Глава 11
Домой мы вернулись через месяц, даже задержались ещё на недельку, так как уезжать совсем не хотелось. Я полюбила Крым, как только первый раз туда
приехала. Приехав туда, я просто поражалась красотой этого города. Конечно, это не Мальдивы, Таиланд или Сейшлейские острова. Это всё было уже типично для меня, не в том плане, что я там уже была, нет, просто это было всё как-то «по-мажорски».
Для меня Крым был раем. Отель «Paradise», в который мы на этот раз поселились, был очень большим. Он очень знаменит своей башней, подножье которой омывается морем. Как раз именно в этом номере мы и жили. В номере было две разделённые комнаты и большая кухня с красивым интерьером. Одна из комнат, очень просторная и светлая, была выполнена в виде пятиугольника, откуда открывался чудесный панорамный вид на море. Во вторую комнату мы даже и не заходили. А так же можно было подняться на смотровую площадку башни, откуда был чудесный вид на море. Это место мне понравилось больше всего. Завтракали, ужинали и проводили вечера мы именно в этом месте. За всё время, пока мы там жили, светило солнце и не было ни капли дождя, что меня очень радовало. Да и вообще это месяц был просто потрясающим. Каждое утро просыпаться под шум морского прибоя в объятьях любимого человека – это просто сказка. Я не знаю, как он это делал, но каждое утро я просыпалась, а рядом лежал шикарный красивый букет, причём цветы были всегда разные. Первые две недели, помимо цветов, на кухне меня ждал завтрак. Ваня всё готовил сам. Видимо, три года пошли ему на пользу. Я не понимала, зачем он это делает, когда мы могли просто спуститься вниз и позавтракать. Но мне было безумно приятно, ведь всё это он делал для меня. Когда Ваня спал, я, улучив момент, быстренько бегала за продуктами и готовила завтрак уже лично для него. Первые дни мы не вылезали из номера. Валялись в постели, смотрели телевизор, строили планы на будущее и просто наслаждались друг другом. Вечерами сидели в обнимку либо на берегу моря, либо любовались потрясающим видом с башни. Днём мы ходили на экскурсии, покупали сувениры, гуляли по городу.
– Ваня, смотри, там белочка, – запищала я от умиления, дёргая его за руку и показывая на клетку, где сидело это милейшее создание.
Мы подошли к клетке, и я немного покормила её. В этом зоопарке было столько животных, что, казалось, всех за два часа обойти невозможно, каждого надо было поняшкать, покормить.
– Ника, смотри, вон сородич моего, так называемого, брата сидит, – он показал на клетку с обезьяной.
Я засмеялась и толкнула его в бок.
– Ну, а что! Поразительное сходство, не правда ли? – он засмеялся. Подойдя к клетке чуть ближе, он, как обычно делают это гориллы, постучал по голой груди, при этом издавая какие-то звуки.
Я тихо смеялась, глядя на него. А обезьяна, с интересом наблюдавшая за Ваниными действиями, поднялась на обе лапы и покрутила пальцем у виска.
Я не сдержалась и засмеялась ещё сильнее, Ваня же просто стоял в шоке и никак не мог подобрать слова, описывающие его удивление на тот момент. Потом он всё же засмеялся, и мы оба ещё долго не могли успокоиться.
Чуть дальше от отеля находился мыс Плака. Ваня запретил мне подниматься туда, так как там было высоко, и везде торчали острые камни. Но мне очень хотелось посмотреть на эту красоту и загадать желание. Я отправила его за водой, а сама, пообещав, что не сдвинусь с места, тут же ринулась наверх, как только он скрылся в парке. Подниматься было довольно тяжело, и пару раз я чуть не упала, но когда я всё же поднялась туда, то была потрясена. Высота мыса над уровнем моря была около пятидесяти метров. С этого мыса открывался потрясающий вид на Южный берег Крыма. Были видны: Медведь-гора, скалы три сестры. Море было синим.
Сказать, что Ваня был зол, когда увидел меня на обрыве, это не сказать ничего. Он был просто в бешенстве.
