Путеводная Звезда

3.15.74 века Небесных Огней.

Богатое море. Воды Тиманской Империи.

Из порта вышли во вторую луну осени. Не лучшее время для морских путешествий, как говорят. В такую пору в северных водах часто штормит, а потому от берега моряки далеко не уходят. В теплых южных водах тоже штормило, но не так часто, и к тому же Адрий вполне доверял Джуду и команде «Путеводной Звезды», доверял он и кораблю – своей прекрасной каравелле. Почти семидневку назад начались странствия Адрия. Большую часть этого времени он провел в своей каюте на корме корабля. Едва сросшиеся кости, непривычка к ранним подъемам (хоть Адрий и был свободен от всякой работы, некоторых общих правил он придерживался и завтракал вместе с командой в кают-компании) и морская болезнь сказывались. Качка изматывала, страх и тоска сдавливали сердце. Суша... Тиман... милый дом! Адрий все еще не верил, что покинул его. Происходящее казалось сном. Жутким наваждением!

«Нужно подышать свежим воздухом, иначе я с ума сойду!» - думал мужчина, когда все же решился покинуть свою каюту.

Неуклюже шатаясь и прижимаясь к стенам, Адрий выбрался на верхнюю палубу. Теперь приходилось держаться за борт, дабы не потерять равновесие. Благо качка была не сильной! Черно-синие волны под сумрачным ночным небом мирно ластились о нос корабля, обдавали клубками пены и расходились. На высоту ладони-двух они даже не силились подняться! Лунная дорога белесой полосой расчертила воду. Адрий поднял голову вверх. Над грот-мачтой сиял светлый Самайн – большая луна, а Белетайна – луна малая – бледно-золотым диском легла поверх. Настала Ночь Совмещения – праздник магии, тайн и скорой зимы.

«В Тимане сейчас весело, - невольная улыбка тронула губы. - Гуляния всю ночь напролет, песни и пляски... Маски! Все в масках! И делают вид, будто не узнают друг друга!»

Ночной ветер взъерошил пробитые сединой волосы. Обдал кожу солоноватой влагой морских брызг. Нахлынули воспоминания. Странное это время – Ночь Совмещения. Чудное. Когда степенный и благочестивый тиманский люд отступал от одних традиций ради других, куда более древних. Несмотря на неодобрение Церкви, все на ночь забывали о Спасителе и обращались к иным богам, к лоа – великим духам-зверям. Поверье говорило, что при Совмещении они обретали особую силу. Впрочем, не только они, но и вообще все духи: от порождений стихий до причудливых созданий из-за Грани. В момент схождения лун та становилась настолько тонка, что все они – дети Предела, порождения снов, как добросердечные, так и злокозненные – без труда проникали в Эллард.

«Потому-то в эту ночь наши предки красили лица и носили маски», - Адрий улыбнулся чуть шире.

По невысокой лесенке он взобрался на полубак, остановился у носа корабля. Позади, с верхней палубы, доносились голоса тех немногих матросов, что по долгу службы не могли присоединиться к празднеству в кают-компании. Команда неплохо принимала Адрия, с дружелюбием даже, хоть и был он человек не их сословия и с морем оставался на «Вы». Звали присоединиться к праздничному ужину. Джуд – капитан корабля – дал добро открыть бочонок годовалого красного вина. Адрий, как хозяин судна, поддержал затею, но от приглашения вежливо отказался: желал побыть с собой наедине.

«Ианта бы наверняка опять предпочла белое и розовое и походила бы на живой цветок», - прильнув к борту, мужчина вздохнул, улыбнулся чуть шире. Да, воспоминания... Как сладки они! И как далеки те времена, от которых эти воспоминания остались!

Смех и звон бубенцов. Лихие юноши верхом на конях состязаются в скорости прямо на городских улицах. Бой барабанов, перебор струн. Уличные музыканты дают концерт за концертом, а бродячие циркачи да акробаты, прибывшие в столицу великой империи на заработки, ни на миг не прерывают своего представления. Танцуют девушки: и знатные, и простые, но все красивые, разгоряченные... и женатому непросто устоять! Вино рекой. Все пьют, не разбавляя и не боясь опьянеть. И все чествуют луны: маги, не маги – неважно! Не стихают тосты. И даже сам император верхом на Вазилесе снисходит из дворца на холме до празднества.

«Ха! Старина Геллос всегда любил Ночь Совмещения! - вспомнилось Адрию. - Чуть ли не каждый год себе невесту брал!»

