🟪Part fourteen🟪
— Да потому что я... — он вовремя останавливает себя, стараясь не выдать своим состоянием ту фразу, что крутилась у него на языке на протяжении нескольких дней. — Да пошел ты нахуй, Шастун. — не выдерживает мужчина и встает со своего места, откидывая мазь в сторону. — Собирай свои вещи, вечером отправляешься домой. С меня достаточно.
Антон смотрит. Смотрит вслед удаляющемуся Арсению, а внутри все рушится. Вдребезги разбивается то, что он строил с ним на протяжении этого времени. Сложно назвать то, что сейчас происходит, чувствами, но когда тот уходит, Антон блекнет и потухает, когда приходит, он, подобно давно затухшей свече, пытается вновь вернуть тот свет, что освещает все вокруг. У него это получается. Правда, ненадолго. Разве может прожить свою жизнь человек без доли счастья? Без доли любви к себе? Без доли общения? Если вы думаете, что да, то глубоко ошибаетесь. Антон именно из таких людей, которые не имеют ничего, кроме собственных страданий, построенных на ненависти к окружающим.
— Арс... — тихо выговаривает Шастун и тянет руку вперед, поджимая губы и стараясь не выдать всю свою слабость. Антон не слабый мальчик, он не заплачет, если будет очень больно. Он не слабый, он просто боязливый. А боится того, что все, что он имеет на данных момент, потеряет. В любую секунду матери может не стать. В любую секунду Дима перестанет с ним общаться. В любую секунду Арсений может уйти. В любую секунду он потеряет здравый рассудок и сойдет с ума. Ах нет, последняя секунда уже сбылась.
Рука застывает в воздухе и паренек глубоко вздыхает, понимая, что глубоко ошибался.
Мальчик обреченно смотрит на дверь, держа руку на щеке и стараясь не заплакать. Арсений не сделал ему ничего плохого, наоборот, он спас его от рук Матвиенко и Антон должен быть ему благодарен, а вместо этого он накричал на него и сказал, чтобы тот к нему не приближался. Все могло быть лучше, правда? Могло быть, но точно не в этой жизни, ну или, по крайней мере, не в твоей. Арс не виноват, что пытается казаться лучше для Антона. Пытается наладить с ним контакт и показать, что не все люди в этом мире твари.
Зеленоглазый аккуратно поднимается со своего места и медленно шагает к выходу из комнаты. Попова не было нигде, ни на кухне, ни в спальне, даже в кабинете его не было, куда ему вновь запретили заходить, но он же не заходил, верно? Он просто посмотрел. Антон тщетно бродил по всей квартире, в кровь кусая губы и пытаясь найти хоть след Арса. Ну не мог же он просто взять и пропасть? Звука закрывающейся двери не было, а значит Арсений не мог покинуть пределы квартиры. Тогда куда же он делся? Решил спрятаться от Антона? Играть в прятки, как забавно и иронично в данной ситуации.
Мальчик вновь пару раз стучит кулачком по деревянной двери и, как и ожидалось, не услышав ответа, вошел внутрь кабинета. Он прошел вглубь кабинета и перевел свой взгляд на мониторы, на которых отображались все комнаты, которые снимали камеры видеонаблюдения. Не сложно было догадаться, но Антон такой наивный мальчишка, он думал, что единственная камера расположена в ванной, дабы твоя «игрушка» не смогла сотворить что-нибудь с собой. Видимо, ошибался, очень сильно ошибался. Рядом с мониторами лежит папка. Похоже, личное дело Антона.
Он ватными руками пододвигает папочку ближе к краю стола и садится на кожаный стул, приоткрывая обложку и смотря на свою анкету.
— Антон Шастун. Девятнадцать лет. Город Воронеж. — а дальше пошла все та же информация касаемо его увлечений. Он что, ту папку так быстро восстановил? Все то же самое, что было в папке, от которой Шаст удачно избавился. Мальчик переворачивает листок и жилка на шее невольно вздрогнула, когда он, читая, понял, что это его психические заболевания.
— Мизантропия, социофобия, шизофрения... Антипатия... Аверсия... Апатичность... — тихо шепчет Антон и всматривается в каждую строчку его, якобы, «болячек». И все неверно. Почти все. Верно только то, что у него проблемы с употреблением еды и с мнением о окружающих, но разве оно называется "мизантропией", "социофобией", "шизофренией", "антипатией" и прочим?
— Бред! — в голос выкрикивает он и махом скидывает со стола папку, вставая со стула, с ненавистью смотря на лежащую книжонку, из которой вылетело пару листиков, небрежно разместившихся на полу. Мальчику хочется кричать о том, что все написанное - наглая ложь, но если это правда, и Тоша на самом деле так ненавидит окружающих?
— Антон Шастун? — раздается грубый и незнакомый голос сзади, что заставляет юношу вздрогнуть и повернуть голову в сторону двери. Зрачки расширились, когда он увидел в дверном проеме двух незнакомых мужчин, одетых в форму охраны. На вопрос, касаемо его имени и фамилии, парень промолчал, лишь сжав кулак и прикусив губу, он начал наблюдать за действиями охранников, которые, недолго думая, проследовали ближе к нему.
— Пройдемте, пожалуйста, с нами. — все тот же грубый голос, и все внутри Антона сжимается, но тот, стараясь скрыть свою взволнованность, смотрит в темные глаза то одного, то другого. Он отрицательно и уверенно качает головой, отходя на пару шагов, на что получает слабый фырк, а дальше крики. Его грубо хватают за плечи и заламывают его руки за спиной, чуть ли не пинками ведя к выходу, на что тот истошно кричит, стараясь вырваться.
