"Первый класс" (GLAMOROUS)

У Чимина было все, что пожелает его душонка, никогда не ведающая отказов в хотелках. Богатенький, красивенький, сладкоголосый до просьб, с идеальной фигурой чуть ли не сёрфингиста, как эталона красоты, умненький мальчик, которого хочет большая половина школы, дробясь как на девушек, так и на парней. И если привилегию стоит отдавать девушкам-школьницам, порхающим вокруг, мягко прикасающимся случайно к нему или же строящим глазки, то Чимин, зная их истинные мотивы всех восхвалений его личности (уж слишком хорошо знаком с девушками, что вертятся в его кругу в погоне за богатым папиком), зефиркой расплавляется больше от внимания парней. Если те еще и местные звезды в стенах школы: организаторы мероприятий, старосты старших классов и члены спортивных, музыкальных клубов, то - нетрадиционной ориентации сердце несколько раз на дню пропускает сладкие удары, стоит парню почувствовать на себе взгляды и поджатые рты, полные слюней.

Такой одной звездой он и сам был, взяв на себя почетную роль желаемого капитана команды по волейболу, да и просто непозволительно красивого парня. Ощущал себя чуточку почётнее остальных из-за этого статуса, но любил сладко думать, как какой-нибудь парень в силу характера и внешности стал бы выше него, даже если бы просто оказался местным школьным трубачом в хоре. Потому что Чимин бы не устоял, уступив и подавив свой аля-альфа-богатый-ген перед таким. Стоит только подумать о сильном образе, срывающим с цепей все твои настоящие хотелки, срывающим и тебя самого – Чимин постанывает от своих фантазий и никому не позволяет лезть к нему с предложениями встречаться. Достойного кандидата на его богатенькое достоинство не сыскать, потому что запросы Пак Чимина в этом вопросе завышены до баснословной суммы, которой даже нулей не хватит. От такого горячего амплуа неизвестного парня его далекой мечты Чимин поджимал ноги, когда сидел в скрещенной позе. Но за эти годы обучения еще никто не взлетел в его глазах так, чтобы захотелось в стенку вжаться и чужой напор всеми точками тела испытывать на себе в каком-нибудь пролете лестницы во время урока, куда бы он якобы вышел в туалет.

У него было все: дорогая тачка под носом на день рождения, сменившись хотелкой именно по возрасту, когда в позапрошлые года от родителей это были телефоны, компьютеры, приставки, колоссальные суммы денег на шоппинг; у него был и личный водитель, но черная машина, которую Чимин ласково назвал «малышка» и которую теперь он водит сам от дома до школы и обратно – как кнопкой удалить отсеяла человека, что просто возил избалованного парня чуть ли не с детства по приказам его родителей; у него был целый этаж в доме-пентхаусе на три этажа, где музей можно было открывать, пылинки сдувать и устанавливать личную сигнализацию под охрану его роскоши, купленную на деньги родителей; у него были почти каждодневные походы по салонам, спортивный зал и бассейн в лучшем фитнес-комплексе Каннам; его одежда пестрила ярлычками, брошками, элементами индивидуальных заказов специально для него на воротниках, манжетах, лампасах, сумках и обуви от названий, которые только снились людям приближенным к земле, ползающим по ней и выживающим, пока Чимин летал в бизнес классе. Он сосал золотую ложку уже в утробе, не ведая еще, как будет с нее хлебать так, что нисколечко не стыдно, ведь он вырос в богатом доме и другой жизни не знает, как и отказов. Кому-то привычнее на праздник жарить курицу, выкроив заветные деньги на долгожданную трапезу – Чимин же ее ест с доставкой чуть не каждый день, посыпанную сусальным золотом из ресторана с мишленовскими звездами, что раскинут на первом этаже их пентхауса.

И то, как один день все изменит по прибытию в школу на своей «малышке» с лучшим другом за компанию на соседнем сидении, заставит все хотелки в красивой голове, ухоженной филлерами в волосах, померкнуть и превратиться из роскоши в пыль - происходит сейчас.

- Ругань какая-то, слышишь? - Намджун выгибается, чтобы помочь Чимину лучше припарковаться назад на самой лучшей парковке по мнению всех учеников в школе, - Новую тачку что ли кто делит? Так, медленней, Чим.

Они сегодня ехали «без верха», поэтому Паку самому удобно обернуться и прямо так сдаваться, ловя мягкий и теплый ветер в волосах. Откуда-то слева, через три машины тоже класса люкс местных богатеньких представителей этого сословия, как и Чимин, и правда стоит какая-то ругань, шум на всю парковку. Остановившись четко в пяти сантиметрах от бордюра, Чимин выключает орущую музыку, щелкает кнопкой, отвечающей за открытие/закрытие верха в салоне, затем хватает с заднего сиденья своей «малышки» кожаный портфель, чуть ли не из кожи крокодила, и выходит. Намджун жестом пушинки прикрывает дверь ненаглядного авто Чимина и присоединяется рядом к нему, чтобы идти в школу.

