Метаморфоз: Ренегат

        Макс буравил потухшим взглядом ржавую плитку, которая облепила верхнюю часть ночной кухни. Тафт не посмел мешать Лии в её утехах, потому решил спать за столом в обнимку с алкоголем и пепельницей. Ему не впервые...

        Отёчное состояние, нервное покалывание в ногах, засуха в горле, – всё это было результатом выкуривания большого количества дешёвых сигарет за последний час. Густэру он ещё на балу успел полностью израсходовать, потому сейчас в руках дешёвая пачка яда. Он с ухмылкой на неё глянул, размытым зрением пытаясь прочитать: «Курение вредит здоровью» и выронил с рук. Две оставшиеся сигаретки выпали из помятой пачки и остались лежать на холодном полу, пока Макс затупил на упавшей у ног пачке взгляд и оставил его там надолго, медленно засыпая, сгорбившись на стуле.

Сначала он тихо задремал, пока не упал и не обмяк рядом с пачкой на полу.

«Я тебя уронил, а потом за тобой упал...» – подумал он про себя, нервно бы засмеявшись, будь сейчас на это силы, ведь глупое пьяное движение походило на метафору глубокой и болезненной потери самого дорогого человека.

        Закрыв тяжёлые веки глаз, парень провалился в бездну мыслей и, собирая кусочки своей пропахшей сигаретами памяти, отыскал в них фрагмент прошлого, который притворился сном.

Подсолнухи шумели на летнем ветру. Небо золотело, как будто пытаясь повторить красоту тёплых каре-золотых глаз Андрея.

– Семейство сложноцветные... – пробубнил себе под нос Андрей, сидя на песку рядом с Максом и залипая на покачивающийся подсолнух. Они играли в игру «Кто больше придумает ассоциаций с названным предметом, тот и выиграл».

– Семейство глупоголовые, – умным тоном парировал ему Тафт.

– Ой, опять чушь несёшь, – с улыбкой рявкнул Андрей и кинул в друга охапку песка. Тот с усмешкой отвернулся, а потом стал с бурчанием смахивать с зелёных волос песчинки.

– Подсолнухи из семейства сложноцветные, а вот ты из семейства глупоголовых! – съехидничал Красс, всё также лучезарно улыбаясь. Мальчишки были вдвоём посреди необъятного поля подсолнухов, а за ним находились бескрайние поля семьи Красса.

– А ты главный в этом семействе, – ответил ему Макс и уже ждал новой порции песка, но Андрей лишь заливисто засмеялся и упал на спину, пачкая ещё одну чёрную рубашку.

– Блин, солнце так медленно садится... Я уже устал ждать вечера. Макс, давай ещё в игру сыграем. В этот раз давай описывать не подсолнух, а солнце. Я начинаю. Большой!

– Красивый.

Андрей с прищуром на него глянул и продолжил:

– Яркий!

– Весёлый.

– Хм... – с ещё большим прищуром Андрей с подозрением посмотрел на друга, который совёло улыбался, не стесняясь смотреть на товарища в ответ, – солнце весёлым не бывает.

– Да что ты мне говоришь, гений! А как тогда объяснить, почему ты такой весёлый?

– Я? А я тут причём... Я не солнце!

– Ты дебил, а не солнце, верно, – надулся Макс, поняв, что Андрей вновь не понял, к чему он клонил.

– Не умеешь ты играть нормально, дурень! – насупился Красс и тут же резко переключил внимание в чащу подсолнечников. Макс сделал то же самое, сузив зрачки. Оттуда вдруг донеслись звуки беспомощного мычания животного и мерзкий хохот.

Андрей помрачнел, словно и не смеялся несколько секунд назад и пошёл молча в сторону шума, исчезая в подсолнухах. Макс последовал за ним, напряжённо смотря в спину друга.

Тафт перебирал кучу возможных событий, когда они столкнутся с теми, кто так безжалостно смеётся, и без всяких сомнений смех их вызван страданиями животного.

– За мной стой, понял? – рявкнул ему не по-детски серьёзно Андрей, прежде чем выглянуть из-за подсолнуха.

