Не возвращайся

Инга в компании Карины под громкие выкрики недовольства в адрес Преображенского покинули дом ровно через полчаса после словесной баталии в коридоре. Алиса не выходила из спальни, стараясь не пересекаться с Вадимом даже взглядами, пока тот заперся в своем кабинете, разбираясь с бумагами, скопившимися за все время его отсутствия в этом доме. В этот момент, он чувствовал себя владельцем жизни и в полной мере, ощущал свое могущество.

Услышав едва различимый стук в дверь, Вадим громко крикнул что-то подобное своему согласию и уставился на дверь. Анна Степановна стояла в дверях с подносом, на котором удобно расположила чашку с кофе и блинчики, политые чем-то вязким и сладким. Пройдя вглубь кабинета, она поставила поднос на стол, и приземлилась в кресло, которое располагалось рядом с его столом.

— Как ты? — повседневно спросила Анна Степановна, словно упуская из вида предыдущие события. — Этот дом очень опустел за время твоего отсутствия.

— Как может чувствовать себя человек, который нарушил все свои запреты и предал человека, который был его семьей?

— Ты не предал ее. Когда люди живут в ненависти - это не любовь, это не про любовь, Вадим. К тому же, Карина не предел целомудрия и честности. Пока ты отсутствовал в этом доме, она неплохо проводила время в компании твоего брата.

— Артем был здесь? — уточняющим тоном переспросил Вадим. — Впрочем, совершенно неважно. Этот дом пойдет на продажу, Анна.

— На продажу? — усмехнулась Анна Степановна. — Лучше расскажи мне о своих планах на жизнь.

— Я буду учиться роли отца. Как видишь, моя будущая жена в положении.

— Мне кажется, Алиса чувствует себя совершенно неуютно в этом доме.

— Это временно, ей нужно привыкнуть к новой реальности жизни. Она очень похожа на меня, вся эта люксовая жизнь совершенно не про нее.

Анна Степановна пожала плечами и улыбнулась. Она совершенно не поверила его словам и его слова совершенно не внушали ему доверие. Роль отца совершенно не вписывалась в его повседневные будни. Маловероятно, что в этом мире, нашелся хотя бы один человек, который мог представить идеального бизнесмена в роли примерного семьянина, отца и женатого человека.

— Человеку нельзя привить то, что не приходится ему по душе. Это лишь дружеский совет. Ты можешь наплевать на мои слова, но постарайся вдуматься в смысл моих слов.

— В нашем доме планируются перемены. Я считаю, что тебе нужна помощь. Ты слишком много работы взвалила на свои нежные плечи. Я планирую привлечь на работу в доме еще садовника, который будет отвечать за сад и человека, который будет отвечать за порядок в доме. Насколько я осведомлен, ты совсем недавно стала бабушкой.

— Ты так пристально следишь за моей жизнью. Но право, не стоит.

— Анна, пожалуйста, позволь мне, хотя бы немного облегчить твою жизнь. Ты сделала очень многое для меня, для этого дома. Ты относилась ко мне с пониманием в те моменты, когда я совершенно этого не заслуживал, — Вадим чувствовал себя школьником, произнося эти фразы. Анна Степановна заменила ему мать, окружив его любовью и заботой. Она относилась с пониманием к его боли, к его темной стороне и совершенно не старалась его изменить. Тепло согревало его сердце от одного ее присутствия и ему чертовски нравились эти чувства.

— Для меня, всегда было важно, чтобы ты был счастлив, чтобы ты перестал мучать девушек своим прошлым. Оно терзает тебя, а ты терзаешь им других. Это не правильно, Вадим. И как видишь, ни к чему хорошему не приводит, — развела руками Анна Степановна. — Пойми, сынок, пока ты не определишься внутри себя, ты будешь страдать сам и заставлять страдать других.

— Анна, прошу, без этих психологических штучек, — неумело отстранился от неприятного разговора Вадим.

— Я и не собиралась, — неуверенно улыбнулась Анна. — Я вижу, как ты стремишься изменится и это здорово, что ты имеешь такое желание. Пока этого достаточно. Но заметь, ради кого - ты это делаешь. С Алисой, твой мир переворачивается с ног на голову и мне безумно нравится наблюдать за этими переменами. Она вытащила тебя с того света и ты должен это оценить по достоинству. Заслуженно.

Разговор не получил должного продолжения из-за появившейся в кабинете Алисы. Она положила руку на живот и стояла, морщась от боли. Вадим был растерян, изображая полное непонимание происходящего. Было очевидно, она чувствовала себя, как минимум, неважно. Ее кожа была чертовски бледной, практически близкая к белой, а в ее глазах воцарился кромешный страх.

