Паучья Лилия

  Какая же жизнь бывает непредсказуемая, сколько жестокости в этом божьем даровании!Неужели мы заслужили свалившиеся на нас муки и должны терпеть все происходящие?Возможно ли спасти свою душу в данной ситуации, и не будет ли эта попытка катализатором еще больших несчастий?О, как хочется, дабы даже такие вопросы было время мне задавать, понимая, что существует еще для меня такое понятие ,как время уделяемое себе. Возможно, будья чуть удачливее, все могло бы быть иначе, но все есть как есть и честно, не могу желать большего, чем подобные,простые и низменные вещи. Честь аристократа ушла, оставив лишь горькое напоминание о былом величии, все старое прекрасное,сменилось грубым новым бытом крестьян,хотя, наверное, уже не стоит так выражаться,ведь давно минули дни, когда все так просто делилось: на высшее и низшее!

  Прошел всего лишь три месяца с момента нашего переезда, а жизнь становилась все хуже и хуже. Жалкие попытки дяди спасти наш образ аристократов делали наше существование еще хуже, ведь мы все меньше и меньше получали от него отчислений и все больше голодали. Дом,что теперь был нашим, мне был противен, хотя сперва я его полюбил и считал достойным для того, чтобы жить в нем бедно, так как для нашего положения он невероятно раскошен. Однако теперь, я проклинаю это место и каждый день желаю,дабы дядя одумался и переселил нас в квартирку, можно в этом же городке, в маленькую, но уютную, тем самым больше отдавая денег нам на жизнь, но все это лишь мечты. Чем думает этот жалкий слизняк, почему бросает нас на смерть, создавая иллюзию сильных обедневших аристократов? Я не понимал его мотивов,они были для меня сейчас далекими, мне нужно было думать о другом: как накормить себя и матушку, как одеть и обуть. Все доходило до такого абсурда, что бедная женщина, моя маменька, больная и измученная продавала свои вещи и украшения за копейки, лишь бы был хоть какой-то грош в кармане. Помнится, как к нам в дом пришла по объявлению тучная дама, одетая просто, но с определенным вкусом и довольно дорого, как мне казалось. Мне было крайне не комфортно пускать ее в дом не потому, что я не считал ее достойной наших хором, напротив, наша лачуга была для нее непригодна. Все в пыли и грязи на втором этаже, японская комната и вовсе завалена мусором, старая потрескавшаяся посуда и откровенный холод, из-за не поступающего отопления за неуплату по причине отсутствия на это денег. Лицо дамы в момент посещения- зеркало, отражающее нашу жизнь, она скорчила гримасу отвращения и презрения ко всему, что видела. Старалась не касаться ничего руками, женщина быстро семенила по полу, каждые пару секунд смотря под ноги, наверное, проверяя не наступила ли она во что-то. Когда я ей предложил чаю, она не сразу ответила мне, скорее всего задумалась о том, что видит дно, а может даже ниже, когда все же ее сознание вернулось, дама судорожно открестилась от предложения, стараясь держать спокойное, обычное лицо.

  Наряд и украшения, что она пришла забрать, были уже готовы к продаже, это был предпоследний набор, что мы отдавали, и честно денег за прошлые уже почти не осталось. Я вынес вещи покупательнице,  и каково же было ее удивление, когда она увидела то, что и было указанно в объявлении.

- Ничего себе! И правда то, что указанно! - сказала она не контролируя себя от удивления.

- Что простите? - переспросил я для мнимого приличия и важности, хотя и сам понимал, что ее реакция не чуть не выходит за рамки данной ситуации.

- Ох, ничего. Просто удивлена... - она сделала паузу, - как прекрасны вещи, даже лучше чем в объявлении. 

- Ну, наверное. - согласился я, - И правда удивительно, что оно такое!- на этом закончился наш короткий диалог и женщина рассчитавшись, поспешила покинуть наш дом мелкими шажками.

