***
Привет, дорогой Дэнни. Да, я, всё-таки, пишу тебе. Ты, наверное, уже и не ждёшь, но я всё равно решила отослать это письмо, потому что давно хотела высказать тебе всё, что накопилось за это время. Обязательно прочитай до конца, хорошо?
Мы не виделись уже полгода... С тех пор, как ты уехал из города. Я никогда не забуду твой смех, голос, чёрные, как ночь, глаза и, подобно смоли, пушистые волосы. О, этот запах, исходящий от тебя. Как же я любила твой одеколон... Как же я любила тебя. Знаешь, никогда не понимала, почему мне было тяжело открыть свои чувства тебе.
Как твои дела, дорогой? Надеюсь, всё хорошо. У нас сегодня был дождь... Хочу приготовить завтра яблочный штрудель. Ты же любишь штрудель? Представляю, как бы мы вместе ели но на крыше, потягивая белое вино... А ещё, противный преподаватель по экономике вновь заставила меня пересдавать работу. Ладно, тебе, вероятно, не интересна моя бытовая жизнь. Я хотела поговорить ещё и о другом...
Помнишь, тебе всегда было интересно, что случилось с Бэтти на самом деле? Я расскажу тебе, по-другому больше не могу. Как бы тяжело мне ни было это рассказывать...
Моя сестра, будучи пятнадцатилетним подростком, у которого бушуют гормоны, умудрилась влюбиться в парня, старше её самой на пять лет. Вспоминаю тот день, когда она мне сказала это, со слезами на глазах. Пришла из школы и сказала, что увидела милого, красивого и высокого парня в школе. Кто ж знал, что это будет так серьёзно?! Я думала, что это обычная влюбленность, через которую проходит каждый.
Она была красивой, да? Как копия мамы. Длинные шелковистые каштановые волосы доходили ей до поясницы, и, чаще всего, Бэтти заплетала их в колосок. Сколько я её помню, она улыбалась белоснежными зубами. Пухлые губы всегда были бледно-розового оттенка, она красила их бордовой помадой. Слишком ярко для подростка, но её это не волновало.
Однажды она рассказала мне о том, что узнала, как зовут того загадочного парня и назвала имя. У меня неприятно защемило сердце от осознания, что ничем хорошим это не закончится. Я знала. Но никому не сказала... Боже, как я корю себя за это! Невыносимо.
Бэтти записывала в дневнике свои чувства. Она боялась их показать. Она была робкой и нежной, как цветок сирени. И как больно осознавать, что я не уберегла его.
Знаешь, я ненавижу этого человека. Хочешь скажу, почему? Без лишних слов и предисловий, без воды? Хорошо. Она забеременела от него, Дэнни. Ты понимаешь? Девушке только исполнилось шестнадцать, как она говорит мне, что залетела. Мои эмоции не передать. Я понимала, что это необходимо рассказать маме, но... Почему-то промолчала. Не знаешь, почему? Она просила не говорить родителям...
Помню, как пришла домой десятого июля после прогулки и не увидела сестры дома. На столе, как во всех сопливых драмах, была записка со словами: «Надоело, что меня никто не понимает. Я пойду к нему и всё расскажу». Быстро набрав номер такси, я пулей вылетела из квартиры и нетерпеливо бегала туда-сюда по двору, ожидая машину.
До сих пор вижу это перед глазами сквозь пелену слёз.
В двадцать минут шестого я увидела дом, рядом с которым стояла пара подростков. Сердце бешенно заколотилось, готовясь к прорыву из грудной клетки.
Ком, сформировавшийся в гортани, было невозможно проглотить. Моё дыхание участилось, а пульс, наверняка, зашкаливал. Я понимала, что это она.
Ты спросишь, почему я так волновалась? Всё просто. У Бэтти была тяжёлая форма эпилепсии. Я знала, что произойдет с ней из-за сильных эмоций. Но было поздно. Её импульсивность никогда не приводила к хорошим концам.
Я выбежала из машины, но Бэтти, увидев меня, забежала в дом и молниеносно побежала по лестнице.
Господи, дай мне сил рассказать эту историю до конца...
Бэтти уже была на краю крыши. Мурашки бегают по мне, когда я вспоминаю этот ужас. Я звала её, умоляла не делать этого, но она со своим упрямым характером...
«Знаешь, Лео, я всегда боялась, что полюблю человека, которому будет наплевать на мои чувства. У меня шла задержка уже пятый день, когда я сделала тест на беременность. Две полоски... Я всегда думала, что меня это обойдет стороной. Но нет... Я сама виновата, что позволила довести до такого. Никогда, никогда родители не должны узнать о настоящей причине моей смерти. Я не смогла сказать этого маме... А отцу тем более. Они бы выгнали меня. А если я сделаю аборт, то за всю жизнь не прощу себе убийства. Лучше я умру вместе с ней... или ним. Прощай. И помни меня такой, какой я была раньше».
Клянусь, я подбежала к ней и почти схватила за руку. Я могла это предотвратить. Могла, понимаешь?!
Сейчас я выпила успокоительное и продолжаю писать тебе. Слишком свежа рана на моём сердце... Слишком больно от утраты. Вот пишу тебе, и будто заново переживаю весь этот кошмар.
Она сбросилась. Вот так просто... Я слышала, как она кричала, летя вниз, как хрустели кости, падая на асфальт. Видела, как тело размазало по асфальту и превратило в месиво крови. Как люди сбегались, рассматривая мертвую девочку.
Моё состояние в тот момент не передать словами. Я хотела перестать существовать. Чтобы ветер разнёс всё моё существо по свету и никогда больше никто не слышал бы обо мне. Медленно спустившись вниз, я сглотнула слезы и набрала маму, а потом тебя. Дальше ты знаешь... Родители так и не знают настоящей причины её самоубийства. А я ношу это на своей душе, не в силах признаться.
Дэнни, я хочу уехать отсюда. Забери меня, умоляю. Какая я дура, что сразу не пошла с тобой. Как я сглупила, что не рассказала тебе всей правды. Мне было бы легче, наверное...
Надеюсь, что ты прочтешь это письмо и приедешь. Я люблю тебя, правда. Любишь ли ты меня ещё... Ты единственный, кто знает об истории девочки, которая забеременела в пятнадцать... храни эту тайну, хорошо? Я жду тебя.
С любовью, Элеонора Фэллон или подруга твоего детства.