Астрид

    Я тихо прикрыла дверь старой квартиры и выдохнула, уставившись в зеркало гардероба у нас в коридоре.  Каштановые волосы торчали во все бока из-за шлема, а под голубыми глазами лежали тени. Какое романтичное название для обычных синяков усталости — тени. От ботинок ноги ныли и поэтому я с облегчением от них избавилась, став на сантиметров пять ниже в отражении. Когда я отставляла обувь в сторону, то поняла, что в коридоре лежат лишние туфли. Чёрные, с толстым каблуком и глянцевым блеском. Я туфли не носила, и сомневаюсь, что их носит Феликс. Такие туфли стоят не дёшево, поэтому это не подарок для меня. Мой любимы братец кого-то привел…
    Обычно Феликс был аккуратнее, когда хотел привести одну из своих девиц к нам домой и либо предупреждал меня либо делал это незаметно, пока я была на работе. Сегодня он, видимо, забылся. От этого мне стало немного неприятно. Положив на полку свой шлем, затем сняв кожаную куртку, я посмотрела на себя в зеркало ещё раз, оставшись только в светло- зелёном гольфе и чёрных джинсах. Мне пришлось на цыпочках проходить по коридору. Я не собиралась смотреть в комнату своего брата, уважая его личные границы но, Бог тому свидетель, дверь была открыта, поэтому я заглянула туда мельком. Феликс и его, видимо, новая девушка обнимались у него на кровати. Картина казалась мне очень мирной и беззаботной, а ещё немного отвратительной. Ревность горячей волной прилила мне в лицо.
    Я любила своего брата. Очень даже любила. Не романтичной любовью, ведь это было бы странно, но любовью сестры. Я была его маленькой сестрой, которую тот всегда защищал и не собиралась ни с кем делиться. Эта девушка ведь может забрать изрядную часть его внимания, может отобрать эту часть внимания Феликса у меня. Из-за этого мне стало жарко, а горло гольфа сдавило шею. Я издала тихий кашель, который в тишине нашей с братцем квартиры получился очень резким и неожиданным. Двое на кровати вздрогнули.
    Феликс повернул ко мне карие глаза, что излучали на данный момент только испуг, недоверие, негодование. Я тут же отвернулась от его двери и прикрыла ее. Стало стыдно, ведь я будто прокралась в его личное воспоминание, залезла в маленький тайник. Пусть это его тайник, но девушки я не потерплю. Переведя дух, я снова открыла дверь. Гостья Феликса, прикрываясь одеялом, натягивала платье, а сам мой братец застегал ширинку на джинсах.
— Поторапливайся, Феликс. О, и гостью к дверям проведешь сам, если она, конечно, не наберётся смелости просить чаю. — сказала я сухо из-за ревности, каким то чудом не покраснев.
     Девушка бросила на меня возмущенный взгляд, а брат осуждающе цокнул языком и состроил мне злобное лицо. Я оглядела его трапециевидный торс, ради которого тот и просил денег на зал, а потом ещё раз пробежала взглядом по его подруге, перед тем, как захлопнуть дверь во второй раз. Я пошла на кухню, по дороге обнаружив сумочку девушки и повесив ее на ручку двери. Я сделала себе сэндвич, а потом, зажав его между зубов, поставила на плиту чайник, чтобы попить кофе. Когда-то мы могли себе позволить пить кофе не просто с кофеварки, а сваренный настоящими мастерами в этом деле, в дорогих ресторанах, в кофейнях, в барах. Сейчас мы не могли себе позволить ни то, ни другое, ни четвёртое и поэтому приходилось довольствоваться заварным кофе, добавляя в него сливки и сахар. И даже без пенки, что расстраивало меня больше всего, как фаната латте.
    Я выглянула в коридор, когда незнакомка, спотыкаясь, проскакала к выходу, а за ней прошел и Феликс, что-то шепча. Наверное, проклятья в мою сторону. Люблю его. Словив на себе взгляд брюнетки, я помахала ей рукой, одновременно кусая сэндвич, а мой брат закатил глаза. Несносный. Хотя это я, скорее, несносная. Поцеловав свою подружку в щеку, братец закрыл за ней дверь, глубоко выдыхая и сопя носом. Из-за последнего я поняла, что получу. Ещё как. Но я спокойно продолжила есть свой сэндвич и подошла к окну, выглянув вниз, на оживлённую машинами и людьми улицу.
— Прости за это. — вместо ругательств извинился парень и я удивлённо обернулась, поднимая и выгибая вопросительно брови.
— Это ты прости. Не знаю, что на меня нашло. Нужно было всё таки оставить ее на чай. — я коротко засмеялась, хотя мои слова даже самой себе показались слишком жёсткими.
    Увидев кипение чайника, я выключила его, а в чашку насыпала немного кофе, заливая кипятком. Затем добавила сливки из холодильника и сахар. Брат внимательно наблюдал за моими действиями, сложив руки на груди и поддерживая напряжение. Почему-то я решила заварить кофе и Феликсу и скоро протянула ему в руки чашку.
