает, если Магнусу, конечно, это не в тяжесть. Не хочу, чтобы акции компании папы достались каким-то левым акционерам, поэтому лучше уж так.

— Правда? А вы не думали, что ваш муж с вами из-за денег? — хохотнула женщина.

— Скорее, я бы с ним была из-за денег, ведь у него их в разы больше. Но это не так, не из-за денег. — мотнула я головой и прижалась к руке Магнуса.

— Вот как. — кивнула она. — Какая вы забавная, миссис Фадж.

— Мисс Либеро. — исправила я неосознанно.

Женщина залилась смехом, а до меня стало медленно доходить, что фамилия Либеро больше не принадлежит мне. Теперь на мне стоит тавро «Фадж».

— Астрид, пойдем. Спасибо за поздравления, мисс Паладжо. — кивнул женщине Магнус и попытался увести меня, но я вдруг прищурила свои мутные глаза и поняла, что за незнакомка стоит передо мной.

— Это же вы были на свадьбе Феликса? — спросила я, высвободившись из руки мужа. — Как ваш внук? Кристиан, кажется, да?

— О, он в полном порядке. Не захотел сегодня идти со мной, когда узнал, что это ваша свадьба. — улыбнулась пожилая мисс.

— Как жаль. Мы с ним хорошо общались в прошлый раз. Может, захватите ему немного креветочных закусок? Я помню, что у него особенная страсть к ним, разве не так? — улыбнулась я ехидно.

— Вообще-то у него... — начала было Паладжо.

— Аллергия, я знаю. И мне очень его жаль. До глубины души. — перебила я и тихо засмеялась.

— Хорошего вечера. — попрощался с мисс Паладжо Магнус и взял меня за локоть, отводя подальше.

Вид у моего мужа был немного злобный или стыдливый, я и сама понять не могла. Но он проволок меня через весь зал, заставляя приподнять юбку, чтобы ноги не запутались в ней, и поставил перед собой, так, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Ты слишком пьяна. — мотнул он головой так, словно осуждал. Нет, он осуждал.

Я не поняла, что он хочет немного помутнившимся мозгом и завела руки ему под пиджак, обнимая, прижимаясь к его груди прохладной щекой, смыкая руки у него за спиной и вдыхая любимый запах. Какое-то мгновение я слышала даже сердцебиение своего мужа. Но стало неприятно, когда он убрал мои руки с себя и схватил меня за запястья, чтобы контролировать действия рук.

— Не правда. — сказала я возмущённо. — Пять бокалов всего. Это не так уж и много.

— Пол литра шампанского — мало для тебя? Я не выпил ни грамма, но всё равно устал. Нам ещё давать интервью, а ты уже готова. — он вздохнул и отпустил меня.

— Я не собираюсь давать интервью. — возмутилась я и оттолкнула Магнуса настолько, насколько хватило мне сил.

— Это понятно, что ты не будешь его давать. Перенесём всё на завтра или на послезавтра. Увидим. Но сегодня я позориться не хочу. Нам пора домой. Хватит. — сказал он и протянул руку, чтобы идти.

Уже словно по привычке я схватилась за неё и мы пошли, хотя мне и хотелось сопротивляться. Мимо меня прошёл официант с бокалами шампанского на подставке и я схватилась за один из них. К несчастью, Магнус сразу это заметил.

— Эй, с тебя достаточно, Астрид. — сказал он и выхватил бокал у меня из рук.

— Тогда оставь меня здесь. Я не уйду никуда. — возразила я, беря ещё один бокал у официанта в белом пиджаке.

— Пойдём, перестань сопротивляться. Я пытаюсь сделать как лучше. — нахмурился Магнус, выхватил и второй бокал.

— Что за цирк? — я словила руки на груди и нахмурилась. Он так сильно меня раздражал, что захотелось снова ему вмазать.

— Вот именно, что за цирк, Астрид? Может, перестанешь выделываться и послушаешь трезвого человека? — он повторил мою позу.

— Я трезвая. — пырхнула я, бесстыдно солгав.

Он вздохнул уже в который раз, провел рукой пол лбу и уставился на меня.

— Пойдём. — повторил он.

— Оставь ее в покое, принц. Спящая красавица нуждается только в чудовище. В его силе и ужасе. Но не в любви принца. — услышала я знакомый голос и перед нами появилась Ева.

Она не сводила с меня глаз, но при этом обращалась к Магнусу.