– Понял, – неуверенно ответил Макс, ощутив, как сердце бешено заколотилось.

       На небольшой опушке меж подсолнухов стояли три высоких подростка, которые были точно старше одиннадцатилетних Макса и Андрея. Один курил, второй глупо скалил змеиные клыки, а третий ковырял кровавую палку в коленном суставе телёнка. Было видно по текущем слюням третьего, что их звериное поведение вызвано не столько злобой, сколько желанием насытиться мясом. Животное извивалось на песке от боли и жалобно мычало, надрываясь. Лицо Красса осталось таким же чёрствым и внимательным, однако напряжённая челюсть говорила о его устрашающей злобе, что сидела внутри.

         Тафт послушно стоял сзади, ощущая подкрадывающуюся панику. Макс являлся смесью рептилии и змеи, однако он имел множество человеческих черт, в отличие от мальчиков напротив: те были чистокровные ящеры с огромными клыками, толстой чешуёй и уродскими языками с ядовитыми железами. Тафт ощущал их силовое превосходство не только в росте и возрасте, но и в природной мощи. Андрей – ребёнок человека, а Макс – всего лишь маленькая ящерка, а эти три – настоящие звери.

– Чё, пацаны, веселимся? – осклабился Андрей, выглядя для одиннадцатилетнего мальчишки мужественно и величаво.

– Валите, пока не поздно, – прорычал старший, выходя вперёд и загораживая собой телёнка и другого изверга с палкой. Он выдохнул сигаретный дым прямо на Андрея и Макса, смотря на них высокомерно и безразлично. Тафт уже хотел схватить друга за рубашку и потащить отсюда, но тот такого поступка бы не оценил, потому продолжил смиренно наблюдать, страшно переживая.

– Чё вам телёнок сделал? – не унимался Красс, разговаривая спокойно, но с нарастающей угрозой.

– Его привезли из Земли. Этому дерьму не место на нашей планете. Свой скот разводите у себя, у нас коровы не водятся, – ответил старший без тени агрессии, лишь его товарищи присвистывали сзади бежать мальчишкам, пока им не переломали ноги.

– Понял, – ответил Андрей.

         И тут же на высокого пацана было поднято чёрное дуло скорострельного дальнобойного пистолета, который Красс взял с собой для другой цели, но... теперь придётся стоять до конца с оружием в руках. Макс с испугом посмотрел на профиль друга, не видя на его лице ни единого сомнения, что он не побоится нажать на курок. А вот подростки в это не верили.

– Ты чё в меня свою пукалку тычешь? А ну съебался, пока я тебя не упустил ниже колен! – самоуверенный старший тут же повысил голос, видя перед собой беспристрастный чёрный пистолет.

– Свалили сами отсюда, пока я вам мозги не вышиб, – прорычал в ответ Красс.

Макс растерянно схватил Красса за плечо, говоря ему под ухом:

– Ты чего?! Застрелишь, нас посадят, у твоих родителей будут проблемы! Пойдём!

Андрей тут же грубо стряхнул со своего плеча руку друга и рявкнул ему: «Молчать» и обратился вновь к главному шайки:

– Считаю до трёх. Не отступите, я выстрелю.

          Дуло было направлено ровно в лоб подростку. Двое сзади переглянулись, мол, а вдруг он не врёт, но их главарь лишь засмеялся, ловким движением руки кинув сигарету прямо в лицо Андрею. Мальчик не шелохнулся, держа ствол на лбу мишени.

– Слышь, валите отсюда! Не вынуждайте нас стрелять! – Тафт попытался поддержать друга и навести ужас на врагов, но после слова «стрелять» последовал неожиданный звук. Макс с ужасом вздрогнул, когда у его уха прогремел, как гром, выстрел. Высокий подросток, орущий до слёз, схватился за своё раздробленное колено. Всего секунда и песок окрасился в кровавые палитры. Всего секунда и золотистые подсолнухи смотрели будто с кровавой улыбкой на насилие среди природной красоты. Всего секунда потребовалась, чтобы сломать кость.

