Глава 2. Celesta Bell
Сеул, Южная Корея
- "Уважаемые пассажиры, наш самолет благополучно приземлился в аэропорту Инчхон. Просим вас оставаться на своих местах, пока не будет снято с сигнала "Пристегните ремни". После того, как он отключится, вы можете безопасно встать и начать собирать свои вещи. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию. Приятного пребывания в Сеуле!" - раздался мелодичный голос по громкой связи, проникая в наушники задумчивой девушки.
Селеста, сидя в кресле у иллюминатора, наблюдала за бескрайними равнинами Южной Кореи, расстилающимися под крылом самолета. Ее взгляд был направлен вдаль, за горизонт, где небо сливалось с землей, образуя нежную, пастельную дымку. Мысли девушки были далеки от живописных пейзажей за окном. Она погрузилась в мрачный лабиринт своих размышлений, где царили тревога и страх.
«Удивительно, как люди здесь действительно сидят и спокойно ждут. В Америке же все готовы растолкать друг друга, лишь бы выйти одними из первых. Что это? Простое нетерпение или же гордыня вперемешку с эгоцентризмом? Неважно. Это всё те же люди. Которых, я, кстати, ненавижу».
Ее слова эхом проносились в голове, но в них звучала резкая, горькая откровенность. Она презирала людей за их эгоизм, алчность, жажду власти и власти над другими. «Гордыня, эгоцентризм, жадность, честолюбие, нарциссизм, алчность, корысть, самолюбование, надменность - все эти качества присущи всем людям», - хмуро рассуждала Селеста, - «безусловно, в некоторых есть и положительные качества, но помани их денюжкой и они уничтожат их в себе. Что лишь доказывает, что человечество - это самая гниль нашей Земли. Все эти притворщики - просто дешевые актеры, которых я проклинаю всей своей душой. А ведь они даже не подозревают, ЧТО есть у меня. ЧТО я выкрала, чтобы эти "Божьи твари" и дальше продолжали свой "театр"».
Она оглянулась назад, с недовольным и мрачным выражением лица, и начала собирать свои вещи. «Да, я ненавижу людей, но оставь я всё, как есть, погибла бы вся "человечность". У людей больше не было бы шанса выбирать эту самую человечность хоть иногда. Вместо этого пришла бы настоящая тирания, где миром правит...»
Внезапно, ее размышления прервались. Рядом с ней прошел молодой человек, случайно, но довольно грубо задев ее плечо. Ее раздражение стало заметно не только по взгляду, но и по скривленному рту. Едва мотнув головой в сторону парня, она выпалила:
- ЭЙ! Ты, смотр... - Селеста запнулась, встретившись с глазами парня, которые едва были видны из-под черной кепки и маски на лице, - куда идёшь..
«Какого черта он весь в черном и так закрыто одет? Неужели...»
Глаза Селесты сузились, а затем широко распахнулись от ужаса.
«Меня нашли. ТАК БЫСТРО?! Как?!»
Парень неловко поклонился и быстро ретировался.
«Твою мать. Он точно узнал меня. Я не успею и шага ступить из аэропорта, как меня перехватят и увезут, чтобы убить. Или, что еще хуже... отправят к НЕМУ! Нет, нет, нет, нет! Так, хватит надумывать, Селеста. CB-1 слишком мощный чип для его тупых головорезов...вдох, выдох. Это просто...грубый паренек».
Селеста специально вышла самой последней, чтобы убедиться, что сзади никто не нападет. Теперь это чувство небезопасности было с ней повсюду. Оно не ходило за ней как тень, девушка буквально ощущала его своей кожей, словно это был прилипший пот. Прожив двадцать лет своей жизни в одном из самых охраняемых объектов в Новом Орлеане, постоянно находясь под присмотром телохранителей и собак, живя как преступник в тюрьме, где каждая минута расписана, а твои действия по максимуму ограничены, Селеста впервые ощутила себя такой... уязвимой. Такой беспомощной и хрупкой. Ей было страшно, по-настоящему страшно. Ведь люди, которые часть своей жизни посвятили ее защите, теперь хотели убить ее. И больше ей не кому довериться. Она теперь сама по себе... но разве она не ощущала себя всегда так?
«Нет. Я... я скучаю по Доктору Ли, он всегда так бережно обрабатывал мои очередные раны, которые я получала, когда носилась по лаборатории. Как он учил меня точным наукам, а после мы вместе создавали маленькие нано-гаджеты. Так, в шесть лет, я сделала себе карманный онлайн переводчик, благодаря которому познавала другие языки и технологии разных стран в закрытой библиотеке, где провела большую часть времени. Там была классическая база источников по инженерии, биофизике, генетике и тд.
