Часть 1
Солнце светит в окно, а дальше трепещут деревья от ветра. Кажется, тот готов был уже ломать хрупкие ветви, но вторые пока держались. Внутри же каменных стен старого, но все же замка было довольно приятно. Если бы не кучи пыли, правда, слетавшие от книг, как только ты попробуешь к ним дотронутся. Вот такая вот библиотека у полубога, который заставляет убираться своего смертного «слугу», что от этого только раз за разом заливисто чихает. Сам же Люциус, просто собрав маленькую кучку книг на столе, развалился на кресле рядом, быстро их пролистывая. И когда он убрал последнюю, то тяжело выдохнул.
— Лололошка, — позвал полубог шатена, что недавно опять чихнул, вытаскивая очередную партию книг, хоть и защищаясь мокрой тряпкой и иногда махая крыльями, отгоняя «грязный воздух». Не помогало, что уж говорить.
— Да? Что такое? — отвернувшись от таких ненавистных фолиантов, отозвался шатен. Гляди, хоть на минуту нос чесаться перестанет.
— Что такое «шибари»? — на полном серьезе спросил Люциус, у которого даже искры смеха не было в глазах, а хвост довольно нервно махал из стороны в сторону, в ожидании ответа. На такое Лололошка на пару секунд потупился, перекручивая фразу вдоль и наперед, пытаясь понять, может это такой сарказм извилистый?
— Что-что? — переспросил шатен, все же уверяя себя, что услышал что-то не то.
— Что такое «шибари»? — повторил все так же полубог, только теперь уже слегка раздраженно. — Ты когда веревки распутывал вчера, что-то такое говорил, — и вот смеяться ему, или плакать? Да, именно, что говорил, точнее бурчал от раздражения, когда Люциус приказал ему распутать ленты для креплений тяжелых штор на окнах. И клялся он, что будет забывать прошлые миры, а вместе с ними и языки, на которых уже даже и попадался, но вот нет. — Я проверил книги и словари, но не нашел упоминания об этом, — может, это даже и хорошо, что он не нашел ничего развратного в книгах, но то, что именно ему придется объяснятся не прельщало. Ой как не прельщало.
— Шибари... Как бы это так объяснить... Скажем, искусство связывания с элементами эротики, полным доверием между и удобстве партнеров в основе, — слегка пожав плечами, посчитав вопрос исчерпанным, сказал Лололошка.
— А почему полное доверие и удобство? — а вот полубог не думал, что все полностью понял, что жаль.
— Потому что такое связывание скорее для эстетики и усиления чувств между партнерами, чем для реального обездвиживания, — выдохнул шатен, почесав по привычке нос, пытаясь вспомнить, чему его учили когда-то давно. Лишь для шутки, правда, но все же.
— Интересно, — себе под нос сказал Люциус, о чем-то задумываясь. Вот и славно, доставать не будет. — И ты умеешь это? — хотя нет, полубог от него так и не отстает. И чего только прицепился?
— Да, когда-то меня пытались научить. Давно еще и совсем немного, — бросил шатен, отворачиваясь обратно к книгам, что так и не были поставлены на полки обратно. И пару секунд все было тихо, спокойно, пока полубог снова не начал говорить.
— Я хочу попробовать, — Лололошке показалось, что сам Люциус не понял, что он просит, но, как минимум, он выглядел удивительно серьезно, когда говорил это. Правда, шатен чуть не уронил книги, но успел их аккуратно словить.
— Люциус... Ты хоть понял, что ты сейчас сказал? — спросил Лололошка, даже слишком резко оборачиваясь снова, поджимая под себя крылья.
— Ты хочешь сказать, что я сам не знаю, о чем говорю? — встрепенулся полубог, которого зацепили за чувства. Снова.
— Нет, я немного не о том, — выдохнул шатен, пытаясь как-то сформулировать свою мысль поразборчивее. — Умею вязать только я, ни на ком экспериментировать мы не можем. Ты хочешь, чтобы я на тебе это показывал?
