Глава: 8 Жизнь до начала
Всё было беззвучным, как во сне.
Грасиела открыла глаза и почувствовала странное: на ней было платье из другой эпохи, руки пахли чернилами и пергаментом. Мир вокруг был старым, но знакомым — улицы города, только ещё живые, не разрушенные временем, не тронутые тайнами.
Маисей стоял рядом — в тёмной рубашке и кожаном жилете, с амулетом на шее. Он узнал это место:
— Это... Город до Лабиринта.
Грасиела вдруг заговорила сама, словно её вела память:
— Я работала в Архиве. Сохраняла запрещённые книги. Тайные дневники. Я... была одной из хранителей знаний.
Маисей прикрыл глаза:
— А я был стражем. Защищал границы Зеркальной Библиотеки. Мы знали об Эстер. Мы были её... союзниками.
Они шли по улицам, наблюдая, как жители спешат, улыбаются, смеются. Как будто это был мир, до того как он раскололся.
И тут, в центре площади, они увидели её.
.
Молодая, в длинном голубом платье, с медной подвеской на шее и глазами, в которых горел огонь знания.
— Вы... вернулись, — прошептала она, улыбаясь сквозь слёзы. — Помните?
Грасиела подошла ближе. И в этот миг волна воспоминаний обрушилась на неё:
Как они втроём создавали карту Лабиринта, чтобы защитить древние знания.
Как Круг предал их.
Как Эстер принесла себя в жертву, чтобы запереть силу времени.
Как Маисей и Грасиела согласились на переход через Зеркало Забвения, чтобы в будущем остановить то, что они не смогли тогда.
— Мы были... другими, — прошептал Маисей. — Но всё это время внутри нас горело то же пламя.
Эстер кивнула.
— И теперь вы должны закончить то, что начали.
Ваша память — возвращена. Осталось только найти меня... там, где заканчивается отражение.
— В сердце Лабиринта, — догадалась Грасиела.
Эстер сделала шаг назад, и её фигура начала рассыпаться светом.
«Один из вас сделает выбор.
Один из вас принесёт свет.
Один из вас — ключ.
Но вместе... вы — решение.»
И снова — зеркало. Оно затрещало, как лёд. Мир начал рушиться.
Маисей крикнул:
— Мы снова уходим!
Грасиела сжала его руку:
— Нет. Мы возвращаемся. Как те, кем были всегда.
Они вырвались из зеркала. В архиве всё было так же, как раньше. Но теперь в их глазах горело знание. Они помнили.
Грасиела и Маисей вышли из архива другими. Они несли в себе знание прошлой жизни, силу памяти, и тишину, которую теперь нельзя было нарушать случайным словом.
На улице их уже ждал Ник. Он стоял у скамьи, на которой когда-то читал книгу рядом с Грасиелой — тогда ещё не как союзник, а как наблюдатель. Теперь он смотрел на них иначе. Будто увидел не людей, а судьбу.
— Вы всё вспомнили, — сказал он спокойно.
— Да, — ответил Маисей.
— Теперь скажи: кем был ты?
Ник медленно выдохнул. Его голос стал тише, почти сдержанным.
— Я тоже был в прошлом. Но не с вами. Я был одним из тех, кто первым открыл Лабиринт. Я был учеником Элиаса. И я... предал его.
Грасиела замерла.
— Что?
— Я верил, что Лабиринт можно использовать. Что сила времени может служить нам. Я помог Кругу запустить первый цикл. Но когда понял, что мы развязываем не просто механизм, а жертвенный круг, — было поздно.
Маисей сжал кулаки.
— Значит, ты был одним из тех, кто начал всё это?
— Да, — кивнул Ник. — Но я... пожертвовал своим именем, чтобы замкнуть себя во времени. Я больше не тот человек.
Имя «Ник» — это всё, что от меня осталось. Я отдал свою настоящую сущность, чтобы ждать вас здесь. Чтобы исправить то, что разрушил.
Он вытащил из внутреннего кармана маленькую сферу, внутри которой светилось золотое пламя.