– Тебе адреналина не хватает, я смотрю!? Ник, ну, блять, каким ты местом думаешь, а?! Ребёнок ей богу, а если бы упала?! Ты неисправимая! – кричал он, размахивая руками, я же лишь улыбалась. Я понимала, он беспокоиться, переживает, но во всём ограничивать меня всё-таки не стоило. Иногда его опека меня раздражала, но я молчала. Немного успокоившись, он сел рядом. Мы просидели там довольно долго.
– Ваа-ааня, – я протянула к нему руки, когда он встал.
– Чего? – он посмотрел на меня и, поняв, что я хочу, чтобы он понёс меня на руках, улыбнулся. – Нет, дорогая моя, как поднялась, так и спустишься, – он зашагал вниз, а через пару минут вернулся обратно. – И чего сидим?
Я печально взглянула на него и посмотрела вниз. Внизу, на сучке, висела моя шлёпка. Рассмеявшись, он поднял меня на руки и, сняв вторую шлёпку, выкинул её туда же. Я села ему на спину и ухватилась за шею, мы побрели в отель. Всю дорогу до отеля он нёс меня на спине.
За всё это время я не вспомнила ни об Андрее, ни об Игоре. Мне так не хотелось уезжать, что последние пару дней я прибывала в жуткой депрессии, чем очень расстроила Ваню. В итоге, он нашёл выход из этой ситуации и пообещал, что после окончания учёбы мы ещё раз вернёмся сюда. Я не хотела уезжать, потому что чувствовала, что всё происходящее здесь, вряд ли повториться там. Вообще, мне казалось, что, вернувшись туда, моя сказка превратиться в ад. Я не знаю почему, но именно такие мысли посещали меня иногда по ночам.
Время шло. Ваня работал, дома появлялся все реже. Я училась. С Андреем я больше не виделась, так как училась дома. Да и видеть мне его не хотелось. Я рассказала обо всём Маше, она была категорически против того, чтобы я общалась с Андреем.
– Ник, не сходи с ума. Зачем он тебе сдался? Он тебе ничего дать не сможет. А с Ваней ты как за каменной стеной. Он любит тебя, ты и сама это знаешь. Он всё для тебя делает. Нервный он, не отрицаю, но если его не выводить из себя, то всё нормально будет. Если ты сейчас вернёшься к Андрею, ты сломаешь себе жизнь. Не делай того, о чём будешь потом жалеть, – Маша вздохнула. – И вообще, неужели ты к нему до сих пор что-то чувствуешь? Значит, я была права тогда в кафе? Как? Объясни мне, как можно чувствовать что-то к человеку, который всё детство над тобой издевался, который в упор не
замечал твоих чувств к нему, и высмеивал тебя. Как? Помимо всего этого, он ещё и бросил тебя в трудной ситуации. «Друг познается в беде», в твоём же случае всё, конечно, иначе, но... делай выводы, Ника... делай выводы.
Из мыслей меня выдернул громкий лай собак во дворе. Я не придала этому значения, так как не ждала никого, а Ваня ещё с утра позвонил и предупредил, что вряд ли сегодня будет ночевать дома, а если даже и придёт домой, то только под утро. Продолжая дальше нарезать овощи для салата и изредка поглядывая на телевизор, я и не заметила, как в дом вошли.
– Привет, – произнёс Ваня на ухо, а руки его блуждали по моей футболке.
– Зачем приехал? – без эмоций спросила, продолжая так же резать овощи.
– Соскучился...– он начал целовать мне шею.
– Неужели! – я оттолкнула его и, достав из шкафа тарелку, закинула туда всё, что лежало на разделочной доске. Ваня смотрел на меня вопросительно. Затем подошел и обнял.
– Что злишься-то, Ник? Это же работа...
Я взорвалась. Терпела, терпела, но всё же не выдержала. В последнее время было всё не так. Хоть я и не виделась с Андреем, но мысли о нём посещали меня каждую ночь, да если бы только мысли, так он мне ещё и снился. С учебой было всё не слава богу. Ваню я не видела неделями. Он лишь звонил пару раз на дню, а иногда и продукты завозил. Я не чувствовала, что я замужем, не чувствовала любимого мужа рядом, и самой любви я тоже не чувствовала. Но всё это отходило на второй план, самое страшное было то, что я никак не могла забеременеть. Ваня очень хотел детей, и я боялась, что если не смогу ему родить, то он меня бросит, а это был конец всему.
