Глава 6
Достигнув места назначения, Солод оставил партию сторожить повозку, и первым делом направился к лагерному управителю, которому и предназначался груз зерна. Обвешавшись охранными грамотами, полученными у купца, он кое-как продрался через стражников и вышел к раскидистому шатру, где собрались на совет воеводы, тысячники и главы мелких дружин.
Изнутри доносились брань и выкрики. Вояки о чём-то спорили. Солод пристроился неподалёку и прислушался к разговорам. До него долетали обрывки фраз о захваченном дикарями Небославле, о том, что в долину начали спускаться войска Орды, и о первых стычках с врагом. Новости и правда оказались тревожными. Проведя в странствиях долгие годы, Солод уже и позабыл, какого это: беспокоиться за родную землю и сражаться за кого-то ещё, кроме как за себя.
Ему доводилось присутствовать на подобных советах. И всякий раз они превращались в ругань и свалку бояр и дружинников. Так продолжалось, пока утомлённый Князь, глава совета, не вставал со своего трона и не принимал решение самостоятельно. Также случилось и сейчас. Раздался грузный стук кулаком по столу и громкий бас заглушил все споры и крики:
– Я услышал вас, братья. Ваши доводы обоснованы, но медлить больше нельзя. Не выступи мы сей же час – и некого будет спасать. Враг рубит наш люд, и некому, кроме нас ему помочь. Отдайте распоряжения. Утром мы идём на войну. Я всё сказал.
На мгновение повисло молчание, и собравшиеся начали расходиться. Солод провожал взглядом одного за другим, изучая их новые кольчуги, блестящие шлемы, развевающиеся плащи. Половина из военачальников ещё зелёные, даже в боях-то не бывали, небось.
– Измельчали богатыри в Родии, – пробубнил под нос Солод. – Ох, измельчали.
– Потому что подобные тебе, – донеслось до него, – либо бросили родное государство, либо давно покоятся в сырой земле.
– Останься я с вами, Дмитрий, – ответил Солод, не поворачивая головы, – присоединился бы к покойникам.
Богатырь тяжело вздохнул и посмотрел на подошедшего к нему мужчину: рослого, большего, чем он сам, размером с тура, беловолосого, с кустистой бородой витязя, облачённого в кольчугу и ярко-красный плащ.
– Здравствуй, Князь, – кивнул Солод и протянул руку.
Мужчина не раздумывая пожал её, но нахмурился, сдвинув огромные брови, и сказал:
– И тебе не хворать, Юрий Всеволодович. Рад, что ты ещё не брезгуешь поздороваться со старыми друзьями.
– Полноте, Дмитрий Иванович. Я тебе не враг, и никогда им не был. Просто решил пойти своим путём.
Князь моргнул в знак согласия и жестом предложил следовать за собой. Миновав длинный тент, под которым суетились ополченцы, собиравшие скамьи и столы, он посмотрел на спутника и спросил:
– С чем ты пожаловал в этот недобрый час, мой старый воевода?
Солод хмыкнул, услышав своё былое звание и ответил:
– Я подрядился доставить повозку с зерном и Климска, от местного купца. Походил-побродил по лагерю, да не нашёл вашего управителя.
– За управителя нонче Евпат у меня, он пропустил совет по моему поручению, но мы как раз идём на встречу с ним.
– Старшина Евпат? – расхохотался наёмник. – Эвон оно как! Не мог найти кого посмышлёнее, государь?
– Евпат не смышлёностью, но верностью берёт, – холодно ответил Дмитрий. – А верить, кроме как ему, почитай и некому.
– А как же... Никитич, или Козьма Саныч? Где они всё?
– Как я уже сказал тебе, друг мой лепший, – пригорюнился Князь, – те, кто не разбежался, давно полегли. Остался только Евпат.
– Выходит, никого из нашей старой компании больше нет...
– Выходит, что так.
Пропустив колонну лучников, несущихся маршем к границам лагеря, Дмитрий решительно пересёк главную дорогу, что вела в сторону крепости, и остановился у складских помещений.
– Что же Великий Князь? – спросил Солод, прислонившись деревянной оградке возле него. – Где его основные войска? Не пойдёте же вы войной на гханурскую Орду только своими силами?
– То, что ты видишь, Юрий, – Дмитрий окинул широким жестом окружавшие их палатки, – и есть основные войска. Здесь и Лемские угодья, и Великорудные, и отряды из Климска и Центральной Родии. Больше мы не смогли никого собрать с начала зимы, со времён падения Небославля. Четверо Князей. Четыре тьмы копий, одна мечников, столько же застрельщиков да сотня витязей. Половина из всех – крестьянское ополчение. И ни одного толкового всадника. Вот тебе все наши силы. Нам спасать Родию. Либо погибнуть в первый же день.
Солод наклонился к Князю и вполголоса сказал:
– Я пару недель, как пришёл с той стороны гор. Пустынники встревожены: Орда достигла небывалых размахов, да поговаривают, что ведёт их безумный богородный. У вас нет шансов, Дмитрий! В простом бою, лицом к лицу, вы точно падёте!
Князь лишь вздохнул.
– Значит, такова судьба наша. У нас нет времени придумывать что-то ещё. Я думаю, бесполезно звать тебя в поход с нами?
– У меня свой путь, мой старый друг, – грустным голосом проговорил Солод. – Извини.
– Ничего. Я понимаю. Наверное, – он положил руку на плечо богатыря и крепко его сжал. – А вон и Евпат спешит. Коли больше нечем нам помочь друг другу, я должен оставить тебя, мне нужно готовить войско к походу.
– Вообще-то... – подбирая слова, протянул Солод. – Есть кое-что, мой государь. Я ищу знание кое о чём. О том, что можешь знать только ты.