От старых времен тиманцы унаследовали примечательную традицию: явившихся в город императора и Вазилеса не узнавали и не кланялись им. Вместе с простым людом властитель империи праздновал ночь напролет, а к рассвету (конечно, если желал) женился на первой же понравившейся девице, невзирая ни на имя, ни на происхождение, и вместе с ней возвращался во дворец. Потом Владыки Церкви, конечно, высказывали свое и Спасителя неудовольствие, а еще спустя пару лун они по-настоящему женили императора и его очередную понесшую наложницу. Да, Геллосу, вернее Титу XII, определенно нравилась эта традиция!

«Да и маскарады он всегда любил! То соколом, то волком, то оленем обрядится! - короткий смешок сорвался с губ. - А впрочем, все мы любили их!»

Новый поток воспоминаний. Дорос в львиной маске с роскошной гривой из красно-оранжевых лент. Талия – сестра Адрия и супруга Дороса – мужу под стать тоже обряженная в львицу. Сам Адрий предпочитал маску леопарда. Не то, чтобы ему шло золотое с черным, но любил мужчина образ этого зверя, в меру сильного, благородного и проворного, да и Киру нравилось, как отец его, подражая этому ловкому хищнику, рычал.

Кир...

Адрий вздохнул. Зажмурился. Улыбка погасла. Да, время лечит, но не так скоро, как хотелось бы. Боль утраты уже притупилась – Адрий это чувствовал. Однако она не ушла совсем. Вряд ли когда-нибудь уйдет!

«Я меняюсь», - подумал вдруг Адрий. Ладонью он ласково повел по влажной древесине борта: «К добру или к худу, но меняюсь!»

Открыл глаза. Обратил взгляд к звездам. Новое и в то же время старое представление развернулось в вышине. Созвездия. Грифон ушел с неба. Почти отступила и Рысь. Ярко над головой сверкал звездным острием Меч, а на смену ему подбирался Змей. Да, узор небесных огней тоже менялся, неизменным и вечным оставался Атэйлон – яркая точка, белый всполох – путеводная звезда. Адрий смотрел на нее и чувствовал, как что-то вскипает в крови, изнутри холодит. В Ночь Совмещения всегда так было. Всегда Адрий чувствовал что-то, чему не мог найти объяснений, только теперь оно стало сильнее, острее. Магия? Волшебство? Может, это оно?

Воздух всколыхнулся. Задрожал. Адрий напрягся. Почуял чужое присутствие, но тут же присмирел, ощутив прикосновение к плечу. Легкое, горячее, слегка покалывающее живой, почти родственной силой. Новый выдох сорвался с губ. Восторженный и удивленный. На глаза навернулись слезы. Сердце на миг сжалось, а потом забилось так яро и усердно, что Адрию на какую-то долю секунды стало дурно. Вскоре радостное чувство узнавания опьянило мужчину. Он оглянулся.

- Ты снова явилась мне!.. - произнес, не смущаясь дрожи в собственном голосе. - И теперь я точно знаю, кто ты!

Женщина лишь улыбнулась в ответ. Мягко и ласково. Ее глаза лучились потусторонним светом, лунное сияние исходило от волос и одежд. Таинственная особа, спасшая Адрия тогда, в Тимане, порождение магии сродни Вазилесу – это была она.

- У всего есть душа, мой милый друг, - молвила женщина.

Она встала подле Адрия. Накрыла его руку своей. Колючее ощущение мистической силы не пугало и не отталкивало, скорее... ободряло? Будоражило? Адрий поймал себя на желании обнять визави – не как друга, но как любовницу. Всем телом ощутить ток магии, исходящий от нее. Мысль эта казалась хоть и соблазнительной, но почти преступной. Адрий держался. Он все еще был женат.

- У лесов и полей, у целых стран, - женщина улыбнулась. - И у кораблей.

- И у кораблей, - повторил Адрий, в согласии склоняя голову.

Повисла недолгая пауза.

- Почему же ты явилась вновь? - тихо спросил Адрий.

- Ты печален и одинок, как тогда, - столь же тихо ответила женщина. - А эта ночь... В эту ночь духи обретают особую силу. Разве я могла не явиться?

Адрий понимающе кивнул:

- Спасибо, - сказал он. Немного помолчал, подумал и все же добавил с улыбкой:

- Спасибо и за то, что пришла, - прикрыл глаза, судорожно вздохнул – боль вернулась на миг, - сейчас и в ту ночь. И за спасение. Я рад, что... что не ушел! Не оборвал все!

Женщина улыбнулась. Немного смущенно на этот раз. Протянула свободную руку, тронула щеку Адрия. Как тогда, у причала, он прикрыл глаза, а она повела ладонью от его скулы к подбородку. Адрий вспомнил ту ночь в тиманском порту, вспомнил, как в волнении и трепете ждал поцелуя. Желал его! Желал и сейчас, да еще и так сильно, так страстно! И все же держался.