Так как Ваня практически жил на своей работе, а не дома, то такие его приезды домой, во время обеда, были не редкостью. И всё было по одному и тому же сценарию. Меня даже однажды посетила мысль, что я и вовсе ему не жена. Все эти приезды во время перерывов, кувыркания в постели, и его возвращение на работу – все это описывалось в моём понимании совсем иначе. Я чувствовала себя не женой, а девочкой, с которой он просто переспал, а потом уехал, но через какое-то время возвращался вновь.
– Да ты достал! Я только и слышу от тебя « Работа! Работа! Работа!» Ты женой не ошибся? Нет?! Что же ты на мне женился-то, если работа для тебя важнее?! – я рефлекторно схватила тарелку и разбила её об пол.
– Успокойся, ты устала, – произнёс Ваня спокойно, он подошёл и попытался схватить меня.
– Не трогай меня! – неожиданно для самой себя, я заплакала. Хотелось убежать, скрыться, чтобы тебя не видели и не слышали, хотелось биться, кричать, плакать, пока не кончатся силы.
– Не реви. Ты же прекрасно знаешь, я не люблю, когда ты плачешь. Успокойся, развлеки себя чем-нибудь. Сходите с Машкой по магазинам, – он схватил меня за запястье так, что я вскрикнула, но он сделал вид, что не заметил этого. Повалив меня на диван, он начал раздеваться сам и стягивать с меня шорты. Без прелюдий, чисто как животное. Меня охватил страх, я испугалась. Почему он стал таким? Изменился. Что случилось? И как себя вести? Я не чувствовала
ничего, кроме душевной боли и обиды. Хотелось заплакать прям там же, но, стиснув зубы, я ждала пока всё закончится, и он уйдёт.
Довольный, он встал и, одевшись, достал из джинсов портмоне.
– Тебе наличку или кредитку оставить?
Я промолчала.
– Я что, со стенами разговариваю? Знаешь что, если бы я не работал, а сидел целыми днями дома, ничего бы этого у тебя не было! И прекрати истерить, выводишь из себя. Я же стараюсь для тебя. Хочу, чтобы ты ни в чём не нуждалась, а ты мне ещё истерики закатываешь.
– Ты опоздаешь. Иди уже, – произнесла я с комом в горле.
Он поцеловал меня и уже собирался выйти из комнаты, как мне вдруг захотелось спросить.
– Вань, а ты детей хочешь? – сердце бешено забилось в ожидании ответа.
– Не сейчас.
Я подскочила.
– Три месяца назад, когда мы были с тобой в Крыму, ты говорил иначе. Что случилось сейчас? Ты меня не любишь? Или у тебя есть другие причины?
– Тогда я ещё не знал, что мы так поднимемся и будем рубать столько денег. Я люблю тебя, и не смей даже думать по-другому. Я хочу сына, но не сейчас. Да и ты ещё совсем ребенок. Повзрослей немного, годика через два можно будет подумать и о ребёнке, а сейчас он нам ни к чему. Ника, я опаздываю, – с этими словами он вышел из комнаты.
Я поняла одно:он был помешан на деньгах, и кроме них его ничего не волновало. Пусть он и сказал, что любит, а я не поверила, потому что, если бы любил, то был бы рядом. Что-то мне подсказывало, если бы я ему сказала о беременности, он бы, не раздумывая, отправил меня на аборт, а я бы сделала. Сделала потому, что люблю и боюсь его потерять. Ведь я и в правду такая никому не была нужна, да и в то, что и ему я была нужна, я уже и не верила.