  На руки мне легло не очень много денег,точнее вообще гроши по меркам того, за сколько мы покупали все, даже факт того, что это не новая вещь не мог сгладить такой несправедливости. Изначальная стоимость этого набора в сто тысяч в итоге стала двадцать и то с большими уговорами и мольбами. На это я рассчитал все затраты, в итоге получилось, что вновь не могу оплатить горячую воду,дабы не умереть от голода и холода. Так же такая экономия была нужна из-за состояния матушки, она все это время становилась все хуже и хуже, каждый день в доме не утихал ее кашель звучащий как гром,казалось, что она вот вот выплюнет свои легкие. Ее цвет кожи теперь и вовсе был белым, а вес упал до критического. Я много раз вызывал на дом врача из поликлиники, но это не дало результата,даже помню, то что мне говорили:

- Она просто простыла, вы знаете как холодно у вас дома!? Подобное не удивительно, постарайтесь ее греть и все пройдет! - отвечал мне так каждый врач.

- Но что на счет ее кашля? Он мне кажется весьма ненормальным! Так не кашляют простуженные! - отвечал я стараясь хоть как-то заставить их работать.

- Молодой человек, мне виднее, что с вашей матерью! Не перечьте мне. Вот вам список лекарств, давайте их ей по рецепту и все будет хорошо.

- Из-за появившейся нужды в лекарствах, я стал куда тщательнее все распределять, но ничего не помогало, и приходилось отказываться от многих простых, но в тоже время важных вещей.

  Больнее всего было смотреть на то, как маменька пытается помочь мне в огороде, который я стал сажать для того, чтобы хоть как-то компенсировать в будущем нехватку еды.Как жаль, что сейчас не то время года,когда можно что-то получить, но я надеюсь,что хоть к теплу, мы будем иметь что-то.Даже в период, когда не нужно копаться в земле, есть много других обязанностей,что-то укрыть, расчистить и убрать, и много другого, и вот моя маменька, больная и слабая берет в руки лопату и начинает грести. Уже через пять минут работы с нее ручьем, нет рекой, льется пот, и как же мне везет, что я замечаю это раньше и не даю ей окоченеть на морозе, сразу увожу ее в дом, обтираю, укутываю в несколько одеял и пою чаем.

- Ну что же ты,маменька, себя не бережешь, зачем же ты выходишь мне помогать? - стараюсь я ее бранить, но у меня это плохо получается.

- Ты так усердно работаешь уже три месяца над эти огородом, что не могу смотреть я на то, как сын себя сажает этим трудом. - слабым, тихим и хрипящим голоском говорит матушка. На ее лицо спадают волосы и в них видны уже седые пряди, что словно снег на перьях птицы.

- Работаю и буду работать, а ты лежи и не напрягайся, тебе вредно это. Скоро, я уверен скоро приедет брат и вот мы тогда начнем с ним горы сворачивать. - стараюсь взбодрить ее я, да и про себя не забываю.

- Точно. Рома обязательно скоро будет. Уж и его жизнь построила. Наверняка! Теперь он тоже будет другим человеком, как и мы! Все меняется и мы меняемся, осознаем и исправляем! - слегка пофилософствовала матушка и ушла в свою комнату, дабы провалиться в сон.

- Надеюсь... - тихо молвил я вспоминая, как описала мне брата Шмитт.

  Давно от брата нет вестей, но все же мы ждем его дома и надеемся, что вскоре он вернется к нам, и мы взаправду заживем хорошо, так как и должны, но мои надежды   увы весьма шатки, ведь тонкая душа может порваться на сильном ветру жизни. Однако,остается мне да матушке одно лишь томное ожидание, хотя оно наверняка будет быстрым, ведь забот у нас так много, что по сторонам смотреть не удается!

