Тайна Сердца

Уже час Кеори пыталась играть в шахматы вместе с Имануэлем, но мысли её были далеко отсюда. Они были в том коридоре рядом с туалетами. Он поступил жестоко, не дав ей возможности ответить сразу. Тем самым заставив её раздумывать над этим абсурдным предложением. Прошло два дня с того разговора. И она постоянно думала о нём, о его предложении. Это сводило с ума. Она обдумывала решение. Пару раз даже склонялась к тому, чтобы согласиться. Боже, это невероятно. Кеори не хотела соглашаться, но постоянно взвешивать все за и против было выше её сил. Да и поговорить об этом было не с кем. Мики в Палермо, а Ник ничего не знает об этом. И ей не казалось, что он адекватно воспримет её признание и просьбу о помощи. Скорее, он посоветует ей пойти в полицию и... этим и ограничиться. А ей нужен был объективный взгляд человека, понимающего ситуацию, способного понять её. Проще сказать, ей нужна была Мики, которая не появится здесь ещё три недели. После Палермо она летит в Испанию. Отец купил ей и её старшей сестре путевки. Он хотел, чтобы они провели побольше времени вместе, перед тем как Мики с головой уйдет в учебу.

Так что на помощь рассчитывать не приходилось. А принимать решение самой очень трудно. Разум настойчиво твердил, что нужно отказаться, но почему-то ей где-то в глубине сердца всё же хотелось согласиться. И это было глупо. Она уже убедилась в том, что для него ничего не значит. Так зачем он предлагает ей нечто подобное? Что ему нужно?

Она постоянно пыталась дать ответы на эти вопросы, но не могла. Разгадывая одну загадку, Кеори становилась перед другой. Так было каждый раз, начиная с их знакомства. И если честно, где-то в глубине души, она не хотела, чтобы это заканчивалось. Она злилась, ненавидела, смеялась, недоумевала. Такого огромного количества эмоций она не испытывала со смерти родителей. А за эти девять месяцев, прошедших с её удочерения, Кеори словно ожила. Вынырнула на поверхность после Долгого заплыва. Казалось, что сейчас она дышала полной грудью, чего не было раньше. Находясь в полном смятении, она всё же радовалась. На губах девушки появилась нежная улыбка. Кеори не знала, как объяснить свои чувства. Не знала причины всего этого, но точно могла сказать одно: она не переживет, если пропадет хоть кусочек её новой жизни. Исчезнет хоть один человек. Даже Алексис, подруга детства Тристара, заняла небольшое место в её сердце. Так странно, Кеори, никогда ни к кому не привязывавшаяся, боится потерять людей, ставших для неё близкими. Разве не этому их учили в детдоме? Никогда ни к кому не привязываться.

Кеори даже не заметила, как её мысли перешли от вопроса о его предложении к привязанности. Эти два дня она много думала, и не только о нем. Она оценивала свою жизнь в целом, сравнивала свою жизнь до удочерения и после. Вспоминала время до аварии. С годами лицо матери уже не было чётким, она не помнила цвета её глаз, но знала: они всегда светились и смотрели с нежностью на неё и на отца, которого она практически не знала. Он часто ездил в разные страны для выполнения заказов. Кеори помнила мамины слова: «Он хочет оставить после себя нечто большее, чем просто потомство. Твой папа хочет оставить память о себе в сердцах других. Он жаждет бессмертия».

Кеори не особо много знала о своём отце. Основные факты о родителях она узнала через интернет. Воспоминаний у неё было не много, но даже их было достаточно, чтобы знать, что родители любили её. Кеори часто сравнивала Имануэля и своего родного отца. Чем-то они даже были похожи. Имануэль был добрым и честным. Он любил свою работу. Будучи состоятельным бизнесменом, он много времени уделял своей семье. Иногда он выполнял обязанности менеджера Сары. Этой женщине было трудно найти общий язык со многими её прошлыми менеджерами. Ей было трудно подстроиться под составленные ими графики. Так что компания, занимающаяся её раскруткой, время от времени просила помощи у Имануэля на то время, когда они искали для неё нового менеджера.

Кеори передвинула коня и посмотрела на Имануэля. Мужчина рассматривал шахматную доску. Она была как её жизнь. Состояла из белых и черных квадратов.