— Прекрасно выглядишь, Ева. — сказала я указав на её платье.

— С какой стати я принц? Ладно. Пусть буду принцем, мне всё равно. Ева, мы должны идти домой с Астрид. Вы увидетесь с ней позже, ладно? — Магнус подошёл к девочке, но та только попятилась.

— Не подходи ко мне, ужасный принц! — закричала она, зашипела, словно змея, выставила зубы и показала руками когти. Этим она напугала Магнуса и тот отпрянул, как от тока. Лицо девочки перекосилось, она ещё раз посмотрела на меня и убежала прочь.

Магнус повернулся ко мне, удивлённо подняв брови и широко открыв глаза. Ева и правда была очень странным ребёнком, жила в своих фантазиях, придумала странных персонажей. Мне стало ее жаль. Но я не могла пока об этом думать, шатаясь на ногах. Надеюсь, она побежала к брату или Элизе.

Когда Ева ушла, мы продолжили свой путь на выход и я даже смирилась с тем, что мы уходим. Только вцепилась в руку Магнуса и вообще проявляла к нему чрезмерно много внимания. Уверена, что утром мне будет стыдно, но пока я могу себе позволить эту роскошь, я буду этим пользоваться. Уже у выхода нас догнал Феликс.

— Вы уходите? — осведомился он.

— Астрид плохо. Мы должны уйти. Этот зал заказан до трёх ночи, поэтому можете продолжать праздновать. Если придёт кто-то из журналистов, то гоните их прочь. Если будет не хватать алкоголя или еды, то заказывайте ещё, я потом оплачу. — дал настановы мой муж, при чём с таким серьёзным видом, что точно заслужил на поцелуй. Я бы потянулась к нему, но пусть Феликс уйдёт.

— Ладно. Ты повезешь Астрид к себе? — Феликс удивлённо посмотрел на меня, словно глазами хотел оценить всё ли со мной хорошо. Нет, не всё хорошо. Хотя сейчас я чувствую себя так, словно мне офигенно.

— Она моя жена. — сказал приятный голос Магнуса. — Повезу. Если не понравиться, то вернётся утром домой.

Мужчины попрощались, не дав так сказать мне ни слова, хотя я стояла тут и могла вполне связно говорить. У самого выхода Магнус натянул на меня мою куртку, надел шапку, разрушая мою превосходную причёску. Я недовольно заскулила и поправила шапку, которая была надета набекрень. Магнус тоже оделся и взял меня под руку, чтобы вывести на улицу. Не знаю сколько надо было выпить шампанского, чтобы меня уволили с моей де свадьбы домой. Но ведь я даже ничего не сделала, кроме как совсем немного прилипала к моему мужу. Но он же мой муж, в конце концов!

Парень усадил меня в машину на переднее сиденье, после того, как мы быстро перебежали с ресторана к машине, ведь снова шёл крупный, лапатый и пушистый снег, хотя вокруг и так было много снега. Так много, что заваливало фонарные столбы. Но в туфлях и лёгком платье было не так уж и в удовольствие рассматривать зимние виды, ведь кожу тут же заморозило. Магнус сел на водительское место и выдохнул облачко пара, включая в машине печку.

— Такое ощущение только что было, будто бы ты куришь. — сказала я пьяным тоном, глупо смеясь.

Муж повернулся ко мне, подавляя улыбку и я замерла, когда он протянул ко мне руку. Его ладонь коснулась моего плеча, что заставило меня вздрогнуть. Но потом он схватил что-то над моей головой и протянул до берда. Теперь его ладонь коснулась моей ноги и подвинула бедро в сторону вместе с платьем. Затем раздался щелчок и я удивлённо уставилась на парня.

— Ремень безопасности. Чтобы ты не думала делать глупостей. — теперь он не скрывал улыбку.

— Ты так сказал, будто бы я достаточно пьяна, чтобы не контролировать свои действия. — надулась я.

— Нет, ты контролируешь, просто теперь менее скована. — протянул он и машина загула, а я осталась утопать в тихом стыде.