— Отпустите меня! Кто вы такие?! — продолжает кричать Антон, но именно сейчас до него доходит вся суть ситуации. Его ведут к главному кабинету, где, скорее всего, находится Арс.
Через несколько минут дверь перед его лицом раскрывается и его, словно тряпку, бросают на пол перед чьими-то ногами. Парень смотрит в пол и пытается отдышаться, стараясь не поднимать своего взгляда, ибо в глазах читалась лишь боль и отвращение. За подбородок грубо хватают, и запах знакомого, родного и чуть сладкого одеколона врезается в его нос, заставляя поднять грустный взгляд. Арсений. На губах того появилась слишком мерзкая улыбка, и тот с некой болью сжал подбородок, прямо как Матвиенко во время того, как он пришел за ним «следить».
— Привет, котенок. — начинает Арс, и Антон прекрасно понимает, что такой тон голоса и такая ухмылка не приведут ни к чему хорошему. Лучше бы он собрал свои вещи и ушел по-хорошему. Прямо тогда, когда ему сказали. Но терять уже нечего, придется слушать все эти унижения.
— Я тут подумал и решил, что рановато тебя отпускать отсюда. Ты толком ничего и не сделал, лишь поплакал мне в плечо и всего-то. — Попов усмехается и встает с корточек, беря со стола ключ и вновь присаживаясь напротив Тоши, поднося ключ к его шее. Его отпускает. Его отпускает Арс. Но не домой. Теперь-то он понимает, к чему же клонит Арсений.
Еще глоток и мы горим
— Пожалуйста, Арс... Не надо... Я умоляю тебя... — тихо шепчет Антон и смотрит в голубые глаза, в которых читалось толком н и ч е г о. Мужчина усмехается и вставляет ключик в розовый ошейник, пару раз проворачивая, из-за чего изделие падает около колен Шастуна.
На раз,
— Умолять меня не надо. Ты же прекрасно понял, кем я являюсь и что я делаю с такими, как ты. Ты ничем не примечательная шлюха, и ты, как и другие, мне надоел. Прости, малыш, так бывает. — мужчина пожимает плечами и берет в руки ошейник, напрягаясь и сжимая его у двух концов, разрывая на части. Парень жмурится, когда помещение накрывает неприятный звук.
Два,
— И теперь, Тоша, ты принадлежишь не мне. Всю твою дальнейшую судьбу буду решать не я, да и время твоего времяпрепровождения тоже не на мне лежит, так что...— вновь усмешка, от которой хочется спрятаться. Сзади он слышит томные и громкие шаги, а чуть погодя шею накрывает черный металлический ошейник, который закреплен сзади. Мальчик взвыл, неприятные ощущения в районе шеи дали о себе знать. Парень сжался и опустил взгляд в пол с желанием ударить Арсения. "За что он так с ним?! Из-за пару слов о том, что он не хочет его видеть?! Что за комедии он ломает?" - это единственные вопросы, что крутились у него на языке. Ответов на них бы не последовало, если бы Шаст начал их задавать. Попову теперь глубоко на тебя наплевать. Смирись. Как он и указал, ты очередная его потаскуха, которой он воспользовался и бросил почти сразу же. Но, пожалуйста, Арс, вернись и скажи, что это шутка.
Т р и.
— А мне. — голос по ушам. В каждом сантиметре кожи этот голос добивал его. Голос Матвиенко. Антон распахивает глаза и с мольбой смотрит на Арсения, который лишь вскидывает бровями и облегченно вздыхает, вставая на ноги, сразу же обходя тех и покидая зал.
Стоит двери захлопнуться и Арсению оказаться за ней, внутри мужчины все взрывается. С такой силой, что он готов сейчас ударить по этой самой двери и выкрикнуть хоть что-нибудь, что вернет ему этого солнечного мальчика. Но все потеряно. И в этом виноват только он. Он заключил договор с Матвиенко и подписал бумаги, что давали возможность Сергею управлять Антоном, если бы он мог сказать, то он бы сказал, что его Антоном. Все не так просто, все намного сложнее. Намного больнее и намного убийственнее. Попов делает пару шагов к своей квартире и слышит истошный крик, доносящийся из переговорной. Пожалуйста, мой мальчик, потерпи.Все будет, но не сразу. Он останавливается около своей двери и смотрит на то, как раскрывается дверь переговорной и Антона тащат за шею. Парень переводит взгляд на Арса и жмурится, когда их руки едва уловимо касаются друг друга. Но этого прикосновения хватает для того, чтобы Арсений распахнул глаза и сорвался окончательно. Мужчина распахивает дверь своей квартиры и вваливается внутрь, сразу же скатываясь по закрытой ранее двери.
— Прости. — единственное, что вырывается из его уст, когда он переводит взгляд на приоткрытую дверь кабинета. Он быстро встает и также быстро влетает в помещение, сразу же хватаясь за голову, увидев на полу все те бумажки, что раскидал Антон. Он видел все то, что написано в этих самых бумажках. Он видел все камеры. Он увидел настоящего Попова, который готов глотку грызть, если надо будет.
Голубоглазый хватается за стакан и ставит его на стол, сразу же берет кувшин и наливает воду в кружку. Он выпивает все сразу залпом и грохотом ставит обратно на стол, облокачиваясь обеими руками и шумно выдыхая, после чего смотрит на диван, на котором лежала красная толстовка Антона, которую он хотел подарить Шастуну. Именно в ту же секунду за стеной раздается крик и громкое «заткнись». Кружка разбивается о стенку вдребезги именно тогда, когда по ней ударяет тяжелая рука брюнета.
Он вдыхает сладкий аромат, что раздается по всей квартире. Запах Антона ударяет по обонянию, а Арс замирает, понимая, что сошел с ума и, видимо, все чувства сходятся на одном чертовом человеке.