— Милая, мне вот интересно, о чём ты сейчас думаешь? — Имануэль посмотрел на неё из-под опущенных ресниц. Его карие глаза внимательно наблюдали за ней.

— К чему вопрос? — непонимающе спросила Кеори. Она не ожидала подобного вопроса.

— Ты уже второй раз пошла не в свою пользу, — усмехнулся мужчина. Казалось, что он видит её насквозь.

— Волнуюсь по поводу квартиры, — солгала девушка.

— Да не волнуйся ты так. В понедельник подпишем бумаги, и к концу недели можно будет начинать ремонт, — Имануэль передвинул пешку.

Он был таким спокойным, таким расслабленным. Внешне они с Тристаром были очень похожи. Даже их жесты и мимика были идентичны. Создавалось впечатление, что смотришь на старого Тристара.

— Что ты знаешь о матери Тристара? — Кеори непонимающе посмотрела на него. Она не ожидала такого вопроса. Кеори нахмурила брови: она не знала, что из того, что ей рассказал Тристар, следует поведать Имануэлю.

— Она умерла, когда ему было пятнадцать...

— Это всё, что он рассказал? — брови Имануэля взлетели вверх. — Но вообще неудивительно: он всегда был скрытным мальчиком. А после её смерти в нём что-то сломалось. Он замкнулся в себе. Наверное, Алексис была единственной, кто могла пробиться через его скорлупу.

Имануэль откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Казалось, он ушел глубоко в себя. Кеори сидела, затаив дыхание, она надеялась, что Имануэль сможет рассказать ей хоть что-то, что поможет ей разгадать большую загадку по имени Тристар. Мужчина долго молчал. Его взгляд из-под опущенных ресниц словно бы смотрел в прошлое. Он запустил пятерню в свои затронутые сединой волосы.

— Мне было шестнадцать, когда моя семья переехала сюда. В Венеции у отца был неплохой бизнес, но из-за предательства одного человека компания разорилась. Отец взял меня и мать и переехал сюда. Он надеялся всё начать с нуля. В то время мама очень злилась, она привыкла к роскоши, но в один момент её не стало, так что спустя месяц после нашего переезда она сбежала с мексиканским миллиардером, а мы с отцом остались здесь, — Имануэль потер лицо ладонями и продолжил: — Спустя пять лет он уже наладил небольшое предприятие по строительству. Он всегда был хорош в этом. В то время я был эгоистом, спускал его деньги на развлечения и девушек лёгкого поведения.

— Шлюх? — поинтересовалась Кеори. Она не могла поверить в это. Чтобы Имануэль Экдрасиль спускал деньги на шлюх? Это нонсенс...

— Да, шлюх. И не всегда хороших. Я был завсегдатаем местных борделей. Тогда я не задумывался о последствиях, не посещал занятия. Мне и в голову не приходило, что я могу унаследовать бизнес отца. Но вот прошёл год, и Евлилней умер, оставив мне состояние и бизнес, о котором я ничего не знал. Но даже так мне было всё равно, я ни разу не появился в компании и продолжил тратить накопленные отцом деньги. Проходили месяцы, и состояние уменьшалось.

Кеори не верила своим ушам. Это было трудно представить, смотря на нынешнего Имануэля. Нет, не просто трудно, это было невозможно. Кеори подобрала под себя ноги и закрыла глаза, пытаясь представить, как это всё было.

— Не интересно?

Кеори распахнула глаза и отрицательно помахала головой.

— Нет, что Вы? Очень! Продолжайте, пожалуйста, — воскликнула девушка.

— Ну что же, время шло, и, если честно, я начал разочаровываться в жизни. В тот день я отходил от очередной попойки. Не помню, как я очутился голый в ванной, наполненной льдом. Первым, что я увидел, когда пришёл в себя, были её глаза, словно два аквамарина они наблюдали за мной. Такие завораживающие. Брюнетка, она была невероятной, словно богиня, сошедшая с небес. Я был шокирован, просто не знал, что делать. Оказалось, что она — ассистент папиного секретаря, у которого были ключи от моего дома. Он отправил её позаботиться обо мне. Энис Геворг, она была невероятной, — Имануэль внимательно посмотрел на Кеори, словно что-то ища, он вглядывался в черты её лица. — Вы чем-то даже похожи.

— И чем же? — его утверждение поставило Кеори в тупик.