*

Дверь квартиры открылась и я вошёл туда, волоча за собой Астрид. Она немного перепила, чего ей делать не следовало, поэтому пришлось забрать девушку. Я долго не мог решить куда ее везти — к Феликсу, к родителям или к себе. Но привёз к себе. Это показалось мне больше всего правильным, ведь теперь она моя жена. Уверен, что когда она проснеться, то быстро убежит отсюда подальше, как сделала это после свадьбы брата. Меня накрыло чувство дежавю. Только в прошлый раз Аксель уступил девушке свою спальню, но теперь, как её муж, это обязан сделать я. Нет, по сути, было бы правильно спать в одной кровати, но это было бы правильно будь мы искренно любящей парой. Но таковой мы не являемся. От Астрид всего немного несло шампанским, но больше всего она пахла теми удивительным духами, которые ей подарили родители уже давно.

Она так искренне улыбалась, хотя я и понимал, что это от пьяности. Астрид повесилась мне на шею как только мы вышли из машины, поэтому не оставалось ничего другого кроме того, как приобнять ее и подняться вместе с ней на лифте. Я сам не понял почему, но был рад тому, что мы так близко тому, что могу обнять хрупкие плечи девушки. А сейчас я включил свет в квартире и измерял расстояние до комнаты.

— Сейчас. — сказал я, указываю девушку на пуфик в коридоре и снимая обувь с ног. И её и моих. Она что-то пробормотала недовольно и попыталась мне препятствовать, но я отбросил ее нежную, но настойчивую руку в сторону и больше она не стала возражать. Затем я помог ей снять куртку и шапку.

— Что ты меня домогаешься? — пробормотала она, вытянув руки так, чтобы я не подошёл к ней ближе.

— Ради Бога, раздевайся сама. — прыснул я смешком, а сам прошёл в гостинную, кинув взгляд на одинокий и пустой диван, который станет сегодня моим товарищем.

Астрид подошла ко мне сзади и обхватила за талию, сомневаюсь руки на животе. Через миг ее тёплая щека прильнула к моей спине. Когда я ощутил медленное дыхание девушки, мне захотелось развернуться и сжать жену в объятьях. Жена. Так когда-то отец называл мать, шутя. Но сейчас это совсем не шутка и Астрид — моя жена. Это моя жена прижалась ко мне, это дыхание жены я ощущаю, это ее руки у себя на животе я погладил ладонью. Я посмотрел на кольцо на безымянном пальце жены, которое было идентично моему. Астрид отпустила меня и тогда я не стал к ней поворачиваться, чтобы не увидеть при тусклом свете кухни девичье нежное лицо и не влюбиться окончательно.

— Пойдём за мной. Тебе нужен душ. — сказал я и прошёл по коридору, открыв ей дверь в ванную комнату и отводя подальше взгляд. Астрид шла, аккуратно держась за стену, а потом исчезла за дверью ванной.

— Где тут полотенце? — услышал я. Вздохнув, я зашёл за ней и показал на стопку белых полотенец в шкафу. В ванной комнате была и ванна и душ, но пьяному человеку ванну лучше не доверять. Я прошёл к кабинке и включил там тёплую воду, чтобы девушке не пришлось с этим возиться. — Дашь свою рубашку?

— Что? — я обернулся на голос жены. — Нет. Я найду что-то для тебя. Может, в вещах Акселя.

— Ты что, не со мной? — нахмурилась она, поджав губы.

— К сожалению, дорогая. — хохотнул я. Будь она трезвая, то уже залилась бы рясным румянцем.

— Почему? Тут холодно. — всхлыпнула она.

— Вода тёплая, она тебя согреет. — Я указал на душевую кабинку. Сказал бы я, что это начало мне надоедать, но это не так. Я с большим удовольствием смотрел на этот театр одного актёра.

— Всё уходи. Не хочу тебя видеть. — обижено сказала Астрид, выпихая меня из ванной.

— Как быстро ты поменяла своё мнение. — улыбнулся я, поддавшись. — Ладно. Только дверь оставь открытой. Заглядывать не буду, но должен слышать, что ты жива, пока уйду искать для тебя одежду.

— Иди прочь! — закричала она, а я больше не в силах сдерживать хохот, громко засмеялся. Может, даже окна завибрировали.

