♡♡ A.M.
Секс только по (A.M.)...
Менять себя, ломать изнутри, а главное - начать думать чуть шире своей персоны оказалось сложнее. Чимин бы был не собой, если не попробовал хоть денек не тратить деньги на что-то дорогое и шикарное, заменив чуть более дешёвыми аналогами, например, ту же самую пищу. Он не стремился стать лучше, святым, небезгрешным простаком, который никогда больше не будет проводить нередкие ночи в борделях за поисками мимолетной любви, которую в реальности удержать тяжелее, чем за короткий час или более. Но ходить туда, всё-таки, перестал, блокируя вызовы от администратора, что хотел узнать, куда пропал их частый гость. Пак просто хотел понять зачем все это делает, как будто Юнги был единственным, кто за это время поинтересовался зачем тот так живет. Но так оно и было, ведь никому и дела не было, что обычный старшеклассник шляется по барам, игнорирует родителей, но не игнорирует счет на карте, что пополняется каждую неделю.
Завидев очередное сообщение о поступлении средств, Чимин горько усмехается, читая не сумму, немного меньше предыдущей, а скрытое сообщение между нулей и строк от родителей: «вот тебе деньги, только не помри нигде, наследничек». Они тоже в курсе его растрат, так как карта привязана к счету отца, но на что конкретно он тратится - Чимин в твердости отстоял сохранять эту информацию конфиденциальной от них.
- И как подкатить лучше, умники? - Слышится тут же разговор в его привычном окружении из пяти человек. - Она игнорит меня второй месяц, а ее юбка уже извела меня всего.
Тут уже и Инхын в вальяжной позе сидит рядом на деревянных пандусах дворика, не сумевший отвоевать свое место парковки уже восьмой день подряд, так как Мин Юнги нагло и без слов перегораживает ему каждое утро дорогу из вредности. Будто высчитывает минуты, чтобы за секунду до заворота Инхына на спорткаре резко прорычать байком и выхлопной трубой. Кто успел, тот и съел, как говорится - однако, Юнги просто любит поиздеваться и поухмыляться. Это и смекнул Чимин, наблюдая каждый день неизменную картину.
Инхын призывал их в пятером проучить наглую черноволосую выскочку, подкараулить где-нибудь и хорошенько отделать - и даже остальные соглашались на фоне Чимина, что просто в холодной прострации слушал их затаившийся мятеж. Но когда разговор внезапно перетек на нанесение урона мотоциклу Пак молчать не стал и грубо поставил «друзей» на место. Им ли не знать, как тачки, яхты, мотоциклы - стоят целое состояние, а такие скандалы школе не нужны, если дело возьмет оборот вредить транспорту. Им и так школьный совет еле разрешил эту вип-парковку через оры обеих сторон чуть ближе к школе, чем остальным ученикам, что оставляют машины за стадионом в целых тридцати метрах пешим ходом.
Грубить то Чимин, грубил друзьям, прикрываясь заботой о железяшках дорогущих и бездушных, а вот за Юнги заступался неосознанно при этом. Не хочет он до сих пор, чтобы кто-то начал на него быковать или ставить на место, хотя в другой бы ситуации (ситуации, где Чимин не втрескан по уши), он бы тоже хотел залетного, непонятно откуда в их школу, наглеца проучить. Порой Чимин даже не понимал, зачем Юнги себя так ведет, проходя мимо них и прямо ехидно ухмыляясь, будто читает их двуличные, проданные за деньги души. Как у всех четверых чесались руки ему вмазать, и лишь у пятого - Чимина, чесались притянуть к себе за ворот и стереть эту ухмылку поцелуем, чтобы Мин все ещё понимал, как Пак хочет быть другим.
Юнги смотрел на него дольше остальных, молчаливо спрашивая и проговаривая: «<i>Зачем ты с ними сидишь? Думаешь, это так круто? Вот мой байк - круто, кататься где-нибудь далеко отсюда - невообразимо, а целоваться на нем - ахуенно, а это только ребячество показать всем, что вы лучше. Тебя после выпуска даже не вспомнят, а ты тратишься на мимолетное возбуждение от своей значимости среди таких же учеников, что и ты. Жить нужно чуточку дальше своего носа</i>». Да, Чимин все это читает уже каждый день подряд в его карих глазах, когда видятся на переменах. Но привычку вырвать под корень очень тяжело, особенно, когда она приносила хоть какую-то радость и забивала голову от тяжких мыслей своей «шикарной и гламурной» жизни, в которой есть все - и ничего в лице Мин Юнги напротив.
- А ты сразу на тему секса переходи, - выдает Чимин тому, что уже второй месяц не может завоевать девчонку при его-то деньгах и значимости. Жаль только, что внешностью обделён, как бы не старался уже корректировать себя хирургическими вмешательствами в юном возрасте - все равно не эталон красоты для современных девчонок.
Парень округляет глаза на Чимина, замерев с открытым ртом. Инхын хмыкает, тут же хлопнув друга по плечу, чтобы отмер.
- Кто же так напрямую делает, Чимин? - Вздрогнув, спрашивает тот. - Без свиданий и букетов?
Пак сглатывает, закидывая ногу на ногу и покачивает своим носочком «Челси».
- Если это твое, то оно только начнет тебе подыгрывать и развивать эту тему в своей манере, - будто на вопрос у доски отвечает Чимин, прищуривая глаза от наваждения первого разговора с Юнги у стенда с информацией.
И только сейчас и опять до него доходит, как они сходятся во многом, пусть и начали не с легкого флирта и томных взглядов. Мурашки бегут, будто Мин знал уже с чего начнется их первый разговор.
- Она подумает, что я озабоченный!
- Так и есть же, нет? Ты про ее юбку постоянно думаешь, а это не озабоченность? - Инхын спускается с верхнего пандуса, одергивая джинсы с дырками. - Пошел я, ребятки, моя юбка меня тоже ждет, пока вы тут только дрочить способны, а еще самцами или ястребами зоветесь.
- Тебя Мин Юнги нехило поимел с твоей тачкой, так что не выебывайся-ка тут, - ещё один из их кружка колко подмечает. - На самца он и сам нехило тянет, не можешь не согласиться, я прав?
- Я этого сосунка когда-нибудь перееду, - ощетинивается Инхын, резко развернувшись и смотря, почему-то, дольше всех на Чимина, - все его замашки и косые ебучие взгляды, будто весь мир уже знает, сотру.
- Чего ты на меня пялишься? - Рыкает Пак, поменяв ногу и скрестив руки на груди.
- А то, что ты его защищаешь вечно. Дай мне его уже отпиздить.
- Ты идиот, Инхын? - Влезает в разговор другой парень. - Мин тоже из богатеньких, не стоит его недооценивать.
- Что ты о нем знаешь? - Чимин полубоком разворачивается к вещавшему, сверяя его цепким и недобрым взглядом.
Парень тушуется, зачесав волосы назад от сразу нескольких ястребиных глаз друзей в его сторону.
- Я не знаю насколько он богат, и кто его родители полностью, но известно, что Мин подрабатывает в одном шикарном клубе по вечерам в Каннам. Так, выступает с группой и тем самым зарабатывает. Деньги, конечно, прибыльные, но я слышал, что его отец крутится в этой музыкальной херне и проталкивает его везде с успехом.
Нога приросла к ноге, пока Чимин переваривает информацию и уже ловит судорогу от каменной позы. Он не смотрит больше на своего друга, отвернувшись к зданию школы. Это их привычная среда - обсасывать чужой заработок и счета, но сейчас ему ревниво не хочется говорить про Юнги с этими четырьмя.
- Выступает с группой? - Так и не уйдя к своей «юбке», Инхын заинтересованно стоит еще на месте. - Интересно... интересно.
- Типа, может, на инструментах играет или поет.
- Даже не думай, - тут же отзывается Чимин, строго посмотрев на Инхына, пока остальные замолкли от накала.
- Что? - Ехидно ухмыляется тот и вскидывает руки в стороны, мол, он сама невинность без задних мыслишек. Но Чимин знает отлично этого человека, а также его продажную семейку, заработавшую свое состояние не совсем чистым способом.
- Ты ничего не будешь делать противозаконного с Мин Юнги.
- Чимин-и, детка, дружочек, мы просто посмотрим на него и решим брать ли в свой круг. Ты же этого хочешь? Хочешь, чтобы он с нами тусовался, разве нет?
- Не называй меня так! В последний твой раз простой осмотр закончился разгромленным домом местного олигарха, друга твоего отца, между прочим! Я что ли не знаю, чем заканчиваются твои вылазки «в свет»? - Как раненный пытается защищаться Чимин. И его ранили тем, что эти ястребы зацепились за Юнги, так просто уже его не оставив в покое. Да, Мин сам виноват, что нарывается, может, даже наслаждается и ждет только повода подраться, но Чимин очень не хочет последствий, которые может предоставить Инхын байкеру.
- Решено. Идем на проверку Мин Юнги, как нашего будущего дружбана, - проигнорировав в пух и прах отчаянье Чимина, Инхын зло ухмыляется ему и сваливает в сторону ограды за стадионом, где обычно жмется со своей «юбкой», которая не прочь и колени довести до синяков для удовлетворения того.
- Сука, - шикает Чимин в его уходящий силуэт.
- Расслабься, не будет он его провоцировать, - пытаются успокоить Пака оставшиеся трое. - Нам, действительно, нужно его проверить, потому что сильно мозолит глаза в последнее время.
- Инхын способен свои проверки довести до прокуратуры и суда. Он обожает это, для него адреналин кого-то засадить, - Чимин стискивает кулаками край деревянного пандуса и зло смотрит под ноги. - И бабки тут ни при чем.
- Тогда Мин Юнги лучше воздержаться от издёвок в его сторону и отбирания парковки...
«Именно», - думает про себя Чимин и встает, чтобы отправиться переодеваться на физкультуру.