  Спустя пару дней, когда холодные ветра стали усиливаться, а отопления в доме не было,я сидел за обеденным столом и доедал манную кашу, что осталась со вчерашнего дня. Холодильник стоящий в углу кухни был пустым и служил лишь декором, который по- хорошему надо было бы продать, но дядя,что навещал нас, запретил это делать,говоря, что эти вещи неприкосновенны.Стараясь отдавать все матушке, я уже долгое время питался кашами, добытыми уговорами у соседей и редкими покупками,однако даже это не помогало невероятно быстрому испарению денег. Решив, что так нельзя, я покинул дома на некоторое время в поисках работы. Придя в гостиницу, находившуюся за платформой в квартирном районе городка, я подошел к стойке регистрации и увидел, что на мягком стуле, закрыв глаза, спала девушка, она была похожа на бабочку в коконе, так как на ней было два свитера греющие ее. Она сладко сопела, и будить мне так не хотелось красавицу, но все же дело из-за которого я пришел, было невероятно важным, для меня. Аккуратно потрепав ее за плечо, я вытащил девицу в реальный мир из страны забвения. Она сонными глазами,моргая и пытаясь осознать происходящее,посмотрела на меня. Придя в норму, девушка сразу встала со стула, и нагнувшись,достала из под стойки бутылку сидра и два бокала.

- Держи. - сказала она налив и протянув мне бокал.

- Спасибо. - ответил я с опущенными глазами и взял напиток. Она уже привыкла наливать мне что-то крепкое когда я прихожу.

- Ну что, за все и всех? - спросила она поднимая свой сосуд.

- Ага и за три месяца нашего общения. - протянул я и выпил, девушка поступила так же.

- Ну что, как вы? - спросила она осушив бокал.

- Да плохо все Тань! Денег опять нет, а траты увеличиваются! - ответил я с досадой и горечью в голосе.

- Что, ничего не идет?

- Угу... Слушай не одолжишь последний раз а?

- Ты уже должен семьдесят тысяч! Как возвращать-то думаешь!? Знаешь, мой доход тоже не резиновый! - ответила Таня.

- Я понимаю, что прошу уж слишком много, но все же, мне это очень важно. Обещаю, что это последний раз. Больше не возьму! А еще на работу устроюсь! Кстати, знаешь что на примете? - спросил я прося еще выпивку.

 Девушка налила еще.

- Тут недалеко, километрах в трех большая стройка! Думаю там есть места для рабочих. - ответила она. Мы еще поседели и по-выпивали, а затем я ушел от нее предварительно попросив присмотреть за мамой, когда начну работать.

  Вернувшись домой, я первым делом решил узнать каково состояние мамы, но не пришлось даже заходить в комнату, как мои уши были поражены кашлем, раздирающим внутренности бедной женщины. Аккуратно отворив дверь и пройдя в комнату, я увидел, что она сидит, упершись в изголовье кровати и пытается что-то вязать, однако ее дрожащие руки ни как не могут заплести петельки и соединить их. Подойдя, я попробовал забрать вязание, но на полпути остановился увидев, как жалостно на меня смотрит мама, как в ее усталых и больных глазах крутится мольба не забирать у нее последнее удовольствие, я не смог закончить начатое и оставил ее, лишь больше укутав в одеяла, и пошел заваривать чай. Стараясь экономить его, я до последнего истощал пакетики и выбрасывал их только тогда, когда чай был лишь схож цветом, но без вкуса и даже запаха. Сейчас наступила такая же пора.Дабы не тратить дрогой газ в печи,сохраняя его для готовки, я решил развести костер и на нем вскипятить воду за одно и погревшись. Подготовив все нужное,мне осталось повесить чайник, именно это я и сделал и стал ждать, когда все будет готово, а пока это время шло, мне оставалось лишь сидеть и протягивать к огню дрожащие руки, дабы хоть как-то согреться. Большинство вещей в доме были грязными и чистого почти ничего не было,все кофты и фуфайки были то в саже, то в грязи, пропитанные потом и ужасным запахом, мне так хотелось все отстирать, но ,к сожалению, в мороз мало, что могло просохнуть, поэтому все оставалось нетронутым. Лишь одна телогрейка, что сейчас находилась на маме, была чистой,однако ей не долго такой оставаться.Все что сейчас носил я, из-за грязи больше походило на старье и лохмотья бездомного, натянутые друг на друга, дабы не замерзнуть, но увы, ноги и это не спасало,так как пятки мерзли, не взирая на все попытки спастись от холода. Когда вода наконец вскипела, я приготовил большие кружки чая и отнес одну маме, а другую оставил себе и, начав пить, стал прогреваться и обмякать. Пока шло это чаепитие, я поведал матушке о том, что планирую пойти на стройку, дабы хоть как-то прокормиться.