— Да, почему нет, — пожал плечами уже Люциус, еще и показательно-размашисто вильнув концом хвоста. Нет, ну точно не понимает, о чем просит. Так легко об этом говорить, так еще и при его характере. Даже если они начнут, то, скорее всего, полубог просто сожжет на расстоянии нескольких метров и самого шатена стороной это не обойдет.
— Потому что это обездвиживание и полное подчинение. Тем более меня учили только одному способу, который заключается в подвешивании, что еще опаснее. Не до конца затянуть — упадешь, перетянуть — будет больно, — все гнул свою мысль Лололошка, только, кажется, его все так же не слушали. Даже не хотели.
— Это будет хорошей практикой для тебя, — полубог поднялся со своего места, сделав шаг к шатену. Ну и как его переубедить в том, что это неудачная затея? На него же потом и обижаться будут, а Лололошка на своем опыте уже достаточно узнал, что пережить обиду полубога физически больно.
— Боги, тебе же самому не понравится, а потом опять на меня будешь бросаться, — выдохнул шатен, вскидывая руки. Только потом в его голове щелкнуло, что и за эту фразу его могут поджечь, но это уже было сказано, так что шатену оставалось только выдохнуть.
— Не говори со мной таким тоном, — агрессивно понижая тон, сказал Люциус, подходя еще ближе. Даже глаза как-то сильнее разгорелись алым цветом.
— Да, прости, — еще раз выдохнул шатен, отворачиваясь. Тут легче сказать пару слов, чем спорить. — Я был неправ.
— Так ты покажешь мне свое шибари? — опять вернулся к теме Люциус, что все так же не радовало шатена.
— Ха-а... Хорошо, но ты сам на это согласился, я тебя отговаривал. Мне нужны будут веревки и слегка подготовить какую-нибудь комнату, — все же согласился на это Лололошка.
— Завтра ко мне придешь, — фыркнул полубог, отворачиваясь обратно.
— Мне нужна будет какая-нибудь просторная комната, в которой можно будет вставить крюк в потолок. Ну и главное, чтобы в ней комфортно было, — сказал Лололошка, закидывая последние, так и не почищенные и перебранные, книги на полку, с которых они и были взяты. — Я подготовлю все остальное до завтра.
***
Шатен все вязал на себе какой узел, вспоминая, как они вообще должны выглядеть и с каким натяжением. Просто простые завязки на ногах (руки ему еще нужны были), просто чтобы снова понять. А еще все поглядывал на часы. Он четко поставил себе время, в которое он пойдет в замок снова, но сам этому был совершенно не рад. Оставался еще где-то десяток минут. Кажется, легче уже просто пойти раньше, чем изматывать себя, пока это несчастное время не пройдет. Тем более, что железный крюк из железа уже был выплавлен, а пара десятков метров, чтобы уж хватило, смотанные, аккуратно лежали на одном из сундуков.
Собственно решив, что плевать, он и так уже устал сидеть, Лололошка оказался перед каменным замком с приготовленным инвентарем в руках. Еще один выдох и он спокоен, входит в открытые ворота замка, глазами уже ища полубога, который должен был ждать его сегодня. Но сейчас он его не видел. Это не странно, конечно, не ждать же Люциусу его весь день где-то у входа, но немного раздражает.
— Люциус? Ты тут? — проходя по коридору, достаточно громко спросил Лололошка, прислушиваясь к звукам. Может уж так его найдет.
— Ну я тут, — полубог же просто появился за спиной шатена, испугав того, что чуть все из рук не упало.
— Зачем же так пугать? — риторически спросил Лололошка, не ожидая даже на какой-нибудь ответ. — Мы договаривались, ты готов?
— Да, — пожал плечами полубог, все так же уверенно себя чувствуя. Скорее всего, даже не думал о том, на что попросился.
— Ну веди меня тогда к комнате, — вздохнул шатен. Сам-то и представления не имеет, что уж говорить.