Прошёл месяц. Я прибывала в жуткой депрессии, Ваня то ли не замечал, то ли не хотел замечать этого. Да и что вообще может заметить человек, который приезжает к жене лишь для того, что бы потрахаться. Я терпела, потому что любила, и верила в то, что всё в один момент изменится, и он станет таким же заботливым, каким был раньше. Или просто знала, что другого выхода у меня больше нет. Из дома я практически не выходила, если только в аптеку, за обезболивающим. Я забыла, что такое нормальный и здоровый сон. Учила лекции, готовилась к зачётам, ведь до конца второго семестра оставались считанные недели. Из-за не достатка сна и еды, я часто падала в обморок. Могла спокойно упасть в то время, как принимала душ или делала уборку. Единственное, чего я боялась, это потерять сознание, когда я поднималась или спускалась по лестнице. Ко всему прочему, начали беспокоить ноги. Нога сама по себе дёргалась, что вызывало жуткую боль, я падала на ровном месте. Я не хотела никому жаловаться и говорить о своих проблемах. Я чувствовала, что мне становится хуже, и ходить всё тяжелее, и я знала, что это последствия отсутствия занятий. Я опустила руки, сдалась. Сделала лапы
вверх, как говорил мне всегда Игорь. Не было сил жить дальше. Не только сил, но и смысла не было.
В один из вечеров мне позвонила мама. Обменявшись парочкой дежурных фраз, я спросила.
– У тебя на старой работе, в больнице, остались знакомые?
– Да, а что? – повисло молчание. – Ты что, беременна? – она разозлилась, я поняла это по голосу. – Дура, ты что, сдурела! – орала она в трубку. – Хочешь ребёнка покалечить? Ты же его выносить не сможешь, дура! Ой, идиотка! Сама еле стоишь, а всё туда же! Да какой ребенок? Чем ты думала? – поток маминых ругательств закончился, и я, наконец-то, смогла ей возразить.
– Я просто хочу провериться...– отведя телефон в сторону, я зажала рот рукой, чтобы не закричать от обиды. Мама за минуту наговорила столько, что я уже и не знала, а нужна ли я вообще кому-ниудь в этом жестоком мире.
– Я позвоню сегодня, завтра можешь идти в больницу, – она повесила в трубку.
Сделав кучу обследований и потратив на это большую сумму денег, которую пришлось просить у Мигеля, якобы на пожертвование в колледже, я с замиранием сердца ждала, что скажет врач. Встретила она меня очень дружелюбно, но потом она сделала серьёзное лицо.
– Ника, мне очень жаль... – она протянула мне какие-то бумаги, на которые я даже не взглянула. – Ты не сможешь забеременеть...
– Что? – переспросила я, немного усмехнувшись, до конца не понимая смысл её слов.
– Бесплодие – это ещё не приговор. Ты можешь усыновить ребёнка, – она снова протянула мне бумаги и что-то начала объяснять.
Я вышла из кабинета на ватных ногах. Весь мир рухнул, все мечты разбились. Это приговор на одиночество. Это конец. Я осталась одна, не было ни матери, ни друзей, ни мужа. Казалось, я прожила ужасную жизнь. У меня не было будущего, чувство одиночества меня уже поглотило, а значит, умру я скоро. Ведь когда человеку одиноко, и жить ему больше не за чем, он умирает. Я не собиралась говорить об этом Ване, да и вообще кому-либо. Я просто хотела сбежать. Кое-как добравшись до дома, я проплакала всю ночь, не понимая за что же мне всё это. Мне всего девятнадцать, а моя жизнь разбита, и рядом нет совершенно никого. Наутро, еле встав с постели, я решила прогуляться, ноги сами потащили меня к общежитию, и, буквально через час, я сидела на маленьком холмике, где находилась спортивная площадка. В этот день туда так никто и не пришёл. Если раньше тут всегда собирались компании, то сейчас оно было безлюдно. Просидела я там чуть ли не до вечера.
– Ника! – окрикнул меня кто-то сзади.
Я не шелохнулась.
– Оглохла что ли? – голос приближался, и рядом с собой я увидела Леру. – Ты что это тут делаешь? Где пропадала? – Лера засыпала меня вопросами, отвечать на которые у меня не было ни сил, ни желания. – Ого, да ты замужем!м вскрикнула она. – Поздравляю. Ну, как семейная жизнь? Нравится?
