Глава 1
Один ее завоевал.
Другой ее хочет.
Но он...
С ним останется навсегда.
Нет, у нее вовсе не было трех разных ухажёров... Только два. И никого она не охмуряла. Она, вообще была уверена, что женщина поломойка не интересна никому. Даже такому же копателю в грязном белье.
Только им она почему-то была интересна. Как минимум. Собственно, она ими не пользовалась, а могла бы. Они сами состязались за нее и старались усерднее, видя победы другого. Они были разные. Миша был бурным потоком воды, но его скорость была незаметна. Как вода, которая течет из-под крана под большим напором. Даня же был ветром. Он приносил с собой вкусные запахи, притягивал теплые течения ветра, а иногда и вносил бурю в ее эмоциональное состояние. Не то чтобы ей не нравилось. Ей было комфортно с обоими, только выбрать она не могла одного. Они не появлялись одновременно, чтобы можно было их сравнить. Они приходили по очереди, на разное время, пытаясь ее завоевать. Но хозяйские комнаты сами не натирали себя чистящим средством, и ее приходилось прекращать игры парней, чтобы не оказаться за воротами особняка.
Если бы ее попросили выбрать для нее только одного, то она бы не назвала никого. Не потому, что нравилось ей восхищение обоих. Вовсе нет. Она не как героиня Зендаи из фильма «Претенденты». Ей вовсе не нужны два фаната. Но с кем ей и было комфортно, так это Даня. С ним она видела себя через много лет вперёд. С кольцом на пальце и детьми в доме. В их доме. Миша же был как летняя интрижка. И не хотелось даже думать, что он может изменить ей. Не хотела быть как бывшие его отца. Богатые, но несчастны. Хотя про Евгению так и не скажешь. Только Елена... Ну и может Ирина. Но вроде как горничным запрещено сплетничать про жителей дома, так что не станем об это.
Миша воровал ее поцелуи каждую секунду. И их стало больше, когда его отец запретил им видеться. Он находил тысячу причин увидеться с ней. И это не могло не льстить. Они целовались на кухне, в кладовке, в гладильной, на улице за елкой, через окно ее комнаты. Но она никогда не проявляла инициативы, не искала встреч с ним. Он сам ее находил. И, кажется, его не беспокоило вся эта ситуация.
За Даней она подглядывала. Она могла случайно заметить его в отражении шкафа, который она чистила, и ее голова сразу поворачивалась в его сторону. Взгляд успевал захватить только его спину и ягодицы, которые исчезали за стеной. Благо она никогда не бегала за ним. Хоть голова и жила своей жизнью, но такие промахи не позволяла совершать. Она старалась быть с ним холодной, только он улыбался ей, и она не могла не улыбнуться в ответ. И злиться на него за фото поцелуя Миши и Яны тоже получалось не долго. Она ему нравилась, и он хотел, чтобы она не попала в капкан Миши. Только она уже была в беде, и Даня только добавлял проблем.
Они так и не поцеловались.
Верее поцеловались после того как Миша на пару дней уехал из особняка по каким-то делам, а Даня оказался на пути, идя из кабинета Сергея. Ей было приятно слушать его извинения. Он рассказал, что они поговорили с Мишей, и он все осознал. Так что никаких больше подкатов к самой красивой горничной. Только когда он захотел уйти после этого разговора, она остановила его и его вопросительное «М?» заткнула поцелуем. Дане потребовалось несколько секунд, чтобы ответить ей не с меньшим напором. С Даней она чувствовала бабочек в животе. И кто-то говорил, что это признак опасности и так тело с нами разговаривает. Правда была в том, что ластовица трусиков промокла после их первого поцелуя. И каждая следующая встреча не заканчивалась ничем другим.
