1.
АДАМ
Тринадцать лет назад.
— Уйди прочь из этого дома, Эд! — мама кричала на папу чуть ли не срывая голос. А я стоял и не понимал что с ними происходит. Почему они ругаются?
Эти ссоры родителей зачастили, очень. А если говорить точно, то как только начался этот год — постоянно. Нет ни дня когда они не ругались.
Когда ты ребенок, и не совсем созрел до того,чтобы понимать что нормально, а что нет, то уже тогда я видел и понимал, что что-то не так, и причем кардинально.
— Послушай, Линда! — папа встал на колени,хватал её ладони и целовал, проливая жалкие слезы.
— Я не могу так больше, Эд! Я устала терпеть твои выходки, измены, попытки извинится! —бормотала мама, вытирая капельки слез, и краем глаза увидела меня. Она сорвалась и побежала ко мне, взяв меня за ручку отвела в другую комнату.
Мама была сильной женщиной. Сломил её папа. Но она оставалась сильной для меня, всегда. Я никогда не видел человека сильнее чем она, даже в самые тяжелые времена, она не подавала виду, что всё плохо.
— Всё будет хорошо, родной. Просто нам нужно время, — она ласково поцеловала в лоб и уложила меня в кровать.
Эти воспоминания я никогда не забуду. Я забыл слово — отец. Даже не вижу смысла в значении этого слова. Пустой и бессмысленный звук, с тех пор когда он просто исчез из нашей жизни, но появлялся лишь тогда, когда совесть давила на него. Я даже не воспринимал разговоры о полноценных семьях, об отцах, потому что не испытывал того же счастья что и другие. Меня разрывало от злости, когда я видел счастливых детей с отцами. Может быть я завидовал, хотя нет, я ужасно завидовал.
Мои мысли убивали меня изнутри. Я будто гнил уже с ними. Началось все это лет так уже в двенадцать лет. Прошло десять лет с ухода отца из дома. Позже я понял почему они ругались.
Это привело к тому что яростно реагирую на его приходы к нам. Просто ненавижу его, он бросил нас, словно мы пустое место для него! Он бросил нас, оставил нас, променял нас на других людей, и как я должен ему это простить? Я буду просто больным ублюдком, если посмею это сделать, возненавижу себя, наглотаюсь таблеток, вскроюсь, но не прощу.
— Адам, прекрати, прошу!— мама пыталась утащить меня от него, потому что на него лице живого места мало оставалось. Я не мог контролировать свою злость, потому что он провоцировал её во мне и знал об этом.
— ХВАТИТ ЕГО ЗАЩИЩАТЬ! — я вырвался из рук матери и схватил его за запястье, прогоняя за дверь.
— Вернешься, клянусь Богом, убью тебя! — рявкнул я, захлопнув дверь перед его носом.
Мама продолжила что-то кричать, а у меня в голове одна каша злости, и просто не слышу её.
Из-за подобных случаев в моей жизни, случается гемолакрия — это слезы в перемешку с кровью. Капилляры лопаются и происходит такой жуткий кровавый сюрприз. Когда кто-то видит такое, складывается ощущение, что во мне вселяются бесы. Но это вовсе не так. Я с этим ничего не могу сделать, я это не контролирую.
Я был влюблен в машины, в стритрейсинг — это все было моей жизнью. Не было ни дня, когда я бы не сел машину и гонял по улицам Нью-Йорка как сумасшедший. Я заработал себе авторитет тем, что не было ни дня, когда я не оставил любого другого стритрейсера без проигрыша, и ко мне относились так же, как и к более опытным и более авторитетным гонщикам. Меня манила вся это автомобильная суета, азарт выигрыша, тюнинг машин — это стало чем-то родным.
Все это было нелегально. Гонять по просторным улицам было очень опасно и незаконно, потому что ты не можешь рассчитать в какой момент с тобой случится авария, или ты не дай Бог собьешь человека на дороге, или тебя поймает полиция, выпишет огромный штраф или арестует.
И вот в самый злополучный день случилась авария. Я старался избежать этого, но не вышло, когда я просто не справился с управлением и получил много травм. Но я пошел дальше...