         Двое сзади с ужасом заорали и побежали прочь в подсолнухи, крича: «Люди твари!». Андрей убрал пистолет обратно в кобуру и, бездушно смотря на извивающегося на песке мальчика, властно прорычал:

– «Прощать убийцу – значит убивать» сказал как-то Уильям Шекспир, – он обращался вовсе не к орущему подростку, а к застывшему другу, который потерял дар речи, смотря на кровавое месиво в колене врага.

– А потому, – продолжил он, – я поступил правильно. За раздробленное колено животного он получит такое же колено себе. За страх, Макс, платят дважды. Перестань бояться, потому что рука ведь дрогнет, и я бы уже не в ногу попал, а в живот, и он уже не жилец, а я уже убийца.

– Я не...я просто... – затараторил Макс, всё ещё не отводя взгляда от ужасающего вида.

– Так, успокойся, – рявкнул мальчик, обходя ящера и приближаясь к телёнку, – иди сюда. Вытащи из нашего рюкзака экзо-повязку*.

         Он с волнением передал её, нервно оборачиваясь назад на крики о помощи подростка. Андрей заметил его взгляд и сухо пробормотал:

– Пусть помычит немного, почувствует себя на месте животного, и мы ему поможем.

– Он не умрёт?

Красс поднял на друга шоколадно-золотистый взгляд, блестящий в лучах заката, и в этих глазах отражалась грубость и твёрдость характера.

– А тебя ебёт? Я не врач, откуда мне знать, че я там с коленом его сделал. Так, всё, отставить разговоры, помоги, щас будем вытаскивать палку из мышцы и прям сразу, как кровь хлынет, тут же обмотай этим и ещё свою стяни. Смотри ногу правильно держи! Не хватало ещё ему кость неправильно срастить, хуже любого живодёрства.

Андрей кинул товарищу свою чёрную рубашку и кожаный ремень.

      Макс задумчиво замер, глядя на Андрея. Сила этого ребёнка брызгала кровью по песку, и страшно представить, каким человеком вырос бы он. Но он точно был способен на то, на что здравомыслящий бы не решился.

 Но на раскачку времени не было, он тут же скинул с себя майку и приготовился обматывать ногу бедного телёнка и фиксировать её, чтобы срастить кость.

       Уже ночь. Закат попрощался скользящими лучами по лицу Андрея и скрылся за горизонтом. Телёнка забрал местный фермер, у которого и украли детёныша. А раненого ящера Макс с Андреем, пыхтя, дотащили до подпольного хирурга, которого Тафт знал из тех баров, где он ранее продавал наркотики. Ногу подстреленного Андрей не обмотал экзо-повязкой, так как не счёл нужным тратить столь дорогое удовольствие на пропащего подростка и вдобавок он всё же боялся провести процедуру неправильно и оставить мерзавца инвалидом. Мужик обязался им спасти ногу ящера, так как был лично знаком с матерью Тафта. Это и заставило его помочь маленьким преступникам избежать наказания. Но что было дальше с тем ящером – Макс плохо помнил, да и не особо желал вспоминать. Тогда, в ту ночь, его мысли были заняты лишь Андреем Крассом. Этот ребёнок изменил его. Заставил стать другим. Показал ему, что страх – самый главный враг личности. Потому будучи взрослым, Тафт искоренил в себе панику, страх, неуверенность. Он навек разучился проявлять слабость, ибо парень не хотел разочаровать своего друга и понять, что ему далеко до такого сильного и героического мальчика. А значит – лучше курить много-много сигарет, чем хоть раз в жизни сказать себе: «Я боюсь», а значит – идти на риск лучше, чем не добиться желаемого, а значит – дрожь в руках единственное, что осталось от его страха.

       Макс посреди раннего утра оклемался, поднялся с пола, дотянулся до выроненной пачки с сигаретами и вновь уселся за столом, закурил и посмотрел в окно. Скоро рассвет. Скоро Фиолетовые Солнца озарят его усталое и опухшее лицо. Парень прикрыл глаза, вспоминая продолжение той ночи двенадцать лет назад,

       Пока к Максу подкрадывались первые лучи света, двенадцать лет назад в ту летнюю ночь, когда наоборот всё погрузилось во тьму, случились события, которые перевернули всё.