Астрид пусть и злилась, но дверь приоткрыла. Не настолько я извращенец, чтобы подсматривать за ней в душе, поэтому спокойно смог пройти мимо. Вместо этого ворвался в спокойствие комнаты Акселя и устремился к его шкафу. У этого болвана всегда много одежды на женский мотив, поэтому найти какую-то розовую футболку и захудалые пижамные штаны будет легко. Я так подумал и так оказалось. Не так уж и много времени прошло прежде, чем я остановился у двери и слушал, как с душа льётся вода. Я хотел зайти и оставить одежду внутри, но никак не мог решиться. Надеюсь, что она не поёт в душе. Я слышал только своё дыхание и воду. Жива ли Астрид там вообще? Послышался какой-то резкий звук. Немного похож на пение, но менее мелодичный и нежный. Скорее печальный и отчаянный. Я нахмурился и вслушался больше. Через какое-то время звук повторился. Что там происходит? И ещё, и ещё. Эти звуки точно издавала девушка. И только когда я приоткрыл дверь шире, начав переживать за неё, я понял, что это всхлипы. Она плакала. Невольно я поднял глаза на душевую кабинку. Там было мутное стекло, поэтому я увидел только хрупкий силуэт, который свернулся на полу душа калачиком и подрагивал. Захотелось подойти и прижать к себе, успокоить, но... Я не хочу, чтобы после этого она меня ненавидела. Я знаю, почему она плачет. Из-за свадьбы. Это всё казалось неправильным и мне, но я придумал это ещё и потому, что девушка нравиться мне. Были другие способы решить наши проблемы, но я выбрал этот. В конце концов, хочу чтобы она была рядом ещё из-за событий прошлого — аварии. Хочу помочь ей исцелиться, избавиться от всех страхов и травм. Хочу стать ей лучшим другом и близким человеком. Хочу сказать ей об этом прямо сейчас, но вместо этого тихо оставляю одежду возле душа и ухожу из ванны прочь. Это так эгоистично с моей стороны: наплевать на ее чувства, взять в приоритет свои капризы. Мне очень стыдно за содеянное, стыдно за эти слёзы. Если бы я был настоящим мужчиной и если бы умел правильно любить, то никогда бы не заставил ее плакать. Эта ситуация не оставит меня в покое, хотя я и понимаю, что ей нужно просто вылить эмоции, но совесть терзает меня за это, за каждую слезу за каждый всхлып, за каждое сотрясение маленького и худоба тела. Я мотаю круги по квартире и не нахожу себе места, пока течёт вода в душе и мне кажется, что проходит целая вечность и что я успеваю съесть себя десяток раз изнутри.

Когда я слышу как вода прекращает литься, то пытаюсь успокоиться и сажусь на диван, вытянув ноги на низкий столик. Двери из ванной комнаты тихо скрипят и я поворачиваю голову в ту сторону, когда Астрид тихо шагает по полу мокрыми ногами в большой футболке, которая свистеть с одного плеча и слишком большими пижамными штанами. Она выглядела так свежо: волосы промокли, на лице не осталось макияжа, на коже остался лёгкий румянец от тёплой воды. Видно было, что глаза опухли от слез. Девушка посмотрела на меня и смутилась. Видимо, душ немного привёл ее в чувства.

— Всё в порядке? — осведомился я, быстро подскакивая к ней. Она тихо кивнула.

— Спасибо, что привёз сюда. Я не знаю как бы давала интервью и разговаривала с гостями. Бедная пожилая мисс, на которую я сорвалась. Кажется, я съела около десятка десертов и десятка бокалов выпила. Какой ужас. — вздохнула она, взявшись за голову.

— Не хотел позориться с тобой. — ответил я, вместо того, чтобы объяснять, что не мог сделать по-другому, что это не по моей совести и что просто хотел позаботиться.

— О, конечно. Думаешь только о себе? — обижено поджала она губы.

— Надеюсь, что это был риторический вопрос. — скрестив руки на груди, я прислонился к стене рядом с Астрид и смотрел ну неё сверху. Что я делаю? Я должен прижать ее к себе, извиниться, рассказать о том, что я чувствую!

— Забудь. С тобой бесполезно разговаривать. Утопись в моей благодарности и прекрати оправдывать свои поступки, за которые я благодарна. В прочем, ты обязан был это сделать. — сказала она, хлеснув меня словами по лицу. Я даже хотел прижать ладонь к груди, ведь боль отозвалась именно на сердце. Может, мои слова делают ей так же больно?

— Я не оправдываю. Просто хочу дать тебе понять, что... — Я сделал глубокий выдох, прежде чем произнести следующие слова. Я не могу так поступить с ней после того, как услышал её плач. — Всё. Надоело. Иди сюда.