Со всех сторон летят утренние приветствия, в основном Паку, что лениво отмахивается, но обезоруживающе улыбается, зная, как улыбка – путь к успеху и популярности, да еще если она и на красивой мордашке. Улыбаться-то улыбается, гаденько читая мысли, если и не имеет такой способности, как все с ним приветливы лишь из личной выгоды. О, да, школа то еще двуличное место, которое либо тебя сожрет, либо ты его. А Чимин привык изыскано есть.

Возня и громкий отборный мат становятся четче, когда Чимин и Намджун видят небольшое скопление учеников у парковочного места. Пак слегка свистит, понимая, что это место зарезервировано за местным президентом одного из старших классов, коих здесь три. У Чимина тоже местечко для «малышки» забито, отвоевано и куплено с лихвой, чтобы никто не смел соваться. И то, как перепалка вызвала жуткий интерес у учеников поблизости – обосновано. Парковочное место Ду Инхына, неизменно занимаемое всегда его спорткаром, было нагло перегорожено темно-синим байком, который седлал пока неизвестный смертник.

Сверкнув взглядом на «Ролексы» поперек тонкого запястья, Чимин ухмыляется нескольким минутам до начала первого урока и притормаживает Намджуна, чтобы понаблюдать за утренним театром. Все-таки, не каждый день увидишь перепалку за парковочное место, за которым на минуточку, подписано Инхыном чуть ли не пятый год подряд. Все это знают, а этот байкер, похоже, новенький и не в курсе, смекает Чимин.

- Ты что за хрен тут нарисовался, блять? Не попутал автомастерскую с парковкой для випов? – Гаркает Инхын, что вышел из своего спорткара и даже дверь не закрыл, перегородив ею почти весь въезд. Раскидав руки в стороны из-за возмущения, бесстрашно смотрит в лицо наглецу, восседающему с прямой спиной, в шлеме на мотоцикле.

Чимин качает головой, ловя на себе ухмылку вновь и считая, что мотоциклист уже заведомо вырыл дорожку к первому врагу. Да и кто это вообще, думает он, прикидывая, кто из учеников перешел с автомобиля на мотоцикл. Обычное явление, когда новую игрушку, будь она дороже целого дома, в их кружке богатеев, да и не только у них, обмывают, обсасывают, облизывают так же сочно, как и кто с кем переспал на прошлой неделе. К слову, но эта единственная тема, которую Пак избегает: во-первых, никто не в курсе, что ему нравятся парни, кроме Намджуна; во-вторых, секс в последние годы происходит исключительно в местах предоставляющим эту услугу, закрывая глаза на то, что он старшеклассник, когда деньги встают первыми перед глазами, чем его недоросшая мордаха (признаться, но Чимин выглядит настолько взрослым молодым человеком за всей этой богатенькой мишурой, почти походя на отца, как глаза незнакомого с ним человека точно будут обмануты правдой, что он школьник).

И такие постельные темы обсасывать в школе – себе и репутации дороже. Чимин ненавидит это больше всего – чувство, из-за которого на тему секса похвастаться ему от слова ноль, когда каждый здесь завидует его роскоши, лелея тайные мысли и о том, как парень, возможно, неплохо проводит свои ночи. Чего ему не хватает в малой капле его превосходства и статуса желанного всеми парня – это отличного слушка в стенах школы, как он ночи напролет проводит в жаркой порке. Можно соврать, наплести с три короба про отели, уикенды заграницей и отдых на пляже, даже нафантазировать про секс в "первом классе" самолета по пути, но Чимин делает так изредка. И он не настолько мелочный до лжи, которую, к слову, ненавидит, но нужно как-то выживать в этом «море».

- Я к тебе обращаюсь! – Орет Инхын, сокращая дистанцию к ахиревшему мотоциклисту, затем оборачивается на колоннаду из машин, что сигналит этой пробке с утра пораньше на школьной парковке, - да завалитесь вы со своими гуделками! Будете дуть в классах, когда опоздаете из-за этого обмудка, что фильмов пересмотрел, где подрезают единственное свободное место. Слышь, - вновь приблизившись к байкеру, парень нагло тыкает его ладонью в плечо, - свали на своем рычащем драндулете, пока я его не протаранил! А за ремонт платит будешь ты – я тебе это устрою.