— Взглядом. У неё был такой же взгляд, как и у тебя, — на его губах была горькая улыбка. — Я полюбил её ещё в тот момент. С тех пор мы виделись довольно часто. Я взялся за голову, начал учиться. Много времени проводил в компании, и там я встречал её. Такую сдержанную, деловую... она не хотела даже разговаривать со мной. Я был ей неинтересен, однажды она даже назвала меня самовлюблённым. Это сильно задело моё самолюбие. Меня никто и никогда так не оскорблял, — рассмеялся Имануэль. — Наверное, это должно было отпугнуть меня, но... Я лишь сильнее захотел заполучить её себе в жёны. Я покупал ей цветы и подарки, как делал это сотни раз до этого. И знаешь, что? — обратился Имануэль к Кеори.

— Что? — эта история заворожила Кеори. Ей хотелось знать продолжение. Это было потрясающе... история исправления человека и его любви.

— Все мои подарки были возращены назад. Они не возымели совершенно никакого действия. Это сводило меня с ума. Ведь раньше мне стоило вручить девушке дорогой подарок, и она уже лежала у моих ног, но Энис была непреклонна. Ради неё я пересмотрел всю свою прежнюю жизнь. И, набравшись смелости, я пригласил её на первое свидание, — Имануэль откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Боже, как я был счастлив, когда она приняла моё предложение. Мы начали встречаться, я встал во главе компании. Спустя два года мы поженились, и вскоре родился Тристар. Я был самым счастливым человеком.

На глазах Кеори выступили слезы. История Имануэля затронула её за живое. Ей хотелось плакать от счастья, она была рада за него, да и за Тристара, ведь он был рождён в счастливом браке. Его любили родители.

Имануэль горько улыбнулся и испустил тяжёлый вздох.

— Но счастье было недолгим. Спустя несколько лет у Энис обнаружили рак. Это было ужасно. Началось долгое лечение, мне было больно наблюдать за женой. Иногда я даже плакал ночами от безысходности. Я молился, и казалось, что Бог услышал мои молитвы. Она вылечилась. Но когда Тристару исполнилось тринадцать, болезнь вернулась, и уже ничего нельзя было сделать. Мы были вынуждены наблюдать, как угасает Энис, и ничего не могли сделать.

— Мне... так... жаль... — прошептала Кеори, глотая слёзы.

Имануэль встал с кресла и подошёл к девушке. Он ласково погладил её по щеке.

— Не плачь, малышка... Прошлого уже не воротишь. Знаешь, за что я благодарен своей любимой Энис больше всего на свете? — Кеори отрицательно помотала головой. — За то, что тогда она послушала секретаря моего отца и пришла ко мне домой.

Имануэль нежно улыбнулся и вышел из библиотеки, оставив Кеори наедине со своими мыслями. Она была благодарна ему за это. Ей нужно было подумать и осмыслить полученную информацию. Возможно, она приблизит её к пониманию Тристара. Кеори откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она так устала, за эти несколько дней ей так и не удалось поспать. Она протянула колени к груди и обняла их руками. Думать ни о чём не хотелось. Усталость навалилась на плечи с удвоенной силой, веки налились свинцом. Зевнув, Кеори прикрыла глаза. Через несколько минут она провалилась в долгожданное забвение без сновидений. Она была благодарна за эту передышку, возможность отдохнуть от этих размышлений.

***

Тристар вошел в отцовский дом. Он не ожидал, что всё же придёт сюда. Вчера Алексис настояла на этом. Она сказала, что им нужно наладить отношения. При этом она использовала запрещённый удар. Алексис сказала, что этого хотела бы его мать. Так что, ведомый этим глупым утверждением, он всё же приехал сюда.

Приехал... и зачем? Петляя по коридорам, он ходил в поисках отца. Он даже не знал, о чем с ним поговорить, да и что ему сказать. За эти годы они толком ни разу не поговорили. Смерть матери оставила неизгладимые раны в сердцах обоих. Разрушила обоих. Энис была тем лучом света, что связывал отца и сына. После её смерти не осталось ничего, что бы связывало этих двоих. Ни общих интересов, ни воспоминаний. Всю свою жизнь они боролись за мать и старались на её благо. Но всё же она умерла, и тот огонёк любви, что она дарила им, погас.