Однообразная беготня по стадиону создает только лишний пот, что катится по вискам и пачкает одежду изнутри. Пытаясь подстроиться в поток бегающих по кругу сразу трех классов, Чимин ищет глазами Юнги, так как именно сейчас будет идеальная возможность с ним поговорить. За эти восемь дней его план привязать к себе парня не двигается с той точки, где они просто пялятся, сталкиваются в коридорах, буфете или вовсе после всех уроков на парковке. Разговоров также мало, что Чимин кусает локти, не зная, как к нему подступиться, когда касался без проблем. Красивая одежда, укладка и макияж точно не подходят для тактики, потому что Юнги вообще насрать было, когда Чимин прямо шел в открытую на него на перемене и расстегивал две пуговицы на рубашке, забравшись пальчиками внутрь. Ровно до того момента, где они разомкнутся и пойдут дальше, Мин не сводил глаз с его открытого намека, а после просто отводил глаза с выражением и шептал: «И? Это меня должно сорвать с цепи, по-твоему?».
В открытую в школе действовать вообще невозможно, как бы Чимин не привлекал внимание всех вокруг, но единственные глаза смотрели на него лишь с временным блеском, а то и вовсе насмехались за ребячество.
Пробегая мимо плетущихся учениц, Чимин ловит слухом их шепот и тихие охи про себя. Он в спортивном костюме, идеально подчёркивающем его стройные, спортивные рельефы тела. Да, если бы Пак был гопником - то самым желанным и элегантным гопником. Кругом тьма чужих силуэтов, но на заход пятого круга Чимин, наконец-то, видит Юнги в беге трусцой. Оценивая обстановку, что друзья затерялись где-то позади, Чимин делает чуть ли не рывок лани в спортивных ногах, подтянутых от утренних пробежек, и настигает свою цель.
- Привет, - с задыханием отзывается он, поравнявшись на расстоянии вытянутой руки с ним.
- О, опять самое красивое лицо из всей этой орды, - хмыкает Мин, окинув его образ взглядом, под которым Чимину в одежде ещё жарче.
- Мы можем поговорить?
- Говори.
- Наедине.
- О, нет, твои взгляды и двусмысленные намеки и так мне проходу не дают по школе. А терпеть подкаты сегодня я не планировал. Спасибо, но я откажусь от такой роскоши.
- Блять, ты невозможный, - грубит сипло Чимин, чуть не задохнувшись уже не от бега, а от неподчинения.
- Вроде, как ахуенный, самый желанный и до стонов любимого имени был, нет? Уже не сохнешь по мне? - Юнги прикусывает губу специально, чтобы позлить.
- Все еще самый-пресамый, льсти себе дальше, - признается тихо ослабевший Чимин перед ним, - но сейчас не об этом. Я буду ждать тебя в инвентарной (помещение типа, где хранится спортивный инвентарь).
И даже не дослушав ответ, Пак пересекает поле бегом и через минуту скрывается за дверью, что совмещает инвентарное подсобное помещение и выход на стадион. Припав к стеллажам с волейбольным, баскетбольными и прочими мячами, Чимин в тусклом свете ожидает и пытается ровнять сердцебиение при помощи дыхания. Остаться сейчас с Юнги наедине - манна небесная.
- Если ваше величество соизволит еще и прийти, - бурчит себе под нос Пак, но тут же вздрагивает, так как дверь открывается, являя свету желанного гостя.
- Ты знаешь, что нам влетит, если увидят здесь вместе? Я прослыть репутацией гея не особо планировал.
- Знаю, - Чимин отстраняет руку и вертит на пальце ключик от помещения. - Я капитан волейбольной команды. У меня есть запасной ключ. И будь спокоен за свой «нетрадиционный» член.
- Так, а это уже открытый намек на секс прямо здесь, - Мин подходит, но не приближается до того расстояния, когда можно прикоснуться. - И сколько здесь трахалось народу по твоей воле владения ключами?
- А ты сообразительный, - качнув головой от проницательности Мина, парень наоборот всегда мечтал здесь запереться с кем-нибудь тоже. В основном этой привилегией пользовался все тот же Инхын со своей «юбкой», когда им было невтерпёж.
- Нам они не понадобятся, - кивает подбородком Мин на ключ, словно, читая тайные мысли парня. - Что ты хотел мне сказать, и побыстрее, пожалуйста?
Сглатывая от нервозности, Чимин впервые хочет кому-то так врезать, как не Юнги. Его издевки терпеть невозможно, когда тащит на всех уровнях лишь от его глаз через притемненный свет, что еще и мелькает под потолком. Качнувшись назад, Пак специально задевает парочку мячей, что атрибутом в его идеальном спектакле начинают падать.
- Вот растяпа, - наигранно шикает он и разворачивается, начиная поднимать. И делать это надо колоссально медленно, соображает он, плюс еще и в идеальной позе прогиба поясницы. Подняв один мяч, вернув на место, приступает к другому, но не успевает его поставить на стеллаж, как тут же крепко стискивает пальцами резиновую поверхность. Юнги плотно, без единого пространства между ними, перепечатывается пахом в его ягодицы и руками обхватывает бедра.
- Я же сказал побыстрее, а ты что творишь? - Хрипит тихо Мин.
- Это ты что творишь? - Немного приподнявшись, Чимин слегка разворачивается и рукой хватается за перегородку стеллажа.
- Так не начинают разговоры! - Если Мин противоречит словами, то его тело реагирует максимально правильно и фантастически по ощущениям. Чимин чувствует его возбуждение и твердость в паху, толкнувшись в ответ.
- Так не показывают, что ему не все равно на человека, припечатываясь членом, - летит в ответ шепот Пака. - И не упрекают меня в том, что я кого-то хочу. Бриллиантовый мой, я тебя вижу насквозь.
Юнги выдыхает шумно через нос, стискивая его бедра и поддаётся еще двумя толчками прямо сквозь ткани. Примеряется и пристраивается, вообще контроль отдав автономной системе организма. Чимин фантастический с этого ракурса, созданный какой-то наградой для Юнги, которому в жизни не встречался такой парень со всеми идентичными желаниями, что и у него. Действительно редкий, что и денег не хватит его выкупить и забрать себе. А Юнги тот еще провокатор и эгоист - соринки в глазу не видел никогда, когда прямо сейчас бревном стукает этот же Чимин, отдаваясь ему во внимании и желании.
- Боже, какие ноги... - Оглаживая крепкие бедра, прокрадывается растопыренными пятернями на талию. - Твоя любимая поза?
- А твоя? - Дразнит Чимин со смешком из-под низу.
Выругавшись на всех известных языках, Юнги стискивает до скулежа ягодицу, разворачивает его, подхватывает и с силой припечатывает спиной к стеллажу, что остальные мячи тоже попадали по очереди.
- Значит, эта, - вскинув подбородок, Чимин смотрит с высока и цепляется руками за его шею. Ну, от такой позы он тоже не против, скорее для одного Юнги и готов смотреть прямо в лицо, когда обычно отворачивается от «безликих» на час. - Лучшие ощущения, когда я буду сверху на тебя насаживаться. А ты любишь все шикарное прямо и напротив, чтобы наблюдать еще и за лицом, да?
- Так я увижу, что ты не откинешься, принимая меня всего.
- Мм, 22 см по линейке выглядят внушаемо, но я не знаю диаметра, - наклонившись к его губам, Чимин выдыхает и смеется от воспоминаний.
- Твой красивый ротик обхватит, не сомневайся, - подкинув для удобства Пака под бедра, Юнги вжимает его сильнее, чтобы не уронить.
- Думаешь о моем ротике? - Со смешком дразнит тот, специально ведя губами по его, но не целует. Вообще-то, Чимин хочет, чтобы Юнги сам поддался и уткнулся в него.
- Пак Чимин. - Твердо и хрипло.
- Мин Юнги... - С наслаждением и томно.
Юнги делает еще попытку показаться бесчувственным, но Чимину хватает с лихвой и того, что происходит.
- Что ты хотел мне сказать? - Ведя по губам, Мин присаживает парня на одну из полочек для опоры.
- Не провоцируй Инхына. Не делай так, чтобы он бесился, потому что совсем не знаешь, что он может со своим влиянием. Хочешь я попрошу у школьного совета тебе парковочное место?
- Ты мой защитник? - Отодвинув лицо, Юнги прищуривается на его чертах. - Что может мне сделать какой-то зазнавшийся школьник с бабками отца?
- Все, что угодно, Юнги, - с читаемым волнением Чимин проговаривает. - Не вынуждай меня разъяснять то, что будет, свяжись ты с ним просто, чтобы поизмываться и указать его истинное место.
- Я отлично знаю, о чем ты.
- Нет, не знаешь. Твоё чувство самосохранения напрочь сбито твоим мотоциклом, что ли? Не суйся к нему, потому что я знаю, о чем говорю.
Фыркая, Мин опускает подбородок и смотрит куда-то в ключицу Чимина, качая отрицательно головой.
- И чего я так сижу у вас всех богатеньких ублюдков занозой в заднице, не пойму?
- Это и про меня?
Мин молчит, но глаза и эмоции его выдают просто распрекрасно.
Чимин, чуть не задыхаясь от комплимента быть ублюдком с уст Юнги, грубо отталкивает его за плечи и приземляется на ноги, еле распрямившись. Больно стукнувшись о стеллаж локтем, шипит и сжимает веки от яркой вспышки искр.
- Эй, - Мин подрывается к нему.
- Мудила это ты! И как же ты меня волнуешь и бесишь одновременно, просто не могу, блять. Дай мне хоть шанс тебе помочь и послушай немного. А все, что получаю - богатенький ублюдок Пак Чимин.
- Я не назвал тебя так!
- Называешь! С самой первой встречи, - взвизгивает Чимин.
- Как я могу слушать тебя, когда ты наскакиваешь на меня, чуть не трахая, спасибо, что не суешь деньги за ночь с тобой, а потом ведешь серьезные разговоры? - Выплёвывает Юнги, вскинув брови и сжимая кулаки.
Шлепок разоряется по всему маленькому помещению инвентарной звонким эхом. Затем тихий выдох и откинутые волосы от пощечины влево, за которыми прячется взгляд Мина, скрытый от Чимина. Вздрогнув крупной дрожью, Пак смотрит сначала на свою покрасневшую ладонь, что саднит болью, а потом на Юнги. Хорош, блин, сам врезал ему первее всех его дружков, никогда в жизни не позволяя себе грубости.
- Пошел ты нахер, бриллиантовый мой. Если тебя отпиздит Инхын и подставит так, что ты угодишь за решётку - я тебя проигнорирую, - прижавшись губами в самое ухо, Чимин шипит, грубо толкает его плечом и хочет уйти.
