cake No. 11
Думаю, мы как огонь и вода.
Lana Del Rey: Brooklyn Baby
***
"Их любовь была чем-то волшебным.
Хотя, слово "волшебным" слишком пафосно звучит в данной ситуации.
Она была нереальной.
Но и это тоже не сильно подходит под описание данной ситуации.
Она была их.
Их личным сортом запрещенных удовольствий, которые толкают в клубах малолеткам, свято верящим в то, что их не отпустит примерно до полуночи"
Мне становилось легче с каждой написанной строчкой. Я полностью погрузилась в мир, где Сид и Дебора - пара, и где они любят друг друга так, как не любит никто другой. Я создала то, что невозможно разрушить за одну страницу. Я построила их мир на отношениях, чувствах и ощущениях, а не на доверии. Доверие нужно только наркоманам, которые верят своим драг-дилерам в том, что они продали им хороший "кусок". В других случаях человек должен чувствовать, испытывать, пробовать, а не верить. Вера может быть во что угодно, но только не в чистоту отношений. Это оксюморон.
Кладу свой блокнот обратно на стол, не убирая улыбку облегчения с лица. Мне поистине волшебно ощущать то, что творится внутри. То, как сводит живот каждый раз как только я ставлю точку в конце законченного предложения. То, как мысли лезут в мою голову, и я не могу их собрать в кучу до самого последнего момента. То, как я касаюсь пальцами клавиш на клавиатуре, и черные на белом листе буквы творят историю.
Слышу грохот в соседней комнате и невольно подымаюсь с места, становясь ближе к окну. Калум все еще находится в моей квартире, поэтому звук, скорее всего, произошел из-за него, но смутные сомнения все равно терзают меня.
— Кэл? — впиваюсь пальцами в подоконник, слыша насколько сильно стучит мое сердце. — Что ты делаешь там? — остаюсь стоять на месте, ожидая то, пока парень сам не объявится в дверном проеме, и нотка облегчения не посетит меня. Если бы я одна находилась в квартире, то давно бы сошла с ума из-за страха, ведь фобий во мне больше, чем воды в организме.
— Ох, Чарли, — голос парня не выглядит так, будто ему больно, поэтому я делаю вывод, что он не причинил себе боль упавшим, к примеру, шкафом или еще чем-то, что могло бы создать такой оглушительный треск. — Ты не говорила, что у тебя на кухне есть балкон, — ослабляю хватку и прижимаю руку ко лбу, считая себя полной дурой. Никто не должен был лезть туда, а тем более парень, которого я знаю чуть больше недели.
Балкон - это то место, где люди хранят ненужные им вещи или предметы, которые отжили свое. Некоторые же предпочитают проводить долгие вечера, сидя на удобном и мягком кресле, наблюдая за мерцающими звездами. В моем же случае это не то и не другое. Там хранится самое сокровенное. То, что нельзя уничтожить в любом случае. Там лежат мои воспоминания и эмоции, прожитые за девятнадцать лет. Там книги и записные книжки, которые скрывают от чужих глаз то, что я никогда не скажу вслух.
— Калум, слушай, — делаю большие шаги, сразу же оказываясь на кухне и смотря на спину парня, который возится со сломанной дверью. — Ты там... Не трогай ничего, — поднимаюсь на носочки, пытаясь высмотреть что-то, что находится перед глазами Калума, но его силуэт все преграждает, и я обреченно и нервно вздыхаю, уверенно становясь на стопу.
— Я хотел посмотреть, что там, — почесывая затылок и выглядя абсолютно виноватым, он поворачивается ко мне, и обнажает зубы, показывая, что ему стыдно. На его лицо застывшее выражение, и я не могу понять, в каких случаях его используют чаще - когда виноват и стыдно, или когда сделал все специально, но пытаешься доказать обратное. — Я не думал, что эта дверь такая хилая.
— В твоих руках все кажется хрупким, Калум, — замираю на месте, потому что внутри меня зарождается двоякое чувство. Эта фраза имеет несколько смыслов, и один из них остро вертится в моей голове, не давая стыду отпустить меня. — Ну, в смысле, ты сильный. Наверное, — заправляю прядь фиолетовых волос за ухо, хотя наоборот должна прятать красные от смущения щеки.
— Да, я понял, — между нами, кажется, пропасть, и с каждым днем она становится меньше. Я боюсь того, что будет, когда она вовсе сомкнется. Я не готова к тому, что способна любить кого-то, кроме героев, созданных в моей голове. Кроме образов, постоянно мелькающих перед моими глазами, когда я ночью смотрю в потолок, лежа на полу. — Так что там? — Калум решает первым нарушить молчание, кивая головой в сторону не до конца открытого балкона. Часть двери все еще висит на петлях, но свободного пространства хватит, чтобы пролезть внутрь и увидеть все то, что скрывалось на протяжении долгих восьми лет.
— По мелочи. Старые книги и все такое, — обнимаю себя руками, так как ночной холод из окна обвевает и заставляет ежиться. Некоторые предметы преграждают мне путь, но я переступаю их и оказываюсь немного ближе к Кэлу, внимательно следящему за моими движениями.
— Мы можем посидеть там? — легкая улыбка появляется на его губах, и я вижу, как его шея шевелится, когда он сглатывает образовавшийся от волнения ком.
— Можно попробовать, — оттягиваю слегка свитер вниз, чтобы еще больше прикрыть свои ноги, но этого все равно не достаточно для того, чтобы я смогла почувствовать себе комфортно. Взгляд Калума на своем теле непривычен для меня, но в какой-то мере он мне нравится. Ведь он совсем не такой, как другие.
— Я возьму сигареты.
— Они на полке в моей комнате, — я не могу передать того, что чувствую, когда ощущаю тепло Калума, проходящего слишком близко возле меня, хотя и описывала чувства Деборы, когда Сид касался ее. Это что-то другое. Более глубокое и важное для меня.
— Ты почти что вышла на улицу, Чарли, — запах дыма оповещает меня о том, что Калум присоединился ко мне на балконе, и я подставляю руку, чтобы получить свою пачку сигарет.
— Здесь уютнее, чем среди людей, — подношу оранжевый с красным пламенем огонек к сигарете и убираю ее от лица, чтобы дым не попал в глаза.
— Это первых шаг к тому, что я хочу тебе показать в дальнейшем, Чарли, — замираю и чувствую, как мое сердце пропускает удар, когда теплые руки парня, стоящего сзади, касаются моей талии. — Мы многое сделаем вместе. Слишком многое.
***
Думаю, мы как ветер и море.
Lana Del Rey: Brooklyn Baby