Не возвращайся

Он заперся в самом защищенном и безопасном месте - в своем собственном кабинете агентства. Вернее, в его остатках, в руинах того, что он создавал на протяжении последних лет. Проведя рукой по столу Натали, он тяжело вздохнул. Все происходящее, казалось мужчине самым настоящим адом на этой земле. Словно измеряя шагами помещение, он расхаживал по кабинету, словно боясь упустить что-то важное.

Его мозг, словно робот, который не был способен чувствовать ничего, кроме жажды мести пытался высчитать и решить уравнение, которое умело послало ему судьба. Он не мог думать ни о чем, кроме того человека, который был способен превратить его жизнь в руины. Он перебирал разные варианты, категорически отбрасывая мысль о Карине.

Карина не смогла бы решится на подобное, только если не имела бы достоверных информаторов. Марат был мгновенно вычеркнут из списка лишь потому, что пылал особой любовью, отеческой по отношению к каждой подобранной девочке. Телефон, словно встроенный датчик считывал его мысли и предательски завибрировал. Звонок Ильи Ильича пришелся весьма кстати и мог бы помочь ему.

— Вадим, слышал о твоем несчастье. Очень жаль, что твое детище пострадало. Лёша передал мне материалы с места событий и я внимательно изучил их. Не смог остаться в стороне, уж извини. Дело достаточно интересное и неоднозначное. Если ты хочешь, помочь разобраться, то мы должны проверить возможные версии злоумышленников. Я наслышан о твоем разводе, и первая версия, безусловно, выпадает на твою бывшую супругу. Вторая... уверен, совершенно не понравится тебе, но пойми, мы должны ее проверить... Натали. Это первое, что пришло мне на ум.

— Натали? Илья Ильич, это невозможно! Девчонка была не в себе от увиденного.

— Да, Вадим, Натали. Мы должны проверить все возможные версии. И Натали совершенно не исключение.

Его жизнь, словно медленно ушла из под ног, происходящее казалось ему чем-то безумным и нереальным. Сказанное Ильичом резануло его сердце, словно холодный и острый нож без всяческой анестезии. Завершив вызов резко и неожиданно, Вадим пытался сопоставить факты, которые появлялись в его голове каждую минуту. Он не мог допустить мысли, что девушка, которую он отвел в ЗАГС, сделал своей женой могла решится на подобное и увлечь Натали.

Издав громкий рык, он ударил по столу кулаком и поморщился от боли. Боль отрезвила его, как и всегда бывало до этого. Положительная динамика в его психическом здоровье превращалась в пыль, он возвращался к старым привычкам. Он пытался вспомнить когда в последний раз, усмирял свои мысли болью. В день первого визита к Давиду. Нащупав в кармане джинс, пластинку с таблетками, он вытащил из них две штуки и проглотил их, не запивая водой.

Он ожидал облегчения, которое категорически не хотело наступать. Тяжело вздохнув, он пытался отключить голову, что получалось скверно и медленно. Образы Натали и Карины мелькали перед его глазами, причиняя новую порцию боли. Эта картина смотрелась в его голове столь лаконично, что других версий, его мозг не рассматривал. Неизвестный звонок нарушил звенящую тишину кабинета. Вадим нехотя принял его, по старой привычке и услышал на том конце провода хриплый мужской голос. Только не сейчас. Только не он.

— Здравствуй, сын.

— Откуда ты взял мой номер? — голос Вадима звучал, словно сталь. Холод окутывал его с головой. Зачем он звонит? Именно сейчас?

— Мне пришлось постараться, чтобы вновь разыскать твой номер. Я прочел прессу и подумал, что тебе нужна будет поддержка близких тебе людей. Мы же не чужие, Вад.

— Не смей называть меня этим детским смешным прозвищем. Я очень сожалею, что родителей не выбирают и я твой сын.

— Этот разговор бы состоялся рано или поздно, сынок. Пойми, я не твой враг, больше - друг. Каждый день, я жалею о кончине твоей матери. И что... я не смог ничего исправить...

— Ты сделал более, чем достаточно, чтобы к этому привести. Думаешь, моя память стерлась и я забыл все твои истязания над мамой? Увы нет, хотя, признаться, я бы сам этого очень хотел. Ты и Артем виноваты в ее смерти. Только вы. Она не смогла справиться из-за вас, она сдалась из-за вас. Вы будете гореть в аду за ее страдания.

— Прошу, давай поговорим, как мужчины, ладно? Я не желал смерти твоей матери. И в ту ночь, все было не так, как хотелось бы тебе думать. Сын, мы должны... ради ее памяти...

— Памяти? Ради нее? Немедленно заткнись, слышишь? Моя мать могла бы быть жива. Это не изменить. Пока ты здравствуешь и рожаешь новых детей, она гниет в могиле, ублюдок.

— Аккуратнее с выражениями, все же, должно быть уважение к старшим, к собственному отцу. Я знаю, что тебе было трудно все эти годы и я хотел бы, чтобы ты меня простил и позволил исправить то, что в моих силах. Мама бы очень этого хотела, я уверен. Она любила вас и не меньше любила меня все эти годы. Через два дня, я буду в Москве. Я забронировал столик на одиннадцать вечера в «Глории». Если посчитаешь нужным... я буду ждать тебя там.

«Она любила вас и не меньше любила меня»; «Мама бы очень этого хотела»; «Ради ее памяти» — слова, которые крутились в его голове приводили его в бешенство. Как он посмел говорить о матери, о какой-то мифической любви? Как он мог? Вадим крепко сжимал кулаки и тяжело дышал. Его жизнь уверенно выгуливала из под его контроля, он почувствовал себя ровно так, как чувствовал себя в детстве. Загнанным в угол, уничтоженным и униженным. Вадим думал о том, что если бы отец выбрал другой день, и не позвонил бы именно сейчас, все было бы иначе. Все должно было быть иначе. Да, именно так - он и считал. Набрав номер Натали, он принялся ожидать ответа.

— Натали, у тебя две минуты, чтобы ты была здесь. Ты должна быть здесь. Немедленно, — разъяренно бросил вызов Вадим. — Никаких отговорок не принимается. Две минуты, Натали. Не больше. Отсчет начат.

Швырнув мобильный в сторону, Вадим шумно выдохнул, пытаясь успокоится. Его план о счастливой семейной жизни проваливался с каждой минутой, с треском, который раздавался все громче и громче. Мельком взглянув на циферблат часов, он подошел к мини-бару и достал бутылку водки, которая расположилась на самой верхней невостребованной полке. Если уж все начало полыхать, пусть догорит - подумал Вадим и улыбнулся своим мыслям. Он устал бороться и совершенно не собирается делать этого.