Я прильнул к ней резким движением, прижал голову к своей груди, обвил руки вокруг талии девушки, чтобы почувствовать, услышать. Она сопротивлялась, отпихала меня руками, отстраняла. Я не хотел ей этого позволить, и обнимал только сильнее. Опять я поступаю эгоистично и не думаю о том, что могу быть ей неприятен. Хотя она же сама, будучи пьяной, предлагала мне с ней принять душ. Я бы никогда не согласился, пока она была в таком состоянии. Она билась о мою грудь, отпихала руки, но я сквозь боль терпел. Совсем скоро движения стали более вялыми, пока она и вовсе не сдалась. Сердце забылось быстрее, когда она сомкнула руки у меня за спиной и прижалась ко мне щекой. Пусть мокрые волосы и оставят след на рубашке, но я хочу ещё немного почувствовать тепла и сердцебиения. Не знаю сколько мы стояли, но мне было мало. Наконец она сама отстранилась.

— Я хочу спать. Где позволишь остаться? — спросила она тихо.

— На диване ты спать не будешь. Останешься в моей комнате. — ответил я. — Не бойся, скоро мы не будем жить с Акселем и тогда у тебя будет личная комната. Аксель собрался переехать к парню. О, если ты, конечно, не захочешь остаться у Феликса.

— А я могу остаться с братом? — она подняла на меня глаза и я крепко сжал зубы, чтобы не опустить взгляд на её нежные губы.

— Конечно, ведь ты не в рабстве и вольная делать всё, что угодно.

Она ничего не ответила. Значит, что будет думать. Не знаю почему, но от этого в душе поселилась надежда. Крохотная, размером с тельце Астрид.

— Извини, за...меня. — сказала она тихо. Я только пожал плечами.

— Всё хорошо. Не волнуйся. Пойдём на второй этаж. Моя комната там. Я сейчас принесу тебе одеяло. Я давно не был дома и обычно спал на диване, поэтому не позаботился об этом. Тебе может быть холодно. — я снова попытался протянуть ей руку, потому, что боялся, что с ней что-то случиться, пока мы будем подниматься по лестнице. Это было глупо, но я ничего не смог с собой сделать. Она смотрела на мою руку несколько секунд, как всегда, когда я это предлагаю, но потом неуверенно взялась за ладонь. Я взял ее крепче и провел к лестнице. Она была из крепкого стекла, но я всегда боялся, что однажды она не выдержит мой вес. Хотя по себе знал, что архитекторы рассчитывают всегда и на вес в триста килограмм. А Астрид лестница точно выдержит. Но всё равно мы держались за руки, пока поднимались. Затем я провел девушку по коридору, где дверь налево открывала ещё одну ванну, направо мой кабинет, а та что прямо — мою спальню. Аксель всегда обижался, что у него личного пространства меньше, чем у меня. Но дай ему волю, он бы поставил прямо в холле пианино, на всех стенах повесил бы автопортреты, раскидал бы везде бумажки со стихами, а к стене на кухне приклеил бы балетный станок. Я ничего против его творческой души не имею, но квартира моя, а он тут живёт потому, что я его люблю. Фирмой он не занимается и на хлеб не скидывается, поэтому пианино в холле я терпеть не хочу. Мы зашли в спальню. Я включил свет и пропустил девушку вперёд.

В спальне мне нравилась кровать в холодных, серых тонах и большое окно от пола до потолка напротив неё. Сейчас она просто отражала то, что происходит в комнате — и бледное лицо девушки, мой помятый костюм — но если выключить свет, то отсюда открывался красивый вид на огоньки города. Утром здесь можно было увидеть пару кварталов, которые только просыпались, наблюдать за спешившими машинами и людьми. Вечером тут было видно прекрасный, алый закат, последние лучи солнца, которые скрывался где-то под городом. И я почти испугался, когда наткнулся на зелёную, яркую ёлку в углу комнаты. Что она тут делает? Наверное, её поставил Аксель и не предупредил. Нг ёлка была большой, до самого потолка. Сверкала игрушками и лампочками. Астрид остановилась и посмотрела на новогоднее чудо.

— Садись. Одеяло в шкафу. — сообщил я и прошёл к тому самому шкафу. Он был встроен в стену, чёрный, глянцевый. Я отодвинул его дверцу и достал оттуда мягкое, объёмное но лёгкое одеяло. — Немного прохладное, но быстро нагреется.

Астрид кивнула и послушно села на кровать, вытянув ноги. Я положил одеяло и понял, что пора оставить ее одну, ведь за весь день она наверняка устала. В последний раз я глянул на ее чистое от всего макияжа лицо, влажные волосы, мятую розовую футболку брата, которая так гармонично на ней смотрелась.

