Глава 5: Изгнание
Последний выход.
Сбор черлидеров. Тренер объявляет решение: "Тиффани исключена из команды за нарушение кодекса". Гробовая тишина. Анжела еле сдерживает улыбку, Соня смотрит с фальшивым сочувствием.
Тиффани медленно снимает нагрудную нашивку капитана, кладёт её на пол. Поднимает голову – и видит Лайлу, которая сжимает кулаки, её глаза полны слёз.
Тиффани (тихо, только для неё): — Предательство – это как татуировка. Навсегда.
Она разворачивается и уходит под смешки. Но в дверях сталкивается с Леоном. Он молча протягивает руку – в ней ключи от машины.
Леон: — Поехали. Пока не сделали чего-то глупого.
Неожиданное убежище.
Пентхаус Леона с панорамным видом на город. Тиффани впервые за день позволяет себе дрожать. Он наливает ей виски, их пальцы соприкасаются.
Леон (развязывая галстук): — Я всегда думал, что ты красивее, когда не играешь роль.
Тиффани отпивает, оставляя след помады на бокале. Её взгляд скользит по его сильным рукам, воротнику рубашки...
Она внезапно приближается, их губы почти соприкасаются – но телефон Леона взрывается звонком. Мэйсон. Он игнорирует.
Тиффани (шёпотом): — Почему ты мне помогаешь?
Его ответ – поцелуй в основание шеи, заставляющий её вздрогнуть. Нежный, но обещающий больше...
Раскол. Кафе.
Лайла сталкивается с Афиной.
Афина (протягивая флешку): — Здесь доказательства, что Соня сама подбросила наркотики. Но если ты это используешь...
Лайла (перебивая): — Тиффани меня никогда не простит.
В этот момент за соседним столиком Розалина громко смеётся: Тиффани теперь даже не тень. Просто призрак. Хахахахах.
Лайла резко встаёт, опрокидывая стул. Все замолкают.
Искра перед бурей.
Ночь. Дом Леона. Тиффани в его рубашке, сидит на подоконнике. Он подходит сзади, обнимает за талию. Его губы обжигают её плечо.
Леон: — Ты заслуживаешь большего, чем эта дешёвая драма.
Она поворачивается, их губы встречаются – этот поцелуй медленный, исследующий, полный неожиданной нежности. Его руки скользят под рубашку, пальцы оставляют огненные следы на её коже...
Он поднимает её, она обвивает его ногами, и они с грохотом падают на диван, срывая остатки одежды. В отличие от грубости Мэйсона или ярости Егора, здесь — забота, но страсть кипит. Он входит в неё резко, и она вскрикивает, впиваясь ногтями в его спину.
— Чёрт, ты... — он рычит, его голос срывается в стон, когда она сжимает его бёдра.
— Сильнее, — хрипит она, её стоны громкие, рваные, подстегивающие.
Он ускоряется, движения жёсткие, но его руки бережно держат её. Её ногти царапают его плечи, она выгибается, стонет его имя.
— Не могу... остановиться, — выдыхает он, вжимая её в диван.
— И не надо, — шепчет она, задыхаясь, её тело дрожит от его напора.
Их ритм — яростный, но связанный доверием, стоны и хриплые слова сливаются, пока они не теряются в этом вихре страсти и близости.
Обратный отсчёт. Утро.
Тиффани просыпается одна. На подушке записка: "Пришло время выбирать – бежать или сжечь всё дотла". Рядом – та самая флешка от Афины.
В это время Соня получает сообщение: "Она знает". На экране её ноутбука фото... с её собственным отцом и пакетиками белого порошка...