— Как гонки? — спросил он, а я боялась, что не спросит.
    Откусывая ещё один кусок сэндвича, я довольно показала ему белый конверт.
— Круто. Какое место? — поинтересовался он, возможно, чтобы меня не выбесить и оставаться вежливым.
— Третье. Едва. — Довольно сообщила я.
    Братец взял чашку из моих рук и немного надпил, усаживаясь на небольшой столик нашего поместья.
    Мы жили в маленькой, обычной городской квартире, снимая ее у любезной женщины. В квартире не было ничего особенного и она не выглядела по-современному. Стиль интерьера я бы назвала «домашний уют», потому, что не было даже определённой цветовой гаммы. Здесь было две комнаты душ с туалетом, небольшая кухня и, собственно, всё. В одной из комнат жил Феликс, а во второй я.  Сомневаюсь, что нам хватило бы денег на поместье побольше. Сначала нам, как детям, которые выросли в огромных особняках, старых поместьях и двухэтажных пентхаусах в элитном районе элитной новостройки было непривычно и очень тесно. Сейчас мы чувствуем себя так же, но перестали об этом говорить. Хоть какой-то прогресс.
— Ты молодец. — сказал братец, улыбаясь. — Ох… — он посмотрел на своё кофе. — Нельзя было его пить на ночь. Завтра к парам мне нужно быть бодрым и хорошо выспаться. Сделаешь и мне сэндвич. Я устал.
— Нет. Ты уже взрослый и сделаешь сам. В конце концов я тоже устала. — возмутилась я. — А если не хочешь кофе, то отдай мне. Я умираю как хочу его и чувствую, что одной чашки мне не хватит. Лучше скажи как зовут ее.
— Кого? — задал он очевидный вопрос, чем немного вывел меня из себя. Он старше меня, но ведёт себя, будто маленький ребенок.
Брат всё понял. Он откинул со лба светлые волосы романтичным движением и непонятливо поднял бровь, хотя я знала, что он всё понял и просто строит из себя дурака, чтобы не признаваться.
— Твою подругу. Кто она? Сколько ей? Как вы познакомились? — пристала я с вопросами, доедая сэндвич и склоняя к губам чашку кофе.
— Я расскажу тебе как-нибудь позже. — пообещал Феликс, хотя я знала что этого не произойдёт. — Расскажу, если у нас будет всё серьезно.
    Я дернула плечами и надпила из чашки. Приятное тепло разливалось по телу, кофеин поступил в кровь и я довольно улыбнулась.
— Ладно, дело твоё, но ты аккуратнее, ладно? Она с твоего курса, да? — заботливо продолжала я допрос, словно мама.
    Налюбовавшись тем, как Феликс закатывает глаза, я услышала вибрация в кармане джинсов и достала телефон. Пришло сообщение от Люци:
«Завтра в 5 будут ещё одни гонки, малышка. Ждём тебя. Локацию сброшу позже.»
    И я улыбнулась этому сообщению. Мне нравились гонки. В погоне за скоростью я чувствовала себя свободной, чего жизнь мне не совсем позволяла. Приглашали мне, правда, совершенно не на все. Гонки могли происходить всего пару раз за месяц и участие я принимала лишь в половине из них, потому, что организаторам я не казалась прибыльной, если на меня не делали ставки богатенькие и молоденькие детишки олигархов со слишком скучной жизнью. Сомневаюсь, что жизнь их была настолько скучна. Можно делать столько разных вещей, работать, учиться, путешествовать, узнавать что-то новое, а они выбирают обычные нелегальные гонки, чтобы занять свой досуг. Раньше я, правда, была не лучше их — клубы, вечеринки, тусовки и концерты. И я тоже не понимала как можно заниматься настолько скучными вещами, как документы и бумаги отца, а так же его деловые встречи и переговоры, нагоняющие невероятную тоску. Нас с братом вечно таскали по учителям, нанимали нам разных людей, профессоров, учёных, в надежде, что кто-то из них сможет нас заинтересовать. Среди них были даже иностранцы, чтобы учить нас различным языкам. Со мной, насколько я помню, занималась одна женщина из Америки, итальянский учитель языка, полиглот и даже молодой парень из Китая. Да, я кое-что знаю из языков и уверена, что смогу нормально объясниться как минимум с англоговорящими, итальянцами и некоторыми азиатами, но до сих пор помню, как я убегала с уроков или пряталась от педагогов… Хотя я же была ребенком. Дети не любят учиться.
     Я допила кофе и поставила чашку на стол, возле брата. Приблизившись, я почувствовала от него незнакомый женский запах духов и зубной пасты, мысленно улыбаясь. Ох, если найдёт себе кого-то мой братец, то я очень скоро стану тётей. Хочу ли я? Не знаю. Буду ли я ревновать? Однозначно.