       Мальчики шагали по песку вдоль рядов подсолнухов. Где-то в темени что-то журчало, издавало писк и тревожило листву. Андрей шёл без рубашки в одной майке, а его товарищ забрал потёртую рубаху у подпольного хирурга. Красс то ли улыбался, то ли жмурился от мошек – Макс точно понять не мог, однако он заметил, что выстрел в подростка ничуть не колыхнул его детский разум.

– Слушай, ты в воров тоже собрался стрелять? – спросил Тафт, отгоняя от себя мошкару.

Андрей удивлённо на него посмотрел, глубокомысленно почесав затылок.

– Какие стрелять? Ты в своём уме? И не думал. Просто припугнуть. А лучше вообще не светить, мне главное узнать, кто вор. Доложу отцу, он разберётся. Пистолет взял, чтобы с нами ничего тут не случилось.

– Странный ты. В одних стреляешь, в других и не собирался.

Пробурчал Тафт, пиная песок.

– Тот ящер собирался убить, эти же просто воруют. Да, грабить ничем не лучше убийства, но я презираю смерть. Слушай, а может, и неплохо будет вступить в ряды армии Империи? Многие говорят о «Бессмертной армии», её название... оно меня удивляет. А вдруг и правда что-то в нашей армии есть секретное?

– Да слухи всё это, – отмахнулся Макс. Они дошли до самодельной высокой базы, где они планировали через бинокль наблюдать за полями Крассов.

– Но странно ведь, что все солдаты Империи возвращаются домой, когда отслужат! Все! Да, служить долго, двадцать лет службы, начиная с восьмилетнего возраста... А мне уже одиннадцать, но всё равно ведь теперь заберут. Я ведь вернусь, Макс. Обязательно.

– Так, хватит. Не говори глупостей. Служат лишь обычные гражданские, а ты нужен нашей планете! Ты настоящий лидер, у тебя светлое будущее в бизнесе родителей, нечего тебе двадцать лет терять. Если мы не сможем поймать воров, из-за которых твоя семья терпит колоссальные убытки, то я обещаю, что добровольно пойду от твоего имени!

Макс говорил на повышенных тонах, тут же хватая друга за майку и уверенно заявляя ему прямо в лицо. Тот ошеломлённо слушал, также смотря ему в глаза.

– Я не позволю! Ты не заслуживаешь такой тяжёлой жизни, тебя и так судьба потрепала. Хватит. Не жертвуй собой. Я разберусь, вот увидишь. Пошли уже на нашу базу, нельзя проморгать.

     Андрей легонько оттолкнул от себя Тафта и стал взбираться на самодельный холм. Макс вздохнул, ежась от внезапно наступившего холода, и последовал за другом.

      На холме они долго лежали с биноклями и всматривались во все возможные места поля. Повсюду было темно и тихо, лишь подсолнухи мрачно и, понурив головы, наблюдали вместе с ними. Ноги уже начали затекать.

Макс пробурчал:

– А ты уверен, что Мира не ошиблась?

– Не должна. Раз у неё есть связи среди городской шушеры, то думаю, они её проинформировали правильно, что сегодня наши воры собрались увезти большую партию урожая. Кому они её поставляют...

        Макс зевнул, уже устав рассматривать то звёздное небо, то поля, то муху, севшую на бинокль. Его клонило в сон, хотелось прилечь на плечо друга и уснуть, но тот вдруг резко его дёрнул.

– Макс, гляди, там что-то движется!

        Растолкав полусонного друга, Дюха отдал ему бинокль и указал в западное направление. Силуэт в пшенице напоминал огромный грузовик с выключенными фарами, у которого копошилось приличное количество людей.

– Ни Меркурия не видно!

Рявкнул Макс, пытаясь разглядеть в силуэтах воров.

– В жопу бинокль! Погнали!

     Андрей резко поднялся и скатился с холма, бегом с пистолетом направляясь вновь в подсолнечную рощу. Макс с безнадёжным выдохом тихонько побежал за ним, взяв с собой толстый сук дерева, валяющийся на проселочной дороге.