— Увидимся утром. — сказал я вместо пожелания спокойной ночи, потому, что оно показалось мне слишком ванильным и мальчишеским. — Я буду в кабинете напротив. О ванна в коридоре слева, а мой кабинет справа. Ну, если вдруг понадобиться.

— До завтра. — холодным голосом сказала она. Я вздохнул и вышел. После того, как я закрыл дверь, то стоял возле неё ещё какое-то время, не решаясь отойти. Через неё ничего не было слышно, но я ожидал, что что-то произойдёт.

Спустя три минуты я понял, что она спит. А чего я ждал? Что она откроет дверь и предложить мне спать с ней? Нет, сразу же пригласит в постель и разденется догола. На такое я и рассчитывать не мог, учитывая то, что сегодня произошло и то, что я слышал её слёзы в душе. Ей было плохо и я это понимал. Плохо от меня, от всем проблем в её жизни. Последнее, что ее сейчас волнует — развлечения в постели. Меня, честно говоря, тоже. Понял это и смирившись, я зашёл в тёмный кабинет, где стоял небольшой диванчик кроме рабочего стола и стула. Здесь же лежали некоторые мои вещи, в которые я переоделся. Решения остаться здесь было верным, ведь я переживал за Астрид. Если ночью что-то случиться, то я хочу знать об этом. Поэтому я оставил дверь открытой, чтобы сквозь неё лился свет из коридора, который я решил оставить включённым. Устроившись на диване, я ещё долго не мог понять как уснуть. Вроде бы я проваливался в сон, а вроде был в сознании. Из-за этого голова начала болеть, но я ничего не мог сделать, чтобы это прекратить, ведь тело словно парализовало. Я слышал воду, плач и слова девчонки «Оставь ее в покое, принц. Спящая красавица нуждается только в чудовище. В его силе и ужасе. Но не в любви принца.»

*

Я проснулся от того, что кто-то кричал. Это выворачивает наизнанку мои мысли, жгло сердце, прогоняло сон. Я сперва не мог понять что происходит и почему голова так сильно болит. Мне стало жарко, а шею вся была залита потом. Неужели я попал в ад, а это кричат мученики? Как я мог так скоро умереть, ведь я был ещё таким молодым. Недостаточно дышал. Недостаточно любил. Недостаточно пил и ел. Видел. Но затем сон начал покидать меня, снимая свою тонкую пелену с сознания. Я резко вскочил, словно обжегся. Крики стали тише, но не прекращались. Точнее не крики, а неясные, но громкие слова в бреду. Я сразу понял откуда они доносились, но не мог собрать силы в кулак и встать с дивана. Я слушал, словно издеваясь, ужас девушки. Как только ноги перестали неметь, а голова кружиться, я встал и побежал. Я толкнул двери кабинета, которые и так были открыты на распашку. Но я снова остановился у дверей Астрид. Чёрт. Нужен ли я ей со своей заботой? Зачем я ей? Что поменяется от того, что я разбужу ее?

Идиот.

Нет, эгоист. Почему я думаю об этом в то время, как должен помогать ей?

Я открыл дверь в темную комнату и быстро добрался до кровати. Девушка схватилась за одеяло, сжав его в кулак, голова пусть и лежала на подушке, но само тело постоянно вздрагивало, она неразборчиво бредила. Это меня сильно испугало. И её полуоткрытые глаза и бледное лицо и холодная кожа. С ней творилось что-то страшное. Я положил руки ей на лицо и легко встряхнул. Она перестала биться в конвульсиях и извиваться на кровати, словно это разжаренная сковородка, но продолжала бредить.

— Проснись! — сказал я грубо от страха. Руки переместился к хрупкие плечам и я легко потормошил ее. — Эй, всё хорошо?

Резко всё прекратилось. Она просто словно продолжила мягко и тихо спать, приобретая неестественно ровную позу. Кажется, что даже грудь Астрид не вздымалась от дыхания. Я отшатнулся и выдохнул. Что это было? Но тут девушка резко подхватила с кровати и часто задышала. Он схватилась за горло, словно ее кто-то душил и огляделась по сторонам. Завидев меня, она непонимающе склонила голову, несколько раз моргнула.