Мин реагирует слишком быстро и хватает его за обе щеки, вернув лицом перед собой.
- Ты влюблён в меня по уши, поэтому не допустишь этого. - Смотрит заволакивающим взглядом, игнорируя боль от шлепка. - Втрескан так, что сейчас после удара больше всего хочешь поцеловать, разве нет? Больно вообще-то, драгоценный мой, - мямлит сквозь надутые губы.
- Иди ты нахер, Мин Юнги, - выдыхает из последних сил Чимин, хватаясь обеими руками поверх его, и резко целует с приглушенным стоном, как подбитый койот.
Юнги смещает ладони с лица на поясницу и тянет парня сильнее к себе. Почти в грубом толчке, переступая между ног и путаясь ступнями, Чимин припечатывает его к двери с шумным хлопком - теперь они точно никого сюда не впустят, перегородив собой.
- Только попробуй еще назвать меня ублюдком, мне тоже больно, вообще-то, - с дрожанием в горле от поступивших слез обиды хрипит Чимин сквозь поверхностный поцелуй. - Ты... ты...
- Красивый, сексуальный, невероятный... - летит тихий шепот из комплиментов сквозь влажные губы, что мажут Чимина по подбородку, носогубной складке, от одного уголка с ямочками в другой.
- Ты меня бесишь, - прикрыв веки, Пак всхлипывает и принимает охотно короткие чмоканья с противоречивым ощущением внутри. Нереальные поцелуи и ласки.
- Самый великолепный, роскошный, желанный...
- Бесишь, - хныкает Чимин, прижимаясь лбом в его и вновь утыкаясь ртом преданно.
Юнги посмеивается хрипло и раскрывает напористо мягкие губы, забираясь языком глубже. Его принимают с охотой, жарким дыханием и стоном до мурашек, как его хотят после всех слов ещё слишком сильно. В Чимине сил хоть отбавляй, а от ответного поцелуя срывает сердце вниз, а потом вверх, когда Юнги вжимается в дверь. Слабо горящий свет мерцает, но он ни одному не сдался, потому что по интуиции шарят руками друг по другу, а губы и так уже цепко сплетены. Чтобы окончательно не соскользнуть языками, Юнги бережно подхватывает Чимина под затылок и придерживает на том уровне, на котором им комфортно целоваться без последствий не получить желаемого. Для ответа растроганный жестами Пак нежно оглаживает его спину по рельефам позвоночника и мышц, мечтая оголенную кожу сжимать под пальцами хоть когда-нибудь. Мажущее сознание мыслей обоих сейчас так наслаждается происходящим, пока их хозяева единственное, что могут - передавать постанывания друг другу сквозь мокрые и горячие губы.
Чимин, определённо, все, чем так дорожил и называл роскошным, обесценивает в дребезги. Оденьте его хоть в лохмотья, но только попробуйте отнять такие драгоценные поцелуи Мин Юнги. Это что-то больше обычного человека в небольшом росте и крепком телосложении - Юнги в единственном экземпляре, который создался из очень большой любви, а теперь является перед Чимином слишком дорогим удовольствием всех земных благ на планете.
Припав друг к другу в передышке, рассматривании с близкого расстояния глаза в глаза, шумно глотают воздух и улыбаются. Юнги вновь поглаживает сквозь пальцы его мягкие волосы на висках и слегка кивает на шепот Чимина: «Я тебе нравлюсь хоть немножко?». А после улыбается первый сам же, не узнавая себя, почему так приятно к кому-то испытывать все и сразу, и совсем не немножко - очень даже ответно и всепоглощающе, как в взбитом коктейле из страсти и нежности. Чимин руки привычно опускает чуть ниже его пупка, затем и вовсе оглаживая без зазрения совести, но с красными щеками, приятный от ощущений пальцами бугор.
- Я только чуть-чуть, - шепчет он в ответ на встревоженный взгляд Юнги, что присползает спиной о дверь. - Ты очень красивый, когда возбуждён хоть немного. Я вижу тебя сейчас просто всего-всего и не могу глаз отвести... боюсь представить, что делают с тобой занятия любовью.
- Пожалуйста, не губи меня прямо тут... - зажмурившись, Мин под ломающимся голосом предательского стона рвет Чимину сердце своим ослабевшим образом. - Твои чёртовы чары смертельны.
- Ты такой трогательный, когда стонешь, с ума сойти. Беззащитный... нежный. - Пак не сколько любит эксперименты, а скорее доказывает сам себе, как одними лишь пальцами может из грубияна превратить в стонущую девчонку даже своего байкера. Прямо как дергаешь рычажок на переключение из резкости в нежность - такой игрушки точно еще не было у Чимина, что имел все.
Задрав голову, Юнги никак не комментирует, но шумно глотает с кадыком вверх-вниз, после чего еще раз хрипло неконтролируемо стонет, так как Чимин с влажным поцелуем утыкается в шею.
- Юнги...
- Пожалуйста, помолчи, - просит неуверенно тот под натиском ласк, - то, как ты произносишь мое имя - уже рвет мне голову.
- Юнги, - не слушаясь, Чимин с тёплым жаром смеется в чужую шею, а Мин постанывает вновь.
- Кто-нибудь видел Пак Чимина? - Вдруг раздается где-то за пределами их скромной обители наслаждения. - Скоро игра, а он канул в сраное небытие.
Усмехнувшись, виновник и желаемый объект для всех в этой школе эгоистично не отстраняется от нежно пахнувшей шеи, а только углубляет поцелуй со скользящей дорожкой в свою разомлевшую жертву. Наплевать, что его ищут - хоть всё взройте, а уйти от ослабевшего впервые за восемь дней байкера от него не намерен. Вжимается бедром в пах Юнги и надавливает с трением несколько раз.
- Ахгхх, - на столь прекрасное тактильное ощущение трудно не среагировать, что и делает Мин слишком громко.
- Слышал? - Вновь раздаётся недалеко за дверью.
- Ох, блять, надеюсь, я ослышался.
- Но я тоже слышал! Оно самое, пиздец...
Юнги плотно сжимает губы и мечет на Чимина свирепый взгляд, который тут же прячется за поволокой и нежностью, потому что Пак слишком неописуемо действует на него своей внешностью, руками и запахом.
- Твои стоны шикарны, сбежались уже все, - шепчет Чимин, - не хочу, чтобы их кто-то слушал...
И сам же еще сильнее пробирается ладонью поверх ширинки меж бёдер, знакомясь через ткань с тем, что отвечает за начало для первоклассных звуков, рвущихся из Юнги. Вновь стон, но на этот раз до ужаса развратный, с одышкой, что даже у Чимина волосы на руках встают дыбом, а кончик языка он прикусывает до отрезвляющей боли.
- Там кому-то очень хорошо, походу, - чертовы комментаторы никак не уходят, что немного делают Чимина свирепым. Это лишь его звуки - и ничьи больше.
- Так хорошо, что не ваше дело. Свалите уже отсюда! - Резко срывается с его языка прямо в закрытую дверь, а после осознания Чимин утыкается губами в плечо замершего от неожиданности Юнги и боится шелохнуться.
- Это Чимин! - В шоке кто-то отзывается, а вскоре Пак узнает в голосе своего одного друга. - Братишка, кого-то заимел? Ахуеть!
- Что ты, блять, творишь? - Шикает Мин в самое ухо и обхватывает парня сильнее, будто их сейчас разорвут друг от друга и казнят. - Ты - моя мелкая проблема в заднице, Пак Чимин.
- Так хер ли они дрочат на твои стоны под дверью, я не пойму. Бесят! - Бурчит тихо и эмоционально Чимин, переплетая с ним пальцы, смотрит одной точкой на дверь и прислушивается. Затем опять громко говорит, получая от Юнги сжатие по ягодице, чтобы заткнулся. - Хватит тут тесаться и привлекать внимание, совсем ахуели, не пойму?
Послышалась возня, тихий хохот и пожелание кончить поскорее, так как созывают волейбольную команду. Чимин готов биться лбом о дверь, но просто крепко обнимает Юнги, что пыхтит рвущимися возмущениями. Снаружи, кажется, становится тихо, поэтому Пак выдыхает, а глаза боится поднять.
- Обещаю, что никто не узнает, что тут был ты со мной...
- Да что ж ты за собственник-то такой, - выдыхает Юнги и сглатывает слюну глубже. Притрагивается к паху и слишком резко откидывает голову назад, стукаясь затылком. - Тебя бы сейчас отпиздить за мою подпорченную репутацию, солнышко, если догадаются. Хоть только пощебечешь своим дружкам, что сделал со мной, и я...
- Шш, тише, дорогой, - Чимин понимает и принимает свою вину, а также страшится получить заслуженный удар, но только преданно смотрит в самые глаза Мина. - Ты все также горяч и холоден одновременно, но то, какой ты из-под моей руки...
- Ох, я переполнен по твоей вине, - сглотнув и вновь откинув голову назад, он дышит через открытые губы.
- Хочешь? - Чимин отлипает от его груди и в сумраке ищет глаза напротив опять. Уже подрывается сесть перед ним, но Юнги только успевает придержать коней как своих, так и его.
- Ты охренел, драгоценный мой?! Ничего я не хочу. Тебя ищут и, явно, для дела поважнее минета. Вали уже, блять, совсем неконтролируемый какой-то.
- Какой же ты бракованный, пипец. - Шикает Чимин, стискивая пальцы меж его сильнее. - И как ты живешь, когда перед тобой любой на колени встанет, а тебе хоть бы хны? Такой крутой, да, что совсем никому не даешь?
- Чимин, не вынуждай меня тебя хлестать за все твои словечки по ахуевшей и ахуенной заднице. Нормально мне живется, член еще не показатель, что нужно падать предо мной. - Чимин надувает губы и бубнит: «Возражаю», но Мин непоколебим. - Я просто пришёл поговорить, а все уже перетекло чуть ли не в отсос. Ты, пиздец, меня реально так хочешь, не стесняясь никого? Ты же первый человек в этой школе, про кого льют слухи направо и налево - и даже не стремно завтра будет пойти в школу?