Я подумал, почему бы не пойти в автоспорт? Жизнь меня ничему не учила. Я хотел гонять. Словно гонки стали частью моего ДНК, и я не представлял и дня без гонок.
Спустя пол года и случилась моя вторая авария,и на этом все закончилось... Мне было около восемнадцати или девятнадцати, я точно не помню из-за травмы, после которой я забыл большинство эпизодов своей жизни.
Меня отстранили от гонок навсегда со словами «Парень,ты ещё молод»
«У тебя вся жизнь впереди»...
Как же банально это прозвучало, и как сильно ударило меня в самую душу. Я был опустошен, словно у меня забрали самое дорогое... Я был зол, расстроен, разочарован, возненавидел себя за ошибки, за невнимательность, за дурные мысли о превосходстве своего опыта. Всё затмило мою голову и привело к таким последствиям. Я был ослеплен своими убеждениями, что все у меня по маслу.
Явился папаша, который опомнился что у него есть сын. Хотел оплатить мне лечение, но я не принял этого. Не потому что я такой гордый, а потому что он и его деньги для меня пустое место. Уж лучше я умру на этой больничной койке, чем приму его и его деньги. Мне не нужен ни он, ни его помочь, вообще ничего. Мы с мамой живем уже давно вдвоем, и этого достаточно, чтобы я чувствовал себя счастливым — мы есть у друг друга, и это здорово.
Теперь же, когда у меня больше не осталось другого развлечения, приходиться испытывать экстрим другим способом — работать на всяких барыг и грести деньги лопатами. Я не жалуюсь, у меня хороший доход, но...я не понимаю зачем они мне нужны? Я ими толком не пользуюсь, отдаю все матери.
Но однажды, если что-то вдруг случиться — они будут очень кстати.
Солнце осветило светлую комнату, попутно лучи попадают на лицо девушки, от чего та морщится и просыпается, уставив взгляд сначала на потолок, а потом в окно, видя там соседние частные дома.
Девушка ещё некоторое время лежит в теплой постели и просыпается.
Уже к часам пяти, Дженни собралась на берег моря рисовать эскизы для будущей картины.
Соседи давно знают художницу, и каждый день проходя мимо них они приветствуют друг друга.
Пять утра, не рано ли? Дженни обычно просыпается только в такое время.
Дженни погрузилась в свои мысли и их перебил случайное столкновение с каким-то парнем.На вид не доброжелательным и угрюмым,а внешне симпатичным. С уложенными темно-русыми волосами, немного низко посаженными бровями и зелеными глазами. В целом томный взгляд придавал ему необычайной загадочной привлекательности.
Такие случаи бывают судьбоносными. Казалось бы,вы и в помине друг друга не знаете,но потом становитесь единым целым. Как море и суша.
— По-аккуратнее, пожалуйста! — проговорила на греческом вслед молодому человеку, у которого совести не хватило даже повернуться и извиниться.
Парень куда-то торопился и нервно разговаривал по телефону.
— Ты дурак? Ты думаешь я прилечу в Сербию ради этой мелочи?Я тебе не мальчик на побегушках! — услышала девушка, и поняла что он приехал из Северной Америки. Этот американский акцент сразу можно узнать.
— Американцы...— с отвращением прошептала Дженни нахмурив брови.
Дженни жила не одна, а с братом. Шесть лет назад погибли родители. В дом проникли грабители, и заметив их при ограблении, воры подстрелили отца и мать ребят. Им повезло, так как под опеку их взяла тётя — сестра их матери. Семья была достаточно благополучна, чтобы содержать их до совершеннолетия, но те отказывали, вверяя что заработают на свои нужды сами. Им лишь бы не оставаться на улице.
В восемнадцать лет, они получили наследство и смогли строго распорядится имениями.
Алан, учится в полицейской академии. Греция — единственное место, где можно ощутить себя свободным, по мнению их родителей. Да и Дженни с Аланом были не против переехать в такое чудесное место.
Телефон в кармане Блэйк завибрировал от чего она дрогнула и быстро достала его из кармана.
