***
Выпавшее на субботу тридцать первое октября встретило Леру промозглым ветром. Она выскочила на крыльцо в одной пижаме и тотчас поняла свою ошибку. На дворе стояла холодина, далеко не близкая к десяти градусам, обещанных синоптиками. Очень похожий на северный, ветер раздувал все в округе, даже пробовал раскрыть парник, в котором еще зрел второй урожай кабачков.
Поежившись, Лера забежала в дом, где еще хранилось вчерашнее печное тепло. Она успела подумать, что надо бы немного протопить днем — а то неизвестно, во сколько вернется вечером, — как домашние дела завертели ее в танце.
В лес Лера собралась ехать где-то в обед. Как раз хватит времени перед ранними сумерками, чтобы найти место, провести обряд и вернуться домой. Она была уверена, что никого не встретит в чаще: молодежи там делать нечего, потому как ягоды и грибы отошли, а старики, вероятно, туда даже не дойдут.
Джинсы, под них колготки, футболка, свитер, осенняя куртка на подкладке, толстые носки и кроссовки, чтобы удобней, ловчее — Лера подготовилась к лесу так, словно собиралась пробыть там до самой ночи. Но задерживаться она не хотела. Несмотря на скепсис, какое-то потустороннее подозрение просачивалось в мысли: а ты уверена, что тебе это надо? не боишься? а вдруг все случится на самом деле?
Лера мотнула головой, отгоняя непрошеное беспокойство. Хотелось не сомневаться, а точно знать, хотелось получить информацию из первых, так сказать, уст. Лера накинула капюшон, сложила сумку и плед в корзину перед рулем. Выкатив велосипед со двора, оглядела пустую улицу: никого. Видимо, соседи прибирались в своих домах или просто отдыхали после рабочей недели. Никаких разодетых гуляк — в поселке только молодые могли отмечать Хэллоуин, да и то втихаря и по своим углам.
*
Было зябко до такой степени, что руки на руле продуло и скрючило в одном положении, а кончики пальцев покалывало от какого-то по-настоящему зимнего ветра. Лера ехала по размокшей дороге, накатанной среди деревьев машинами. Интересно, каково было первому водителю, который решился проложить здесь маршрут? И к кому он хотел побыстрее добраться: к маме, к другу, к любимой девушке?
Показалось распутье. Налево уходила заросшая, но достаточно видимая тропа. Справа четко вырисовывалась песчаная дорога. Лера в раздумье спустилась с велосипеда, поставила его на подножку, подошла к перекрестку.
— Ну-у, — протянула она под нос, — продираться через траву, цепляясь педалями, неохота. Но и по дороге, которая, скорей всего, выходит к шоссе, ехать неинтересно. Где же мой дух авантюризма?
Лера с усмешкой глянула на дорогу, уходящую направо: слишком просто. Да и получится ли там найти уединенное место? Она вскарабкалась на велосипед, неловко оттолкнулась, повернула руль влево, и покатила по еле видимой колее. Поблекшая от близких морозов трава хватала за педали.
Слева слышалась река. От ее близости в воздухе висела влажная прохлада, пробирающая до косточек. Дорога петляла. Иногда она уходила чуть левее, приближаясь к реке, и тогда Лера слышала мерное журчание и неожиданные всплески. Порой снова поворачивала вправо, углубляясь в лес и заводя Леру в красочные места.
Несмотря на конец октября, казалось, что настоящая осень только-только начинается. Было студено, но не настолько, чтобы кутаться в зимнюю куртку, жалуясь на холод, или заворачиваться в плед и читать книжку. Лера ехала по лесу и чувствовала, что в этом году зима задерживается. Да, ночами уже случались легкие, неуверенные заморозки, но их не хватало на день. Солнце появлялось ненадолго, но и зима не торопилась, словно где-то уснула по пути.
С каждым годом Лера все позже доставала зимнюю одежду. А отец, городской житель, так и вовсе перестал покупать пуховики: в городе было теплее, чем в деревнях. Кому нужна морозостойкая одежда, если высокие дома, выхлопы и личный автомобиль спасали от низких температур и острого ветра?
Но Лера еще помнила, как огромные хлопья снега пытаются залепить глаза и нос; как вставала в пять утра расчищать дорожку от сугробов, чтобы выбраться из дома; как сложно идти, когда ветер метет в лицо; как тяжело зимой жить в глуши, где свет пропадает уже в четыре и дальше приходится справляться при лампочках, а то и свечах, если обрывает провода. Но такая зима Лере нравилась, поэтому она с удовольствием вернулась в поселок. Здесь время, казалось, останавливалось, когда садилось солнце. Осенью и зимой Лера любила выходить во двор и смотреть на горящий горизонт, по всполохам в небе пытаясь прочесть погоду на завтра.
Дорога вновь разветвилась. Лера остановилась и открыла карты на телефоне, чтобы посмотреть свое местоположение. На экране не было никакой дороги, только лес — сплошной зеленый ковер, вид сверху.
— Отличная глухомань, — прошептала Лера.
