Невеста

Ночь была слишком тихой. Ни ветра, ни шагов за окном, даже собаки внизу замолчали. Сузанна лежала, уставившись в потолок. Руслан давно ушёл, но в комнате всё ещё будто витало его присутствие.

И вдруг — как кадр из сна — воспоминание. Неожиданное, резкое.

Тогда ей было девятнадцать. Первый курс института. Всё казалось легким, открытым, как горный воздух весной.

Он появился внезапно. Не Ибрагим.

Совсем другой. Старше. Слишком красивый, чтобы быть настоящим. Он курил у проходной, знал всех охранников по имени, говорил с ней так, будто давно её знал.

— Ты Сузанна? Из дизайнерского?

— А ты?

— Тимур. Но это неважно.

Она тогда смеялась, потому что фраза была дурацкой. А потом — перестала смеяться.

Он знал, как сводить с ума: добротой, внезапными молчаниями, тем, как смотрел, когда думал, что она не видит. С ним всё было по-настоящему. Почти.

Пока однажды он просто исчез. Без слов. Без объяснений. Только СМС: "Извини. Так будет лучше."

Она помнила, как долго не могла дышать. И как поклялась больше никогда не влюбляться в того, кто улыбается слишком уверенно.

Сейчас, лёжа в своей комнате, Сузанна вспомнила: у Тимура был такой же почерк. Немного угловатый, уверенный, как будто человек не привык колебаться.

Но это невозможно. Он уехал. Пропал. Его больше нет в её жизни.

Разве что… если прошлое действительно возвращается.

С утра она сказала маме, что уедет на день — якобы по делам для клиента. Взяла ноутбук, блокнот, надела очки и пальто построже — будто одежда могла скрыть внутреннюю дрожь.

В кафе с хорошим Wi-Fi и дешевым чаем она достала старый аккаунт на одной из соцсетей. Тот, в который давно не заходила. Пароль пришлось подбирать по памяти.

Вход выполнен.

Она медленно набрала в поиске:
Тимур Агамов.
Результатов было много. Слишком.

Она пролистывала профили, присматриваясь к лицам, городам, фамилиям. Но в какой-то момент — сердце пропустило удар.

Баку. 32 года. Без фото профиля. Только фон: камни, вода и подпись — «Слова ничего не значат».

Она кликнула.

Аккаунт почти пустой. Только один пост за последние месяцы — цитата:

«Когда ты думаешь, что всё позади — появляется тень».

Сузанна медленно откинулась на спинку стула. Это мог быть он. Или просто совпадение. Но если это он — то он тоже помнит. И, возможно, не случайно появился именно сейчас.

Сомневаясь, она всё же набрала сообщение:

Тимур? Это Сузанна. Мне просто нужно знать — ты писал мне?

Она не нажала «отправить» сразу. Несколько раз стирала, начинала заново. Потом — всё же отправила.

Сообщение ушло.
И тут же — надпись: «был онлайн 3 минуты назад» сменилась на «печатает...»

Прекрасно — тогда углубимся в это ощущение неопределённости, которое разъедает медленно, но точно. Она ждёт. Молчание — тоже ответ, но самый мучительный.

Она не заметила, как прошло полчаса.

Экран показывал пустоту.
«Печатает...» исчезло, не превратившись в сообщение. Никаких новых уведомлений. Ни «прочитано», ни «доставлено».
Просто… тишина.

Сузанна сидела, обхватив кружку с уже остывшим чаем, и ловила себя на том, как гадает: Прочитал? Увидел и передумал? Удалил?

Она даже не была уверена, хочет ли получить ответ. Или боится его больше, чем молчания.

Внутри всё будто выровнялось в тревожную тишину — ту самую, что бывает перед грозой.

Она вышла из кафе ближе к вечеру. С улиц уже уходило солнце, фонари медленно зажигались один за другим. Город будто затихал вместе с ней.

На светофоре её догнал знакомый голос:

— Сузанна?

Она обернулась. И вздрогнула.

Перед ней стоял человек, которого она не видела три года. И не хотела видеть никогда.

Это был друг Тимура. Тот, что однажды сказал ей: «Он не для тебя».

Он стоял, как ни в чём не бывало, в куртке и с пакетами, будто случайно зашёл в кадр её жизни.

— Ты… — начала она, но он перебил:

— Нам нужно поговорить.

— Поговорить? — переспросила она. — После всего?

— Это важно, — спокойно сказал он. — И я не просто так появился. Он знает, что ты писала.

Сердце Сузанны стукнуло резко. Не пропустило удар — а словно упало куда-то глубже.

— Значит, это он? — прошептала она. — Он писал те записки?

Мужчина отвёл взгляд.

— Я не могу отвечать за него. Но, если ты хочешь правду — тебе нужно её выслушать. До конца.

— Почему сейчас? Почему именно теперь?

Он посмотрел прямо на неё.

— Потому что ты должна знать, во что вляпываешься. Ибрагим… — он запнулся, — он не тот, за кого ты его принимаешь. И Тимур это знал.

— Ты хочешь сказать, что всё это — месть? Ревность?

— Не знаю. Возможно. А может — попытка тебя уберечь.

Он достал из кармана маленький конверт.

— Он оставил это на случай, если ты начнёшь искать.

Сузанна взяла конверт. Он был запечатан. Без имени. Только на обороте — тонкая линия, как будто его вскрывали и снова аккуратно заклеили.

— Если ты откроешь его, — сказал он, — назад дороги уже не будет.

Она смотрела на письмо, пока человек разворачивался и уходил, не дождавшись её ответа.

На перекрёстке он обернулся и сказал, не повышая голоса:

— Осторожнее, Сузанна. Некоторые свадьбы не заканчиваются свадебной ночью.

И исчез в потоке людей.

Вечером Сузанна не включила свет в комнате. Только тусклая настольная лампа, её отражение в окне и конверт — как будто светились в полутьме.

Она сидела на кровати, завернувшись в плед, держа письмо в руках. Оно было тонкое, почти невесомое, но казалось тяжёлым, как камень.

На секунду ей показалось, что это всё — игра воображения. Что она просто устала, придумала лишнее, что Ибрагим — нормальный, добрый, немного упрямый, но настоящий. Что никто ни за кем не следит. Что Тимур — давно в прошлом.

Но рука тянулась к краю конверта.

Пальцы дрожали.

Она разорвала бумагу медленно, почти беззвучно. Внутри — один лист, сложенный пополам. Ни даты, ни обращения. Только слова:

«Если ты читаешь это — значит, я не смог тебя остановить.
Не верь всему, что он говорит.
Не выходи за него.
Я знаю, как это звучит.
Но ты не знаешь, что он сделал.
Я всё расскажу. Встретимся. Завтра. Старый вокзал. 19:00.»

Сузанна замерла. Руки сжимали лист, сердце билось так, будто это не бумага, а бомба с часовым механизмом.

За стеной звякнула ложка — мама наливала чай. Где-то мяукнула кошка. Всё было как всегда.

А её мир — уже другим.