Полубог даже отвечать ничего не стал, просто проходя мимо шатена куда-то в глубь своего поместья, пока второй просто плелся за ним хвостом (и плевать, что Люциусу вполне хватало его родного). В те коридоры он еще никогда не заходил. В принципе, ему и не надо было, так что не удивительно. У одной двери полубог и остановился, на распашку ту открывая, после туда и входя.
Просто пустая комната без ничего. Даже ни одного окна не было, не то, чтобы каких-то ковриков или может даже освещения. Однозначно пустовато. Хоть бы факел сюда для приличия воткнул. Ну хоть бы комната чистая, уже есть с чем работать. А то бы еще и убирать пришлось бы, а это вполне в манере полубога.
— Так... Значит я сбегаю за парой факелов и может за парой шкурок на пол, — сказал Лололошка, кладя предметы будущих «пыток». Сейчас он просто ничего нормально не увидит, не то, чтобы что-то делать. Люциус только фыркнул, а шатен уже был дома. Телепортация — отличная вещь. В сундуках много чего было, так что и то, что он хотел, нашлось быстро. И снова к замку, снова через коридоры. Полубог оказался уже о стены, на которую облокотился и ждал. Ну и сам виноват, что не позаботился о приятности помещения.
Пара факелов теперь освещала комнату, чуть даже согревая. Пока они тут будут, то еще и прогреться, будет еще лучше. На пол, на середину комнаты выложен ковер, что непойми как оказался в сундуке у шатена, но это было лучше, чем шкуры, которые он хотел сначала.
— Я спрошу тебя еще раз, в последний раз, — начал шатен после того, как проверил, что горящие факелы никуда не упадут и не наделают горя. — Ты действительно готов на то, чтобы я сейчас связал тебя по технике шибари и ты понимаешь, на что ты идешь?
— Да, смертный, сколько можно повторять одно и тоже? — хотелось бы, конечно, ответить, что он может повторять до того, как ему эта идея не разонравиться, но Лололошка сдержался.
— Тогда у нас будет несколько правил, — беря в руки не так давно отлитый крюк, что предполагалось просто ввинтить в древесный потолок, что, на счастье, был толстым и довольно высоким, сказал Лололошка. — Первое: в идеальном исполнении веревки не должны давать ни боли, ни даже неприятных ощущений. Я попробую делать все как можно мягче, но может случится всякое, так что сразу говори, что не так.
— Можно подумать, что божественному телу повредят какие-то веревки, — фыркнул Люциус, но все же слушал, что уже радует.
— Вот с этим будет связанно второе правило: забудь, что ты божественный сын, полубог и правитель ада. Сейчас ты просто будешь собой, не надевая маски, — шатен подлетел к потолку, вставляя крюк, начиная его закручивать. Входило туго, даже очень, но зато будет крепко держатся. — И сразу третье: ты должен будешь делать то, что я говорю. Полностью. Я не буду требовать больше положенного, но все же. Ты все еще согласен? — это то, что должно даваться полубогу сложнее всего, Лололошка это прекрасно понимал. И все же шибари практикуется еще и для умения отдавать контроль, но Люциусу это будет архи сложно и с этим придется работать.
— Да-да-да, хватит уже говорить, — тем более уже крюк в потолке, да. Что же, хорошо, ладно, Лололошка и не такое переживал. Битвы на грани смерти должны были быть страшнее, чем это, так что он и здесь не должен волноваться. Главное, убедить себя в этом.
— Хорошо, — вздохнул Лололошка, хлопнув крыльями. — Тогда стой ровно, — и шатен, под пристальным взглядом блондина, обошел его, оставшись за спиной. И, довольно неожиданно для полубога, с него сняли шляпу, чуть не зацепив, правда, рога.
— Эй! — сразу же вскрикнул Люциус, дергаясь вокруг себя.
— Мешать будет, придется тебя слегка раздеть, — пожал плечами Лололошка, игнорируя тяжелый взгляд полубога, отходя к стене и кладя цилиндр у входа. — Ты сам просил, так что потерпи немного, — и следующим, шатен, слегка дотрагиваясь к спине блондина, обошел его снова и начал расстегивать плащ.