- Насрать мне на слухи, когда я думаю лишь о тебе. Ну, вот такой я, - распутав пальцы, перемещает их на шею Юнги и смотрит с заботой, лаской и обожанием, - впервые захотел неограненный бриллиант, вообще съехав с катушек. Да, я хочу тебя себе, и да, ты прав, что это ненормально, но я не знаю, что делать и как делать по-другому, если не так. Впервые мне плевать на статус и влияние в этом ненужном мне социуме. Только ты меня изводишь, волнуешь, затмеваешь и возбуждаешь который день подряд просто своим существованием. Только твое мнение мне и важно о себе - я хочу ровняться и соответствовать тебе. Сам виноват, что приперся в нашу школу и перетащил все моё шелковое одеяло на себя.
- Блять, - мямлит Юнги с подрагивающими скулами, прижимает его за голову к своей груди и смотрит на мигающую лампочку, - помолчи, мой невозможный болтун... хер от тебя отвяжешься теперь.
- Ничего не могу поделать с тем, кто мне безумно нравится... прости, я правда хочу твоего внимания, - прикрыв глаза, Чимин утыкается носом в его футболку и просто замолкает с мягкими поцелуями через ткань.
- Впервые сталкиваюсь с необъяснимым ощущением, что я создавался, блять, для богатенького и красивого парня. Вот ахуели бы мои пацаны из старой школы... и самое странное, что внутренний «я», который страшнее настоящего, вообще не бунтует от этой инфы сейчас, а ластится мягкой кошкой на сердце и мурлычет от тебя.
Чимин смеется ему в грудь и глубже утыкается носом. Как тот самый цепкий молодой котенок с очень острыми коготками держится и выпускать не хочет. Есть колкое чувство, что он Юнги принуждает насильственно подчиниться его хотелкам, следующее и озвучивает тихо-тихо:
- Тебя, правда, бесят мои жесты внимания? Я просто ляпнул сгоряча, что имею срок для того, чтобы ты влюбился в меня... не обращай внимания и прости.
- Ты все сделал в срок, - лишь шепчет Юнги, всеми пальцами притягивая его за талию к себе.
Не ослышавшись, Чимин вздымает подбородок и смотрит во все глаза на него. Получилось? Самое короткое, но восхитительное исполнение желания, которое стало заветным, и так быстро? Если - да, то они с Юнги действительно созданы друг для друга, обскакав несколько этапов отношений.
- Юнги.
- М?
- Знаешь почему я так сказал про срок, всё-таки?
- Ну, колись, загадочный мой.
- Я просто лечу к отцу послезавтра в Майами, проведать и все такое. В школе тоже не буду...
- И причем тут срок?
- Просто хотел до полета в «первом классе» понять, что может быть шикарнее.
Юнги даже затылок отодвигает от двери, чтобы взглянуть внимательно на парня.
- Не смотри так на меня, - Чимин тут же в его грудь лбом прячется.
- Нет, Чимин, но ты - нечто, если меня реально сравниваешь с роскошью...
- Так и есть, - бубнит тихо и глухо парень. - Ты на первом месте всего шикарного.
- Мы еще даже не «летали», - намекает Мин на то самое, приподнимая пальцами подбородок Чимина, - а я уже тебя ни в какие полеты на самолетах отпускать не хочу.
Чимин даже выдыхает от удивления и преданно смотрит в самые глаза.
- Прости, что моя очередная глупость оказалась такой...
Мин мотает головой, мол, что тут говорить, когда уже все сделано, и он уже, как дурак, окунулся в затяжную жизнь богатенького парня, став в ней самым значимым.
- Не буду ходить в школу, пока тебя не будет эти дни, - шепчет Юнги.
- Не стоит...
- Без твоих красивых глазок мне тут скучно, да и... - Мин становится серьезнее, что-то обдумывая, - пожалуй, дам этому Инхыну передышку от своего байка. Не хочу, чтобы еще какой-то парень думал обо мне с зависимостью - и тебя хватает.
- Дурачок ты, бриллиантовый мой. Спасибо, что слушаешь, - Чимин тут же обнимает быстро и чмокает в щеку. - Я буду скучать по тебе.
- Я тоже... - Юнги чешет затылок от скромности и целует парня в центр губ. - Прилетай поскорее обратно... ко мне.
- К тебе, - сквозь поцелуй шепчут ответ ему.
На следующий день Чимин сам погружается в роль истинного игнорщика, но только для своих «друзей». Вчера во время игры сумел скрыться от ответа, после удрав на «малышке» быстро и без следа, потому что знал, как его будут караулить. Кто, конкретно его узнал в инвентарной, догадаться было не трудно по голосу. И сейчас, обедая на свежем воздухе позади столовой, где ученикам можно в летний период и теплую погоду кушать тут, он быстро сглатывает клубничное молоко при виде своей компашки, что идет навстречу.
- Так-так, и кто же сумел короля школы затащить на перепихон в инвентарную? - Сразу начинает самодовольно Инхын, сев в позу слушателя с подпертым подбородком напротив Пака.
Откусив булочку, Чимин вообще не удостаивает его взгляда, ища по периметру Юнги, которого не видел со вчерашнего дня. Телефонами тоже еще не обменялись, зато слюнями уже знатно по полные рты.
- Чимин-щи, а чего такой неприветливый и уже не на диете, м?
Молчание в ответ.
- Мы же всегда делимся своим сексуальным опытом, разве нет? Тебя же раньше не заткнуть было. - Инхын продолжает настырно и просит глазами поддержки от друзей, что окружают так же настырно Пака. - Ты же у нас не спишь ночами, по твоим рассказам, а кто нашелся среди бела дня и прямо в школе, а?
Чимин сглатывает уже не сладкую сдобу булки, а свою горькую ложь, где всем врал в свою защиту, какой он секс-гигант почти каждую ночь, снимая девушек в лучших отелях, пентхаусах и частных точках только для богатеньких. Никто вообще не в курсе, что он завсегдатай простого гей-клуба, где отдушина он сам для кого-то. К слову, но он там не был уже две недели, а после появления Юнги в этот же период - и вообще заблокировал номера от постоянных клиентов и администраторов. Не может он сейчас трахаться с кем попало, когда в глазах единственный по представлениям член в 22 см, но и то на четвёртом месте после любимых глаз, сладких губ и стонов в первую очередь. Он просто не сможет даже посмотреть на кого-то другого, не то, что подрочить и отдаться.
- И что вам нужно знать из того, что я имел кого-то в подсобке? - Фыркнув через нос, самоуверенно мечет в привычке взгляд на каждого по отдельности. - У меня есть ключи от этого помещения, которыми ты нередко пользовался. Так отчего я не мог? Тоже мне новость номер один нашли.
- Нет, я вообще не против, а вся школа и подавно. Средь бела дня трахаться - вообще малина, вот только, - Инхын поддается прямо вперед через стол к Чимину и сверкает недобро глазами, - почему ребята утверждают, что слышали только мужские голоса?
Холодно становится не от приятного ветерка в лицо, а от мурашек по спине после открытой угрозы и подозрений. Собственные лица, так называемых друзей, превращаются в отвратительные маски осуждающих и подозревающих что-то и кого-то. Двуличные ублюдки, думает Пак, встав и не показывая, как судорожно соображает, что делать.
- Куда бежишь, Чимин-и? Мы ждем ответов.
- У нас был тройничок, а девчонке заткнули рот теннисным мячиком для острых ощущений, - проговаривая несусветную чушь, Чимин лихорадочно вздыбливает волосы, как люди, знающие психологию повадок, когда человек врет, сразу бы его вычислили в этом жесте.
Однако, друзья остаются в немом шоке и чуть не присвистывают. «Тройничка» в их стенах школы точно никто еще не устраивал.
- Когда летишь к отцу?
- Послезавтра, - пожимает плечами Пак, мол, а к чему эта тема.
- Не забудь, что мы на выходных идем в клуб, проверять Мин Юнги... - Прищурившись, Инхын сверлит его взглядом.
- А мне-то с чего сейчас об этом беспокоиться? - Внутри Пака горит пламя, но как оставить всего на два дня школьный пост, а главное - пост надзирателя за Юнги, когда Инхын на горизонте со своими подозрениями. Он и правда надеется, что Мин пропустит школу.
- Ничего, - вскинув в защиту ладони, отвечает тот, - просто напоминаю, что следим за каждым его шагом.
- Делать нехер, - выдает как можно безразличнее Чимин и разворачивается, чтобы уйти, а так хочется проехаться по наглой роже, как указал это Мин Инхыну в первый день.
Двоякими ощущениями сверля спину Чимина, Инхын спрашивает у того, кто все стоны слышал, подробности. Инхын все еще верит Паку, как другу, но уже как-то непрозрачно, потому что тот явно мутит воду. И вода мутится от бензина мотоцикла этого байкера, что неоновыми бензиновыми пятнами марает их «идеальное» море вторую неделю. Море, где они властелины рыбёшек вокруг.
♡ ♡ ♡
Вывести бензинового Мин Юнги на чистую воду сейчас задача номер один. Поэтому к концу недели, которая уже завтра, и по прилету Чимина на выходные после поездки к отцу, Инхын всех забирает на своем втором в золотом окрасе автомобиле субботним вечером и везет в вычисленный заранее клуб, что в Каннам.
Чимин был здесь несколько раз, сам даже помнит несколько выступлений каких-то групп для разогрева толпы, но никогда не задумывался, кто выступает. А сейчас, проходя в вип-зону из стеклянно-притемненных стен перегородок, с тяжким грузом на сердце плюхается прямо посередине дивана перед стеклянным столиком. Если обвести клуб глазами, то он вообще по первому впечатлению, как из одного большого стекла и зеркал. Слишком мерцающий под гранями подсветки, отражающийся телами собравшихся со всех сторон, что не поймешь где выход, а где стекло. Глуша мысль хорошенько тут раздубасить все кувалдой, Чимин соображает на сколько нулей потянут такие последствия после вандализма.
Но, так как контингент тут соответствующий, и место не захудалый клоповник в подвале, где выпивка смешана с дешёвой, а льда в стакане больше, чем напитка - Чимин вновь располагается в своей среде светского общества богатеев. Пьянь везде будет пьянью, хоть в дорогом клубе, хоть в дешевом, поэтому он даже не смотрит на толпу разодетых, но с подгнившими душонками личностей.