Она не знала, догадывался ли о романе Михаил, но она при удобных случаях дарила Даниилу свою улыбку и прикосновение, если было возможно. Никто не спрашивал, что у нее с другим, и иногда ей казалось, что они все-таки ее фанаты. Вот только Яна, которая вернулась с очередного путешествия обратно вместе с Мишей в мега сексуальном платье и вырезом таким, что становилось ясно, что там вовсе нет белья. Миша придержал ей дверь, проводил до крыльца и позволил поцеловать. В уголок губ. Яна ей не нравилась раньше, но видеть, как забирают у тебя твоего человека, оказалось более неприятно, чем можно было представить. Благо у нее удачно получилось избегать Мишу целую неделю. И бо́льшим благо был появившийся Даня в воскресенье. Он стоял у входа в ее комнату с пакетом еды из ресторана и плюшевым зайцем. Маленьким, но недостаточно, чтобы можно было прикрепить на ключи. Он извинился за размер, и она пошутила, что очень надеется, что в штанах все в порядке. Шутку он оценил и почти довел ее до оргазма одними поцелуями. Вика оказалась лишней переменной. Только Даня не сбежал, а украл ее в другую комнату. Где вместо продолжения и приятных ласк заставил выйти на серьезный разговор.
Он рассказывал долго, четко и смотрел ей в глаза. А она иногда видела его перед собой размытым силуэтом из-за слез, а иногда чёртом с рогами от злости. Он говорил от сил минут тридцать, но казалось, что прошла ночь. Даня рассказал про крипту, ее брата, бандитов. И она видела, что ему стыдно и неловко, но не сделала попытки его успокоить. Он дал ей время подумать. И уже в следующее воскресенье — и всего через три подаренных поцелуев от Миши — она дала ответ.
Она не ходила вокруг да около. По полочкам разложила свои эмоции и чувства, свою точку зрение и итоговый ответ. Она пыталась злиться на Даниила. Три дня вызывала-вызывала в себе это чувство, но оно так не появилось. Они просидели всю ночь за разговором о том, что ей очень хочется, чтобы с ней и братом все было в порядке. И с Даней. Сказала, что ключ от ячейки не отдаст. Говорила что-то еще, но ее слушали и не прерывали, поэтому остановиться пришлось самой и сказать четко «Ты мне нравишься, но мне небезопасно с тобой». Она внутренне молилась про себя, чтобы он сказал, что подарит ее каменную стену, замок и все, что она захочет, лишь бы ей комфортно стало. Даня ее удивил. Он улыбнулся грустно, но так счастливо - словно она его главная мечта. Он встал на колени, пока она сидела на краю кровати и уткнулся лбом в ее коленки, обняв руками ноги. И подчинение ее подкупило. Ее рука скользнула в его волосы. Она дополнила свое признание лишь тремя совами: «Я не сержусь». Тогда Даня и рассказал, что знает, как решить ситуацию и попросил только дать номер брата. И почему-то она ему верила. И после она узнает, что не зря. На последок он поцеловал ее и произнес: «Моя Екатерина».
Поговорить о том, чья она вышло через два дня, когда Миша выловил ее в коридоре и потянул за руку на себя. А Даня, который выходил из кабинета его отца, увидел все это. Никто не ругался, только убивал взглядом. А Катя сидела на диване, поджав к себе колени. Ее тогда поставили перед выбором, и она думала добрых пять минут, а когда была готова назвать ответ, в комнату зашла Яна в белье и шелковом халате. Халат, к слову, был расстегнут, а на шее красовались свежие засосы. И не только там, конечно. Секундой позже все знали, что Миша спал с Яной и в перерыве решил поцеловать горничную, чтобы сравнить ощущения. И засос под воротом футболки отлично говорил в сторону ленты событий Яны. После того вечера выбирать не пришлось, и Катя, залепив смачную пощёчину младшему хозяину дома, высказала все, что думает о нем, а потом на глазах у всех поцеловала Даню и увела официального бойфренда из комнаты. Позже выяснится, что Миша и с Яной спал эксперимента ради. Только и Даня не глупец и не фанат, поэтому с ним тоже пришлось объясниться и поцеловать в конце не как в первый раз, а нежно и медленно.