— Ты меня совсем раздеть решил? — почти что рыкнул Люциус, счелкнув хвостом по полу. Похоже, ели сдерживал себя в том, чтобы не оттолкнуть человека от себя.
— Нет, только плащ, больше ничего с тебя снимать не буду, — сказал Лололошка, аккуратно стягивая ткань, после ровно складывая и тоже относя ее к двери. — Не надо так из-за этого волноваться.
— Я не волнуюсь, — рыкнул полубог, отводя взгляд и складывая руки на груди.
— Хорошо, ты не волнуешься. Но я из далека вижу, что ты напряжен. Если продолжишь сжиматься, я могу навредить, чего мне точно не хочется, — начал рассказывать Лололошка, при чем слегка понизив тон, не своим звонким и веселым голосом, а слегка даже бархатистым. — Вытяни руку.
— Зачем? — раздражение так и читалось в голосе полубога, но хотя бы не натуральный рык.
— Ты согласился делать то, что я говорю. Давай сюда руку, я не рубить ее собрался, у меня даже топора нет, — выдохнул Лололошка. Знал, что возиться придется, вот, началось. Но руку ему все же дали, хоть и с таким видом, будто... Лучше даже не представлять, так что просто с отвращением. И Лололошка, слегка проведя рукой, поглаживая, начал разминать пальцы, делая легкий массаж, переходя все выше и выше, до плеча. И под легким давлением, полубог все же начал медленно расслабляться, хоть и лицом пытался высказать свое полное равнодушие. Правда его довольное сопение, довольно прикрытые глаза и размеренно качающийся конец хвоста показывали то, что ему приятны действия шатена.
После того, как Лололошка прошелся по обоим рукам, он отстранился от полубога, посчитав работу с этим законченной. Люциус, правда, кажется, недовольно выдохнул от того, что все закончилось, но говорить ничего не стал. Шатен же, только про себя улыбнувшись, таки потянулся за веревкой. Незачем затягивать, они не для чувственных открытий души и тела. Считай, они тут только из-за любопытства.
— Так, напоминаю: если будет неприятно — говоришь. Если попросишь остановится — я остановлюсь, — сказал Лололошка, обходя теперь Люциуса сзади, что, на счастье, продолжал стоять ровно.
— Да-да, я помню, — фыркнул полубог с наигранной раздраженностью, пытаясь на слух понять, что шатен будет делать. Лололошка, собственно, и не скрывался.
Он мягко завел руки полубога за спину одной рукой, второй разматывая веревку, сразу же находя середину, что оставлял специально так, чтобы взять ее с первого раза. С еще одним фырком блондина, Лололошка сложил чужие руки за спиной, выгнутые в прямом угле, сложенные один на другую, а потом закинул веревку, начиная первый узел. Люциус, почувствовав это, сжал кулаки, на что Лололошка замер, дожидаясь, пока блондин расслабиться, и дождавшись, продолжил дело дальше. Шатен чутко следил за тем, чтобы между веревкой и кожей легко можно было вставить палец, дабы не передавить, да и за откликом тела полубога он тоже следил. После рук, веревка пошла через руку на грудь, а после опять за спину, уходя обратно в еще один узел. Полубог пытался высмотреть каждое движение, слегка ерзая, проверяя свои возможности движения. Было очень непривычно.
— Все хорошо? — спрашивая тихо, почти на ухо, осведомился Лололошка.
— Да, — уже без негативных эмоций ответил Люциус. Чуть громче, чем тон шатена, но тоже слегка тише его привычного тона. Слегка отойдя в сторону, чтобы можно было заглянуть в лицо, Лололошка увидел, что Люциус слегка свел брови, но не читалось у него никакого раздражения или злости. Скорее просто сосредоточенность. Глазами он бегал то по комнате, стены чьей все так же освещались танцующем пламенем на деревянном основании, то по веревкам, которые уже были на нем. Шатен провел вперед еще одну веревку, теперь чуть ниже, под грудной клеткой, делая еще один узел на спине на части веревки, тянущийся к рукам. Перед тем, как положить веревку на тело, он проводил рукой там, почти незаметно поглаживая, совсем нежно, но своеобразно рассказывая, куда поведут оковы дальше. Натяжения почти не было, только если не начать двигаться. Иллюзорное ощущение свободы, если это можно так называть. Что-то неясное крутилось от этого в голове.
