Стражи пустоты

Темнота заполоняла всё. Будто ненасытная, она поглощала стены пещеры, каменистый пол, высокие своды. Это была Её обитель задолго до того, как появился термин «время». Она безраздельно властвовала здесь, и, казалось, не было силы, способной претендовать хоть на крошку её владений.

Но даже в самой кромешной тьме есть место жизни — той, что сумела измениться, чтобы ужиться с безмолвной хозяйкой. Их было немного. Лишь единицы смогли стать достаточно незаметными. Темнота не любила этих детей хаоса, но знала каждую тварь, прячущую в её недрах уродство, слабость или жажду крови. Сколопендры — ядовитые, щёлкающие, выросшие до размеров, способных перекрыть ущелья. Арахниды и шипящие змееголовые ящеры, пожирающие добычу с мерзким хрустом, оставляя после себя кислотные лужи. Но хуже всех — каменные черви. Они шумели постоянно, и даже если большую часть времени проводили в глубине, их скрежет эхом пронизывал целые сети тоннелей.

Тысячелетия эволюции изменили обитель. И, на удивление, Тьме это даже понравилось. Паутинки приглушали шумы, озёра наполнялись водой из тоннелей, кладбища гнили превратились в мёртвые зоны, мгновенно убивающие случайных путников. Обитатели пещер утратили зрение, но научились ориентироваться на вибрации. Тишина стала языком выживания.

Но потом пришли люди. Шумные, неуклюжие, гремящие доспехами и оружием, источающие яркий свет — вопиющее неуважение к самой сущности этого мира. Чудовища взбунтовались, рвали и пожирали пришельцев. Но люди — упрямые. Первые волны были почти полностью истреблены, и лишь горстка выживших смогла спрятаться в одной из пещер, вход в которую оказался недоступен для хищников. Это стало началом. Они учились выживать. Проходили кровавые тоннели, теряли близких, оттачивали слух, учились считать шаги и удары сердца, ползали, тренировались, запоминали. Постепенно они стали другими. Их стало меньше, но они стали Тьме ближе. Охотниками. Те, кто больше не тревожил покой Тьмы. Бесшумные. Слепые. Сливались с пустотой, становились её частью. Охотники. Они стали теми, кто знал каждый звук, каждую вибрацию, кто мог существовать в этом царстве покоя, неся с собой тишину и смерть. Они отказались от зрения и больше не использовали свет, но приобрели безупречный слух и ориентацию по шагам и ударам сердца. Их было всегда двое — один, готовый исчезнуть, другой, способный вернуться. Эти дерзкие и хрупкие люди начали подчиняться негласным правилам Тьмы. Они узнали цену дыханию. И знали, что каждый вдох может стать последним.

Шум затих. Всё замерло. Ведь даже слабый звук мог привлечь Стражей Пустоты — тех, кого предки прозвали Безликими. Существа, которых никто никогда не видел, но были те, кто смог вернуться, оставив напарника, но так и не в состоянии объяснить, куда он пропал. Тьма не знала о них. Но они стали её любимыми детьми — настолько близки к её природе, что даже она не различала их присутствие. Они умели подражать звукам других существ, искажая и маскируя свои передвижения, охотясь так искусно, что не оставляли следов. Лишь после появления людей и первых бойнь, она приняла их как своих союзников. Они охотились ради неё. И ради себя.

Были легенды, что их можно убить. Но охотники знали: если заметил Безликого — это уже конец. В последнюю долю мгновения перед бесшумной смертью, можно было увидеть кроваво-красный отблеск посреди абсолютной тьмы. И только самые проворные успевали подать особый сигнал, шорох мешочка камней, чтобы обозначить партнёру, что всё закончилось.

...

Прошло несколько сердечных ударов. Охотники двинулись. Быстро и бесшумно освободили добычу из силков, сложили её в мешки и направились дальше. Каждый шаг был знаком. Каждый поворот — отточен. Они не видели тоннели, но знали их. Они учили наизусть изгибы, уступы и расщелины. Их мир — мир шагов и касаний.

Один охотник трижды провёл вдоль стены левой рукой. Знак — кислотная западня впереди. Если в ловушку никто не угодил, эта расщелина пуста и безопасна. Значит, можно исследовать этот проход глубже. Быть может, они приблизятся к цели — выходу. Единственной оставшейся цели их существования.

Запах был странным. Терпким. Необычным. Чтобы понять, что там, нужно было унести добычу в лагерь и рассмотреть при свете костров. Аккуратно открыв заслонки, охотники выжидали. Кислота уходила в стены. Журчание — редкий звук, который не привлекал Безликих. Но даже сейчас, расслабляться — значит умереть.

Когда тишина вернулась, один из охотников осторожно зашёл в ловушку. Почти ползком, проверяя пол, он собрал остатки: кости, пластинки, зубы. Всё отправилось в плотный подсумок. Затем тихо хлопнул себя по бедру. Выждал. Хлопок повторил — знак напарнику приступить к своей части и двигаться дальше.

Но ответ не пришёл. Ни шороха. Ни касания. Ни долгожданного хлопка по кожаной броне. Только вязкая, удушающая тишина. Он хлопнул ещё раз — громче. И снова — ничего. Страх сдавил внутренности, но тело действовало по памяти. Шаг назад. Контроль дыхания. Второй. Тише. Выступ — поднять ногу. Левее — касание стены. Треугольная впадина — вот ориентир. Поворот. Шаг. Ещё шаг. Дыши, медленно, не паникуй. Громкое дыхание создаёт лишний шум. Он уходил. Но опасность могла быть рядом. Он знал — возвращение не гарантировано.

Он прошёл несколько десятков шагов, знал каждый изгиб пещеры, выступы под ногами, как родные, и вот, поворот. Здесь сняли силки. Может, именно здесь они издали лишний шум, чем привлекли внимание проклятия. Неважно. Главное — выжить и вернуться. К тем, кто ждёт.

Три медленных хлопка раздались за спиной.

Он замер.

Может, показалось? Но вот — снова. Это был сигнал напарника: «Я потерял ориентир». Сомнение кольнуло — как он мог заблудиться так далеко от точки последнего контакта? Эта часть пещеры была изучена давно и врезана в память каждого, кто осмеливался выходить. Но времени не было. Выдержанный темп хлопков означал точный сигнал, другого быть не могло.

Снова три размеренных хлопка, ближе.

Охотник ответил: провёл рукой по своему кожаному наплечнику — «следуй за мной». Они двинулись. Один впереди, другой — следом, по звукам. Поворот — лёгкий хлопок по правой стене пещеры. Ответ — один, кажется, по бедру. Всё работает. 54 шага. Хлопок по левой стене. Ответ. Ещё 30 шагов. Два быстрых поглаживания по коже. Ответ — хлопок. Они почти добрались.

Он опустился на колено. Холодная вода подземной реки. Осталось нырнуть под скалу и проплыть под водой около сорока ударов сердца. Плыть в снаряжении трудно. Но впереди брезжит тусклый свет — огонь. Лагерь.

Он вынырнул. Вышел на берег. Костёр — тёплый, живой. Всё как должно быть. Он обернулся, чтобы помочь напарнику...

Тьма смотрела на него в ответ из глубины.

Только тогда он заметил под водой кроваво-красный отблеск в пустоте.