- Тогда что же печалит тебя сейчас? - прошелестел ласковый женский голос. Дыхание (дыхание ли?) защекотало кожу.

Адрий задумался. Во всяком случае, попытался. Собрать мысли воедино удавалось с трудом и без колюче-горячих прикосновений, осознать же их и объяснить – настоящий подвиг!

- Я не знаю, - честно признался Адрий. - Быть может, меня пугают перемены?

Немного помолчал, потом продолжил:

- Я чувствую, что изменился сам и изменилась моя жизнь. Многое ушло, - Адрий отвел взгляд. - Пришло иное, - через силу улыбнулся, ощущая, что ценность пришедшего все же не равна ушедшему. - В конце концов я отважился выйти в море! Отправился в странствия, как когда-то мечтал!

- Только вот... - снова притих, поджал губы. - Этого мало. Хочу начать новую жизнь, а для этого нужна цель. Пока я не вижу ее и не вижу пути. Странствую бесцельно! Иду вслепую!

Еще одна пауза.

- Думаю, мне предстоят новые перемены. Более... явные и, быть может, болезненные, - выдохнул Адрий. - Я боюсь. Да, пожалуй, боюсь!

Женщина молчала. Ее пальцы все гладили щеку Адрия. Во взгляде сияющих глаз читалось... нет, не жалость, а сочувствие – подлинное и искреннее.

- Ты ведь слышал легенду об Атэйлоне, милый друг? - вдруг спросила она.

Адрий нахмурился.

- О чародее? - спросил он, потом сказал:

- Да, слышал. Давным-давно. В детстве.

Женщина коротко кивнула. Опустила руку, которой доселе поглаживала щеку Адрия. Переложила ее на грудь, прямо к сердцу. Адрий опустил взгляд. Чуть улыбнулся.

- На заре времен, в века темные и далекие, - начала женщина, - жил молодой волшебник-человек, и звали его Атэйлон. Гордое дитя севера, сын вождя могучего племени, он не желал разрушений, но жаждал творить и созидать. Магия жила в нем и просилась наружу. Только вот не было учителя, что научил бы юного Атэйлона направлять эту магию. Вопреки воле отца ушел он в эльфийские леса. Не побоялся гнева великих бессмертных созданий. К чародеям-друидам пришел на поклон. Просился в ученики. Однако древние эльфы были слишком горды, чтобы учить человека – существо низшее и недостойное, по их убеждению. Отказали они Атэйлону. Высмеяли. Атэйлон ушел, но не смирился. В себе самом и мире вокруг он нашел учителя. Юный чародей не страшился трудностей, не страшился он и перемен. Атэйлон изменил себя, обуздав магию внутри, а затем и целый мир. Теперь к магу-человеку гордые эльфы шли на поклон, учились у него. Много хороших дел совершил Атэйлон. Волшебство свое обращал он на благо: защищал и оберегал тех, кто в том нуждался. Мудростью направлял на истинный путь других чародеев. И даже в смерти не оставил нас. Дух его – сильный и чистый – покинул тело, но не ушел за Грань, а звездой воспылал в ночных небесах. С тех пор Атэйлон – путеводная звезда – ведет нас домой.

Рассказ стих. Адрий благодарно кивнул. Он знал, к чему была эта легенда.

- Понимаю, - сказал Адрий, беря руки женщины в свои. - Я уже отважился на первый шаг – оставил дом. Теперь мне... мне, наверно, нужно время. Еще немного времени, чтобы совсем осмелеть!

Женщина тихо рассмеялась. Сжала ладони Адрия. Легко и мягко.

- Пусть так, - ответила она. - Звезда Атэйлона благоволит тебе, мой друг.

- Буду помнить, - Адрий опустил взгляд.

- Когда я найду путь, когда вновь обрету цель... Прошу, веди меня, моя звезда! - он все же не удержался и приложил женскую ладонь к губам.

Токи магии больше не кололи, но по-прежнему будоражили. Оставив короткий поцелуй, Адрий отпустил чужую руку, а спустя мгновение ощутил прикосновение к своим губам. В груди замерло и оборвалось. Вихрь жара вскружил голову. Напугал и распалил одновременно. Впрочем, и этот поцелуй не длился долго. Дух «Путеводной Звезды» ускользнул прочь. Тонкий женский силуэт прошел сквозь борт. Не касаясь волн, направился по лунной дороге. Мгновение – и «Звезда» обратилась в серебристую дымку, развеялась на ветру.