Глава 1. Синейшие гортензии
Казалось, что по мостовой прокатились монеты. Всякие разные: серебряные, золотые, медные. Так звенели стремена. Раздалось ржание лошадей. Такая частота звука может быть только у гнедых как в... Королевской конюшне!
Мимо пронёсся отряд стражников, развевая флаги Лоренто. «Что они здесь забыли?» — Девушка в кроваво-красной накидке замерла в тени, прижавшись к покрытой глиной стене. Кровь словно застыла в её жилах, и дрожащая рука в перчатке потянулась к ножнам на поясе. Она едва не выронила свою ношу и надёжнее обернула её в платок. Длинная коса, скрытая под накидкой плаща, потяжелела.
— Слушайте все и не говорите потом, что не слышали! — кричал герольд в сине-красном ярком костюме для привлечения внимания народа.
— Внимание! Внимание! Лоренто, слушайте! — вразрез с ним кричал другой, одетый в красно-синюю одежду и шапочку с таким же большим пером, как у его коллеги.
Притаившаяся сверкнула из тени металлом своих серых глаз. Они холодно блестели над чёрным платком, скрывающим нижнюю часть лица. Не было тревожных мыслей, она равнодушно окидывала взглядом площадь.
— Указ Его Величества принца Аро!
— Указ Его Милости принца!
На главную площадь стекался народ, стадом пробредая к трибуне. Люди открывали окна и распахивали двери. В кабаке на углу площади прекратился гул, ностальгически напомнивший девушке пчелиный рой. Казалось, что весь мир замолчал. Она слышала, как гулко трепетало её сердце, прислушивалась ко всем звукам.
Герольды синхронно развернули листы пергамента. На одинаковое расстояние отставив их перед собой, глашатаи начали читать:
— Все девушки от 'осьмнадцати до двадцати четырёх лет!..
— ... должны написать своё резюме и явиться во дворец!..
«Что-то написать?» — девушка стала прислушиваться ещё тщательнее. Показалось, что она ослышалась. Никогда раньше не встречала такое слово.
— С целью...
— Побороться за сердце принца!
Она не поверила своим ушам. Раздались удивлённые и восторженные женские визги. Две девушки с большими корзинами обнялись и начали прыгать. Апельсины и яблоки, обдирая свою кожуру, покатились по асфальтированной площади и исчезли под чужими полами одежды.
— Двадцать пятого числа!
— Повторяю, двадцать...
Площадь оживилась, и было невозможно услышать что-либо ещё. «Да, так Нам ещё никогда не везло,» — равнодушно подумала девушка, набрасывая дальнейший план действий. Приблизиться к принцу стало куда проще, чем представлялось.
— Вот ты где! — чьи-то руки резко опустились на её плечи.
Рука в перчатке дёрнулась к кинжалам, но вовремя остановилась. Вместо элегантного чёрного трико после лёгкого, почти незаметного движения, из-под кроваво-красного плаща стала выглядывать длинная коричневая юбка с заплаткой в неестественном для появления дыры месте. Девушка медленно и молча развернулась. Улыбка на маленьком лице с длинными светлыми ресницами, заметными только в тени выцветшей накидки, тут же завяла.
— Ты обиделась? Извини, я просто думала подшутить над тобой... Я...
— Розз, ты же не шут, — холодно ответил мягкий голос.
Розз смущало продолжительное молчание и непрерывный ровный взгляд металлических серых глаз. Она бросила взгляд на полную товарами из лавок корзину у своих ног и собиралась сказать какую-нибудь глупость. И всё равно, что её соседка по келье снова упрекнёт её в этом. Лишь бы эта тишина прекратилась.
— Занимайся своим ремеслом, и тебе никогда не придётся извиняться.
— Ты права! — поспешила сказать Розз своим звонким, похожим на детский, голосом. Она импульсивно кивнула головой, и капюшон слетел, высыпая растрёпанные косы. — Только не расстраивайся! Я потеряла тебя. Как мы могли разминуться? Я переживала, что тебя украли!
Девушка усмехнулась под чёрным платком и легко подобрала тяжёлую корзину. Розз хотела сказать, что понесёт сама. Но всё, что ей оставалось - удивлённо развести руками и попытаться идти в ногу с той, с кем старалась проводить большую часть времени и кого считала своей подругой. Возле лавок почему-то стало пахнуть раскалённым камнем, мышами и гнилыми томатами.
