Глава 8 или Пощёчина...
Николай, обмотав полотенце вокруг бёдер, подходит к кровати и легко, будто я невесомая, поднимает меня на руки. Я вяло обвиваю руками его шею и прижимаюсь к нему щекой, чувствуя тепло его кожи. Сердце бьётся у него ровно, уверенно — так не бьётся сердце у монстра, правда? Тогда почему мне так больно?
— Ты очень устала, — шепчет он, опуская меня на край ванны, — Тебе нужно поесть, а то можешь потеряешь сознание. — его пальцы ласково касаются моих щёк, и взгляд вдруг становится не опасным, а по-настоящему тёплым. Таким… Как будто он заботится.
Я не отвечаю. Просто смотрю на воду, как она наполняет ванну мягким шумом. Николай заходит в воду первым, а потом тянет ко мне руку, будто приглашая в какое-то другое измерение — где нет страха, нет криков и боли. Где я — не пленница, а просто девушка, нуждающаяся в заботе.
Я опускаюсь в воду и ложусь на него, утыкаюсь носом в его грудь и прикрываю глаза. Горячая вода окутывает тело, и напряжение медленно начинает отступать. Я впервые за долгое время чувствую себя… в безопасности. Настолько, что не замечаю, как засыпаю прямо в его объятиях.
Где-то между сном и явью слышу его голос:
— Потерпи, цветочек, мне нужно тебя вымыть.
Я слабо киваю, едва открывая глаза. Потом он аккуратно накидывает на меня халат, вытирает волосы мягким полотенцем и несёт в комнату. Нежно укладывает меня на постель, заправляет одеяло под бок, целует в висок.
— Спи, мой маленький цветок, — шепчет, и в груди от этих слов что-то щёлкает. Я улыбаюсь сквозь сон и медленно погружаюсь в тёплую темноту.
*** *** ***
Просыпаюсь от звуков за дверью. Прислушиваюсь. Охранник.
— Дарья Сергеевна, завтрак. Вам нужно поесть.
— Я не голодна, — говорю резко. Но живот, к сожалению, выдаёт ложь. Предатель!
— Прошу вас, — голос вежливый, но твёрдый, — Николай Валерьевич приказал, чтобы вы обязательно поели.
— А поговорить с ним можно? — голос предательски дрожит. Два дня. Два длинных дня. И ни разу он не пришёл. Ни взгляда, ни слова. Вовсе ничего.
— Его нет в доме.
Нет. Так не пойдёт. Я не могу быть в этой комнате, как в клетке. Меня начинают душить стены. Я подхожу к двери, толкаю, дёргаю за ручку — она не заперта, но охранник стоит, как скала.
— Уйди! Выпусти меня!
— Простите, это невозможно.
— Я не игрушка! Я человек! — кричу, не сдерживая слёз. — Он воспользовался мной, а теперь что, просто игнорирует? Что я ему — вещь?
— Дарья Сергеевна, пожалуйста, не кричите.
— Пошёл вон! Вон!— швыряю подушку. — Мне здесь тесно! Я задыхаюсь! Психушка, тюрьма, не дом! Я так больше не могу!
Я уже не сдерживаюсь. Гневаюсь. Кричу. Мне страшно, мне больно, и, главное — обидно. Я пустила его слишком близко. Я ему поверила. А он... Просто исчез.
И вдруг дверь открывается. Он. Стоит спокойно, будто ничего не случилось. А я… Я просто не выдерживаю. Подхожу к нему и со всей силы бью ладонью по щеке. Треск пощёчины отдаётся в пальцах болью, но мне плевать. Плевать на всё.