Конкретно, конечно, следит за своими друзьями, особенно за Инхыном, что предстаёт щеголем первосортным, будто пришел праздновать свою очередную покупку. И Чимину опять дурно, если тот что-то замыслил для Юнги в этот вечер.
А между тем на сцене с таким же стеклянным покрытием выступает какой-то рэпер с глухим голосом, пока толпа просто трется у колонн, барной стойки с огромным декором из стеклянной отделки вокруг «батареи» из бутылок.
С течением часа Чимину немного наскучивает привычное торжество выходного дня, когда раньше он упивался и плясал резче остальных. Сорил деньгами на выпивку для всех. А сейчас просто сидит с расставленными ногами в стрейчивых штанах, идеально подчёркивающих силуэт стройных ног, в шелковой рубашке черного цвета с вырезом и из этой же ткани полоской в виде чокера, как шарфика, на шее. Он притягателен, горяч, желанен многим глазам в этом зале, что даже вип-место так не осматривают, как его и весь его кружок богатеев.
Чимину плевать, что он кому-то сейчас воздух перекрывает собой. Ему нужен, наоборот, свой собственный воздух и обязательно горячий, как дыхание из губ в губы. За этот час миллион раз подумал только о Юнги, прислушиваясь краем уха в разговор друзей, но тему про свой «типа секс в инвентарной» больше не слышит.
- Чимин-и, ты стал слишком молчаливым. - Произносит Инхын громко с издёвкой сквозь музыку с другого конца стола. - Так обычно втресканные по уши себя ведут.
- Что ты хочешь от меня? - Режет Пак голосом и косым взглядом. Шикарный прищур с дорогущим макияжем, только выгодно подчеркивающим естественную красоту Пака, смотрится эффектно. - Нажирайтесь и оставьте меня в покое, умоляю.
- Айщ, ты чего такой грубый? - толкает в бок рядом один из их круга, - выпей тоже, иначе начинаешь бесить, Чим.
- Не трогай меня, - рыкает Пак и в уверенной позе выпрямляется, если сейчас нужно заступиться будет за себя. - Не заебывай мои мозги своим хламом...
- Так, унялись. - Вскинув руку-шлагбаумом, Инхын встревает между друзьями. - Забыли? Мы тут с проверкой Мин Юнги...
- Ебанутая идея, - заводится Пак, зло сводя брови к переносице и слегка отклоняясь в спинку дивана. - Ебанутая до такой степени, что нам делать что ли больше нечего?
- А ты чего так завелся? Клещами не вытянуть слов было, а тут уже аж пот проступил. Ты ничего не хочешь сказать?
- Ничего.
- Если, блять, я узнаю, что взял сторону этого байкера-распиздяя, - Инхын под начавшийся шум со сцены, мечет искры на Пака, - я тебе этого никогда не прощу и не дам забыть, слышал меня, Чимин?
- Пошел нахуй, - сквозь губы проговаривает Пак, не смотря на него, но Инхын даже и не услышал, потому что несколько голосов в микрофоны заглушили весь зал.
Некогда дружный столик их кружка, что рвал не только школьные коридоры своей искрящейся аурой богатства и превосходства, сейчас сидит мрачнее тучи, пока все впятером наблюдают за вышедшими певцами.
Чимин всю злость в теле подбрасывает и швыряет вон из тела ровно в тот момент, когда из трех рэперов, что называются РэпМонстром (Пак в таком ауте подбирает челюсть с пола, узнав в нем своего еще одного друга Намджуна по урокам, по болтовне и вообще соседа рядом в доме, с которым ездит с утра и после всех уроков на машине, так как их отцы дружат и сталкивают детей чуть ли не с детства. Кто ж знал, что его хобби - рэп и участие в группе? Чимин гложет себя по косточкам, потому что не видел дальше своего носа и не интересовался жизнью Намджуна никогда так глубоко), затем второй зовётся Джей-Хоупом, одним только своим стилем и улыбкой цепляя слету, а шум девичьих голосов оглушает овациями весь клуб на этом «солнечном» юноше, ну и третьим, просто «Красным бархатом» на десерт оказывается... величественно названный хриплым голосом Агуст Д. Узнать Юнги хоть издалека, хоть из миллиарда не составляет труда, тем более, когда тот еще и в слегка развязном образе строгого костюма, который в своей манере «не подчиняюсь никому» накинут. Ткань дорогущая, брэнд на лицо, скользит взглядом Чимин по телу парня, но то, как Юнги не принимает укоренившуюся норму носить строго и статно такой атрибут одежды - поражает... подкупает опять.
Он, без сомнений, богатенький, думает Пак. Тоже обожает все самое лучшее для себя, как и место, когда занимает в середине сцены и начинает свою партию, представ королём в своей среде, как и Чимин в стенах школы. Паку больно даже в спине, так как напряжён, поэтому откидывается назад, расставляет ноги и с затяжным взглядом прямо впивается в певца. Скучал до колотящих мурашек по всему телу, даже не заметив, что летал с комфортом лишь с мыслями о Мине все эти дни.
Юнги посередине сцены и группы рэперов - Чимин посередине дивана и группы богатеев. Два разных мира - да одинаковых сословия, но не похожих по богатству ничем друг на друга. То, каким бесценным состоянием владеет Мин, точнее Агуст Д, однажды сказав, что его богатство поразит Чимина - так и происходит сейчас.
Он богат на низкий чарующий голос, на речь из быстрой читки, сквозь которую успевает облизывать пересохшие губы и глотать воздух с последними слогами нескончаемого предложения, богат талантом блистать на сцене, как в группе, так и отколовшись от них в своей партии, богат на свой талант, сияя в софитах под потолком.
У Чимина ноги дергаются в неторопливом дрожании коленей, пока собственные руки оказываются между бедер под столом. Его лицо слишком высечено идеальными штрихами холодной и в тоже время изысканной красоты, под стать его статусу. Он смотрит исключительно на своего бриллиантового и искрящегося меж стеклянных стен клуба Мин Юнги.
С последующей песней Пак делает вдох, как очнувшись, и вновь погружаясь, так как эти трое ребят затягивают своими голосами слишком сильно. В этот раз первый куплет принадлежит партии Юнги, что от жара расстегнул пиджак, являя под крики девушек идеальный вид на обтянутый пресс под черной рубашкой. Шмыгнув носом в привычке, когда смущен, Чимин продолжает подрагивать коленями и сверлить Юнги взглядом. Это срабатывает по идеальному сценарию, когда чувствуешь нужную реакцию на себе, и Мин с очередным глотком воздуха, с микрофоном у губ смотрит в сторону столика Чимина.
Бум.
Бах.
Трах.
Вспышка света.
И оба ослеплены друг другом, принимая местные спецэффекты из хлопушек и софитов, как для их персональной встречи глаз в который раз. Сколько раз будет так прошибать, будто снарядом, думает Пак и приподнимает подбородок, дразня Мина своими лучистыми томными глазами. Хочет поздороваться после нескольких дней ожидания друг друга и «поцеловать» даже пока взглядом. Тот тоже первое секундное удивление от встречи мастерски скрывает за темной поволокой радужки и сквозь прикрытые раскосые в разрезе веки удерживает Чимина в своих сетях роскоши.
- Я хочу тебя, - лишь губами с расстановкой, чтобы было понятно, озвучивает Пак издалека.
Пусть звучит даже своевременно, как «я люблю тебя» - сути не поменяет для покоренного Чимина перед Юнги в который раз. Мин понимает, дёргает уголком губ, отстранив микрофон, окончив свою партию и отступив чуть в тень для следующего певца. Он для приличия одаривает толпу своим вниманием, красуется на зависть всем, на ревность Чимину, на потаенную агрессию со стороны богатенького Инхына, а потом вновь вскидывает слишком милый для своего горячего образа взгляд на Пака. Столько нежности, тепла, ожидания встречи и покорности перед чужим образом, что у Чимина чечетка в сердце. Засматриваются друг другом, разве что искорок не хватает, но за это отлично отвечают разряды тока на кончиках пальцев и внизу живота.
Превосходно, что они обожают этот миг, ощущение привязанности, ментальную ласку, но плохо, что они абсолютно слепы вокруг, потому что Инхын с самодовольным лицом и мерзкой улыбкой смотрит от одного к другому, видя слабую сторону, наконец-то, этого нахального байкера. Все становится так же ясно, как и белые вспышки светомузыки на секунду другую, с кем так мог стонать Чимин, если чуть тоже самое не делает это прямо сейчас. И его стон с ним делил этот выскочка, возомнивший себя еще и певцом, смекает Инхын, подавая знаки остальным троим поблизости за столиком.
Чимин самой настоящей невинной душкой упивается, как фанатка кумиром, и только от прищуренных глаз, что не моргали, просыпается. Оглядывается и дышит слишком очевидно, потому что на предмет симпатии реагировать по-другому невозможно.
- Ну, вот и понятно стало, чьи стоны сейчас звучат рэпом, - ехидно режет мерзким голосом Инхын. - Пак Чимин у нас любитель члена байкера и певца по совместительству.
Что такое ад наяву?
Он прямо здесь среди роскоши, дорогой выпивки, с демонами, разодетыми в «Баленсиагу» и «Луи Виттон», что звались друзьями вскользь на секунду, а свои тачки и заграничные поездки могли восхвалять часами.
Чимин в аду своей же первоклассной гламурной жизни, очернённый едким грехом с их слов, который и грехом нельзя назвать, если любишь от чистого сердца.
Да, он совершал прелюбодеяние, блуд стал даже слаще в последние месяцы, чем очередная бесполезная покупка, но так он ощущал хотя бы себя живым и кается уже каждый день.
Вновь вскинув взгляд на Юнги, что уходит со сцены и смотрит с открытой тревогой, как его Чимина эти ястребы сжирают взглядом с двух сторон, явно о чем-то догадавшись, Пак понимает, что до Мина и не жил вовсе. И любви за час добиться невозможно, когда тут, за короткую вспышку секунды глаза в глаза понял, как чувства бывают бесплатными, ответными и красивыми в одетом еще виде. А они дорогого стоят - например, отказа. И сейчас нужно отказаться, в пух и прах разгромить не стеклянный зал клуба, а «дружбу», что держалась на пачках денег.
- Парни, мне нужна ваша помощь, - только после того, как входят в гримерки, Юнги прикрывает дверь и осматривает своих друзей, по совместительству и коллег по группе. - Дело касается чуть ли не моей жизни.
