Пролог
Это простое дружеское рукопожатие. Да, ведь знаком с ним уже немало. Но затем недружеские деньги переходят в чужую руку, а взамен — отнюдь недружеский пакетик с белым порошком. Короткое "спасибо" и быстрый, стремительный бег куда подальше, где никого нет. Потрепаные кроссовки ступили с плеском грязной воды в лужу. Дыхание перехватило. Чёрт, чуть не поскользнулся. И вот, дверь подъезда преодолела, осталась лестница. Перепрыгивая сразу через одну-две ступеньки, проносящаяся тень чуть не сбила старушку с тростью. Она повела плечами и возмущённо что-то прокряхтела про некультурную молодёжь. И правда, никакого уважения к старшим. А тень, тем временем добралась до места назначения и пыталась попасть ключами в замок двери. Все движения перебивало неутолимое нездоровое желание. Руки дрожали. Наконец, справившись с препятствием, тело окутало тепло квартиры.
Медленный вдох и такой же размеренный выдох. Табун мурашек резко пробежался по телу, заставляя вздрогнуть, и мозг стал погружаться в вязкую, тёмную воду. Странная апатия. Трель телефона громко раздалась где-то там, над поверхностью мутной водной глади, но звонок уже не способен прорваться сквозь толщу воды и добраться до сознания. Сейчас не до этого.
***
Интересно, кто же арендовал его сегодня? Какой-нибудь старичок с выплывающим жиром из-под воротника клетчатой рубашки, или его бывший учитель по английскому, как это было однажды? Ясно одно — он притягивает только отмороженных ублюдков-извращенцев.
Только от понимания того, чем он занимается, становится противно от самого себя. Ещё мерзко и от того, куда его загнала жизнь и что приходится делать, чтобы жить в этом мире. Верно, выбор есть всегда, как и сейчас. Но второй вариант ещё более непригляден. Выживай как можешь. Особенно если тянешь на себе чужие жизни.
Резкий толчок и подавленный крик боли — плохая подготовка. Но что поделаешь, терпи, молчи. Кого здесь вообще заботит твоё непрошенное мнение?
Толчки стали быстрее и боль вспыхнула огнем, перетягивая толстыми канатами горло и заставляя задыхаться. Хочется пронзительно закричать, прекратить происходящее, но он лишь сильнее прикусывает губу. Немногим нравится нытьё, соответственно денег за него не заплатят. Перед глазами появились танцующие чёрные круги. Нет, только не это, не сейчас. Надо держать сознание при себе или… Чёрт.
***
Звон будильника и Наруто рывком подрывается с пола, как от испуга. По вискам катятся капли холодного пота. Придя вечером домой, он, даже не дойдя до своей комнаты, рухнул прямо рядом с дверью. Подёргал ручку входной двери. Прекрасно. Дверь всё это время была незаперта.
В голове гудит рой пчёл и трудно сосредоточиться на чём-либо. Нашарив во внутреннем кармане куртки телефон, попутно вываливая оттуда всякие фантики да чеки, Наруто посмотрел на загоревшийся синим дисплей. Воскресенье, пять часов утра и четыре пропущенных от «Харуно». Плохо. Сердце убежало в пятки, предчувсвуя, вынос мозга. Затем палец ткнулся в кнопку вызова. Затянувшиеся гудки. Слишком долго. Узумаки подумал было скинуть, время всё-таки раннее, но по ту сторону раздался заспанный, слегка хриплый голос:
"Ало?"
— Сакура, это я. Ты звони…
"Наруто?! Каким хером ты не поднимал трубку? Я звонила тебе раз десять..."
— Четыре.
"Не имеет значения, — с упрёком шикнула Сакура, — факт в том, что я думала, ты где-то уже в канаве мёртвым валяешься".
— Это, безусловно, мило, что ты так волнуешься обо мне, но, пожалуйста, говори потише, — Наруто зажмурился от шума, — и так в голове сверлит. Со мной же всё нормально.
"Позволишь поинтересоваться, чем ты был занят, что не удосужился ответить мне?" — с подозрением спросила девушка, надеясь, что не услышит в ответ того, чего так боится.
— Нет, ты и сама всё знаешь, — Узумаки виновато потупил глаза.
"Ясно, — тихо ответили в ответ. — Я тебе скинула документ с конспектом. Прочитай, пожалуйста".
Внезапная забота Сакуры заставила Наруто выдавить улыбку, хоть он и понимал, что даже не притронется к учёбе.