Если честно, он боялся встретить здесь Кеори. Боялся её ответа... Он не мог позволить ей отказаться. Он не знал почему, но просто не мог. Ему было тошно при мысли, что кто-нибудь другой коснется её, обнимет, поцелует. Хотелось убить того наглеца на месте, который посмел бы сделать это. Целуясь с девушками в баре, он всегда представлял её. Словно его заклинило на ней. Эта девушка никак не хотела идти у него из головы.

Повернув направо, он вошел в библиотеку. Отца там не было, но была она... Свернувшись клубочком, Кеори мерно посапывала в кресле. Так уютно, так по-домашнему. Тихо... словно весь мир в один миг погрузился в сон. Так спокойно... Тристар никогда не чувствовал себя так, наблюдая за кем-то. В груди было тепло.

Она причмокнула губами и повернулась в кресле. Кеори казалась такой маленькой, такой беззащитной. Словно котёнок. В большом викторианском кресле она казалась крошечной. Тристар подошел к ней. Он нежно провёл рукой по её волосам. Кеори, будто почувствовав его прикосновение, бессознательно потянулась к его руке. Её губы растянулись в нежной улыбке, она что-то сонно пробормотала. Вновь повернулась в кресле. Скорее всего, ей было неудобно спать здесь. Ведь эти кресла не предназначены для сна. Тристар нагнулся и подхватил её на руки. Девушка что-то протестующе пробормотала и вновь провалилась в сон. Она прижалась к его груди, сладко засопев.

Тристар шёл медленно, стараясь не разбудить её. Кеори мирно посапывала возле его груди. Ни с кем и никогда он не был столь добр. Возможно, так он пытался оправдать для себя свой поступок. Он знал, что поступил с ней жестоко и не надеялся, что она всё забудет и простит. Хоть ему этого и хотелось. Хотелось, чтобы этот инцидент пропал не только из её памяти. Он сам хотел забыть свой поступок. Он жестоко обошёлся со множеством женщин. Все они стали безликой массой тех, с кем он спал, но ему казалось кощунственным сравнивать их и Кеори. Та ночь, что они провели вместе, словно врезалась ему в память. Он старался наплевать и забыть, но не мог. То ощущение её стройного упругого тела под ним. Прикосновение её мягкой и теплой кожи к его. Трение тел. Он просто не мог забыть этого.

Тристар поднялся по лестнице. Он думал, что это разбудит её, но Кеори спала мертвым сном. Пройдя по нескольким коридорам, он свернул к её спальне. Открыв дверь ногой, Тристар вошёл в спальню. Здесь ничего не изменилось с его последнего посещения этой комнаты. Те же светлые стены, большая кровать с большим количеством подушек. Он положил Кеори на постель и накрыл её покрывалом. Ему хотелось лечь рядом с ней. Но он остановил себя. Поцеловав её в лоб, он вышел из спальни Кеори, аккуратно закрыв за собой дверь.

В коридоре напротив двери стоял Имануэль. Он прислонился к стене, скрестив руки на груди. Его глаза были подозрительно прищурены.

— Давно прилетел? — поинтересовался Имануэль, скептически наблюдая за сыном.

— Давай не тут? — обречённо попросил Тристар. Ему не хотелось, чтобы из-за их очередного скандала Кеори проснулась. Похоже, он совершил ошибку, приехав сюда.

— Хорошо. Пойдем в мой кабинет, — Имануэль отстранился от стены и пошёл вперёд по коридору. Тристар последовал за ним.

Они петляли по коридорам. Всё в этом доме напоминало ему о матери. Этот особняк был её личным проектом. Этот дом был тем немногим, что осталось от Энис. И Тристар не понимал, почему отец позволяет этой женщине менять здесь хоть что-то. Они вошли в большой кабинет. Тристар помнил, как мама планировала эту комнату. Она вкладывала много сил в это место. Она надеялась сделать место его работы самым удобным. Здесь ничего не изменилось. Большие стеллажи, заваленные книгами и чертежами. Тут были и редкие первые экземпляры некоторых произведений. Картины различных зданий весели на ярко-красных стенах с деревянными колонами. Посреди комнаты стоял большой стол и массивное кресло. В углу возле окна расположился диванчик и несколько пуфов. Имануэль сел на диван и поманил Тристара рукой. Парень занял место на пуфе напротив него.

— Так и почему ты прилетел? — Имануэль внимательно смотрел на Тристара. Словно изучал его.