- Простите, - стучат в дверь с женским голосом, - Мин Юнги, вас просят дать аудиенцию столику номер 8.
Цыкнув на эти дурацкие правила клуба для богатеньких, где они с ребятами выступают просто за поднебесную сумму денег - и только ради нее, Юнги сжимает крепко челюсть. В большинстве своем их мало зовут пообщаться за столики, в основном это чья-то «богатенькая шпилька» просит папика привлечь внимание троих рэперов для пустой болтовни, когда ребята хотели бы просто упасть на диван и поспать до следующей песни в гримерке. Но за это платят, как за чаевые (хотя всем бы официантам на зависть такие чаевые), ведь они поднимают статус клуба, куда непременно возвращаются эти толстые кошельки. Как таковые, а они втроем - первые лица этого клуба для заманки гостей своим творчеством.
- И когда ты нам собирался рассказать, что трахаешься с парнями? - Чимин сейчас просто чувствует себя лошком, что сидит посередине диванчика полукругом, ведь его окружили со всех сторон и явно без переломов и синяков отсюда выбраться не дадут.
Он знает этих упырей тире друзей много лет, а уж их методы развлечения над потенциальными жертвами и подавно. Вот только хуже всего, что он сам стал их жертвой.
- Никогда, - холодно и с не менее заносчивым видом отзывает Пак. - Не ваших хуев дело, по кому мне сохнуть.
Инхын поджимает губы, как и остальные сверкают на него недобрым взглядом, позабыв «дружбанские» посиделки, крышевание коридоров в школе и разъезды колонной на тачках, как элита. Чимину и легче, и тяжелее одновременно, потому что не знает, как сейчас удачно выбраться. Он не боец против четверых крупных парней, но и не слабое звено, тихое и скользкое, как еще про себя додумывает про него Инхын.
- Знаете, парни, - слегка расслабившись, Инхын осматривает собравшихся, - а Чимин-и у нас подстилка уже давненько, даже если и сам платил за секс. Как там этот гей-бар называется?
Чимин пышет носом, раздувая ноздри, когда тот дает верное название его прошлых походов развлекаться. И тут же раздается дружный хохот.
- Ты же посмотри, он даже тут хотел с шиком порезвиться и остаться незамеченным. Таких скользкий типов еще поискать, а еще смотрит сейчас на нас, как на говно. Ай-ай, это пиздец, дружок.
- Завались, блять, - рычит Чимин, вжавшись стопами в пол. - Это не твоего ума дело! Какого хера тебя вообще волнует это?!
- Сперме свойственно оставлять следы, - рыкает в ответ Инхын, понемногу возвращая лицу серьезность, - вот и ты наследил. Думаешь, мы поверили твоим рассказам про незабываемые ночи? Ты прозрачен, как стеклышко, Чимин. Годы дружбы дали о себе знать, а сейчас вообще играют против тебя. Мы давно следим за тобой.
Остальные трое шикают с неодобрением в сторону Чимина, осуждая и принижая только лишь присутствие.
- Тебе настолько скучно живется, что чужое грязное бельё нравится рыть? И какая же это дружба, если вы буллите меня, оказавшись я геем? Так это зовется или придумаешь словечко послаще, что рвется уже с языка? Отпиздите только потому, что я вижу красоту в парне и чувствую тоже самое, что и ты к своей «юбке», хотя сомневаюсь, что там любовью пахнет? Ей отлично нашлось бы место в борделе... опять.
Инхын свирепеет во взгляде, только коснувшись в разговоре про свою девушку, что, вообще-то, та еще мутная особа, а не святая девственница. Но он делает из нее нимфу при всей школе, когда сам грубо трахает и призывает к доминированию, зная ее прошлый опыт жизни до него.
- Сука, завались. Только слово про нее! - Гаркает в агрессии тот. - Лучше поговорим, как укоротить член твоему парню, что зашел слишком далеко в своих выебонах. Нужно знать свое место!
- Ручка устанет укорачивать мой член, - слышится сбоку от столика, где останавливается Мин и сканирует взглядом каждого по отдельности, обходя пока Чимина. - Что ты тут пиздишь моему парню?
- Оп-па, а ты где эти два дня пропадал? - Хлопает в ладоши Инхын, поражённый прямолинейности того, - так вот, кто стонет слаще проститутки. И кто из вас двоих вставляет друг другу?
Юнги присаживается, толкнув при этом плечом одного из парней, чтобы оказаться напротив Инхына.
- Здесь разговоры только про музыку, если ты не в курсе, и я музыкант, а не подстилка. А если так заинтересован в членах - есть полно нужных заведений для просвещения.
- Тебе же за этот разговор выхода в зал заплатят, - не отступает в словесной драке Инхын, вертя стакан с виски меж пальцев, - и заплатят моими деньгами, ведь столик заказан на меня, так что тему для разговоров и музыку здесь заказываю я. Заказываю и тебя.
Чимин встревоженно после этих слов смотрит на Юнги, но тот не отвечает, выбирая мысленно тактику в наступление. Мерзкое и липкое ощущение, не пожелаешь абсолютно никому. Остальные из кружка охотно поддерживают так называемого лидера Инхына, но Чимин тоже темная лошадка, что всегда боролся за внимание больше остальных. И это с шиком получилось в школе, но не сейчас.
- Окей, что тебя интересует? - Закинув ногу на ногу, Юнги улыбается уголком губ и расслабленно ведёт свою тактику. - Мой размер? Места, где мы трахались с Чимином?
Пак задыхается и чуть не пищит...
Мой парень?
Где они трахались?
Что, блять, он несет тут все такое, бесстрашный красивый идиот?
- В инвентарной не трудно догадаться, что было, но дальше минета не зашло. А вот более горяченькое - прямо в «первом классе» самолета, на котором он летал позавчера, если так тебе интересны подробности, хотя я не понимаю нахуя, ведь ты натурал. - Не дает вставить Мин, ловя всех в охиревшем виде. - Кто кому вставил - разбирайся сам, я не учитель тебе в мир геев погружать. И ты видел его? - Кивнув на Чимина лишь подбородком, Мин неуступчиво сверлит взглядом Инхына. - Он же как с картинки, задохнуться можно и перед таким разве устоишь? Такой секс ни с одной девушкой не был ахуенным, как с ним, уж поверь и захлопни свой рот. - Парни за столиком косятся на Пака, что, вообще-то, олицетворение всех слов Мина воочию. И они будут полными врунами с толстыми кошельками денег, если позорно скроют согласные мысли, как Чимин хорош собой.
- Слюни подобрали и больше не смотрите даже в его сторону. - Завидев несколько взглядов на пришибленном Чимине, рыкает Юнги. - Дрочите и ебитесь дальше в своих дорогих клубах и тачках, и похуй, что вы сделаете мне за то, что я вашего друга прихватил себе. Теперь он мой.
И после Юнги, наконец-то, смотрит продолжительно на красного Чимина, что не дышит и сжимает пальцы меж собой на коленях. Пак мнимо и преданно утопает в его взгляде, прося увести отсюда и не дать даже пальцем никому притронуться.
- Я хочу тебя прямо сейчас, солнышко. - Хрипло с любовью произносит Юнги. - Ты самый лучший на свете, даже не слушай никого.
- Вся школа будет знать, чем вы там занимались... - шипит яростно Инхын, как муха где-то над ухом.
- Хотел скомпрометировать меня? Я сам это делаю за тебя, ушлепок, потому что таких, как ты, своим рэпом опускаю ниже плинтуса.
Инхын вскакивает в агрессии и подрывается к Юнги, что самодовольно смотрит в ответ и никак не реагирует телом.
- Проблемы? - Из ниоткуда появляются еще двое из группы Мина, свирепо и внушаемо пригвождая лишь своим видом.
Чимин засматривается вновь на них. Намджун быстро ему улыбается в знак приветствия, а Джей-Хоуп подмигивает, как Пак ловит себя на мысли, что эти личности даже поприятнее будут, чем его уже бывшие друзья. А еще облегченно выдыхает, потому что подмога рядом.
- У вас сейчас будут проблемы, - вскакивает еще один парень из их кружка, выперев грудь колесом. За ним и все остальные дружки, как ястребы для растерзания, встают в наступление за нагло омрачённый вечер каким-то прихлопами рэперами.
- Юнги, - Чимин подрывается и быстро выскакивает, наконец-то, из-за столика под потасовку. Хватается за его предплечье и хочет сдержать, ведь тот тоже намерен уже съездить по роже.
- Все хорошо, солнышко, просто будь рядом, - шепчет он, успев одарить его вниманием, а затем грудным басом громко кричит Инхыну и дружкам. - Слушайте сюда, это клуб отца Намджуна, - кивает на РэпМонстра, - здесь все контролирует он, и мы - его «золотые и драгоценные» представители музыкальной группы, что здесь работают. Если ты пальцем тронешь его сына или кого-то из нас... или Чимина, - с большей агрессией в сторону Инхына добавляет, - от тебя и мокрого места не останется. И мне срать, что твой отец прокурор, которому ты все мозги изъешь ненавистью к нам, чтобы засудить.
- Я тебя, тварь, до казни доведу, - орет в ответ Инхын.
- Да ладно? - Чимин даже холодеет, а Юнги продолжает. - Ты чего такой агрессивный? Хули тебе вообще надо от меня?
- Тебе напомнить, сука?
- Мальчик разбушевался только оттого, что его тачку подвинули? Тебя делиться не учили? - Шутит Мин, а РэпМон и Хо одобрительно кивают. - Весь мир - не твой, его ты никогда не купишь.
К столику подходят еще охрана и администратор, окончательно обрывая пути Инхына набить морду Юнги.
- Здравствуйте. У вас проблемы? - Девушка-администратор через очки сначала спрашивает у клиента, то есть Инхына, и сдерживает пока охрану.
- Ваши певцы открыто ведут угрозу в нашу сторону, - один из парней кружка богатеев говорит.
- Проблема, Миди, в том, что клиент перепутал место заведения с гей-баром. Требует от нас каких-то неприличностей, - Джей-Хоуп вступает в диалог, наиграно вскидывая брови и дуя губы. - Мы, вообще-то, певцы, а не стриптизёры.