Чимин скрещивает руки на груди, оценивая масштаб ущерба, если Инхын сейчас спихнет мотоцикл. Нет, такого «малыша» тоже будет жалко покарябать, думает Пак и цепляется за искрящуюся на солнце лакированную раму мотоцикла, крупные колеса и дорогую панель управления для водителя. Медленным взглядом Чимин с руля напротив начинает засматриваться уже руками хозяина байка в кожаных перчатках (чертов фетиш, где бы неплохо такие пальцы в кожаном обмундировании смотрелись с хлопками на упругой заднице Чимина, заставляет того хрипло прочистить горло от першения), прокрадывается далее глазами по специальной экипировке куртки из черного материала, напоминающей доспехи. Конечной осмотра служит мощный шлем с когтистой лапой красного дракона сбоку, ограждающий пока от вида лица этого байкера. Чимин лопается от собственных неясных ощущений, еще несколько раз не слушая ругань Инхына на фоне, а рассматривая спортивную фигуру неизвестного, расставленные длинные ноги с двух сторон от байка в мощных берцах. Казалось, он прискакал на коне, вселяя сейчас такую мужскую энергетику адреналина и кипящей крови, что еще, несомненно, горяча после поездки на таком транспорте. У Пака тоже закипает до лопающихся пузырьков что-то внутри от представления, как выглядит этот парень, и он вновь шумно глотает, когда руки байкера с руля взметаются к шлему, а их хозяин неспешно щелкает застежкой под подбородком.

Будто киндер сюрприз открываешь, очередную плёночку с коробки дорогущего телефона стягиваешь, чуть не в оббитом золотом «первом классе» летишь, массаж спины со всеми видами редких масел получаешь в лучшем салоне города, а после входишь в горячую сауну, чередуя ее с погружениями в бассейн на одного и завершаешь день порцией мраморной говядины «медиум велл» с трюфельным соусом напротив вида всего Сеула в огнях. И это все вмиг становится таким ненужным, однобоким, бесцветным, обесцененным и не до стонов желанным, как лицо, показавшееся из-под шлема.

- Значит, здесь места куплены? – Глухо из-за низкого голоса, но отчетливо проговаривает байкер, взяв подмышку шлем.

- Куплены, когда еще твоей наглой рожи тут не было. Кто ты вообще такой, твою мать? - Выплёвывает желчно Инхын, слегка сдав позиции, стоило только увидать надменное и вообще незапуганное лицо нарушителя ежедневной богатенькой рутины.

- Рожа тут только одна, - рыкает резко байкер, наклонившись устрашающе в сторону Инхына, - у упыря, что за сраное место готов лаять дворнягой на всю школьную парковку. У меня же - лицо, к твоему сведению, которое уже заебалось на твою рожу пялиться, потому что некрасивое, жесть, какое. Так что завались, поставь свое ведро в другое место сегодня и дай всем словить тишину перед началом уроков. И знать кто я, тебе в особенности, - байкер ухмыляется напоследок и прищелкивает пальцами в кожаной перчатке перед самым носом Инхына, - необязательно, капиш? («capisci» - с итальянского «усёк?», «понял?»).

Чимин выдыхает через губы трубочкой, почти чуть не свистя звонкой трелью. А вот отчасти слова байкера ему нравятся, потому что его лицо рожей назвать язык не повернется никогда. И, сжимая пальцами складки дорогущей шелковой рубашки со вставками, Чимин цепляется взглядом за каждую мелочь от черных густых волос, вскинутых бровей над надменно-опущенными наполовину верхними веками темно-карих глаз, аккуратного носа и так до приоткрытого рта, изнутри которого байкер прикусывает мягко белыми зубками кончик языка. Такой намек на острые слова, что сорвутся с него в скором времени вновь. Непроизвольно Пак тоже прикусывает свой язык, втягивая немного воздуха, как если бы целовался в засос с прикусами и просил сделать так еще.

Весь список хотелок Чимина сгорает пеплом в воображении, когда Намджун пытается достучаться рядом и привлечь свое внимание на зависшего парня перед байкером в пяти метрах от них.

- Чим, хэй?! Может, пойдем? Или вмешаешься? Как-никак – это ваша парковка…

- Хочу его себе, - выпаливает Чимин, не отрывая глаза от байкера, что с усмешкой продолжает игнорировать красного от гнева Инхына. Его вальяжная поза на байке с расставленными ногами, прищуренные раскосые глаза, прямо говорящие мыслями, как ему бриллиантово похуй чья это парковка – все это вжимает уже Чимина в невидимую стенку «первого класса» самолета, с тихим шепотом хриплого голоса прямо в лицо после прикуса кончика языка: «Словим тишину или сделаем это громко прямо здесь?».

- Зачетный байк, да-а, - протягивает мечтательно Намджун рядом, думая, что поддерживает восхищение Чимина мотоциклом.

Вот только Чимин совсем не о байке, через всю толпу школьников готовый рвануть и забрать то, чего… кого он хочет больше, чем полета люкс через две недели к отцу, работающему временно в Майами.