- Ох. Зачем же туда? Этой такой труд! Неужели нет ничего лучше чем эта каторга? - взволнованно лепетал она пытаясь меня отговорить.

- Нет маменька, нету, лишь это мой выход, ведь нынче все такое дорогое, а продавать нам особо нечего, лишь мебель, да кто же ее возьмет такую?! - ответил я ей. Понятны были ее опасения, но делать было нечего, поэтому на следующий день я отправился на работу.

  Наступил новый день, я поднялся еще когда на небе было невероятно много звезд. Сварив кашу , подогрев чай и оставив все матушке,я укутался во все, что могло меня хоть  как-то спасти от холода и выдвинулся к стройке, где планировал добывать хоть какую-то зарплату. Проходя гостиницу,где работала Таня, я увидел, как она открывает двери, окликнув ее и показав,что ухожу на работу, постарался ей намекнуть, дабы она присмотрела за мамой, думаю она и сама это вспомнила,так как одобрительно кивнула мне.Продолжая двигаться все дальше и дальше,наконец моему взору открылась та самая стройка. Похоже, что там строили жилые дома и какие-то еще объекты, назначение которых я не знал. Дойдя до ворот и увидев, что возле них стоит рослый мужчина в теплой рабочей куртке, я подбежал к нему и неуверенно позвал его хлопком по плечу. Обернувшись, он выпал в осадок, мне так показалось, ведь по нему было видно, что не ожидал он увидеть меня.

- Тебе чего? - грозно спросил он спустя пару секунд.

- Я... ха... - тяжелая одышка не давала мне говорить, - Я хотел бы узнать... ах... Кто главный на этой стройке.

- Ну я! - все так же грозно, ответил мужчина.

- Прошу, помогите мне! - начал умолять я, - Мне нужна работа, могу ли я к вам пойти, готов на все, хоть бы работа была, да деньги какие-нибудь!

- Ха! С чего бы мне брать к себе всяких алкоголиков-бездомных? Иди отсюда пугало! - с насмешкой ответил он мне.

- Да что вы! Я не пью... почти и дом у меня есть! Вот, я даже принес свой паспорт! - я протянул эту книжечку рослому мужчине, лицо которого наконец вышло из тени стройки. Оно было круглым и словно пряничным с большими, густыми усами под стать самому Сталину. Его глаза источали недоверие, но пухлые ладони все же потянулись к моему документу. Он открыл и изучил его, а затем вернул.

- Ну допустим, что ты не бездомный, но все равно, с чего бы мне брать тебя!?

- Прошу вас как человека, - я упал на колени перед ним, а из глаз покатились слезы, - моя мать болеет, нам нечего порою есть! Прошу помогите мне! Я не прошу денег за так, я готов работать. - уже не зерна слез, а целая река текла по моим щекам. Мужчина посмотрел на меня, а после тяжело вздохнув сказал:

- Ладно. Черт с тобой! Но учти, начнешь отлынивать, мигом вылетишь отсюда! - я кивнул ему и вскочив пошел за ним вслед.

  Проходя по стройке и слушая мужчину, я понял,что в мои задачи будет входить любая работа, точнее помощь всем рабочим, что здесь есть, и так как я не буду официально числится на этом объекте, то меня будут постоянно прятать от всех проверок,зарплату обещали мне хоть и не большую,двадцать тысяч, но при всем этом выплаты будут два раза по десять, а,значит, я смогу хоть как-то существовать,однако плохо то, что работать надо было вахтой, несколько недель и,приглядывать за мамой приходилось Тане.По этому поводу, я тут же попросил телефон и позвонил девушке объяснив ситуацию.Она все поняла и согласилась помогать,а в конце разговора пожелала удачи. Она и правда сейчас мне нужна.

