;;
Посвящается Поэту;;
28 августа, 2019;
В пять утра мир казался слишком темным и чужим для маленького ребенка, привыкшего жить на отшибе небольшого городка, которого даже нет на карте России. Хоть весь глобус перекрути в кабинете географа — ни одного упоминания об этом странном белом месте, где солнце выглядит как нафталин, а тучи скомканной бумагой лежат на детских ручонках. Говорят порой, что в лесах, раскинутых рядом, обитает нечто, что ограждает их от внешнего мира, не позволяет другим проникнуть сюда, дабы разведать тайну жизни мещанского народа, который вполне позволительно можно отнести к мертвым душам.
Нежно-розовые простыни из шелка были холодными от открытого настежь окна, и мальчик с кудрявыми светлыми волосами проснулся. Зубы стучали, будто он окунулся головой в свежий декабрьский снег. Он посмотрел на настенные часы, которые когда-то купил его дедушка на рынке за копейки, но стрелки застыли замертво на тринадцать часов и семь минут. Мальчик совсем забыл, что надо было съездить в город и купить батарейки. Мать давно говорила ему об этом, но он вновь забыл, хотя не хотел расстраивать её. Вот вернется она после работы, а он ничего не сделал... А ведь хочется видеть улыбку на её морщинистом лице, чтобы глаза материнские сияли, радовались.
Как только он наступил на холодные деревянные доски, они тут же издали печальный стон, будто вся жизнь для них была тяжелым бременем. Юноша надел на себя коричневый свитер и почувствовал приятную колкость, которая отдавала в спине вибрацией. Глядя на эту одежду, он ассоциировал его со своим именем. Таким темным цветом, чуть даже кофейным, что напоминал тусклый свет, выглядывающий из кухни маленькой коммуналки.
Черные брюки были запачканы землей после вчерашнего дня. Он много работал в саду и посадил чайные розы, которые так любит мама. Дедушка раньше сажал мальчика на колени и рассказывал, что в молодости его отец часто дарил матери розы, а порой даже залезал на балкон учебного общежития с цветком в зубах — прямо как в старых фильмах, где любовь никогда не умирает. Весь двор был в восторге, когда его мать согласилась выйти замуж!.. Эти истории очень нравились парнишке, ведь он совсем не знал своего отца. Но черно-белая фотография на полке могла дать общие представления, каким его папа был в молодости: с темными волосами до подбородка, белой помятой футболке «СССР» и синих джинсах, которые любили варить в кастрюлях. Рядом с ним счастливая девушка-блондинка — мама мальчика. Они улыбались, были полны энергии, и словно птицы могли взмахнуть крыльями, чтобы взлететь к небу — так они были свободны.
Мальчик идет во двор к умывальнику, чтобы умыться. Наливает воды из ведра и смотрит на маленькое машинное зеркало.
Было холодно и пасмурно. Туман не собирался рассеиваться, а скорее оседал сажей на волосы и румяные щеки.
Здесь летом не стоит ждать теплой погоды для урожая, потому что ничто не выживет при таких погодных условиях. Холод проникает в кости, пробирается в недры человеческого тела и остается в клетках ядовитым пигментом. Именно для этого раз в две недели маленькая семья едет в центр города. Они закупаются едой, иногда новой одеждой и бытовыми предметами. Ясное дело, что мелкий является изгоем в своем классе, а то как же иначе? Живет в лесу, никакой цивилизованной жизни, а из интересного лишь дедушкина библиотека, которой не меньше двадцати лет, телевизор и радио. Ходит в старых обносках, ни с кем не общается, весь какой-то зашуганный, с мечущимися туда-сюда глазами. Ну и кому нужен такой друг, с которым даже новые фильмы и игры не обсудишь? Правда, есть один знакомый, милый такой. Иногда может подшутить над своим одноклассником, но встает горой, когда кто-то начинает над ним издеваться. Мать иногда оставляет его у этого друга, когда работает сутки. Именно этот пацан и является его дверью в «цивилизованную» жизнь.