— О-о-о, — восторженно протянула Розз, схватив руками с очень коротко стриженными ногтями красную ткань на своей соседке, когда они вышли из тени. — Ой! Можно было потрогать?
Девушка молча кивнула. Не успела переодеть свой плащ на тот мешок, что она должна была носить. Переодевать вещи на глазах у кого-то, чтобы никто этого не заметил, она не умела. Да и вряд ли кто-то был лучше в мимикрии, чем она — истинная Аглоссат. Разве что назойливый блондинистый сынок Леореля Золотого Клёна из Бухты Поющих Раковин в Легниции. При воспоминании о нём подобранная длинная коса под накидкой снова потяжелела, намереваясь отравить подонка прямо в тот момент! Девушка впервые пожалела, что его не было рядом.
— Спасибо, что разрешила! Ты просто покупала себе плащ, а я напридумывала... Смотри, какие ткани! — воскликнула Розз, резко разворачиваясь и ударяя косичками по плечу граминийки. — Как я люблю выходные!Посмотри! — снова развернулась Розз.
Девушка оглядела усеянное веснушками лицо с тёмно-голубыми глазами и соломенные волосы. «И всё же таких, как она больше нет. Нигде нет настолько синих, как гортензии, глаз и белых, как молочная карамель, волос. Только характер отдалённо похож,» — вздохнула подопечная Розз и спросила, прикасаясь к каждому куску атласом блестящей ткани после неё:
— Что такое резюме?
— Ты тоже слышала указ принца? — покивала Розз. — На всех углах говорили, а теперь везде висит.
Граминийка проследила за взглядом Розз и увидела прибитый лист на столбе.
— Мне тоже показалось странным. Резюмы — это, когда ищут работу, пишут. Как тебя звать, сколько лет, что у тебя есть...
— Собственность? — уточнили серые глаза, выразив заинтересованность. Розз оживилась.
— Э-э-э... ну да! Сколько овец, домов, мельниц, коров... — заметив, что её соседка хочет повернуть голову в другую сторону, она поспешила прервать перечень. — А ещё зачем подаёшь резюмы, и опыт работы. У меня папа писал, когда хотел работать сапожником. А! Ещё могут дополнительные вопросы спросить, если что-то не так написал или чего-то не сказал.
— То есть как? — спросила граминийка, приоткрывая перед Розз дверь чёрного входа. Девушка присела и поклонилась, повторив жест своей соседки, которым она насмешила келейниц в первый день своего появления в библиотеке.
Они шли по отсырелому душному коридору до своей комнаты. «Неудивительно, что здесь книги портятся,» — каждый раз думала граминийка. Конечно, за свою жизнь её были запахи и похуже, но от этого больше всего хотелось зажать нос мешочком с сушёными акациями. Плесень и смрад соломы, забитой в промежутках рассыпавшейся в прах глины между камнями, не были запахом её жизни, полной дорогих цветов, крови, смерти, сырости шахт, новых тканей и гари от огня.
— Ну... вот мой папа не сказал, почему в некоторых документах его по-другому называли, — сказала Розз уже в келье, держа в голове последний вопрос своей соседки, чтобы не забыть его и не расстроить её. — А в резюмы он написал другое имя. Ну, он просто каторжник беглый, потому и написал по-другому. Чтобы не узнали.
— И его взяли... работать? — аккуратно исправила вопрос девушка, разбирая и мельком разглядывая покупки.
— Ну да, но для виду, чтобы не убежал. А потом его куда-то забрали, — сказала Розз дрожащим злым голосом, громко ставя полную банку с солью на стол. — Моя мачеха продала меня в публичный дом, — продолжила она, ударив по столу банкой с мукой. — Мною пользовались как вещью, а потом забрали сюда.
Девушка с двумя косичками разрыдалась, закрыв лицо руками. Её соседка колебалась возле неё, как привидение, поражённая и не знающая, то предпринять. Она, подкравшись, замерла и попробовала тронуть локоть девушки. Граминийка отшатнулась и едва не перевернула стол, не ожидая, что Розз бросится к ней. Она вовремя подалась обратно, и чёрные по краю белые рукава нелепой блузки успели обхватиться вокруг неё.