  Встретившись с бригадой, я по лицам видел тех, кто как и я были ребятами не официальными,работавшими так скажем без документов.Я слышал, что часто такими были те, кто приезжали из соседних, бедных стран,оно так и оказалось, и раньше я мог смотреть на этих людей сквозь презрение,сейчас же очень хорошо их понимаю. Многим из этих людей нужно было кормить детей, жен и родителей, в родной стране они были не нужны, а здесь могли работать только так. Вот Аслан, молодой парень, он по собственным рассказам приехал на заработки сюда, так как у него пять детей и молодая жена, все они хотят кушать.

- ... Меня гнали со многих предприятий. Говорили, мол я иммигрант и вообще ничего не стою и не умею, а я умею, в детстве с отцом занимался облицовкой и укладкой, могу работать,, а они... Либо плати сумму, которая мне не по силам и тогда, как говорится, добро пожаловать, либо проваливай! А я не могу своих бросить, они же там... голодают. - он рассказывал все это с пылким рвением с надеждой в голосе пока мы аккуратно укладывали кирпичи на стенах. Парнишка Тимур приехал с дальнего востока, как и Аслану, ему нужны деньги, они всем тут нужны, а делать он мало что может, ведь особо не учился в детстве.

- Почти всю жизнь я жил на улице. Родители пили и не просыхали, их забирали, а они все по новой. Пока был один, влетал на наркотики, сидел за воровство, да и вообще жил не сладко. Даже из школы вышвырнули!

- А что потом? - спросил я, пока все мы работали рядом друг с другом.

- Потом... а что потом, то тут то там подработал, где-то своровал. Так и жил. Жрать охота, на все пойдешь ради этого. Затем окольными путями, да друзьями добрался сюда и стал работать. Копейки, но хотя бы что-то! - отвечал он мне и мы продолжали работать. Так прошел мой первый день.

  Под конец рабочего дня меня отправили спать  в гаражи и оказалось, что все кто были нелегальными жили там и работали вахтой.Меня встретили как подобает и предложили поесть, так как прораб наш таскал нам еду и был человеком весьма милым, как мне показалось. Сев на подстилку, что все равно не защищала от ледяного бетонного пола, я принялся ждать своей порции. Наконец за несколько месяцев я почувствовал вечернее тепло, так как в помещении был обогреватель, хоть и старый. Он хоть как-то грел и это было уже что-то. Дождавшись своей порции похлебки, я с небольшой жадностью стал ее поедать, ведь уже продолжительное время не ел ничего с мясом и овощами.Горячий чай согрел меня, и я почувствовал расслабление. Сегодня мало кто хотел говорить, поэтому все мы после ужина разбрелись по углам и кто какую тряпку нашел в нее завернулся, да упал куда-нибудь для сна.

  Ночь оказалась тяжелой, так как приходилось спать не только на твердом полу с парой подстилок, но еще и угнетало то, что обогреватель, казавшийся достаточно мощным при ужине не грел совсем, хотя я привык к холоду. За ночь мои ноги продрогли до костей, и к утру я проснулся с ознобом, но решил не останавливаться и продолжил трудиться. Так пошла моя работа,что длилась месяц и сказать правду, мне исправно за нее заплатили обещанную сумму. После этого со мной попрощались,сказав, что примут меня и потом главное,чтобы было желание. Даже подобному я был счастлив. Не став дожидаться утра, я побрел в пургу домой. Холодный ветер со снегом били в лицо забивая глаза. Ноги заплетались в сугробах, а дыхание то и дело сбивалось от тяжелого шага. Множество мыслей крутилось в голове, но больше всего интересовало, как там мама. Хоть по телефону она и говорила со мной, все же мне было тревожно за нее, так как ухаживать за ней Таня могла по большей части вечером, а значит, первую часть дня маменька была одна. Переходя платформу,я решил отдохнуть и это чуть не привело к новой сводке экстренных новостей.Из-за изможденности я чуть было не упал на рельсы перед прибывающим поездом,но бдительный прохожий помог мне удержаться на ногах. Добравшись до дома,я вошел в холодный и пропитанный ужасным запахом дом, где не было ни одного звука кроме тяжелого сопения больной мамы.Решив ее не будить, я аккуратно переоделся и сам отправился спать прижав деньги к пазухе. На утро я рассказал обо всем матушке и предупредил ее, что буду ходить на работу до весны, пока не сойдет снег, а там уже видно будет. Матушка поддержала меня, однако без всякого энтузиазма, ей явно не нравилась эта затея, но все же деньги были нужнее. Так я и продолжил работать на этой стройке до самой весны зарабатывая нам на хлеб.