- Что ты несешь? - Рычит Инхын, подорвавшись.
- Попрошу, спокойнее, - охранник притормаживает его и еще другого парня рукой тут же.
Юнги под шумок наклоняется к Миди и говорит открытую правду, зная, что закон здесь на их стороне, да и она точно не осмелится любимчиков отца Намджуна выгнать, даже если клиентура с деньгами.
- Позвать мистера Кима? - Шепчет в ответ она с тревогой.
- Просто проводи этих «господинов», - язык даже не поворачивается называть каких-то снобов и ублюдков так, - в его кабинет, они нас не слышат даже.
- Вам пора на сцену, - смотря на сигнал в телефоне, выдыхает удручённо она. Ни один вечер спокойно не проходит в этом клубе: вечно кто-то дерется и выясняет отношения. И это-то в самом богатом квартале Сеула. Люди везде одни, хоть богат ты, хоть беден.
- Хорошо. Чимин остается, этот столик перепишешь на меня и то, что он закажет тоже.
Администратор кивает и в вежливой форме обращается к Инхыну и трем остальным, что им следует покинуть помещение.
- Не парься, отец таких сосунков на завтрак ест, - с усмешкой говорит на ухо Намджун Юнги.
- Вообще поебать.
Возмущение тут же и льется из богатеньких детишек, что ущемлены ничтожным проигрышем, но Инхын изворотливо оказывается на полминуты перед лицом Юнги и Чимина, что стоит рядышком.
- Держись крепче за своего папика, - летит холодный шепот в Пака, - и в школе вам поблажек не будет теперь обоим.
- Я разве разрешал разговаривать с ним в таком тоне? - Той же интонацией, что уничтожит как рэпом, так и словом, отвечает Мин за Чимина. - С этого дня ты к нему больше не приблизишься и на шаг, я закрываю ваш клуб «бриллиантовых мальчиков», потому что теперь это мой мальчик, которого краду у тебя из-под носа.
- Бабла не хватит прокормить эту шавку, - рыкает Инхын с красными глазами от стресса.
- А кто сказал, что у меня только бабло? Есть вещи и поприятнее дорогих цацок и черной икры, - и Юнги, на зависть всем, кто хоть когда-то мечтал о таком моменте, на скрежетание зубов от бывших дружков Пака, на восхищенные охи РэпМона с Хоупом целует в открывшиеся губы и клонит Чимина назад в пояснице.
Пак из-за страха упасть больше от восхитительного и головокружительного поцелуя, чем от потери опоры в позвоночнике, хватается за его шею и поддается в ответный поцелуй на глазах у всех. Крепкая хватка Юнги придерживает за талию, а дразнящие губы улыбаются сквозь контакт, пропитанный сочным и упругим ощущением, когда Мин вновь «перегораживает» дорогу Инхыну. Слегка отлипнув, Юнги нежно улыбается Паку, так и не отошедшему от прежнего шока, как нарисовался новый, и чмокает в центр рта прежде, чем вернуть телу парня вертикальное положение.
Бум.
Бах.
Трах.
Вспышка света.
Глаза в глаза безмолвно: «Я... люблю... тебя...».
♡ ♡ ♡
Следующие песни трех рэперов Чимин слушает в какой-то прострации, скромно сидя на том же диванчике в одиночестве, и прокручивает весь вечер по второму кругу. Он сам вызвался остаться с Юнги до конца его рабочей смены, что будет только в три часа ночи, но находиться полностью одному за пределами помещения - хуже не придумаешь, поэтому в полном народом клубе ему комфортнее. Тем более, цепкий взгляд карих глаз следит за ним со сцены, и Чимин понемногу расслабляется под будоражащий рэп. Кто кого теперь покупает для себя пойди разберись, но ему настолько плевать на путаницу, потому что с Юнги они, наконец-то, сошлись. Позорно и при всех, хотя еще поспорить нужно так ли уж постыдно, но Чимину нравится все, что имеет.
Вновь в очередной перерыв трое подходят к его огороженному вип-столику, чтобы перевести дух. Хосок и Намджун (Чимин даёт ему старый дружеский подзатыльник за то, что молчал о своем хобби и переносит с ним откровенный разговор на какое-то время) садятся рядом друг с другом, когда Чимин настойчиво тянет Юнги за запястье с браслетами к себе и усаживает на колени.
- Не хочу тебя отпускать, - на его удивлённый взгляд отвечает Пак, а Мин лишний раз готов быть слабым перед красивым Чимином, что, вообще-то, чертовски сексуален даже для парня. И бедра такие крепкие, как камень, хотя весь из себя такой хрупкий и легкий с виду, думает Юнги и наслаждается местом сидения. Друзья смотрят, но ему до лампочки, хотя эти двое, что уже как братья, никогда не осудят. Намджун вообще должен быть награждён медалью, что притащил его в эту школу, где среди прогнивших душ укрылся такой самородок в лице Чимина под чужим гнетом.
- Окей, один-один: я покатал тебя на своем байке, теперь ты покатай меня на своих бёдрах, - наклонившись к уху, шепчет Юнги. Пак чуть не давится и смотрит на него в страхе. - Шучу-шучу, если хочешь, я тоже это могу, драгоценный мой.
- Мы можем остаться наедине? - Все еще чувствуя себя в центре внимания, Чимин желает безумно укрыться в самом лучшем месте только с Юнги. - Пожалуйста, - тихо, интимно и преданно шепчет.
- Идем со мной.
Не хотя, соскользнув с чужих бедер, он скрещивает пальцы с пальцами Чимина и ведет в сторону выхода из зала. Под молчание направляются в сторону лестницы, расположенной в случае пожара, и поднимаются до самого чердака.
- Юнги, - со страхом спрашивает Пак позади, что ведом им.
- Не бойся, не буду я тебя тут убивать, - шутит Мин, вспомнив, как завез его вообще в трущобы и под своды моста на байке, а затем открывает ключом дверь, - это комната, точнее чердак, по управлению светомузыкой в клубе. Можно и дистанционно со сцены, но здесь главный пульт управления, но не суть... Ключи, как и у тебя от инвентарной, тоже при мне от этого помещения. Прикинь? Мы с тобой точно созданы друг для друга, имея ключи для приватных местечек.
Чимин уже дальше слова «чердак» не слушает и трусит больше, даже если сказали, что убивать не будут. Трусишка он и герой в одном лице, когда нужно, но лучше спокойно жить и без проблем.
- Ну, - Мин первый входит в притемненное место и оборачивается на замершего парня, - ой, Чимин-и, да не испачкаешься ты и не порвешь свои шмотки от «Луи».
- Срать мне на шмотки, - шикает Пак, - я вообще с тобой раздетым готов ходить.
- Так бы сразу, солнышко, - обворожительно улыбаясь и с прищуром глаз осматривая, Мин тянет его за запястье. - Иди ко мне. Тебе понравится.
Страх Пака тут же улетает в облака, потому что у него перехватывает дыхание. Это не обычное помещение от слова совсем: прямо в полу встроен стеклянный паркет квадратной формы, открывающий обзор, что происходит внизу клуба, прямо над танцполом и частью сцены. Соответственно оттуда кажется, что это стеклянный потолок, в то время как здесь - кусочек прозрачного пола.
- Что за...? - Пак трусливо бочком идет только по покрытию остальной плоскости, огибая удивительный квадрат в полу.
- Не бойся, вступать можно - стекло тройное, - Мин делает шаг туда и показывает, что все нормально. А вот Чимин, как фокус увидал, будто сам не знает, как Корея богата на всякие архитектурные своеобразные решения в помещениях. Но что бы на чердаке, под крышей самого элитного клуба, было это...
- Я не понимаю зачем оно нужно, если тут никого нет.
- Дизайнер хотел сделать что-то на подобие эффекта преломления разноцветных лучей под призмой, - Юнги показывает на различные лучи в своде крыши, что в прожекторах устремлены в этот самый квадратный стеклянный паркет с гранями, - ты же видел снизу, как все сияет и искрится, а обычный диско-шар такое не сможет передать по всему огромному помещению.
- Охренеть, - выдыхает Чимин, будто единорога с радугой из этих лучей увидал.
- Иди посмотри вниз, - Юнги продолжает уверенно стоять на стекле, протягивая руку Чимину.
- Оно двоих точно выдержит?
- Точно.
- Откуда знаешь?
Юнги мнется с ответом несколько секунд.
- Потому, что я часто тут лежу в перерывах и просто смотрю, как люди танцуют. Они меня не видят, думая, что это просто стеклянный потолок, а вот мне все прекрасно видно сверху. Позже я узнал, что это тройное стекло хоть мамонта выдержит, когда увидел проверку на прочность при осмотре помещения специалистами. Клуб полностью из стекла, сам понимаешь, как опасно такое заведение держать.
- Ты... здесь... лежал? - Юнги даже не удивлен, что Чимин дальше этих слов ничего не слушал. Не в первой. - Один?
- Один.
Пак прикусывает губу до боли. Пока он там когда-то резвился, где-то одинокий Юнги наедине со своими мыслями созерцал на развлечения людей снизу.
Подавая пример, что все нормально, Юнги усаживается со скрещёнными ногами и ожидает парня. Боязливым скованным движением Чимин, как перед заходом в холодную воду, делает первый шаг на стекло.
- Я, вообще-то, боюсь высоты.
- Упадешь ты - упаду и я, - серьёзно произносит на все помещение Мин, а где-то внизу раздаются басы от музыки. - Разве ты бы сел ко мне на байк без мысли только не разбиться вместе? Все всегда об этом думают.
- Думаешь, я настолько не люблю жизнь, чтобы ее обрывать по глупости?
- Ой, нет, твоя жизнь шикарна для того, чтобы отказываться от нее. Но со мной же ты делаешь глупости. - Юнги наблюдает за его аккуратной поступью по стеклу.
- Ты - другое. С тобой я хочу жить.
Чимин за разговором не замечает, как уже садится рядом, все еще страшась посмотреть на толпу внизу, что под лучами танцует и веселится. Захватывает, но глаза напротив утаскивают лучше любого вида.
- Ты хочешь жить со мной? - Переспросив услышанное, Мин постукивает пальчиками по стеклу под собой и наблюдает за Чимином.
Тот отводит глаза в сторону, подобрав колени руками.