— Вадим, — еле слышно, слабым голосом произнесла Алиса, медленно направившись к нему. Каждый шаг, откликался в ней болью. — Еще рано, я была не готова... Вадим, мне страшно...

Анна Степановна среагировала моментально, пока мужчина пытался сообразить что к чему. Он никогда не видел не только рожающих женщин, но и совершенно не имел представления о беременных. Тем временем, Анна посадила Алису на диван и неодобрительно посмотрела на Вадима, который был в ступоре и непонимающе наблюдал за происходящем.

— Вадим, — уверенно обратилась Анна Степановна. — Немедленно вызывай Скорую. Сегодня, твоя дочь появится на свет.

— Это слишком долго, — отмахнулся Вадим, подхватив мобильный, судорожно выискивая номер телефона Марата. — Я позвоню Марату и мы окажемся в больнице, как минимум, в два раза быстрее.

— Не волнуйся, деточка, — успокаивающим, материнским голосом шептала Анна Степановна, поддерживая Алису. Вадим не был достойной поддержкой. — И не обращай на него никакого внимания. Он никогда не встречал беременных девушек. Дыши, все хорошо. Думай о том, что сегодня, день рождения дочери.

— Вадим, пожалуйста, — причитала Алиса, сжимая руку Анны Степановны и с мольбой во взгляде, высматривая ответ в глазах женщины. — Пожалуйста, пусть Анна Степановна поедет с нами. Она нужна мне. Я не справлюсь, мне страшно.

Вадим отстраненно кивнул головой. В одном его взгляде, читалось полное безразличие от происходящего. Он не успел даже вдуматься в происходящее, мозг, словно опасаясь настигающих чувств, пытался купировать здравый смысл и не давал даже сделать шаг ближе к девушке. Анна Степановна была ей более полезной, поэтому, Вадим не медлил, чтобы позволить ей быть рядом с Алисой.

— С тобой поедет Вадим, — уверенно возразила Анна Степановна, перекладывая ответственность с себя на мужчину. — Он должен пройти этот путь вместе с тобой и справится. Доверьтесь друг другу. Я буду лишней.

***

Вадим сидел в коридоре, роды Алисы оказались совершенно далеки от картинок, которые раз за разом, демонстрировали в сериалах. Врач что-то в спешке объяснял Вадиму, который находился в прострации, вынуждая подписать какие-то документы. Под истошные крики Алисы, Вадим поставил свою подпись и девушку забрали в родильный зал, запретив Вадиму присутствовать. Услышав о запрете, Вадим облегченно вздохнул. Он не мог быть там. Он не мог быть с ней.

Оставшись в безлюдном коридоре, где по правилам больницы, было совершенно запрещено находится, он не мог найти себе места, слыша раздающиеся из-за дверей крики рожениц. Первое время, ему удавалось отличать голос Алисы от прочих, но вскоре, все голоса беременных будущих мам слились воедино и Вадим оставил попытки различить их. Медсестры сновали из одного родильного зала в другой, совершенно игнорируя его присутствие. Подойдя ближе к посту, Вадим аккуратно спросил что-то подобное тому, чтобы она узнала о состоянии Алисы и ребенка, но та, словно не слышала его. Повысив голос, он повторил свой вопрос и медсестра мгновенно бросилась в нужную палату. Вернувшись, сквозь зубы, но с натянутой улыбкой, она процедила молодому отцу:

— Ждите. Как только все закончится, врач Вам все сообщит. Пожалуйста, не отвлекайте от работы. Помимо Вашей жены, у меня есть работа и весь мир не крутится вокруг него.

Медленно закипая от ярости, Вадим сжал руки в кулак, но сдержался, чтобы не провоцировать и без того накаленную обстановку. Мысленно выругав на чем только стоит свет, Анну Степановну, которая оставила их и не стала сопровождать Алису в роддом, он обессилено опустился на стулья, которые были с заботой расположены вдоль стены. Медсестра продолжала игнорировать его присутствие, заполняя какие-то документы, не поднимая головы. Издали, она показалась ему крайне похожей на мать. Приходя к маме на работу, Вадим заставал ее именно в таком положении.

За сравнениями, Преображенский совершенно потерял счет времени и не заметил, снующего врача, вышедшего из нужной комнаты. На его лице, светилась блаженная улыбка. Наверняка, все доктора, имеющие дела с новорожденными, выглядят подобным образом или только те, которым хорошо заплатили за их работу.

— Оля, ты говорила, что здесь дожидаются Костромину, — грозно отчитывал врач. — Кто ее спрашивал?