Возможно, летом здесь ходили люди: сокращали путь, искали дары природы. Но вокруг не было никого, только она. Не в такую погоду, не сейчас. И все равно Лера опасалась говорить громко: не хотелось привлекать внимание. Чего? Кого? Лера не смогла бы объяснить.
— Значит, ставим геометку, — чуть слышно проговорила она, — и от этого перекрестка прямо. Но недалеко.
Лера запрятала велосипед в стороне от тропы, среди деревьев. Взяла вещи и неуверенно, потрескивая сухими ветками, пошла вглубь чащи.
Шагая среди нечастых деревьев, она чутко вслушивалась: вот вроде бы шуршнула еще не уснувшая мышка; вот где-то вдалеке застучал дятел; деревья зашумели, переговариваясь. Казалось, стоит потерять звуки, и сразу случится неладное. Возможно, кто-то подкрадется — кто-то страшный, недобрый, кого надо бояться не только Лере, но и всему лесу.
Размышляя и настороженно пробираясь вперед, она не заметила, как углубилась в чащу. Но ей это было на руку: перекресток она найдет, зато вокруг тишина и спокойствие. Идеальная обстановка.
— Еще пару метров, и начнем, — сама себе сказала Лера, опуская ногу в небольшую кучу листьев.
Протяжно заскрипело, заскрежетало. Она узнала этот звук: под ногой сверкала пустая жестяная банка, но ни фирмы, ни названия напитка не разобрать.
— Гады, — зло выругалась, содрогнулась от неприязни. — Неужели сложно забрать эту хрень с собой? Свиньи!
Она подняла сморщенную жестянку и сердито запихала ее в сумку, чтобы на обратном пути выкинуть как полагается. Захотелось убежать от мусора, спрятаться подальше от людей, от любого их присутствия. Поэтому Лера снова зашагала вперед — уверенно, быстро, все отдаляясь от перекрестка.
Показалось, что прошло немало времени, прежде чем в лесу перестали встречаться признаки человека. Лера осмотрела землю и только после этого поставила сумку. Расстелила плед на листве, которая мягко пружинила под ногами: с ним будет чуть теплее.
Достав набор для обряда, Лера почувствовала, как сердце зачастило. По рукам и ногам растеклось волнующее тепло от предвкушения того, что она собирается сделать. Лера боялась надеяться, что ее авантюра увенчается успехом. Боялась, но жаждала этого.
Она опустилась на колени на плед. Вскрыла пакет со всем необходимым для обряда, который купила еще летом. Достала черную картонку с нарисованными на ней кругами, ромбами и простыми словами про тело, дух и четыре стихии. Следом вытащила два шершавых листка крафтовой бумаги цвета мокрого песка. Из раскрытого пакета приятно запахло травой, но Лера пока не могла сказать, какой именно. Хоть она изучала обряд заранее, сейчас все забыла. Помнила только, что надо взять защитные браслеты и подвеску с гагатом, а еще железо для начертания обережного круга.
— Это, наверное... — Лера повертела в руках картонку, параллельно рассматривая инструкцию. — Звездный алтарь. Ага.
Она тревожно выдохнула. В теле зарождался трепет, хотелось трястись, пританцовывать, как угодно двигаться от переполнявшей энергии, и Лера стала слегка раскачиваться, чтобы не лопнуть от эмоций.
— Что там еще есть? — Она полностью раскрыла инструкцию. — Ох, я и забыла, сколько тут...
Вверху значилось: «Поздравляем!..»
— Да, это точно событие, — пробубнила Лера, хотя мозг уже начал терять скептический настрой.
Она внимательно прочитала три страницы инструкции и, оставив первую на виду, отложила в сторону.
— Звездный алтарь Стихией Земли на север, — монотонно прошептала Лера, настраиваясь на обряд.
Но, опустив картонку на землю, засомневалась: а где же север?
Она вспомнила, откуда ехала, расположение леса и первого перекрестка на карте. Зная, что от второй развилки шла только прямо, предположила, что ей надо повернуться чуть влево. И действительно, на деревьях с той стороны виднелся более густой и насыщенный мох.
— Сесть лицом на север, — вновь проговорила Лера. — Теперь дары Богу Велесу.
Маленькие кружочки из соленого теста, на которых был изображен знак Велеса — рогатый треугольник или перевернутая «А», как еще говорили, Лера распределила в круг по алтарю, положив рядом и печенье, которое взяла себе для перекуса.
— Свечи. Где свечи?
В пакете их уже не было. Лера осмотрелась кругом, но ничего не нашла. Три штуки. Они были желтоватые, катаные и в серебристой гильзе, но из-за цвета воска могли легко потеряться в листве.
— Вот засада! И домовой тут не поможет.
Свечи нашлись под пледом. Все три лежали рядышком под уголком, словно сами туда заползли, чтобы поиграться, чтобы поглумиться над неумехой колдуньей. Лера поставила их в центр алтаря. Открыла соль и масло, поместила туда же. Соль выглядела обычно, но в инструкции было сказано, что она беломорская. Пакет ехал с северных земель, поэтому Лера легко поверила, что соль особенная. От масла потянуло насыщенным сосновым духом.