- Прожить с тобой, - немного корректирует спустя минуту глухо себе под нос, - все еще хочу... тебя себе.
И сейчас эта фраза не кажется с пошлым подтекстом вообще, лишь являя глазам Юнги трепетного юношу, который влюблён в него.
- Давай сюда, - Мин, чтобы развеять обстановку, ложится спиной на стеклянный паркет и зовет следом. Юнги весь начинает мерцать под лучами, как Чимин засматривается его профилем в сине-красных тенях и аккуратно укладывается поблизости, молясь, чтобы они не умерли сегодня от несчастного случая своей глупости и не забрали несколько душ за собой, что окажутся под ними.
Но как же романтично прямо так лежать на чем-то неизвестном, черт побери, думает он и рассматривает Юнги дальше.
- Зачем ты соврал про наш секс, которого не было ни в каком самолете? Теперь от нас просто так не отстанут эти болваны.
- Я ослепил их, - пожав плечами, отзывается Юнги в потолок, - тема щепетильная и каждого хоть раз в жизни ставила в неловкое положение. Они купились.
- Я не хотел бы выставлять нашу близость на всеобщее обозрение, - шепчет Чимин, поворачивает голову и боковым зрением почти видит толпу через стекло под собой.
Мин разворачивается к нему полностью, расположившись с подпертой головой на запястье и локоть. Скользит ладонью по стеклу, где разметались волосы Чимина, как нити шелка. Позволяя себя трогать, Пак дышит сквозь створку губ и немного слепнет от мерцающих лучей, за которыми то скрываются, то открываются карие глаза Юнги.
- Ну, так это и была ложь, которую мне не стыдно было наплести. - Рассматривая лицо Чимина, признается Мин. - Наш настоящий секс ни одна живая душа не увидит и не услышит, потому что это будет только наше.
Приоткрыв губы больше, чтобы еще что-то сказать, Пак просто с глотками воздуха не отрывается от него в замирании. Откровенные слова Юнги посреди толпы дружков, как тот хочет его, все ещё крутятся в голове.
- Ты сказал, что тоже хочешь меня, - с легкой улыбкой говорит Чимин, принимая длинные пальцы у себя в волосах.
- С первой секунды нашего знакомства. Даже еще раньше, когда Намджун рассказывал о тебе столь красочно. - Комментирует сразу же Юнги, придвигается ближе и ребром ладони ведет по его шее с шарфом, оголенному участку ключицы и плеча, затем по всей руке, пока не притормаживает у запястья и в подготовленные пальцы не вплетает свои, потому что Чимин ждал его жест, - с первого взгляда... какой же ты... мой... подумал я. - Трепещет даже руками Мин.
- Что же ты ломал комедию то? - Бубнит тот. - Извел меня всего отказами, а я ночами не спал, глумясь над собой.
- Не каждый день такие красавчики подкатывают, - усмехается Мин, двинувшись еще ближе, плотнее к его животу своим, и играясь с пальцами, - вот я и потерял голову и все мысли, заменив защитной реакцией.
- Струсил, значит?
- Струсил.
Чимин тихо смеется, смотря в его губы, но, забывшись, приподнимает голову и глядит под собой в стеклянную поверхность.
- Ох, кошмарно высоко и страшно, коленки трясутся, - выдыхает вымученно он со словами.
Юнги смекает с улыбкой от него и в быстром жесте переворачивает парня на спину, нависнув сверху.
- Тогда смотри только на меня.
- Нас не увидят?
- Стекло одностороннее - можем делать все, что захотим.
Глаза Чимина расширяются, волосы от упора головой разметаются по стеклянному паркету, как и концы перевязанного шарфика. Юнги чудится невообразимый вид, будто в жизни тут не лежал и не смотрел на толпу снизу, что танцует. А сейчас под ним все тот же стеклянный паркет, но только с видом юноши на нем, который умоляюще и со страхом находится в такой позе, призывая Мина перекрыть ему обзор на все, что под их телами.
Собственно, как и Чимин сейчас лежит на слегка вибрирующем от стен стеклянном покрытии, зная, что где-то на волоске его жизнь может оборваться, если стекло не выдержит. Летал так много и часто, а самый настоящий «первый класс» полета явится сейчас, когда Мин нависает над ним, трепетно смотрит в лицо, как на самую дорогую вещь в мире. В его глазах он теряет любые суммы денег, вложенные в себя, потому что становится бесценным сиюминутно.
- Ты очень красивый, - одновременно шепчут друг другу и замолкают в неожиданности. Тихо смеются тоже вместе, как и последующим действием подрываются навстречу с жарким поцелуем.
Гул помещения снизу схож с ощущением, как после разрыва снаряда: глухо и где-то вдалеке нечетко слышен. Единственное, что улавливает Чимин - дыхание Юнги через нос, когда тот им утыкается ему мягко в щеку. Слившиеся губы своей судорогой расходятся от нереальных ощущений по телам, поэтому Чимину приходится приподнять колени и слегка их прижать к талии Юнги в разведенном виде, чтобы не получить сотрясение от самого себя. Его колотит от удовольствия, которое охотно поддерживает Мин и ответно опускается полностью на него с небольшим упором ног о стекло. Заводит руки Чимина над головой прямо по стеклянной поверхности и по раскрытым ладоням ведет ласково верх-вниз меж фаланг, чтобы потом с углублением языка в поцелуй скрестить до хруста пальцы.
- Я посажу тебя в «первый класс», если хочешь, - шепчет сквозь губы Юнги и мягко трется о Чимина собой.
Разморёнными от удовольствия глазами парень смотрит в ответ на его влажные, поблёскивающие от слюны и искр света губы, и содрогается от открытого намека заняться сексом прямо сейчас.
- Здесь? - Хлопает ресницами в удивлении, чувствуя ощутимые, но неторопливые толчки бедер Юнги о свои ягодицы.
- Я правда хочу тебя, Чимин. Прости мне мою колкость и издевки, я не должен был утыкать тебя в том, как ты живешь...
- Но ты прав, - сопит в ответ мягкий голосок того, - я думал, что любовь можно купить, потому что мне было хорошо... очень хорошо там, - намекает на то самое заведение, где искал себя в чувствах, - а сейчас я как мальчишка боюсь даже раздеться перед тобой, напортачить и не сделать тебе хорошо... хотя очень хочу всем своим «я».
- Драгоценный мой, - Юнги чмокает в губы, шепчет с трепетом и ухмылкой, припав носом в шею Чимина, где шелковый шарф-чокер пахнет мягкой кокосовой отдушкой. Ладно, ему даже от этого крышу сносит, но сдержаться сможет, если остановят, - ты уже заботишься о моем хорошо, позабыв о себе. Мы немного движемся к прогрессу. Я не настаиваю делать это прямо тут.
- Спасибо, - на выдохе проговаривает преданно Чимин и с освободившимися руками тут же обнимает его максимально, насколько возможно, за широкие плечи и лопатки. В ответную ластится губами в шею Мина, чмокая тихо, - ты меня меняешь...
- Ты сам этого хотел больше всего на свете, - самую настоящую правду всех хотелок Чимина озвучивает Юнги. - Еще одна песня, и я вновь забираю тебя с собой после. Мне нужна компенсация за все.
- Хорошо, - целуя в висок, соглашается тот. - Я буду ждать.
С самого лучшего места, которое лучше любого вип, Чимин последнюю песню трех рэперов на сегодня смотрит прямо отсюда. Страшно еще вот так просто сидеть на стеклянном паркете, встроенном в полу, но он только цепляется сверху за образ Юнги. Со всех бы ракурсов его рассматривал, как несколько минут назад над собой, а теперь отсюда. А тот взгляд вверх вскидывает, не видит Чимина оттуда, но прямо чувствует даже через стекло драгоценного зрителя. Чем же он так цепляет, все думает Пак масштабно, пока Мин следом заряжает толпу вскинутым микрофоном, чтобы подпевали. Определённо, неповторимой харизмой и желанием следовать своему сценарию, что диктуются так красиво с его слов и действий, даже если начал с грубости. Чимина цепляло всегда противоречивое поведение, когда кто-то шел против укоренившихся норм. И Мин именно такой, как самородок, что явится который день. И больше всего Чимину хочется сейчас наблюдать это великолепие, складывая уже в недели, месяцы, года и, если бы люди жили вечно, то - в бесконечность.
- Хочешь ко мне? - Чуть позже передавая Паку шлем, Юнги заводит следом мотоцикл.
То, как это звучит с надеждой в голосе, трогает Чимина. Ему образ жизни позволяет пропадать где-то до утра, когда дома только мать и прислуга, а отец остался в рабочих командировках в очередной раз, поэтому даже другие варианты рассматривать не хочет, да и не в его ситуации, когда такой Юнги пред лицом.
- Твои родители...
- В отпуске, - пожав плечами, Мин вскидывает на него взгляд, - в первой что ли боишься остаться наедине со мной?
- А у меня есть повод бояться? - Застегнув ремешок под подбородком, Чимин приподнимает брови вверх и ухмыляется. - Будешь приставать?
- Нет, блин, ты все думаешь, что избивать и насиловать, - следом со смешком отвечает Юнги, что Чимин замирает в удивлении, - отомри, солнышко, просто покормлю тебя вкусным чем-нибудь и хватит мять свои булки, садись уже на чертов байк.
- Ух, какой горячий бриллиант без огранки, что обожает мои булки, - комментирует Чимин, огибая ногой сиденье и удерживаясь за крепкие плечи парня, затем наклоняется и шепчет тому в ухо, - мы просто покушаем, хорошо?
- Я с первого раза понял, что мне сегодня светит облом за все разы моих отказов ранее, - буркает Юнги ему вполоборота, получая легкий смех над ухом и крепкое сжатие пальцами на животе.
- Ну, может, будем еще целоваться всю ночь. К сексу можно перейти и на рассвете, - слишком тихо-тихо шепчет Пак.
Колкие точечные мурашки пробегают от рук к затылку Юнги, что надевает свой шлем с красной когтистой лапой. А в голове только мысль: «Заводишь меня, как я свой байк». Настроив скорость, Мин дергает его с отдачей, чтобы Чимин припечатался полностью. А потом смотрит куда-то вдаль меж высотных зданий, определяя, что рассвет наступит где-то через два часа...