Глава 21
— Мы круто облажались, – сказала Пэгги, прижавшись лбом к спине Шэдоу.
— Я бы сказал, потерпели полное фиаско, – сказал пастор, выйдя из-за припаркованного фургона.
— Отвали, пастор. Ты не имел права подслушивать.
— Я имел полное право. Я преподнёс тебе эту девушку на блюдечке с голубой каёмочкой, и что сделал ты? Бросил её, и теперь не только у меня её нет, но и у тебя, и, судя по всему, никогда уже не будет, – Роберт безжалостно бросил слова Авы, обратно в лицо Рейзеру.
— Она вернётся, она простит меня. Ава не способна долго держать обиду.
— Ты даже не пытался узнать её? – недоумённо спросил пастор.
— Что это значит?
— Это значит, что она не простит тебя. Ты ранил её слишком сильно, она не поставит себя снова в такое уязвимое положение, ни с одним из вас, – сочувствие в голосе пастора заставило Рейзера впервые почувствовать страх, что он не вернёт Аву, даже объяснив ей всё.
Он никогда не сомневался, что однажды она поймёт, почему он порвал с ней, и они продолжат с того места, где остановились. Сейчас, посмотрев в глаза брюнета-священника, он понял, что переоценил способность Авы, если не простить, то хотя бы забыть.
— Пойдём со мной, – Роберт покинул парковку, направляясь через улицу в сторону церкви.
— Возвращайтесь в клуб, – кивнув, Шэдоу уехал с рыжеволосой девушкой, сидящей позади него.
Рейзер переехал на байке через дорогу и, припарковав его, зашёл в церковь, чтобы найти пастора в его кабинете.
Когда байкер вошёл, мужчина как раз взял ключи, чтобы открыть сейф. Он смотрел, как пастор достал среднего размера коробку и передал ему.
— Поезжай домой и посмотри. Когда закончишь, уничтожь их. Я был в состоянии просмотреть только пару, но думаю, что ты должен знать, с чем тебе предстоит бороться.
— Почему ты помогаешь мне? Ты уже вернул мне свой долг.
— Дело не в тебе, Рейзер. Так должен поступить пастор, делая то, что лучше для члена его прихода, которого он направил по пути, причинившему боль.
Рейзер воспринял эти слова, как удар в живот. Пастор чувствовал себя так, будто это он причинил Аве боль, давая Рейзеру шанс с ней.
Байкер ушёл, не сказав ни слова. Привязав тяжёлую коробку к задней части мотоцикла, он направился домой.
По приезду туда, с коробкой в руках, он искал отдельную комнату с телевизором. Единственной свободной оказалась комната в задней части дома. Там он подключил видеомагнитофон, который также дал ему пастор.
Открыв коробку, Рейзер нашёл кассеты, которые были аккуратно датированы с названиями проповедей, которые, должно быть, записывал отец Авы. Рейзер начал с самой ранней даты.
Нажав кнопку проигрывания, он занял место на диване, когда началась зернистая запись. Высокий худощавый, жилистый мужчина в очках из тонкой проволочной оправы стоял за трибуной, читая проповедь.
От его слов, съёживались яйца у взрослого мужчины. Используя ад и проклятье, как угрозы, он читал гневную проповедь, которая вселяла страх Божий во взрослого человека, а что уж говорить о маленькой девочке.
Блондинка сидела в первом ряду рядом с жёсткой суровой женщиной, кивающей головой и соглашающейся с каждой фразой, которую изрекал проповедник.
Рейзер сразу узнал Аву, и улыбка тронула его губы, видя, как она тихо и неподвижно сидит на протяжении всей мессы.
Не то чтобы Рейзер слушал, он промотал вперёд большинство из этого и собирался уже остановить запись, когда движение отца Авы привлекло его внимание, и он нажал кнопку воспроизведения снова. Тот показал жестом встать Аве перед большим приходом.
— Теперь мы можем перейти к той части службы, где я каждому даю возможность покаяться в своих грехах и понести наказание, чтобы быть прощённым за свои грехи. Моя дочь начнёт. Авалайн?