— Извини, что я сорвалась. Ещё твоя наставница, называется! Нас учат быть... Я пытаюсь быть хорошей, но у меня не получается. Я всегда буду плохой и грязной! — зашлась рыданиями Розз, и отделяемое из её носа оказалось на кроваво-красном плаще. — Ой... он же новый! Прости, я не хотела!
Розз отпрянула и сжала свой нос, как будто только заметила его существование на своём лице.
— Всё нормально.
Девушки долго стояли друг напротив друга. Одна зажимала свой нос, другая просто смотрела на неё стальным взглядом, думая, насколько невежливо будет продолжить разговор о резюме.
— Ты можешь сменить одежду, — тихо напомнила Розз. — О, да, я снова забыла! Я подожду за дверью. За одно приведу себя в порядок.
Дверь с разошедшимися досками закрылась вместе с исчезновением светлых косичек из кельи, и девушка услышала шумное сморкание из коридора.
— Нам же... Не во что переодеться, — перерывала граминийка дорогие ткани своего тайно сохранённого гардероба. — Нет, есть, но... Эта не та одежда, которую надо носить в этом сословии... Мы вообще не думали о том, что хотим сменить одежду... Она скоро вернётся, нужно думать и искать, думать и...
— Ко... О, какая ты... Чёрная!
Граминийка не придумала ничего лучше, чем спрятать длинную косу под несколько чёрных платков из тех, какими она прикрывала лицо.
***
Розз после пресного ужина спросила:
— Кори, сколько тебе лет? Даже если ты из другой страны, сейчас ты живешь в Лоренто. Тебе стоит явиться во дворец, иначе тебе будет худо. Нужно слушаться указов.
Странница Коралликь, за маской которой скрывалась графиня Корнеоль Аглоссат из Граминии, кивнула.
— А ты пойдёшь?
— Нет, конечно! — воскликнула Розз. — Мне только недавно стало шестнадцать. Да и к тому же... ну вот ты знаешь, я же сейчас тебе говорила. Я... порченая, — сказала она и чуть не задохнулась от своих слов.
— Кто-то сглазил? — напряглась суеверная, как и любой граминиец, Корнеоль и тут же поняла, что имеет в виду её соседка.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Розз. — Называй, как хочешь.
— С чего ты это решила?
— Свыше наказали, — поджала губы девушка и откинула косы назад. — Болею я внизу. Древние тексты читаю, как говорит настоятель, а не лечится. Это всё из-за того, что я недостаточно усердная и иногда жалею себя.
Девушка откинулась на жёсткую неудобную кровать и добавила:
— Мне иногда начинает казаться, что я не виновата в том, что со мной случилось. Видишь, насколько я пло...
— Держи, — твёрдо сказала Корнеоль, оказавшись над Розз и протягивая ей пузырёк.
Серые глаза холодно блестели над чёрным платком, скрывающим нижнюю часть лица.
— Ты... ты так быстро перемещаешься, я иногда даже не замечаю этого, — хихикнула девушка.
«Чёрт,» — подумала граминийка.
— Что это? — Роуз села на кровати и начала пристально разглядывать под свечкой кристалл цвета амарантового мадженты с небольшой пробочкой.
— Ты подхватила трих... тришку, — решила поправиться Корнеоль, — от какого-то козла. Вот тебе и всё проклятие.
Граминийка легко прыгнула на кровать возле Розз, открыла пузырёк и высыпала таблетки на свою ладонь.
— Три шарика в день, и через неделю здорова.
Она ссыпала обратно и, не выдержав, добавила, глядя в кажущиеся в темноте тёмно-синими глаза:
— В этой дыре тебе никто не поможет. Дурацкие тексты не помогут тебе.
Пьянея ядом воспоминаний и едким газом копоти свечи, Корнеоль нежно взяла руку девушки и сказала:
— Сегодня я уйду отсюда.
Из голубых глаз брызнули слёзы, Розз бурно вздохнула, всплеснула руками:
— Я так буду скучать по тебе!
— Ещё я хотела сказать, что мне есть, куда идти. Там лучше, чем тут. Я прошу тебя пойти со мной.