— Это — Искра Узла. Сердце Лабиринта. С её помощью можно или запечатать его навсегда, или... пробудить окончательную силу.
— Зачем нам это? — спросила Грасиела.
— Потому что в самом центре лабиринта лежит конечное зеркало, и только с Искрой вы сможете пройти сквозь него. Но помните:
Кто-то из вас должен будет остаться.
— Что значит остаться? — резко спросил Маисей.
Ник посмотрел прямо в глаза:
— Один человек должен стать новым Стражем Памяти. Закрыть цикл. Остаться между временем, чтобы никто больше не смог повторить то, что случилось.
Это цена за конец.
Грасиела опустила взгляд. Маисей шагнул вперёд.
— Мы пойдём. Вместе. До самого конца.
Ник кивнул и протянул им Искру.
— Сердце Лабиринта — под Городским Часовым Механизмом. В полночь откроется путь. У вас будет только один шанс. И только один выход.
Городская башня застыла в ночи. Часовой механизм тиканьем отсчитывал секунды до полуночи.
Сильный ветер гнал пыль по площади, но вокруг — ни души.
Грасиела и Маисей стояли у подножия башни, держа в руках Искру Узла, свет которой всё сильнее пульсировал, словно чувствовал приближение времени.
— Ты чувствуешь это? — прошептала Грасиела. — В воздухе... будто всё сдерживалось только ради этой ночи.
— Да, — кивнул Маисей. — Это не просто врата. Это — финал.
Когда часы пробили полночь, под ногами загрохотало. Каменная плита на земле начала отъезжать в сторону, открывая вход вниз — в самую глубину Лабиринта.
Свет Искры сам указал путь, ведя их по узким, бесконечно ветвящимся коридорам, где стены дышали от времени, и каждый поворот казался отражением прошлого.
Но они шли — вместе.
⸻
Наконец, они вышли в круглый зал. В центре — зеркальная сфера, парящая над пьедесталом. Вокруг неё — три трещины, будто от ударов судьбы.
Из сферы шёл свет — не холодный и не тёплый. Это был свет выбора.
И в этот момент голос — знакомый, и всё же не человеческий — наполнил зал:
«Добро пожаловать в Сердце.
Теперь останется один.
Один станет Хранителем.
Один уйдёт в мир.
Один будет помнить.»
Маисей сделал шаг вперёд.
— Это должен быть я. Я был стражем. Это моя роль.
— Нет, — резко сказала Грасиела. — Это может быть любой из нас, но должно быть по любви, а не по долгу.
Свет сферы начал колебаться. От неё протянулись два луча — к ним обоим. Третий — вверх, в небо, к свободе.
Ник появился на границе зала. Его лицо было полным скорби, но он молчал. Это был не его выбор.
⸻
Грасиела медленно подняла взгляд на Маисея.
— Ты отдал бы всё ради меня. И я — ради тебя.
Но я знаю, почему именно я должна остаться.
— Нет... — прошептал он, подойдя ближе. — Не говори так.
— Я храню память. Я чувствую всех — и прошлое, и будущее. Моя тишина — это голос тех, кто был забыт.
Ты — движение. Надежда. Жизнь.
Ты должен выйти. Ты вернёшь город к свету.
Слёзы скатились по щеке Маисея.
— Я не забуду тебя.
— А я... буду помнить тебя за двоих.
Грасиела взяла Искру и вложила её в пьедестал. Свет заполнил зал, и зеркальная сфера раскрылась, вбирая её душу, её память, её суть.
Она не исчезла. Она стала частью Лабиринта. Его светом. Его стражем.
Маисей стоял один... но не потерянный. Он знал, что она — здесь, в каждом отражении, в каждом шорохе книг, в каждой истории, что ещё будет рассказана.
⸻
Маисей вышел из Лабиринта в рассвет.
Город был другим. Чище. Спокойнее.
Он стал Хранителем Слов, продолжателем Истории,
но всегда чувствовал рядом голос:
«Ты не один.»