— Что с тобой тво....— начал я, но меня перебил её резкий крик. Она заверещала, словно я был злодеем, который ворвался в её спальню. Мне пришлось быстро к ней прижаться и закрыть девушке рот ладонью. — Это я, Магнус! Я просто услышал твой крик и пришёл проверить что случилось. Видишь? Я ничего не делаю и не сделаю. Клянусь. Я хочу помочь. Перестань кричать, ладно? А то соседи вызовут полицию и нам будет не до смеха. Ты и так наделала большого шума. Надеюсь, что никто не подумал, будто у меня в квартире кого-то расчленяют.

— Убеви гуку повавуста. — сказала она в мою ладонь и я повиновался.

Она села и втупилась в меня взглядом. Затем она взялась за голову и склонилась над постелью.

— Что случилось? — спросил я снова. — Ты вся тряслась. Тебе снилось что-то плохое?

Она подняла глаза, которые уже начали наливаться слезами вновь на меня и покачала головой. Она не была уверена, что может мне это рассказать. Сомневалась, что мне можно доверять тайну. Но если бы она рассказала мне тайну, то я хранил бы ее до гроба.

— Я... — вздрогнула она и заплакала, закрыв руками лицо.

Я вздохнул, сел на кровать возле неё и прижал к себе. В этот раз она не сопротивлялась. Просто не было сил. Снова этот запах. Снова прикосновение к ней.

— Расскажи. Клянусь, что об этом никто не узнает. Тебе станет легче. — пообещал я. Это была правда. Никто и никогда и ни при каких обстоятельствах не выпытает слова, которые она произнесет.

— Я бы спорила, но... Не могу... — выдохнула она с новым всхлыпом. Я не знаю что делать с плачущими девушками, поэтому так боюсь их слез. — Мне постоянно сниться то, как меня сбивают на машине. Я еду на мотоцикле, а меня сбивают. Снова и снова, каждый раз. Только этот сон и не более. В каждом сне всё по-разному. То я мчу по трассе, то по лесной дороге то ещё что-то. Меня мучают эти сны. И я вижу в водителе того автомобиля Сэма, хотя и понимаю, что это был Аксель. Но я не считаю Акселя виновным в этом совершенно. Иногда я вообще забываю, что в той машине был он. Я ненавижу лишь одного человека, я боюсь его и мне его жаль. Да, мне хотелось бы убить его, но он и так мёртв. Я думала после того, как он окажется в земле мне станет легче и кошмары пропадут, но это не так. Теперь мне сняться и иные сны. С тех пор, как к нам переехала Ева и начала... Чудить. Я вижу персонажей их воображения девочки. Она часто приходит ко мне и рассказывает что-то о Чудовище, Красавице, Принце... Теперь я стала их видеть во сне и они слишком жуткие. Красавица это я. Принцем она называет тебя, Магнус, а Чудовище... Ева обещает, что Чудовище сделает мне что-то. Вот только я не понимаю кто это. Сэм? Но он мёртв. Я боюсь... Боюсь, что это Чудовище это она сама. Да, я настолько слетела с катушек, что думаю, что мне что-то сделает маленькая девочка... Ещё и проблемы с СМИ, с наследством, со свадьбой, с моей реабилитацией. Я не справляюсь со всем этим. Я чувствую, что теряю себя. Я чувствую, что схожу с ума.

Последняя фраза повисла в воздухе и я застыл вместе с Астр д. Она перестала плакать ещё не середине своего признания, но сейчас мы перестали даже дышать. Я просто крепко обнимал девушку, а она тихо сидела рядом.

— Ты не сходишь с ума. Тебе просто надо было поделиться своими проблемами с другими. Проблемы со СМИ мы решили, в конце концов можно и не читать газеты. Свадьбы уже прошла. Наследство... Я займусь этим, если ты не против. Хотя бы до того времени, пока ты не реабилитируешься и не придёшь в себя. Я хочу тебе помочь, поэтому я займусь этим честно. О своих снах тебе стоит поговорить с психологом. А Ева... Её тоже нужно отвести к психологу. А если не поможет, то дать по заднице. — сказал я, немного улыбнувшись, надеясь, что это поднимет ей настроение.

— Нельзя бить детей. — ответила она строго.