Он пошел на кухню, где были обычные старые окна, и достал из холодильника молоко. Налил в кружку дедушки. Выпил. Есть не хотелось, но юнец взял два куска хлеба для Муськи — белой козы, которая паслась недалеко от их дома. Мать часто просила его приглядывать за ней, чтобы коза не потерялась. Но он почему-то был уверен, что Муська никуда не уйдет. Её дом здесь. Ну, куда ей уходить-то? И совсем непонятно, детская ли это наивность или глубокая мысль, что порой недоступна взрослому поколению.
Порой он хотел домой...
Мальчик надел свои оранжевые сапоги, потому что трава была мокрой, а мочить ноги не хотелось. Муська как всегда находилась на одном месте и жевала траву. Она увидела его и посмотрела своими маленькими глазками-пуговицами. Подошел к ней и погладил по худой спинке.
— Ты моя хорошая, — ласково произнес мальчик и разломал хлеб на маленькие кусочки. — Кушай, солнце.
Она совсем его не боится. Сначала нюхает руку, ест хлеб, а потом нежно трется головой об неё. Просто прелесть! «Как можно не любить таких милых существ», — думал мальчик, улыбаясь уголками искусанных губ.
Он любит надкусывать хлеб и наклоняться к Муське, чтобы она взяла кусочек из его рта, не касаясь самих уст.
Правда, Муська была не единственной подругой главного героя. Иногда к нему приходил ещё один друг по имени Авдей. Он был, вероятно, на год старше, всегда носил потрепанную почтовую сумку (говорит, от брата досталась) и никогда не показывал, что носит в ней, но порой доставал оттуда камешки или шишки, которые находил в дремучем лесу. Каждый раз рассказывал интересные истории — прямо как дедушка! Жаль, что он не смог их познакомить, потому что малец познакомился с ним только после его кончины. Они точно нашли бы общий язык, играли в шахматы и увлекали мальчика интересными беседами, как настоящие кухонные философы бывшего Советского Союза.
Мальчик был уверен, что Авдей сегодня придет. Как и уверен в том, что Муська не уйдет.
Она-то правда не уйдет. Уж слишком любит этого странного мальчика, который каждое утро на протяжении многих лет кормит её хлебом и нежно гладит жесткую шерстку. Вообще-то, когда Муська была маленьким козленком, её шерсть была намного мягче и пушистее, что аж напоминала пух и мягкую подушку.
Он решил прогуляться по полю, поэтому забежал домой, чтобы взять старое осеннее пальто, которое мама купила несколько лет назад на рынке и потратила при этом немалую часть своей зарплаты. Теперь это пальто было ему в самый раз, потому что изначально он в ней утопал как в одеяле. Мама просила всегда брать на несколько размеров больше. Она ведь хочет как лучше...
Было холодно и пасмурно. Мальчик шел прямиком по траве и вдыхал холодный августовский воздух, который спустя мгновение превращался в теплый пар из его рта. Иногда он любил представлять, что это сигаретный дым, хотя никогда не пробовал курить. На светлых волосах можно заметить немного сена — это он позавчера залезал на сеновал лесника, к которому шла мать за топором. В итоге он сам решил расколоть ей дрова, за что она отблагодарила его теплым муськиным молоком и угостила ужином. А на сеновале мальчишка подставлял лицо ветру и наблюдал за всеми сверху. Он понимал, что лесник неравнодушен к его маме, но она настолько занята своей работой, что не замечает этого. А мужик-то и правда хороший... Юнцу нравился этот усатый, а особенно его огромный сарай, где он держал кроликов и гусей.
Среди тумана парнишка заметил силуэт Авдея в черной шляпе, но на этот раз на его плече не было той почтовой сумки, а у ног стоял старый дипломат. Мелкий ничего не понимал, поэтому ускорил шаг, чтобы спросить у своего друга, в чем дело.
— Я уезжаю отсюда, — первое сказал он, когда увидел своего маленького товарища. — Навсегда.
— Но почему? — непонимающе спросил блондин, пытаясь разглядеть его сквозь пелену тумана. — У меня кроме тебя здесь никого нет. Ты что... собираешься бросить меня?