        Андрей боялся упустить шанс, потому нёсся стремглав, подобно тем диким и свободным мустангам, коеми часто его сравнивает Макс. Но уже оказавшись ближе, он замер. Тафт замер вместе с ним, также как и его друг увидев лица подельников воров: это были подростки-сироты, которых Дюха приютил у себя для работы на ферме. Предатели оказались ближе, чем он предполагал. Мальчики помогли ворам расчистить дорогу и выбрать нужное время, чтобы спокойно вывозить из территории Крассов урожай. Красс младший с окаменением наблюдал, как его лжедрузья равнодушно топчутся по той пшенице, которую сами же выращивали.

       Макс почувствовал будто через себя весь спектр боли и обиды Андрея, потому расстроился не меньше, хотя его больше беспокоил сам Дюха, внутри которого будто закрываются во тьме усталые подсолнухи, больше не тянущиеся к свету.

– Дюх, надо валить. Мы поняли, кто...

– Макс, – перебил его друг, шёпотом говоря, стоя с одинокой слезой среди высочайшего пшеничного поля, – как так спокойно предают доверие другого?

– Дюх, тише. Всё хорошо, мы их накажем. Пошли.

       Макс схватил его за локоть, пытаясь потянуть назад, подальше от опасности, но тот встал и потерялся в шоковом состоянии. Подумать только, такой хладнокровный мальчик пристрелил колено живого существа, прикрываясь своей кроваво-самосудной идеологией, а сейчас его сбило с ног очевидное и такое знакомое человеческому сердцу предательство.

       И глупое и такое знакомое замешательство сыграло злую шутку. Вооружённые воры заметили, что в ста метрах от них два силуэта застыли между высокими колосьями.

       Сирота-предатель побежал тут же к главным сообщать о слежке, при этом делая невозмутимый вид, будто ничего не заметил. В этот момент Макс уговаривал Андрея бежать, однако тот тут же резко сорвался и прорычал под ухом Макса:

– Нам надо пробраться ближе, чтобы разглядеть хотя бы одно лицо из наших предателей. Найдём его и допросим, когда на работу придёт.

       Макс хотел согласиться с его идеей, однако страшно боялся попасться в руки криминальным лицам, которые их точно не пожалеют, несмотря на то, что они дети. Только Красс уже собирался двигаться вперёд, как вдруг на них посветили фонарями.

       Зрачки сузились, только взглянув на источник холодного света. Из-за бликов было плохо видно, но Макс точно различил в очертаниях силуэта человека со старым механическим дробовиком.

       Весь побледнев, он силой толкнул Красса, пока размашистая дробь полетела в разные стороны, срубая стебли подсолнухов. Мальчики ринулись прочь, потеряв друг друга в бесноватой темноте поля.

      Макс остро ощущал погоню сзади, но звериное чутье ящерицы и изворотливость помогали ему избежать смерти.

       Но глазами он искал Андрея, надежда угасала с каждой минутой, которая будто бы длилась вечность. Он всё надеялся встретить его по пути и убежать, но того всё не было видно.

Тафт бежал целенаправленно в сторону близкой территории к дому Крассов, чтобы их услышали и спасли. Но нужно продержаться!

       Треск палок под ногами и путанная засохшая трава сильно нервировали, пока мальчик старался не угодить в лапы преступников.

       Спустя неопределённый срок времени Макс понял, что шум погони исчез, остался только свист ветра в ушах. Он судорожно огляделся, но тишина. Либо его упустили, либо поймали Андрея и сейчас не до Тафта, либо охотятся в тишине, чтобы не привлечь внимание охраны. Хотя выстрел из дробовика был слышен, но ветер унёс шум, как подумал мальчик.

Он тихо стал пробираться между подсолнухами. Они, казалось, насмешливо на него смотрели, улыбаясь, опустив свои головы в землю и будто рассматривая несчастного и испуганного мальчишку.

Вдруг! Треск сзади! Макс только успел обернуться, как на него уже смотрел взрослый ящер в бандане и держал механический дробовик. Он понял, что физически увернуться не сможет. Ждала смерть.

Чёрная высокая тень неожиданно выпрыгнула из кустов и попыталась толкнуть вора, но тот успел сделать выстрел.