— Конечно. Спасибо, что напомнила, — лёгкий смешок.
"До завтра," — и Харуно скинула трубку.
Что ж, привычного выноса мозга не произошло. Наруто откинул телефон на кресло в прихожей и направился прямо по коридору. Остановившись у дверного проёма, он, пошатнувшись, открыл дверь, ведущую в ванную, с целью немедленно смыть с себя напряжение.
Оперевшись двумя руками о раковину, он медленно поднял взгляд на зеркало, не сильно желая на себя смотреть. Перед ним предстала страдальческая мина обдолбанного человека с тёмными кругами под глазами и растрёпанными светлыми волосами-соломой. Это было бы очень омерзительное зрелище, по мнению смотрящего. Посмотрев на это, синие глаза почему-то налились живостью.
И почему только Сакура с ним возится — Узумаки не понимал. Она знакома с ним давно и контролирует почти каждый его шаг. Нет, Наруто это вовсе не раздражало. Он пропитался этой заботой и, ввиду своей несамостоятельности, не проживёт без этого контроля и недели.
Но с зависимостью Харуно ничего поделать не могла. Безусловно, она и с этим пыталась что-то сделать, но вскоре поняла, что наркология — не её специальность и теперь просто принимает это как данное.
Приняв, наконец, душ, Узумаки заглянул во все комнаты. Как выяснилось, кроме него самого, дома никого нет. Опять эта старпёрская рухлядь сидит в своём борделе.
Пройдя на кухню, Наруто заварил чёрный чай и, оставив недопитым на столе, пошёл в спальню продолжить сон, но уже в более удобном месте.
***
Паршивый день. Заплатили в два раза меньше, чем обычно. Всё тело ломит, напоминая о недавнем времяпровождении. Надо побольше спать. Или попытаться хотя бы. Вспомнив об очередном инциденте с потерей сознания, раздражение накрыло волной.
Саске потянулся в карман куртки за пачкой сигарет. Открыв её, он с досадой понял, что та пуста.
— Сука. Хуёво, — он со злостью пнул камень в сторону какой-то девушки, что вышло не намеренно. Незнакомка, возмущённо надув губки и сдвинув брови к переносице, хотела что-то возразить за такую грубость, но Учиха просто прошёл мимо.
Сидя на остановке и довольно покуривая недавно купленную пачку сигарет, Саске понял, что на лекарства надо ещё поднакопить и приходить в больницу сегодня не имеет смысла. Он достал телефон и набрал номер старшего брата.
"Да?" — раздался с той стороны слабоватый мужской голос.
— Итачи, я сегодня не приду, — сухо, без каких-либо эмоций.
"Хорошо", — без лишних вопросов, ответил брат, что порадовало Саске.
— Ближе к следующим выходным только смогу, наверное, извини, — так неискренне. Это короткое «извини» лишь из вежливости, чему его когда-то научила мама.
"Ладно, буду ждать", — то, что собеседник улыбнулся, можно было понять даже не видя его. Эта мягкая, успокаивающая улыбка была чётко слышна в его голосе. Мол, "я тебя ни в чём не виню, всё в порядке, Саске".
Саске сбросил трубку и вскочил, краем глаза замечая подъезжающий автобус. Надо побыстрее домой и поспать хотя бы пару часов перед университетом. Учиха подошёл к обочине, чтобы зайти быстрее. Автобус резко затормозил и вскочил колесом в лужу. Грязная вода плеснула в толпу людей стоящих рядом, но весь основной удар принял на себя Саске, стоявший на краю тротуара.
— Да блять! — сквозь зжатые зубы процедил он, почувствовав, как холоднющая от воды одежда стала противно прилипать к телу.
Здесь не так, как во многих других квартирах. Тут всё по-другому. Будто тут никто не живёт.
Когда-то Саске был несказанно рад и благодарен, что половину денег за покупку квартиры заплатил Итачи со своего кошелька. Саске всегда хотел жить один. Первое время брат помогал клеить обои, укладывать ламинат, но потом он слегка в больницу с раком лёгких. Поэтому ремонт остался незаконченным: в углу прихожей бережно сложены рулоны обоев, а вдоль стены в спальне лежат нераспечатанные коробки ламината, которые теперь служат большой тумбой.
Саске зайдя, закрыл входную дверь, разулся, снял куртку и, оставляя попутно за собой мокрые следы, скрылся в ванной.