Авдей растерянно замолчал и опустил взгляд. Стал ковырять ботинком землю. Обратно посмотрел на друга и вздохнул. Волосы были немного мокрыми. Значит, он шел через лес. Младший и понятия не имел, где он живет, сколько ему лет и откуда он родом. Просто резко появился в его жизни, что даже не успел ничего расспросить о его прошлом.
— Я не могу тут оставаться, — ответил Авдей, будто это была самая основная причина. — Понимаешь, солнц, есть такие вещи, о которых нельзя молчать, но и рассказать трудно. Когда-нибудь я тебе скажу, в чем дело.
Неожиданно его глаза загорелись, он оживился и открыл свой чемодан. Достал оттуда несколько шишек и вручил их своему озадаченному другу, который растерянно смотрел на это добро.
— Эти шишки родом оттуда, где я родился. Там обычно всё темно-красное и теплое. Город не для всех. Когда я думаю о своей родине, то вспоминаю церковь и стук каблуков по кафелю, — он улыбается после этих слов и поправляет черную шляпу. — Я рос в церкви. Совсем не зная другой жизни, купил однажды билет в другой конец и очутился здесь, — Авдей резко замолчал, будто сказал что-то лишнее. — Когда-нибудь я тебя позову. А сейчас у меня поезд. Главное, не бойся. Ты тоже отсюда выберешься. Конечно, говорят, что из городов, где нет солнца, невозможно уехать, но ты другой. Не такие как они. У тебя получится, ты понял меня? Скоро ты тоже переедешь.
Но ему так нравилось жить в этой белой местности, где так тихо. Иногда бывает пугающе, особенно в лесу. Будто там есть то самое темно-красное, скрывающее свои страшные тайны. Чувство, будто если его напугаешь, то это вырвется наружу. Ассоциация выступающей крови после пореза на руке. Страшно знать, что на самом деле является этим цветом, ведь мутно-зеленый снаружи совсем отличается от того, что внутри. Непонятно, стоит ли вообще думать об этом. Не лучше ли просто жить здесь, среди зеленой травы и деревянных досок, гниющих под ногами? Куда лучше, когда есть теплое молоко и корка хлеба. В лес ни ногой!
Мальчик не знал, что здесь вообще ходят поезда. Тем более, он никогда не слышал их шума, но дедушка раньше рассказывал, что рельсы когда-то вели дорогу к другим частям мира, а после постройки купола ездить было разрешено только в другой конец города.
Но они с каждым шагом, когда шли к дороге, начинали слышать шум поезда. Один момент — и он остановился. Авдей схватил друга за рукав и потащил его к подсолнухам, за которыми оказалась большая дорога с рельсами. Поезд стоял, будто ждал именно Авдея.
— Возможно, мы встретимся через много лет. Ты только не кричи, когда увидишь меня, хорошо? — мальчик непонимающе кивнул. — И принеси с собой листочки. Я нарисую на них лес, куда мы с тобой убежим только вдвоем. Можешь даже отыскать для меня шишек. Я это люблю. А потом я покажу тебе свою родину. Обещаю, тебе понравится. Только ты, пожалуйста, сбеги отсюда. Города без солнца обычно поглощают всех, кто осмелился взглянуть судьбе в глаза. Другие люди никогда не сбегут, если не убьют в себе эго, а тебе стоит всего лишь зародить в себе нечеловеческое начало, что-то такое глубокое и сокровенное, как детское принятие своей сущности без известного нам эгоизма, — Авдей вздохнул, поправил складки на пальто и принял деловитый вид. — Я буду ждать тебя, солнц!
Он загадочно улыбнулся и прыгнул в поезд. Младший смотрел в мутное окно, за которым стоял Авдей и больше не улыбался. Он застыл как фарфоровая кукла, а взгляд был пуст и жалок.
Было холодно и пасмурно. Поезд тронулся и мальчик подумал, что он должен найти много шишек, чтобы вернуть свою темно-красную сторону для очередной встречи со своим сознанием.