         Макс разлепил глаза, с саднящей болью вспоминая, как было неимоверно тяжело дышать, когда осколки дроби вонзились по всему боку и застряли между рёбрами. Хотелось кричать, но связки будто разломали и высунули из горла. На кухне, при сиянии рассвета, парень попытался продолжить вспоминать события тех лет, но обходя стороной собственные муки от ран.

          Тафт уже проснулся в больнице. Его держали в реанимационной много дней, проводили операции, но мальчика держали в специальной коме, чтобы тот не просыпался и не корчился от неимоверных болей, потому что крупный калибр раздробил ему почти все рёбра и превратил в фарш кишечник.

Но пробуждение мальчика было не лучше. Первым, что он промычал, очнувшись: «Дюха», но в палате была тишина.

Рассмотрев усталым видом гематомы, капельницы и натянутые до слёз жгуты, Макс понял, что пережил операцию.

Операция... кастлы. Они потратили кастлы!

Мальчик испугался, попытался подняться, но тело было зафиксировано. Так он и рыдал, крича во всю пасть: «Не надо никакой операции! Дюха-а-а-а!» Пробежали медицинские работники. А дальше всё в глазах застлало пеленой.

Лишь вспомнил Макс, пока катал по столу рюмку, как через неделю весь побледневший, отчаявшийся вернулся к дому Крассов. Отец и мать плакали, посматривая на пришедшего ребёнка со злобой.

В их глазах так и читалось: «Если бы не ты, наш сын был бы с нами!».

        Позже только Макс смог узнать во всех подробностях, что было в ту ночь среди подсолнухов. Андрей, когда убегал от погони, сразу направился в сторону местного охотника, который с любовью и уважением относился к семье Крассов. Он там и укрылся от погони и, конечно, рассказал, что в опасности его друг. Старый мужчина с магнитным оружием отправился в поле, где и предотвратил смерть Макса.

А после... нужны были деньги на операцию, ведь помимо рёбер Макс лишился половины пищеварительной системы вместе с кишечником, органы нужно было заменить с помощью технологий.

       И, конечно, всё это стоило денег. Макс не знает, что творилось в семье Крассов, пока он был в коме, и как они пришли к тому, чтобы оплатить все медицинские процедуры. Но в одном он уверен точно – Андрей способствовал этому. Вероятно, его друг настойчиво и упорно не то чтобы уговаривал родителей, а жестоко и беспощадно приказывал, зная, что операция дорогостоящая вне квоты, а значит, лишившись денег, ему придётся отправиться в армию. В Бессмертную армию.

Вдруг резкий пинок в бедро вытащил Тафта из сна. Он с тяжестью поднял голову и увидел Лию в бархатной сорочке с заспанным видом. Она строго заявила:

– Мне Айден звонил, у нас какие-то важные изменения в подготовке к штурму Онуэко. Собирайся, мы отправляемся в центральные катакомбы планеты.

Девушка открыла окно, чтобы проветрить кухню, и услужливо протянула ему стакан воды. Лия шепотом пролепетала:

– С бодуна тяжело, понимаю, но нужно идти, – Макс молча принял стакан и отправился с девушкой собираться. Его воспоминания среди подсолнухов и капельниц растворились в недопитом спирте, блестящем на утреннем солнце в рюмке. Пора накинуть бомбер, засунуть в карманы пачку густэры и вновь притвориться бездушным и непоколебимым, всегда уверенным и сильным – именно таким он обязался быть перед своим другом.

Экзо-повязка* - специальный медицинский бинт с металлическим плотным покрытием и вставленными внутрь кристаллами из пещер Онуэко и Райдифаер. Кристаллы Онуэко способны заживлять любые повреждения, сращивать кости и восстанавливать ткани, а кристаллы Райдифаер увеличивают интенсивность и скорость действия первых. Такую повязку могут накладывать только взрослые люди, так как при  некомпетентном использовании можно срастить неправильно кость или повредить здоровые ткани. По стоимости такая повязка дороговата для среднестатического гражданина Империи, но в каждой семье она есть хотя бы в одном экземпляре в случае экстренной ситуации.