— Я сейчас проведу моток через шею, — сказал Лололошка, говоря о своих действиях не прикосновениями, а словами. И теперь моток веревки пронесли почти перед алыми глазами, оставляя, правда, ее абсолютно провисшей.
— Она должна быть свободна? — слегка изогнув бровь, спросил Люциус, вспоминая, что он должен предупреждать, если веревка недотянута или перетянута.
— Да, у нее должен быть запас, — ответил шатен, ставая чуть сбоку от полубога, а не полностью за спиной, слегка погладив блондина по руке. И он хотел было уже потянутся дальше, как по ноге что-то слегка ударилось. Посмотрев вниз, Лололошка с удивлением понял, что это был хвост, который мягко обвился кольцом по его ноге. Улыбнувшись, он сделал вид, что ничего не заметил, все равно пока это ему не мешало. Веревка снова ушла за спину, после чего ее снова вывели на грудь и еще раз перекинули через шею, только уже с другой стороны и без провиса, сделав еще пару узлов спереди, все так же иногда поглаживая то руки, то плечи. Так, совсем ненавязчиво, незаметно, но в тоже приятно. А после веревка обернулась вокруг пояса. Шатен провел по ребрам полубога, от чего тот слегка дернулся, после положив еще один моток веревки по талию.
— Не жмет? — удостоверился Лололошка. Все же достаточно важная петля.
— Нет, все хорошо, — кивнул полубог, закрывая глаза. Если сейчас шатену не показало, то это был жест доверия, что было очень хорошо. Еще раз проведя рукой в ласковом жесте, он продолжил накладывать узлы. А потом, закончив с торсом, Лололошка опустился на колени, аккуратно отведя с себя все тот же хвост, что все это время Люциус держал на его голени, но как только опустился на колени, слегка поведя рукой к себе, намекнул, что если блондину хочется, то он не против контакта. Ему это все так же не доставляет никакого дискомфорта. Полубог снова слегка напрягся, но ненадолго. И все же обернул одну из своих конечностей все так же по его ноге. Веревку он провел по бедрам, возвращая ее спереди к животу, складывая замысловатое плетение и по бокам.
— Люциус, — снова подал голос Лололошка, — сядь на колени, — и на него спустили не слишком добрый взгляд алых глаз. Но блондин, все же, слегка качнувшись, опустился, пока шатен помогал ему не потерять равновесие, «направляя». — Вот так, — тихо подтвердил он. — Придется сейчас чуть-чуть полежать, — и Лололошка слегка надавил на плечи, все еще показывая, чего он хочет. На него посмотрели из-под ресниц, но дали положить себя на ковер. Шатен жестко контролировал то, что сейчас не мог блондин, поэтому ударится от потерянного равновесия ему не дали, хотя он вполне мог. Полубогу пришлось слегка прогнутся в спине, потому что руки все так же были за спиной, но в принципе было достаточно удобно. Как минимум, чтобы пару минут не жаловаться. Шатен в это время уже сел около него, ведя веревку по ноге, после мягко сведя ногу в колене, ведя вязь по ней, затягивая все новые и новые узлы. Слегка монотонная работа не забывала мозги мыслями, но и особо отвлекаться тоже.
В мирном шелесте прошла минута, если не больше, как Лололошка выпустил оставшийся длинный край веревки, проведя уже конец под узлами на груди и вытаскивая еще пару метров свободного края под шеей. Образовалось три веревки, выпущенных на несколько метров: от шеи, от бедер и от ног.