Скучаю по Альфреду и Барту, моим верным телохранителям. Они были моими защитниками, моими близкими компаньонами. Сколько раз они спасали меня от опасности, когда моя неуемная любознательность заставляла меня заглядывать в запретные зоны, где даже безобидная на вид ручка могла оказаться смертоносным лазером, способным уничтожить все на своем пути. В детстве я не понимала всей опасности, меня манило все неизведанное.
Скучаю по всем доберманам, даже тем, которые преследовали меня после каждой "кражи" ценного оборудования. Я любила хулиганить, особенно когда меня ругали или наказывали, или просто когда мне было скучно. За десять лет я собрала внушительную коллекцию полезных деталей, которые впоследствии послужили основой для создания... чипа. Но то, что я создала и с какой целью, было далеко от моих первоначальных планов.
Возможно, я даже скучаю по дяде Вайту, но испытывал ли он когда-нибудь какие-либо чувства ко мне? Он всегда наблюдал за мной сверху, с недосягаемого пьедестала. Я знала, что он там, каждый раз, когда выходила из комнаты отдыха в главный отдел лаборатории. Но он редко разговаривал со мной. Он был холодным и безразличным, а когда в одиннадцать лет я наткнулась в книге по физике на биографию ученого, где упоминалась его личная жизнь, я спросила дядю о том, что такое жена, брак и дети, и получила только запрет на посещение библиотеки. Лишь в восемнадцать лет Доктор Ли, тайком от дяди Вайта, рассказал мне о "взрослых отношениях".
Я уже была достаточно взрослой, чтобы не испытывать смущения или трепета. Я восприняла это как гуманитарий, впервые увидевший таблицу Менделеева - сложную задачу, требующую математического подхода и правильного выбора действий. Поэтому тема профицита дофамина меня не особо заинтересовала, но тогда меня волновал только один вопрос: где мои родители? Но спрашивать было бессмысленно. Это было опасно для Доктора Ли, раздражало дядю Вайта, а для меня уже не имело значения. По словам Доктора Ли, моими родителями можно было назвать всех этих людей из лаборатории.
И так, к своему двадцатилетию, я, благодаря "родителям", стала вундеркиндом. Но никто не ожидал, что "ручной пес" может предать, узнав случайно, что весь мир вот-вот окажется на грани войны за господство, и что виновником станет он сам».
Выйдя из уборной и ополоснув руки, Селеста застыла перед зеркалом, рассматривая свое отражение. Девушка, смотревшая на нее, была невероятно красива. Темно-каштановые волосы волнами ниспадали до груди, обрамляя ее лицо нежной рамкой. Высокая и стройная, она двигалась плавно, как хищная кошка, ее тело, скрытое под просторной одеждой, таило в себе мощную, неистощимую энергию. Кожа Селесты была необычного оттенка - смуглая, но бледная, словно она жила в постоянном полумраке, что отчасти было правдой. Аккуратное овальное лицо с острым подбородком, в нем горели каре-желтые проницательные глаза, полные глубины, они смотрели на мир с осторожной мудростью, словно видя то, что скрыто от других. Темные брови, слегка приподнятые к вискам, придавали ее лицу выражение вечного удивления, будто она постоянно разгадывает неразрешимые головоломки. Большой нос с легкой горбинкой придавал ей аристократичность, а слегка полные губы, которыми она редко улыбалась, говорили красноречивее любых слов.
Селеста знала, что она не американка, но не могла точно сказать, к какой культуре она принадлежит. В ее лице, взгляде, манерах переплелись множество миров, создавая неповторимый коктейль загадки и индивидуальности. Она была расчетливой, холодной и отстраненной в своих действиях, но в глубине души таилась глубокая сострадательность и сочувствие. Она была решительной, но в то же время и робкой, скрывая свою чувствительность под маской цинизма.
Она ненавидела людей, разочарованная в их лжи и корысти, но так бездумно пыталась их спасти.
Рука девушки застыла у зеркала, так и не дотронувшись до другой.
- Кто же ты..?
Селеста Белл.
В это время в кабинке позади нее что-то упало. Быстрый взгляд. Старый телефон. Кроссовки...
«Те же кроссовки что и в самолете, а это женский туалет, мистер грубый паренек...»