— Ты права. — не стал спорить я. — Кстати, Аксель стал увлекаться всем этим искусством после аварии. Он захотел узнать вкус жизни, попробовать что-то новое, чем-то отвлечься. Да, он не мог ходить, но руки оставались в полне рабочем состоянии. Сначала он увлёкся живописью и быстро научился рисовать шедевры. Затем его увлечением стала музыка. Пианино. Скрипка. Затем гитара. Он усваивал новые умения очень быстро и быстро научился делать всё мастерски. До аварии такого не было с ним. Затем он занялся поэзией. У него выходят хорошие стихи, между прочим. Больше всего кому нравиться писать о любви, танце, смерти и жизни и боли. А одним из последних его увлечений стал танец. Как только он стал на ноги, так побежал в студию балета. Это смешно, знаю, но так и есть. Ему больно. Он часто говорит мне это. Но он любит это дело, поэтому я не хочу ему мешать.

— Ты говоришь это чтобы отвлечь меня? — спросила она. Голос стал намного спокойнее.

— Честно говоря, да. — улыбнулся я тепло.

— Здорово получается. Мне намного лучше. — призналась Астрид. — Ты был прав. Я должна была это сказать.

— Я всегда прав. Я же твой грозный начальник мистер Фадж, который требует отчёты о работе каждый день и заставляет делать прочую скучную ерунду! — хохотнул я.

— Вообще-то я так не думала о тебе! — усмехнулась и она, толкнув меня плечом.

— О, ну миссис Фадж теперь не стоит бояться моего грозного тона. На неё он не работает. Тебе идёт моя фамилия, ты знала? — я прижал девушку к себе сильнее, а она не отодвинулась.

— Моя фамилия мне шла намного больше. — возмутилась она.

— Правда? Ну, не обижайся. Я знаю как загладить свою вину. — коварно улыбнулся я.

Я ждал этого момента ещё со свадьбы. Она подняла ко мне лицо. Мой взгляд упал на её нежные губы. Она были немного приоткрыты и так соблазняли. Астрид заметила мой взгляд и когда я снова вернул его к её глазам, чтобы спросить разрешения, то увидел, что в них проскользнуло одобрение. Больше мне и не нужно было. Я тихо наклонился, всё ещё в нерешительности. Я боялся, что сделаю ошибку, хотя наше дыхание уже переплеталось воедино. Я боялся, что могу ее напугать и разрушить всё, что сегодня выстроил в её сердце, занимая там побольше места. Наверное, это ее взбесило или ей просто нетерпеливилось, но она сама ко мне поддалась уже в который раз и мы соприкоснулись. В этот раз я понял, что больше не отпущу ее. Губы были нежными и мягкими, поэтому я целовал девушку медленно, не спеша, не причиняя ей боли и резкости. Я бы сравнил губы девушки с лепестками роз. Такие хрупкие, как и она сама. Мне так хотелось подарить нам больше ощущений, почувствовать её вкус ярче, так, чтобы у обоих головы закружились, но уже понял, что нужно быть аккуратным. Я обхватывал то нижнюю, то верхнюю губу, она вторила моим движениям. Какое-то чувство от губ поползло к душе, завершилось там, словно маленький смерч, сметая всё на пути, заставляя меня вздрогнуть, покрыться мурашками, затем проделали путь к сердцу и легко открыло там дверь. Оно вошло внутрь, превратившись с огромного смерча в маленький комок и закатилось куда-то внутрь, затаилось.

Я отстранился и посмотрел на лицо девушки. Глаза сияли, в них поселились звёзды. Я снова прижал девушку к себе. Я не буду просить пока большего, чтобы не вышло затем, что она меня ненавидит, но из-за своего состояния должна была подчиниться мне. Я тогда окажусь злодеем, а я этого не хочу. Хочу быть тем самым принцем, которым меня прозвала Ева.

— А теперь пора спать. Третий час ночи, а ты устала. — сказал я, заботливо зарываясь пальцами в волосы жены.

Она растерянно кивнула.

— Может...м-м... — пробубнела она едва слышно.

— Мне остаться? — понял я чего она хочет.

— Было бы неплохо.

Ни говоря ни слова больше, я лёг рядом, укрылся одеялом и укрыл жену. Я смотрел в потолок. Почему я веду себя как подросток и не могу просто обнять ее? Почему так боюсь?

— Могу я тебя обнять? — спросил я. Она ничего не сказала, но кивнула, поэтому я перелез к ней поближе и обнял. Она рассматривала стену, хотя я и понимал, что ей просто неловко. Не знаю усну ли я или буду просто слушать медленное дыхание Астрид. Она закрыла веки, а я ещё долго рассматривал лицо и слушал биение сердца. Своё. Её.