— Люциус, я буду тебя подымать, ты готов? — спросил снова Лололошка, вставая с колен. Полубог уже вздохнул, чтобы что-то ответить, но закрыл рот, просто кивнув. И Лололошка, поставив в голове галочку, что что-то может пойти сейчас не так, одним взмахом крыльев оказался под потолком, перебрасывая веревку через крюк в потолке. — Ты не упадешь, так что не бойся, если что. Основные точки опоры на спину и ноги, ты будешь на них лежать, если не будешь дергаться, — и шатен потянул конец веревок на себя, поднимая лежащего, что удивлено вздохнул. Веревки натягивались медленно, мягко, иногда вытягивая то одну веревку, то другую, слегка корректируя положение. Так, чтобы грудь была слегка выпячена, в пояснице легкий прогиб, поддерживаемый парой мотков и узлов, а на нижней веревке, под бедрами, Люциус почти сидит, вязь на ноге не даст переворачивается куда-то, падая и теряя равновесие. Вторая нога же, не связанная, дает последнюю контролируемую точка опоры. — Тебе удобно? Все хорошо? Как ощущения? — довольно, пока что, легко закрепляя веревку, спросил Лололошка.
— Да, — кивнул полубог, откинув голову назад, пользуясь специально накинутой веревкой сзади шеи для опоры. Только голос неожиданно придавленный, слегка охрипший. Лололошка выдохнул, завязал еще один узел крепления и осел рядом, опять потянувшись погладить блондина. По рукам, плечам, иногда по бокам.
— Люциус, что не так? — уже действительно шепотом спросил шатен, ясно понимая, что что-то совсем не так, только пока это «что-то» зажимается и замалчивается. И неожиданно, полубог напрягается, всхлипывает и совсем расплывается внутри веревок, прерывисто выдыхая. — О боги, — выдохнул Лололошка, быстро собираясь и доставая спрятанный укороченный кинжал, подныривая под блондина, чтобы тот не ударился, упав, и грубо перерезал веревки, что держали в подвесе. Еще секунда и с груди и рук падают разорванная вязь, уже не сдерживая движения. И полубог, не обращая внимания на неудобства, упал на шатена, хватаясь за него даже не в объятиях, а почти что в удушении и ломании костей. Но несмотря на это, Лололошка медленно и аккуратно продолжал проходить лезвием по оковам, что завязывал не так давно, но все так же поглаживал полубога.
— Тихо-тихо, все хорошо, я тут, — а к нему только все прижимались, пока он давал. И всхлипывали на плече, что для Люциуса было не свойственно, что тут говорить. — Я никуда не уйду, — и не осталось уже ни одной вязи, что сейчас бы сдерживала движения. Шатен откинул клинок, что прозвенел, удравшись о пол, и полностью ударился в успокаивание полубога, что сам к нему жался. Руками оглаживал то голову, слегка зарываясь в белые волосы, то плечи под красной рубашкой, то руки, то спину. Дальше он просто не доставал.
А Люциус все вспоминал детство и, особенно, отца, с которым он чувствовал себя так же беззащитно. Особенно когда тот ругался. Когда таскал за руки, тянул за волосы, тянул за одежду, чтобы не вырывался. Иногда даже появлялись синяки, что, правда, быстро сходили. И сейчас было что-то такое же. Неспособность двинутся, хоть как-то вырваться. И пусть не было злости на него, криков, болезненного ощущения, но все же... Воспоминания будто сотней ножей воткнулись в него. Болезненно, разрывая душу снова, как в детстве, когда он задыхался в спазмах легких. Даже тогда он уже не рыдал, ни плакал, он просто задыхался. Тихо, в одиночестве, болезненно.
И каждый уже потерял счет времени, но полубог успокоился, полностью, правда, выбившись из сил. Но рядом был Лололошка, который уж точно полубога в обиду не даст, так что Люциус не боялся, что удивительно. Ни наставлений, ни упреков, ни силы. Кажется, впервые он открылся. И кажется, воспоминания о детстве притихли, обесцветились. Не то от того, что он просто устал, ни то от того, что он, наконец, выпустил боль, спрятанную за этим.