  Наконец,прошла холодная зима, пришла весна и,стали пробуждаться ото сна все живые дети природы. Солнце стало греть и сгонять снег с земли, превращая его в ручейки, сбегающие с гор. В этот чудный период даже наш дядя потеплел и с невиданной уже много месяцев щедростью,выдал нам достаточную сумму для того,чтобы хоть как-то наладить жизнь в доме.С его барской подачки мы загасили все мои долги, смогли купить лекарств и уплатить всю коммуналку, я даже смог прибраться в доме,  и теперь наши скромные хоромы вновь приобрели вид приличного жилья. Все шло спокойно и размеренно,мне даже было сложно поверить, что зима позади и, наконец-то, пришло послабление моих страданий. Однако, нежданно негаданно к нам прибыл тот, кого мы так давно не видели.Исхудавший и бледный, но при этом с некоторой формой, на пороге появился Рома.

  Он стоял с вещами и ждал, когда его проведут в дом, я ,конечно, тут же предложил ему пройти. Он ввалился внутрь и стал осматривать все, дабы узнать, где он будет жить.

- Мда. А хатка-то не фонтан! - проворчал он, осматривая первый этаж. Войдя в комнату матери, он остановился, его лица я не увидел, но казалось, что он был слегка шокирован, однако, когда же все таки Рома повернулся, лицо у него оказалось неизменным.

- Рома! Солнышко мое! - расплакалась матушка и через силу поднявшись с кровати, попрыгала к нему и повисла на шее, - Ты наконец вернулся к нам! - она была счастлива и даже слабость ног и вообще всего тела ее не смущала.

- Ага. Только видать у этого хрыча старого, чтоб ему не ладно было, жадность поперек горла встала, раз уж он на такое смог дать из жилья. Тьфу! - выругался брат.

- Ну что ты, не надо так! - попросила жалостливо матушка.

- Ой, да отстань ты! Шакал он вот и все, раз денег не дает. Хотя ладно пускай, я потом ему все волосенки повыдергаю! - сказал брат и поднявшись на верх закрылся в японской комнате. Такое поведение слегка удивило маменьку, но она все же была рада больше возвращению. С приездом Ромы, как-то даже незаметно, но она перестала так кашлять, и даже цвет ее кожи стал вновь насыщаться. На протяжении первой недели присутствия дома брата, я расспросил его обо всем, однако он не горел желанием распространяться мне, поэтому я прекратил ему докучать. Все же он не все время молчал, упуская пережитые ужасы войны, он с неким удовольствием говорил о разных пьяных походах со своими дружками, в том числе и Шмитт. С его слов, я вновь стал засматриваться на паучью лилию, и в голове после долгих месяцев безысходных мыслей вновь появлялись те, что говорили лишь о ней.

  Спустя какое-то время, Рома стал уезжать в Москву, по его словам таскать дядю за волосы, дабы он не скупился на пожертвования нам, однако с каждым днем это все сильнее растягивалось. Бывало, что он возвращался уже под вечер после утреннего отъезда,а бывало, что пропадал и на неделю. Хоть мне и казалось это поведение весьма странным и вызывающим, я все же был рад тому, что этот непутевый дурень вновь был с нами, был здоров и в принципе хоть как-то контактировал. Однако, такое счастье не может быть без тайны.

  В один из дней апреля, в почтовом ящике появилось письмо от некого, Ф.В.Шепского-Корняка, он интересовался здоровьем брата.

