Бессердечные

Адриан нервно расхаживал по зоне ожидания. Роуз была не в порядке. Совсем. Она лишь умело делала вид. «И я! Ее отец! Не усмотрел этого. Какой же я дурак!».
Адриан корил себя за такую невнимательность. Он знал, что у Розалин всегда были проблемы со сном и стрессом. Она плохо признавала, что например слабеет или устаёт. Она всегда делала все на полную катушку, также как и по ее мнению развлекалась.
-Успокойся.- Эдвард Абеляр в паре с Адрианом всегда был более спокойным и рассудительным. Он рассуждал более холодно в напряженных ситуациях, особенно касающихся Роуз. Он любил свою дочь больше чем кого-либо, но он также понимал, что переживаниями делу не поможешь.
-Что значит успокойся?! Эдвард, это началось опять! Твою мать, ей только 28, а она уже.... блять.
-Иди сюда.
Они вместе сели на лавочку и обнялись. Их дочь страдала и изнуряла себя. И сейчас главная задача состояла в том, чтобы помочь ей, а не ругаться друг с другом.
И в таком хрупком спокойствии они ждали вердикт врача.
***
Розалин перестала слышать голоса. Тишина окутала ее. Впервые ей стало по-настоящему спокойно.
Она почувствовала, как заботливые руки подняли ее. В сознание прорывались встревоженные голоса пап. Что-то было не так. Что-то совсем было не так. Вот только в чем дело?
Ей так мирно и хорошо. Она давно не чувствовала себя так. Розалин ощущала себя так только с одним человеком. Но он покинул ее навсегда. И она больше не услышит его голоса и, он больше не посмотрит на нее своим проницательным взглядом. И в ней остались только горечь, скорбь, боль и пустота. Он забрал с собой на тот свет ее сердце и душу.
Нет, они не были любовниками, да и никогда не могли быть. Он был кем-то вроде доброго наставника и друга для неё. Был единственным, кому она доверяла свою жизнь и мечты. Конечно кроме ее родителей.
«Боже, где я?»
Глаза порезал яркий, холодный свет. Тело сводило, живот болел, голова раскалывалась. Она будто пыталась собрать себя по кусочкам, но у неё ничего не выходило.
Без сердца и души, она была ничем. Просто пустой оболочкой.
***
- Что мы будем делать?
-Все как обычно. Будем выхаживать ее.
-Но так же нельзя всегда. Она должна научится справляться.
-А что ты предлагаешь? Оставить ее? Мы у неё одни. И она у нас одна. Мы не можем по-другому.
-Только если у неё не появится кто-то.
-Вряд ли она любит кого-то. Иногда... О Боже, Эдвард, мне кажется, что она не способна любить.- по щеке Адриана скатилась слеза. Он действительно так думал. Роуз будто выстроила невидимую, но очень ощущаемую стену между собой и чувствами.
Но ни Адриан, ни Эдвард, ни сама Розалин или кто-то ещё, не знали, что внутри неё уже что-то рождалось. Это ни в коем случае не была любовь. Всего лишь что-то, что когда-нибудь заставит ее наслаждаться жизнью, а не просто выживать.
***
Глоток, вздох, хрип. Ещё раз: глоток, вздох...
-Папа.
Розалин пыталась собраться с силами. Но это было слишком тяжело. На неё будто положили кирпичи и малейшее движение требовало максимум усилий.
-Папа.- снова повторила она. Роуз знала, что он рядом. Она слышала его.
-Да, дорогая, я здесь. Не переживай.
-Я тоже тут, Роузи.
Они оба были здесь, с ней. Оба чудовищно переживали за нее, и Розалин сама довела себя до такого. Она практически ночевала в офисе, а после работы не получала заслуженный отдых, но шла в клуб. Напивалась там, танцевала до посинения, приезжала домой, спала час и ехала в офис. Это стало ее рутиной. И с каждым днём она пила все больше, пока не потеряла сознание...
-Простите меня. Я так виновата.- по ее щекам струились слёзы. Это все ее вина, ее беспечность.- я подвела вас.
-Нет! Ты ни в коем случае не подвела нас. Милая, мы очень гордимся тобой.- Эдвард пытался хоть как-то утешить дочурку. Несмотря ни на возраст, ни на видимость, какую она хотела создать, в душе она была маленькая, беззащитная и ранимая. Она просто слишком хорошо владеет собой. Слишком хорошо умеет играть. - Дорогая, что происходит? Что тебя так тревожит? Что случилось?
-Я не могу.- в ответ один лишь шёпот.- я не могу забыть его. Папа, не могу.
Со стороны могло показаться, что она говорит о великой любви, и отчасти это было так. Розалин говорила о наставнике, бесследно ушедшем от неё.
-Дорогая, ты говоришь о Вильгельме?- Эдвард прекрасно понимал ее чувства. Ему тоже был симпатичен Вильгельм, он не был одним из этих богатых ублюдков. Для него большое значение имела честь. И отец Роуз уважал его за это.- Роузи, прошло два года. Но ты не можешь больше делать вид, что ничего не произошло.
-Не могу, папа. Вильгельм всегда говорил мне, что чтобы не случилось, всегда держи голову высоко, а сердце открытым. Но я не могу, папа. Я окочанела внутри. Он ушёл и забрал все с собой.
Розалин задыхалась. Ее пугало то, как она ослабла после смерти Вильгельма.
-Он умер. Папа, он умер и похоронил меня тоже. Я ничего не чувствую. Совсем ничего.
Заглянув в глаза своей дочери, Эдвард убедился в этом. Он видел в них сплошную гнетущую пустоту и ничего более. Разве что страх остаться совсем одной в этом мире.
-Я все помню, папа. Помню шкаф, помню его, помню страх, помню предвкушение, помню приют. Папа, я все помню....
Это было похоже на исповедь. Она говорила Эдварду вещи, которые хвостом преследовали всю жизнь. А ее отца не смущало, что она могла перескакивать с темы на тему, с воспоминания на воспоминание. Он просто давал ей возможность высказаться и излить душу. Зачем ещё нужны родители?
-Папа, я не могу избавиться от них. Каждую божью ночь он снится мне. А последние две недели я не спала вообще. Папа, я знаю, что слишком изматываюсь, но я не могу приходить домой и спать. Каждую ночь я вижу одно и тоже! Я сплю с пистолетом, папа! Я выбросила шкаф, который стоял напротив кровати. Я так больше не могу...
-Девочка моя.- он присел к ней на больничную койку и крепко обнял, как отец обнимает дочь. Такие родные и по-настоящему тёплые объятия.
-Папа, спасибо.
***
Адриан видел всю эту сцену. Он вышел позвонить Томасу, после того, как Роуз начала плакать. Он видел, как его дочь изнывает от тоски, как его муж успокаивает ее, слышал все их слова. Он видел, что она медленно, но верно сводит себя в могилу. Он прекрасно понимал ее. Вильгельм был своеобразным богом для Розалин. Она почитала и уважала его. Но и любила безгранично. И сколько бы ни было подозрений об их романе, ничего не было, ведь Вильгельм скорее умер бы, чем предал память о жене.
В голове Адриана вертелась лишь одна мысль «что было катализатором такого срыва?». Что так выбило Роуз, что она утонула боли? Она ни за что бы не стала уничтожать свою карьеру и работу. А последнее время, она именно это и делала.
Так вот что или вернее кто стал катализатором? И Адриан был уверен, что это был именно «кто» и именно «он».