Теперь Катя чувствовала себя подростом, который влюблен в старшеклассника. Они встречались с Даней по вечерам и долго валялись в комнате, в которую Катя тихонько перебиралась. Вика с ней разговаривала по-прежнему часто, но теряла мысль на середине рассказа, и их общение сходило на нет. Но зато Маша оказалась хорошим собеседником, и она потихоньку влилась в другой коллектив горничных.
Даня не выставлял все напоказ, был более сдержанным и не подговаривал Раису к непонятным действиям по типу: «Приберитесь-ка вы в бассейне. Вас ведь там Михаил ждет». Даня был спокойным. Она так думала, пока в один из дней, когда они обсуждали что-то про юридическое дело, он не провёл пальцами по бедру и на ее тихий смущённый стон лишь попросил ее продолжить рассказывать. Он был огнем, если не добавлять достаточно потоков воздуха. Она плохо помнила тот вечер, но и одновременно это навсегда станется в ее памяти.
Она продолжила рассуждать вслух, а рука Дани скользила по бедру, и стоило только ей успокоится, как рука сжала верхнее полупопие. Это было странно. Их встречи никогда не приобретали такой оттенок, и градус не повышался. Все было в новинку. Даня, как только Катя продолжила щебетать, уже более уверенно повернул ее на спину, но сам остался лежать на боку, чтобы видеть все с самого шикарного градуса. Его пальцы двинулись изучать плоский живот, но под мешковатую кофту не пролезали. Катя сама пожаловалась на то, что жарко. Это была приятная игра «ничего не происходит». Она стянула кофту и легла обратно. Дыхание ее пришло в норму, и рассказ стал более оснащён фактами. Ненадолго, конечно. Ведь оказывается, когда ткани становится меньше, то кожа лучше чувствует кожу, и пальцам проще пролезть под футболку и провести волну до третьего ребра снизу, а потом спуститься к бёдрам.
Если они должны были остановится, то стоило это сделать раньше. А сейчас Даня закинул левую ногу себе на ноги. Чтобы было удобнее, разумеется. А его руки буквально доводили Катю до плача и просьб двигаться туда. Но она была упрямее и не прекращала диктовать заученный материал. Руки Дани исследовали каждую клеточку через одежду. И это было тем, за что она была благодарна. Раздеться сейчас было бы некомфортно. Даня не прикасался к ее грудям пока она не сделал этого сама и не показала ему как она этого хочет. Он ухмыльнулся и за ляжки двинул ближе к себе, чтобы член уперся ей в бедро. Сбило ли ее это с предложения – да. Продолжила ли она говорить – да. А самой казалось, что она несет чепуху и не понимала, как еще можно сосредоточиться на учебе. Но мозг продолжа работу все равно. Даня больше не церемонился. Он перевернул ее обратно лицом к себе и просунул колено между ее ног и – точно не случайно – двинул им вперед и назад. Дыхание Даниила щекотало шею, и это было настолько правильно, что его обязаны были отправить в рай. Катя не пыталась больше сосредоточиться. Ее руки сжимали воротник рубашки Дани, и она лбом вжималась в его плечо. Зубы сжаты, но она понимает, что ее стоны это не особо глушит. Даня в какой-то момент стал замедлять движения своим коленом, и ей пришлось – не обращая внимание на стеснение – проехаться промежностью по его ноге самостоятельно. Она корректировала движения и скорость сама – что было удивительно удобно –, а комплименты и похвала на ушко охрипшим голосом возносило ее на небеса. Она кончила неожиданно. Словно всего стало так много, что ее разорвало на части. Будто она смесь газов, которые при взаимодействии с воздухом взрываются. Ее бедра продолжали движения пару секунд, а потом она расплакалась от чувств, и Даня прижал ее к себе так крепко, что ей кажется, он сломал ей тогда ребра. После он ушел и даже не дал возможности притронуться к нему, чтобы снять напряжение. Хотя она была благодарна тому, что он позволил ей уснуть у него на плече.