Я посмотрела на неё, её улыбка тут же исчезла.
– Ооо... Ну, всё понятно...– усмехнувшись, протянула она.
Я рассказала ей всё в подробностях и поплакалась. Легче не стало.
– Знаешь, что я делаю в таких случаях?
– Что? – спросила я, смахивая с глаз слёзы.
Сделав пару звонков, Лера присела ко мне. – Ну, что, поехали?
– Куда?
– Отмечать встречу и искать приключения, а, может, и мужа тебе нового найдем, – Лера громко рассмеялась и показала рукой в другую сторону. Чуть дальше стояла белая Audi.
Перспектива садиться в машину к людям, которых я не знаю, пугала меня, и я начала отмахиваться, дабы не наступать на одни и те же грабли.
– Да что ты, стесняешься? Свои они. Ты с ними в детстве мячик по двору пинала, просто они выросли.
– Лера, я лучше домой пойду, – я встала и уже зашагала в противоположную сторону.
– Ник, я ведь обижусь! – крикнула она мне вслед.
О нет, только не фраза «Я обижусь». Эта фраза подводила меня ещё в детстве, как только люди произносили её, я тут же соглашалась на их глупые предложения пойти в те места, куда мне строго было запрещено ходить. И Лера прекрасно знала, как действует на меня эта фраза и воспользовалась ею. Она смеялась и ругала меня, когда мы с ней дружили.
– Твои наивность и доброта до добра тебя не доведут. Надо быть сильнее и уметь говорить людям «нет», а то люди всю жизнь будут ездить на тебе, свесив ножки. Но я не могла сказать человеку «нет». И Лере отказать у меня не получилось.
Лера силком заставила меня выпить две стопки водки, аргументируя это тем, что я напрочь забуду про всё, и мне станет гораздо легче. Пили мы втроем, заехав за гаражи, к нам присоединился и тот пацан, который сидел за рулём. Меня всегда пугали пьяные люди, а тем более пьяные водители, но почему- то в тот момент меня абсолютно не волновало, как пацан собирается отвозить нас по домам. Опьянела я довольно быстро, так как ничего не ела. Организм отказывался травить себя этой гадостью и меня мутило. После трехчасовой пьянки, всё вылезло обратно, и мне стало легче, я даже отрезвела. Домой мы собрались только под утро. Выйдя из машины, мы, обнявшись, поплелись к общаге, о чём-то разговаривая и беззаботно смеясь. Когда нам перегородили дорогу, у меня подкосились ноги от страха.
– Маньяк...– выдвинула свою версию Лерка и посмотрела на него. – Симпатичный маньяк такой, – заулыбалась она. Я же не смотрела на него.
– Пошли отсюда, – шепнула я ей на ухо, и потянула за собой.
– Пацанчик, пошли с нами! – позвала она его
– Дура что ли?! – я всё также пыталась оттащить её, но она сопротивлялась и уже чуть ли не повисла у него на шее.
– Кого-то ты мне напоминаешь... Милый, мы с тобой раньше не встречались?
Дура! Что она творит? Я уже сто раз пожалела, что связалась с ней. Ну почему
я постоянно влипаю в такие ситуации? Чёрт! Мозг начал обдумывать разные варианты дальнейшего развития событий. Причём каждый вариант, был страшнее предыдущего. Бежать, не оглядываясь? Какой бежать, я на ногах еле стою, и не брошу же я Леру одну с этим чудовищем. Что же делать? От безвыходности я почувствовала как на меня нахлынывает новая волна истерики.
– Эй, ты что творишь, ублюдок! Вообще мозг отсутствует? – заорала Лера во все горло. Он оттолкнул её от себя и Лера, не устояв на каблуках, упала на асфальт.
Парень ничего ей не ответил и подошел ко мне.
Ну, всё, допрыгалась, – подумала я. Парень схватил меня за подбородок и я наконец-то взглянула на него.
– Ваня?
Он был зол. Его взгляд меня напугал, и я тут же подумала, что лучше бы это был маньяк. Я прекрасно знала, что взбучки от него мне уже не избежать.