Розз удивлённо распахнула глаза, в них запрыгал огонёк свечи. Свеча пятнила, и веснушек на её лице было незаметно. Розз все больше напоминала её. Лиэрис.
— Я... не могу... — удивлённо проронила она, но слёзы по инерции всё ещё катились из её глаз.
— Там... ты сможешь жить, как хочешь. Есть, что хочешь. Одеваться... Хочешь, я куплю тебе все ткани у того продавца? Я...
Корнеоль не замечала, как её голос дрожал и из глаз стекали медленные слёзы. Ей казалось, что она умрёт, если в этот раз не сможет уговорить её быть с собой, пусть это и не она вовсе, а маленькая Розз, очень похожая.
— Ты очень добра ко мне, я пошла бы с тобой хоть куда, ведь ты моя подруга, — Розз шмыгнула носом и сжала неимоверно горячие от волнения руки Корнеоль. Графиня резко выдернула свои ладони, чтобы не обжечь девушку.
— Но я... Я... я должна оставаться здесь. Ради моего отца! Мне обещали, что я увижусь с ним, если буду хорошо себя вести здесь! Пойми меня, прошу! Я не могу. Да и зачем я тебе нужна, я буду мешать тебе стать королевой.
«Она даже сказала почти так же,» — стиснула зубы Корнеоль.
— Мне ничего не нужно, кроме тебя!.. — прошептала на легницком графиня, вспомнив свой ответ ей. Корнеоль отвернулась, плавно и неестественно быстро очутилась у своей кровати. Длинная слеза скатилась за платок, и стальные глаза высохли.
— Что ты сказала? — тихо спросила Розз.
— Ничего, — ответила Корнеоль, держа в руках сумку с вещами.
— Обычно странницы носят мешок, — сказала девушка со светлыми косичками. Не дождавшись ответа, она сказала:
— Переплети мне косы на прощание. Так, как ты делаешь.
Сумка глухо опустилась на земляной пол с вдавленными в него камнями. По наблюдениям Корнеоль, под ними иногда появлялись личинки, молодые жуки и дождевые черви. Графиня перестала за ними наблюдать, когда однажды пришедшая Розз стала громко визжать и требовать убить насекомых.
— Давай я тебе покажу, — Корнеоль дрожащими руками перебирала пряди соломенных волос. — Делишь на шесть частей, а потом перекрещиваешь... эту сюда...
Розз улыбнулась, повторяя на свободной косе за девушкой.
— Буду носить на память о тебе, — сказала она, и слёзы снова полились из голубых глаз. Девушка удивилась, почувствовав поцелуй на своём лбу.
Розз окидывала взглядом комнату и обнаружила на полу брошенную одежду подруги. Она вскочила с кровати и резво бросилась наружу.
— Кори!! — крикнула она.
Фигура в кроваво-красном плаще остановилась. Розз была рада, что успела отмыть испачканные ею вещи. Девушка моргнула, и Корнеоль оказалась уже перед ней.
— Чтобы поцеловать меня, ты сняла платок. Я раньше не просила, думала, что тебе нельзя... Я... Я хочу знать, как ты выглядишь!
«Не просьба, а приказ,» — улыбнулась Корнеоль, уходя прочь.
Между ними было несколько шагов, и графиня обернулась, сбросив платок на шею. Полумесяц подсветил точёные, как у мраморной статуи, идеально пропорциональные черты лица. Металлические глаза из тени ресниц смотрели своим притягательным взглядом. Длинная коса из трёх метров волос выпала из-под сброшенного ветром капюшона. Корнеоль была настолько красива, что казалась нереальной, иллюзией, ночной фантазией под тенью свечи.
— Ты... ты очень красива! — крикнула Роуз через поле. — Я думаю, принц в тебя обязательно влюбится.
— Мне нужна только ты! — закричала Корнеоль, но ветер унёс её слова в противоположную сторону. Розз показала, что не услышала.
— Не забывай про шарики в кристалле!!!
— Прощай!!! — Розз подняла пузырёк кверху и помахала им.
Корнеоль кивнула. Розз моргнула, и граминийки рядом не оказалось.
Она бежала со всех ног, и её слёзы душили её. Она кусала губы до крови. Крик, полный боли, что преследует её уже несколько лет, разрезал ночную тишину.