Лера взяла светлый льняной мешок с ярко-красным угловатым знаком и почувствовала приятную, нестесняемую тяжесть. Три камня Стихии Воздуха выскочили на ладонь так, словно только и ждали, когда их возьмут. Лера еще не видела их, но сейчас, в пасмурном свете приметила, какие они прозрачные и испещренные четкими белесыми линиями внутри. Словно кусочки льда из чистейшего озера, камни были ясные и как будто хрупкие. Но она надеялась, что сможет вдохнуть в них силу, знания и немножко магии.
Камни Лера положила на соль, как и говорилось в инструкции. Было странно совершать обряд по схеме. Лере хотелось бы сразу, без изучения, знать заговоры от порчи, нашептывания от головной боли, знать, от чего и для чего используются травы. Но для этого необходимо читать много специальной литературы и практиковаться. Лера сама, без учителей разбиралась, что растущий на грядках базилик не только подходит к супам, творожным блюдам и соленьям, но и, например, придает силу духа, укрепляет семейные узы, повышает способности в ясновидении. У трав было много разных предназначений и свойств, и только желание человека направляло траву в нужное русло.
— Теперь разжечь багульник.
Лера вытащила из пакета пучок сушеной зелени и с наслаждением вдохнула. Багульник пах сладковато-горько, насыщенно и обволакивающе, и с запахом пришло успокоение. Нервная тряска поутихла. Лера подпалила пучок травы, положила на плоскую тарелку.
— Ох, точно, обережный круг же еще поставить! — воскликнула она, увидев следующий пункт в инструкции. — И подвеску с браслетами надеть. Жаль, очелье не заказала, было бы красиво. И может, более... безопасно.
Разговаривая с собой, Лера успокаивалась. Из другого льняного мешочка она достала железный гвоздь и очертила большой круг, чтобы было пространство для маневра. Там, где гвоздь собрал палые листья, протащив их, в земле образовалась колея, видимая и словно бы отрезающая Леру от остального мира. Теперь она осталась один на один с обрядом. И с собой. Сразу стало много спокойнее, словно эта черта обязательно обезопасит ее. На всякий случай Лера еще раз осмотрела границу, чтобы не было разрывов.
В третьем мешочке лежала подвеска и браслеты, которые должны были сберечь от посягательства недобрых духов. Как-то Лера вычитала: когда колдунья проводит обряд или же ворожит, она становится уязвимой для вмешательства злых сил. Поэтому даже во время простенького гадания на резах Лера очерчивала железным гвоздем невидимый защитный круг.
Подвеска совсем не чувствовалась на шее, и Лера пару раз коснулась нитки, проверяя. Идеальные черные камушки гагата в браслетах воспаленными шариками смотрелись на бледных запястьях, а черные нитки выглядели так, словно Лера хлестанула ножом по рукам, и кровь запеклась матовыми, тоненькими полосами. Благо, защитными.
— Зажигай свечу, — прочитала Лера и выполнила. — Славь Бога Велеса... Это с радостью.
Велес Лере нравился своей лесной сущностью, справедливостью и умением перемещаться между мирами. Она не очень понимала, почему Велеса ассоциировали с Локи, но все же признавала, что некоторые их черты схожи: мудрость, хитрость и, возможно, расположение к миру.
— Величаю тебя, Боже Великий Велес... — начала Лера, зачитывая шепотом слова величания.
Она медленно взяла светлые камешки в руки, поводила ими, нагревая, над свечами, поднесла к губам. Начала читать камням заговор на развитие интуиции.
— Стану Азъ Валерия, благословясь, к Богу Волохатому обратясь...
Монотонно, словно в трансе, она читала про бурные воды реки, которыми умоется, про солнышко, которым украсится. Читала про четыре ветра, которые встретятся возле Алатыря-камня и поведают Лере всякую тайну.
— Да будет так!
Прочитала Лера заговор в первый раз, держа камни подле рта, вдыхая в них жизнь и ясновидение.
Прочитала Лера заговор во второй раз, капая маслом на камни, втирая в них бальзамический запах.
Прочитала Лера заговор в третий раз, водя камни над дымом трав, напитывая их тайными знаниями.
Взглянув в инструкцию, она заметила сбоку движение, но обращать на него внимание было некогда: предстояло дать зарок или обет, который придется выполнить.
— Обещаю, — выдохнула Лера на камни, которые больше не хотелось выпускать из рук.
Она внимательно смотрела на три прозрачных, как сам воздух, камня, замечая вокруг изменения, но не веря в них. Перед глазами вставали воспоминания о жестянке в лесу, о чужом мусоре под забором дома, о выпотрошенной помойке в центре поселка. Слова сами полились:
— Обещаю не вредить природе. Заботиться о ней. Прикладывать все силы, чтобы сохранить ее.
С закрытыми глазами Лера дышала на камни, передавала им все желание знать, чувствовать глубже, чем есть. Она представляла, как ей будет спокойно и радостно с амулетами, как проснется в ней дар ясновидения во всех сферах жизни.
Почти касаясь губами отполированных боков камней, Лера прошептала:
— Благодарю тебя, Великий Велес, за помощь и благодать!
Медленно, даже сонно она раскрыла глаза и настороженнозамерла.