  «Здравствуйте Роман. Беспокоит вас Шепский-Корняк Фадей Вадимович. Пишу я вам бумажное письмо, так как вы не оставили мне ваших контактов для электронной связи, даже телефон ваш не активен, но это не беда.Пишу я вам друг мой, дабы узнать, как проходит ваша реабилитация в домашних условиях! Зависимость от Лирики —это опасная «вещь», и я бы хотел, чтобы вы как можно дольше держали под своей подушкой препараты, подавляющие ваши желания принять наркотик. Мне не ведомо конечно, выполняете ли вы мои указания,но я надеюсь на вашу благоразумность и надеюсь, что вы не будете совершать глупостей, что могут навредить вашему здоровью! Жду вашего визита или ответного письма. Ф.В.»

  Прочитав это письмо, я сразу показал его матушке.Та не была от этого в восторге, однако:

- Ну, он наверняка одумался. Рома умный мальчик, я знаю, что больше он не употребляет это! Знаешь, мне кажется, мы должны ему помогать!- сказала матушка, вставая с постели и идя в кресло на веранде, где лежали ее вязания, я пошел за ней.

- Но все же, он не бросил это даже после своего отбытия, а значит он уже заядлый, и его нужно сдать...

- Не смей так говорить! - неожиданно как для меня так и для самой себя рявкнула мама, - Он одумался! К тому же, ты его старший брат, как ты можешь говорить о том, чтобы сдать его в больницу?

 Странное чувство обуяло меня: «Столько времени и ничего, а тут пара недель и уже все?! Как можно отдавать предпочтения тому, кто даже не поинтересовался здоровьем?». Я задумавшись стал уходить от мамы, а она вдруг поняв, что сделала, стала извинятся:

- Прости Меня сынок! Я не хотела... - она остановилась, когда я завернул в дом. Не знаю какое у нее лицо было тогда.

  Поднявшись на второй этаж, я вошел в комнату брата и стал осмотреть ее. Она, вся заваленная и грязная, напоминала мне то, что было совсем недавно во всем доме. На столе пачками лежали листы с нотами, а на полу тетради со стихами, сочиненными под мелодии. Я взял одну и решил прочесть,узнать что написал этот идиот.

«Любовь для сильных, хотя,

Создан аона лишь слабым помогать.

Нет в мири ничего, что мы бы не могли понять.

Ноя пропащая душа, отброс что возле огородов

Так глупо музыку играет

И поет»

«Бывает так, что мир слащавый неразумный!

Мне вторит мол — Борись!

Есть смысл следовать уловкам тех,

Кто хочет все разворовать.

Стащить кусок из дома, и словно кот

Сбежать.»

«Зачем же муки, нам душам мягким и простым?

Когда есть муза вдохновения!

А я скажу! Затем, что всем вещать о гнили мира!

Пороках алчных лжецов, что ищут выгоду в пророках!

Но даже так я не пойму,

Зачем живу на этом свете»

Пороймне кажется, что есть

Какое-то светило.....»

  «Что проведет мене сквозь тьму» - последняя строчка была не закончена, но я сам ее додумал, когда читал, ведь в момент прочтения я не слышал себя, лишь только голос той певицы, что словно паук затащила меня в свои сети и не отпускала. Размышляя, начал понимать, что тогда в трудные времена, не только мать, но и Она помогала мне жить и двигаться вперед.

  Помнится,брат говорил, что как-то, совсем недавно видел ее и они долго болтали, но что-то в его голосе было не так, он словно был разочарован в ней. Когда Рома наконец вновь приехал домой, я постарался заговорить с ним и выведать у него все о том, как он проводил свое время с Марией.Но, справедливо будет заметить, что когда мы говорили с ним раньше о ней, когда он только приехал и был дома часто, его тон, живость повествования, чувствовались,а теперь все было как-то мрачно. Раньше он часы напролет говорил, то что она сильная характером женщина, не поддающаяся искушениям и все проходящая напролом.Она не боялась трудности и пускала дым в лицо опасности. Но все это было тогда.

- Мария, Мария... а что Мария. Живет себе припеваючи. Только вот тексты ее под увяли, смысл в них теперь не про силу и волю, а про то, как хорошо кому-то живется при новых толстосумах, что будут грабить народ. - злость читалось в каждой его клеточке.