После этого он избегал ее три долбанных дня. Каждая поверхность сверкала в доме так ярко, что прожигало сетчатку. Раиса даже не отпустила в ее сторону ни один критический взгляд. Миша пытался выловить ее на разговор, но успел прекратить попытки до того, как бутылка белизны опрокинулась ему на голову. Ей не нравилась мысль о том, что ее использовали и выкинули, поэтому она усердно оттирала унитазы и столы. Только Даня объявился. В дверях. С Раисой. Ну и букетом цветов в руке. Раиса, поджимая губы и постукивая носком туфли по чистому полу, сказала, что у Кати выходной до конца дня, а потом вышла, стуча каблуками. Видимо, ее совсем не устраивало то, что красивая девушка кому-то нравится.
Никто сразу Даню прощать не собирался, но он и не надеялся, поэтому и устроил небольшое шоу. Небольшое, потому что как только была расстёгнута последняя пуговица его рубашки, ей пришлось схватить его за руку, держа в другой все принадлежности для уборки, и выволочь их из кабинета хозяина дома. Она тащила его коридорами для прислуги, и как только на горизонте замаячила Дудник, всучила ей ведро и попросила все прибрать в ее кабинку. В общем, по личным меркам Даниила, весь путь от кабинета до комнаты, в которую окончательно съехала Катерина, занял тринадцать минут. Там уже недовольно-довольная Катя присела на кровать и сложила руки на груди, мол, что за цирк. И Даня только улыбнулся и продолжил расстёгивать все пуговицы одежды и скидывать ее на пол. На языке вертелся ответ, что с музыкой было бы лучше, но вопроса не было, и дальше мыслей это не вышло. Когда его рука легла на резинку боксеров, Катя встала и отошла к окну, отвернувшись. Даня был красивым и подкаченным. Глазу было приятно созерцать его полураздетым. Но она не понимала, кто так приносит извинения. Только он не читал ее мысли и, будучи в себе уверенным, подошел со спины и притянул ее к себе. Он шептал ей, что она для него ад, в который он вступает добровольно. Говорил, что только она делает его таким твердым. И будучи наученный опытом того, что ей может понравиться – гладил ее руками. Везде. В один момент ей пришлось упереться руками в стекло окна и прикрыть глаза. Она переживала, что пройди кто-нибудь рядом – увидит ее и Даниила. Нет, не так. Увидит его руку в ее трусиках. Но оттолкнуть его не получилось, как и возразить. Она кончила от его пальцев, смотря на елки, на которые выходило окно. Ноги тряслись и Даня держал ее рукой, обняв поперек живота. Она не знала сказать ли ему спасибо. Он решил сам. Его бедра толкнулись вперед несколько раз, а потом он уткнулся лбом ей в сгиб шеи. Только почувствовав, что его трусы стали влажными, Катя поняла, что он кончил почти без прикосновений. И ее эго замурлыкало как кот и расправило плечи. Душ они принимали по отдельности, но на кровати лежали в обнимку в одних трусах. Он извинился тогда и сказал, что испугался, что сделал то, что не должен был делать мужчина. И тогда Катя, как тоже уверенный человек, заставила его кончить спустя пять минут своими пальцами. Оказалось, что ей нравится смотреть на его лицо в момент наивысшего блаженства.
Переспали они в середине марта. А разобрался Даниил с бандитами к концу этого же месяца. Собственно, это и позволило ему уговорить ее уволится и уехать с ним в закат. Ладно, не так красочно, но мысль вы поняли. И она согласилась. С ним было спокойно, но, когда ему надоедало быть таким, он превращался в настоящий пожар, заставляя и ее гореть до исступления.
И она знает, кто теперь в ее истории просто хотел, а кто завоевал. И пусть все думают по-другому − она та знает, что осталась с тем, кто не просто изящно подъебал, а показал, как это − быть любимой.
С ним она осталась и остается...