— Да? — так чисто произнесла она, словно на звонок ответил детский голос.
— Боюсь спросить, куда же ты в такую рань убегаешь? — сонно пробубнел Алан в трубку.
— Лучше спи, а не за мной следи! Тебе ещё академию заканчивать И без ордера не нарушай мои границы! —усмехнувшись ответила она.
— Дженн-Дженн, я не буду тебе читать нотации, что мы есть у друг друга, но будь аккуратнее. Нет страны в которой не кишат преступления. — предостерег парень, говоря это абсолютно серьезно и бодро.
— Не понимаю, чего ты так взъелся? Думаешь если я в такую рань выйду, то кто-то тут же нападет? Как будто все маньяки караулят меня под домом, ждут когда же госпожа Дженни соизволит выйти и даться в их объятья. — с сарказмом ответила она, — Я им быстро надоем, со своим невыносимым характером и они отпустят меня и ещё по голове погладят!
— Очень смешно. Ты в курсе что я жду твою картину? Я тут скоро от нетерпения откинусь, а ты всё тянешь и тянешь! — его голос прозвучал теперь иначе, более позитивнее.
— Думаю, долго ждать не придется! Это мелочь, по сравнению с тем что я собираюсь сделать.
— Надеюсь это что-то крутое. Что ты придумала?
— Я не скажу, это уже не будет так интересно.
— Ну хорошо. Ладно, мне нужно ещё поспать, и тебе не буду мешать. Пока, люблю.
— Да, давай. — ответила она и сбросила трубку.
Дженни уже почти дошла до места,до того красивого рассвета. Утро было действительно красивое сегодня.
Так как она была там не одна, приходили другие художники в пять утра рисовать.
Там она давно познакомилась с Оливией. Они не договариваются приходить туда, сами планируют свой день и собрав все художественные принадлежности, начинают там творить искусство. Часто они встречаются у этого берега когда рисуют.
— Доброе утро, Лив. — поздоровалась Николь и присела рядом с подругой.
— Привет, Дженни. — ответила блондинка.
— Никогда не буду возвращаться в штаты. — сказала девушка, словно поставила крест на Америке.
Оливия же с негодованием посмотрела на неё, ожидая что она скажет дальше. Её темные брови нахмурились в недопонимании, и ожидании объяснения подруги.
— Почему?
— Люди там злые какие-то?
— Откуда такие стереотипы?
— Да я не про это. — фыркнула блондинка.
— Кстати! Мой папа отдал мне билеты в Нью-Йорк! Правда пока в одну сторону, но, мы сможем полететь и тусоваться там всю неделю! — предложила Лив, рассказывая это с блестящими глазами, полные энтузиазма.
— Лив, я не думаю что это хорошая идея... — неуверенно проговорила Дженни, отводя глаза на песок.
— Обещаю, там будет весел! Я познакомлю тебя с новой компанией! — хихикнула брюнетка.
— Лив... — Николь произнесла с очевидной интонацией, в которой гласило сомнение и нежелание.
— Дженни, ну ради меня...
— Оливия...
— Хочешь чтобы я обиделась? Я ведь могу,очень могу,очень как могу! — пригрозила брюнетка, обидчиво поддав губы.
— Все, угомонись, манипуляторша! Я полечу! Иначе ты меня запихнешь в чемодан и так в самолет пронесешь! Выбора у меня нет...
— Нью-Йорк! Жди нас Нью-Йо-о-орк! Будем тусоваться до утра! — Оливия подскочила с песка и начала радостно танцевать, — Мы лети-и-им в Нью-Йо-о-орк!
— Боже правый...Кстати, если ты хочешь позвать Алана, то не получиться.
— Как это? Почему?
— Он должен закончить полицейскую академию. Сейчас он особо занят сессией, так что вряд ли. — Дженни пожала плечами.
— Блин...но есть один большой плюс, летишь ты. Так что я так сильно не расстроена-а-а!
— Супер! — Дженни подняла большой палец вверх.
Без задней мысли о том, с кем же девушка столкнется в этом красивом городе, она всё же полетела. Что её там ждет? Кто? Что там будет?