- Не уж то все так плохо? Но может быть она просто все переосмысливает, видит что идут изменения! - попытался я ее оправдать.

- Ага, конечно. Просто пыль в глаза пускает себе, старается не замечать того, что твориться вокруг, прям как ты. Только она делает это за деньги, а ты просто наивный придурок, что пытается не видеть очевидное! - злился Рома.

- О чем ты? И почему так грубо? - насупился я от таких слов.

- А что? Всего лишь правда! Не уж то она тебе глаза режет? - презрительно усмехнулся он.

- Что с тобой? Что Шмитт сделала с тобой? - спросил я.

- Да ничего такого! Раскрыла глаза на то, как легко себя продать если есть те, кто слушают тебя. Я просто диву даюсь ее оценки самой себя! - он закончил разговор на этом, а затем демонстративно отвернулся и сделав вид, что уснул. Я подождал еще минуты три, а затем вышел из его комнаты. Спустившись в низ, я пошел на кухню и стал готовить еду, богатой трапезы не предвиделось, но наконец было мясо с овощами о другими продуктами. Даже такому я был рад. Через пару часов спустился и брат с верху. Он быстро закинул все в себя, а после ушел, как он сказал, к Тане пить так, чтоб все мозги отшибло. Я не стал его отговаривать и лишь посмотрел ему в след, а затем наложив еды матушке, пошел ее кормить. Она все так же сильно болела и заливалась кашлем. К счастью скоро должен был приехать доктор из больницы и проверить маменьку, дав свой комментарий. Мне казалось, что обстановка, которая была теперь в доме должна была благоприятно сказаться на его лояльности к нам.

  Через пару часов доктор прибыл. Одет он был одет в пальто и котелок, на носу сидели маленькие очки, а жидкие усики развивались на ветру. Ему было на вид лет пятьдесят, он выглядел опытным и солидным мужчиной,раньше его не было в нашем доме, так что это предавало уверенности в том, что не будет предвзятости к нам. Осмотрев матушку, доктор сделал ей компресс, а затем вышел со мной на кухню. Там я предложил ему чаю ,и мы сели за стол на против друг друга.

- Ну-с, молодой человек. Я выписал вам лекарства, что помогут победит грипп. Держите ее в тепле, лечите и вскоре она встанет на ноги.

- Спасибо вам за помощь. - сказал я и решительно допив чай, встал проводить гостя.

  Через несколько дней вернулся Рома. Он был страшно пьян,и в карманах у него не было ни гроша. Он заплетающимся языком сказал,что через пару дней ему нужны будут еще деньги, а после решил пойти спать, правда до комнаты он не дошел и завалился на кухне под батарею. «Чертов слизняк...Шакал... Почему ты так с нами... В могиле нас ты видишь... а я тебя... Дядя... нужны деньги... ты не даешь... лишь бы тебя не засмеяли... поэтому и держишь дом...» - в пьяном бреду болтал брат сквозь сон,однако его слова меня заинтересовали,и я решил, что обязательно все узнаю у дяди, но а пока пойду и сам отдохну.Наладившаяся хоть как-то жизнь меня устраивала,я не желал большего теперь,понимая, что просто не имею права на это.Мои руки  огрубели, а дух окреп,я возился в огороде, в земле, не боялся грязи и не думал о мнении окружающих,просто стал обычным крестьянином, что живет на своей земле и не думает о высшем обществе. Но пусть так будет хоть тысячу раз, все же в моем сердце все еще горит небольшой огонек, Она меня не отпускает. Однако как привлечь ее взор,как стать более романтичным для тонкой натуры? Не придумав ничего лучше, я решил написать письмо на желтой бумаге черной ручкой для Марии Шмитт. В нем решил рассказать все, что было в мое душе, что я готов был отдать ей и почему сам готов на все. Как изменила меня эта хитрая лиса, как затянул меня в свою паутину этот коварный паук, о котором мне напоминал паучья лилия.

Мое письмо. Я расскажу в нем все.

Пусть лишь оно дойдет.

Прошу!