Ава смотрела прямо перед собой, стоя лицом к прихожанам. У Рейзера всё сжалось внутри – это был тот же взгляд, которым она смотрела на него немного ранее, этим вечером.
— Я молю о прощении у моего Господа, чтобы он простил мне опоздание к ужину, дважды, на этой неделе. Моя мама усердно трудилась, чтобы приготовить еду, а мой отец упорно работал, чтобы обеспечить продуктами. Я должна быть более благодарной и, показывая моё уважение, приходить вовремя.
— Ава, ты раскаиваешься в своих грехах?
— Да, пастор Лукас.
— Тогда встань на колени перед своими собратьями и прими наказание.
Ава опустилась на колени. Её отец встал позади неё, держа в руке кожаный ремень.
— ПОКАЙСЯ, – прокричал он и ударил ремнём по спине девочки.
Члены церкви вторили ему: — Покайся.
Ещё три раза отец Авы ударил её по спине, после чего разрешил сесть обратно на место.
Рейзер не знал, что Шэдоу и Пэгги вошли в комнату и смотрели туда же, куда и он, стоя позади дивана. Кое-как мужчина вытащил кассету и вставил другую.
Он просмотрел следующие шесть кассет. На каждой Ава получала наказание, за мелочь или вообще без причины.
Рейзер заметил, что никто из членов прихода не вызывался добровольно покаяться в своих грехах, но каждый бездумно сидел, пока она получала удар за ударом.
Комната стала заполняться по мере того, как народ начал подтягиваться на ужин, но останавливались, поглощённые записью.
Накл стоял в дверном проёме, качнувшись, когда началась одна конкретная запись. Он помнил её хорошо. На самом деле, его до сих пор преследуют кошмары из-за этого. Он дважды участвовал в военных операциях с морскими котиками, и никакое зрелище не повлияло на него так, как события, произошедшие на проповеди, которые вернули к жизни.
Это не было очередное, обычное, собрание паствы, казалось, что они были как будто в маленькой церкви, и прихожане стояли и скандировали. Рейзер не знал, что они делают и что говорят.
Люди танцевали на месте и пели на языке, который он никогда не слышал. Большой мужчина с бородой зашёл за трибуну и достал змею. Ава медленно ступала туда-сюда между родителями. Её толкнули вперёд, протягивая змею. Ава ничего не говорила, но продолжала двигаться, протягивая дрожащие руки. Змея скользнула вверх по предплечью бледной и явно напуганной девочки, которой, скорее всего, на тот момент не было и девяти лет. Взгляд, полный боли, и стон вырвался из неё, когда змея отклонилась назад и впилась ей в предплечье.
— Хвала Господу, – мужчина оторвал зубы змеи от её руки, Ава заплакала и упала на пол, а прихожане встали вокруг рыдающего ребёнка.
Внезапно запись оборвалась таким образом, как если бы кто-то уронил камеру на пол.
— Я помню этот день. Я пытался добраться до неё и разбил камеру, снимающую это.
— Что это, чёрт возьми, было? – спросила шокированная Джуэлри.
— Подношение змеям. Её ублюдок-отец отвозил нас в горы раз в год в дочернюю церковь. Каждый раз я наблюдал одну и ту же сцену. Разве Ава не рассказала тебе, когда ты увидел шрамы на её руках?
— Нет, – отвращение к самому себе разъедало Рейзера за то, что он так и не попытался узнать девушку. Он знал, какое у неё любимое блюдо и цвет, от какого фильма она плачет и что её смешит. Но, этого было недостаточно. Эта превосходная девушка была намного глубже.
— Они отвозили её в больницу? Почему никто не позвонил в социальную службу? – спросила Блисс.
— Нет, они никогда не отвозили её в больницу. Доказательство веры – это то, что она не умерла. Так что никакого медицинского лечения, никто не сообщал об этом в социальные службы, а прежний шериф был тогда членом прихода. Они молились за неё всю ночь. Её маленькое тельце было охвачено болью до утра. Это был последний раз, когда я молился.