— Алексис...

Имануэль разразился хриплым смехом. Да уж, этого следовало ожидать. Эта девочка всегда имела на него влияние. С самого детства она вилась за ним, словно тень. Всегда рядом, возможно, именно такая девушка ему и нужна, а не та орава дам, что были у него.

— Ох, эта девочка... Всегда она знала, как на тебя повлиять! Прохвостка... И что же она тебе сказала? — сквозь смех выдавил Имануэль.

— Она сказала, что этого хотела бы мать...

Весь смех как рукой сняло. Энис была для него больной темой, он и не думал, что малышка Алексис может сказать нечто подобное... Энис... Имануэль не мог поверить, что его сын приедет к нему ведомый её призраком.

— Всегда думал, что ты не хотел это обсуждать. Ты тогда ещё мальчишкой был... — его голос был пропитан грустью. Он посмотрел на сына. Тристар уже не раз видел этот взгляд. Тоскливый, страдающий... Он не забыл... он ничего не забыл.

— Да уж... Это не самая лёгкая тема...

— Так о чём ты хотел поговорить?

— Если я скажу, что о нас, это не прозвучит несколько пафосно? — попытался иронизировать Тристар.

— Ничуть... Так что?

— После маминой смерти мы практически не общались, а потом ещё и Сара появилась...

— Не впутывай её в это. Это только наше с тобой дело, — серьезно произнес Имануэль.

— Я лишь хотел сказать, что я тебя не ненавижу и не презираю. Я... уважаю и... надеюсь, что всё ещё... являюсь твоим сыном... Пожалуй, это всё, что я хотел сказать. Мне пора, самолет через час, — Тристар поднялся на ноги. Он ждал ответа, наблюдая за отцом с высоты своего роста. Голубые глаза смотрели в карие. Два настолько похожих человека не могли понять друг друга. Они оба любили и оба страдали. Пять лет назад их сердца опустели, разлетелись на осколки.

Тристар ждал ответа. Ему было сложно сказать всё это. Похоже, он действительно зря приехал. Тристар развернулся и пошел к двери. Разговор по душам не состоялся. Имануэль наблюдал, как его сын идет к двери. Он не ожидал. Просто потерял дар речи. Шокирован до глубины души. Смотрит, как его сын уходит, и не может произнести ни слова. Но он не мог и отпустить его так.

Имануэль вскочил на ноги и пошёл вслед за сыном. Возле самой двери он схватил его за предплечье, останавливая. Он не развернул его к себе. Если бы он смотрел на него, то не смог бы сказать то, что хотел. Где-то в глубине души он был трусом. Трусом, боявшимся наладить отношения с сыном. Возможно, из-за этого он и поддержал идею Сары по удочерению Кеори.

— Мальчик мой, я тебя очень люблю. Тебя и твою маму... Для меня нет ничего важнее тебя... Кеори стала для меня словно маленькая дочка, я люблю её, но ты мой единственный сын. Мальчишка, которого мне подарила Энис. Для меня никогда не будет ничего важнее тебя, — Имануэль смотрел в спину своему сыну. Он не знал, что ещё сказать.

— Спасибо, пап. Я благодарен тебя за это. Ты лучший, — Тристар не оборачивался. Он не хотел, чтобы отец видел его слёзы. — Я рад, что мы поняли друг друга. Но мне, правда, пора.

Тристар вышел из кабинета. Он был счастлив услышать эти слова. Действительно счастлив. Он давно не чувствовал себя так хорошо. И вновь он удивлялся тому, как его понимала Алексис. Она была тем надёжным плечом, в котором он нуждался. Рядом с ней он чувствовал себя пятилетним мальчишкой, способным поведать все свои печали. Словно личный психолог, она решала его проблемы. Помогала понять себя. Двери за ним закрылись, и он поспешил покинуть отчий дом. Он шёл самыми неиспользуемыми коридорами. Тристар не хотел, чтобы кто-то видел его, видел его слезы. Но ещё он не хотел, чтобы кто-нибудь потом рассказал Кеори о том, что он был здесь сегодня.

Тристар покидал отчий дом со спокойным сердцем. Он смог поведать отцу о своих чувствах, и тот понял его. Единственное, что его ещё беспокоило, это ответ Кеори. Но он надеялся, что он будет положительным. Он просто не хотел верить в то, что она сможет ему отказать.