— Сергей Борисович, рядом с родовыми, сидит мужчина, — махнув рукой в сторону Преображенского, который словно отключился от реальности, не поднимая головы, бросила девушка. — Я не должна следить, здесь, за каждым приходящим-уходящим, у меня без того много работы: приемное, беременные, роженицы.

— Еще одно высказывание, и лучшее на что ты можешь рассчитывать в этой клинике, это должность санитарки, — его голос звучал твердо и уверенно. Он говорил это, направляясь к Вадиму, который, с первого взгляда, могло показаться, спал, сидя на сидениях. — Вадим Алексеевич, — потрепав мужчину за плечо, осторожно прошептал мужчина. — Вадим Алексеевич... Ваша жена...

Оборванная фраза, привела Вадима в чувство сразу, как только прозвучала. Открыв глаза, вернувшись в реальность, Вадим соскочил с места и практически прижался к мужчине, едва ли сдерживая себя, чтобы выслушать его прежде, чем почесать свой собственный кулак об его лицо.

— Что с моей женой? — словно медведь, взревел Вадим. Он был готов броситься в атаку в любую секунду, как только появился бы малейший повод для того. — Что с моей дочерью?

— С вашими девчонками, Вадим Алексеевич, все в полном порядке. Я вышел лично поздравить вас с рождением дочери, — его улыбка растянулась еще больше по его лицу. Его глаза искрили добротой. Было очевидно, что врач - для него профессия, которая дарована Богом, а не оплаченная деньгами. Именно такие глаза, были и у матери Вадима, когда речь шла о ее работе. — У вас родилась дочь Софья, два девятьсот, пятьдесят сантиметров. Совершенно здоровая девочка. С Вашей супругой, разумеется, все тоже в полном порядке. Вы можете навестить их, если желаете, сейчас, либо подождать их уже в послеродовой палате. Ваша сестра договорилась о палате совместного пребывания. Здесь, уже, как заблагорассудится. Оля Вам во всем поможет, — бросил он неодобрительный взгляд в адрес медсестры на посту. — Оля, поможешь господину Преображенскому в любой его просьбе. Место санитарки всегда открыто для тебя.

Медсестра, которую Сергей Борисович именовал не иначе, как Оля натянула фальшивую улыбку и совершенно не скрывала своей неискренности. Вадим ненароком задумался о том, что никогда не понимал людей, которые работают в профессии, которая не только не приносит удовольствия, но и вселяет в них ненависть. Вредят себе и людям, которые приходят к ним, как специалистам своего дела. Отмахнув ненужные мысли, он уверенно шагнул в палату из которой недавно вышел врач. Алиса лежала на кресле и прижимала к себе комочек, который был аккуратно запеленут в белую пеленку, перевязанную розовой лентой. По щекам Алисы бежали слезы счастья, она улыбалась, внимательно рассматривая личико новорожденной.

— Почему ты изменила свое мнение в выборе имени? — тихо и осторожно шел к девушке Вадим, отчитывая себя за то, что не купил даже букета цветов. Подойдя ближе, он аккуратно взглянул на малышку и расплылся в улыбке, тихо добавляя, — Софья Вадимовна, значит... Лисенок, у нас родилась потрясающая девочка.

— Она невероятная, — аккуратно поправила Алиса. — Именно такой, я себе ее представляла. Я передумала кучу имен, но когда увидела ее после рождения, я поняла, что твое имя подошло ей куда больше.

— Дело совершенно не в имени, я бы любил ее, несмотря на то, как бы ее звали, даже если бы ее звали Агафья, — неумело пошутил Вадим. — Также, как и люблю тебя. Выслушай. Я не умею любить так, как тебе бы хотелось и маловероятно, что когда-нибудь смогу научиться, но одно знаю точно, даже если ты откажешь мне в моем предложении, я все равно женюсь, даже не по твоей воле. Я не допущу ошибку вновь, я не готов испытать ту боль, которую испытывал после «Капсулы». Я не хочу потерять тебя снова, понимаешь? Чтобы там ни было в этой чертовой «Капсуле», я все простил, Алиса. И ты... постарайся меня простить. Возможно, это последние нежные слова, которые я тебе скажу, но я хочу, чтобы ты помнила о них всегда. Меня не изменить и не стоит даже пытаться это делать. Придет время и возможно, я сам того захочу. А пока... я хотел, чтобы ты знала все то, что я чувствую. Решение за тобой. Отдыхай и набирайся сил. Встретимся с тобой в палате, я подожду вас там. Здесь, я думаю, мое присутствие лишнее, все-таки, должна быть стерильность, несмотря на то, сколько я заплатил за это. Ваше здоровье - значительно выше.