— В следующую поездку через год, они же не заставили её проходить через это снова? – спросил Аспид.
— Насколько мне известно от моей бабушки, заставили. Несколько раз она была при смерти, но выжила. Прихожане приняли это, как знак их сильной веры, но я бы сказал, это случилось благодаря тому, что она выработала иммунитет к яду. Не знаю, я уехал из города на следующий день и вступил в военно-морской флот. Никогда не возвращался в ту церковь.
Рейзер взял следующую кассету из коробки, датированную несколькими годами позже.
«Аве должно было быть около одиннадцати», – подумал он.
Ничего не поменялось, за исключением того, что побои стали сильнее. Рейзер заметил одно расхождение, она умоляла Бога о прощении, но никогда её сурового отца, независимо от того, сколько раз ремень ударял её по спине.
На следующей записи было первое появление Лили. Маленького худого ребёнка вывели вперёд, как они объяснили, для того, чтобы прихожане проявили милосердие и предоставили дом отчаянно нуждающемуся ребёнку. Они не упомянули, откуда она появилась. Через несколько записей, священник приказал Лили пройти для принятия наказания за проступок. Когда она хотела выйти вперёд, Ава потянула назад, сказав, что это была её вина в том, что Лили совершила то, что расценивалось, как грех.
Планы пастора в стремлении заполучить новую жертву для наказания были сорваны, и он отыгрался на побледневшей дочке. Это продолжалось до записи, где пастор приказал Лили выйти вперёд и, когда первой вышла Ава, он ей отказал.
— Ты будешь сидеть, Авалайн. Лилит получит своё наказание за то, что позволила тебе влиять на неё, а потом я накажу тебя за твоё участие в этом. Пришло время Лилит научиться не позволять тебе сбивать её с праведного пути.
Самое странное было то, что Лили не выглядела напуганной. На её лице было умиротворение, и она сложила руки перед собой. Её шелковистые чёрные волосы упали вперёд, когда она раскаивалась решительным голосом. Когда ремень коснулся её, она не дрогнула и не двинулась с места, а её голос был такой же монотонный, как и до этого.
— Меня сейчас стошнит, – предупредила Санрайз.
Шэдоу прошёл вперёд и, вырвав кассету из видеомагнитофона, швырнул её в телевизор, взорвавшийся снопом искр. Никто из членов клуба не осудил его.
— Это продолжалось, пока ублюдка не убили? – спросил Рейзер Накла.
— Нет, до тех пор, пока не появился новый шериф, и из того, что мне писала бабушка, он услышал о том, что происходит, но никто не хотел говорить об этом. Ава и Лили были на домашнем обучении, поэтому он не мог застать девочек одних, чтобы поговорить. На следующий день после этого, Ава днём исчезла. Родители искали её и нашли в кафе через улицу от офиса шерифа, где она сидела и ела с ним мороженое. Бабушка писала, что она испугалась за то, что случится с Авой в ближайшее воскресенье, но новый шериф появился в церкви раньше и поговорил с пастором Лукасом. После этого шериф был на каждом церковном собрании в любую погоду. Так же на следующий учебный год обе девочки пошли в школу.
— Скорее всего, шериф угрожал им социальной службой, – предположила Блисс.
Накл злобно усмехнулся.
— Уверен, он пообещал убить его, если тот вновь тронет их.
— Она не простит меня, не после того, что я сделал. Я унизил её перед всеми точно так же, как делал этот ублюдок. Ей было больно, а я проигнорировал её, как и те люди, что стояли вокруг неё и ни черта не сделали. Я должен был её предупредить, а не разыгрывать этот спектакль, – Рейзер сжал руки в кулаки. — Она умоляла меня поговорить с ней наедине... – голос сорвался, и он не смог продолжить.
В тишине комнаты были слышны приглушенные всхлипывания женщин. Мужчины подошли, чтобы встать рядом с их братом, который стоял и слепо смотрел на разбитый телевизор, без надежды, что вернёт девушку, и полные решимости сделать то, что они делали всегда – поддержать одного из своих, придумывая план действий. Потому что эта миссия по спасению назрела уже давно.