18
тгк в шапке профиля
------------
— Нет, ты все испортила, это неправильно, — запыхавшись от нехватки воздуха, Дарья Поцелуева произносит и от девушки отстраняется.
А губы все еще горят и продолжения требуют.
— Я не заметила, чтобы ты сопротивлялась, — улыбается, с серьезным взглядом встречается. — Можно подумать, ты не собиралась сделать то же самое.
— Нельзя, — вновь от себя отгоняет, пусть и сердце молит о другом.
— Нельзя? — Токарова усмехается с горечью в голосе.
А еще отворачивается, потому что не собирается свою досаду показывать. А еще ей больно, очень больно. Будто действительно самую огромную ошибку в жизни совершила.
— Тебе лучше уйти, — сквозь зубы Дарья процеживает, не верит сказанному.
И мир рушится. Света Токарова вновь улыбается, губы поджимает и срывается на нервный смешок. Ни слова не произносит, портфель с пола хватает и тут же квартиру покидает, не забыв, громко дверью хлопнуть.
***
Утром блядский будильник как обычно настроение портит, заставляя Свету Токарову уши заткнуть, на другой бок перевернуться и протяжно завыть от негодования. Всю ночь не спала, думала много, все губы до крови искусала и руки исцарапала. Чувствует жалкой себя и ничтожной. А еще считает, что ее жизнь официально закончена. Лишилась друзей в один день, испортила все отношения с одноклассниками, главным врагом народа стала. И частички себя лишилась, разумеется.
А тем временем звонок дверь раздается, заставив в сердце надежде тешиться. Надежде на то, что это она. Извиниться, быть может, решит поговорить. Признается, а быть может, попросит забыть. И честно говоря, Света Токарова была готова на все.
Потому девушка с кровати скатывается, в одеяло кутается, глаза кулаками протерев. В сторону противного звука направляется, не забыв в зеркало посмотреть, оценить свой вид ничтожный.
— Не сейчас, — произносит Света, в дверях Машу Романову заметив. — Или вчера не все сказала?
— Я пришла извиниться, — мнется на одном месте, не знает куда руки деть.
— Ах, точно, вспомнила, — голову закидывает наверх, вспоминая вчерашний день. — Ты сказала, что я трахаю Поцелуеву.
— Д-да... — неуверенно. — Прости, я не должна была этого говорить и...
Договорить не успевает.
— Иди нахуй, — улыбается приторно блондинка, потому что терять ей больше нечего.
— Что?
— Иди нахуй, — вновь повторяет, облокотившись на дверной косяк. — Повторить еще раз? Иди нахуй, Романова.
Бывшая подруга еще некоторое время в шоке прибывает, а после будто понимает очевидное, смеется что есть силы, самым глупым человеком на свете себя считает.
— Так она у тебя ночует уже, — утверждает. — Боишься, что я зайду и нарушу вашу идиллию?
И слова эти режут глубже, чем кухонный нож.
— Иди домой, Романова. Или в школу. Или куда ты там собиралась, — дверь пытается закрыть, но Маша ногу в проеме ставит.
— А выглядишь ты плохо, — очередной факт едкий. — Или святая Поцелуева тебя кинула? Не готова она со своими статусом красоты школы расставаться? Токарова, она, блять, из левых! Чего ты вообще ожидала?
Горькая правда. Потому что Маша Романова замечает очевидное. И это снова больно, неприятно. Настолько неприятно, что хочется выйти на улицу и завыть, истязая свою душу.
— Знаешь, чего я ожидала? Я ждала, что моя подруга будет поддерживать меня, а не смешивать с грязью! — на крик срывается. — Мне похуй на Поцелуеву, похуй на левых и правых! Похуй на тебя!
Дверью хлопает и дышит быстро. Одеяло по телу сползает, на пол падает, а вместе с тем и Света Токарова на холодный линолеум садиться, ноги к себе прижимает и дает волю эмоциям. Смеется громко и протяжно. Потеряла все. Всего лишилась. Больше нет ничего.
И всему виной блядская Поцелуева со своими загонами.
В тот день Света Токарова решает школу, несмотря на все, посетить. В здание со звонком к третьему уроку заходит, не здоровается с охранником, Илью Владимировича игнорирует, надеется виновницу депрессии юношеской не встретить.
Косые взгляды на себе ловит. Левых и правых. Будто весь мир против нее.
И все равно плевать. Потому что главный страх девушки на этот день — встретить ее.
Молчаливо в раздевалку перед физкультурой заходит, скидывает портфель с плеча и на скамейку садится, не в силах форму спортивную достать и уличную обувь переодеть.
— Токарова, ты раздевалкой не ошиблась? Раздевалка левых в той стороне, — одна из девчонок пальцем на дверь показывает, улыбается противно.
— Тебя я забыла спросить.
— А где подружку свою потеряла? Или вы теперь по очереди в школу ходите? — голос другой одноклассницы.
Даша Поцелуева в школу сегодня не пришла. Стыдно? Не хочет видеть? Ей противно? Ненавидит? Куча вопросов в голове появляются и быстро испаряются, когда телефон издает знакомый звук.
Дарья: Нам нужно поговоритьДарья: Подойдешь к моему подъезду через пол часа?
Света Токарова несколько раз по буквам взглядом пробегается, все еще поверить не может, а после плюет на принципы свои, портфель со скамейки хватает и из раздевалки выбегает. Под шутки одноклассниц, разумеется.
Дорога та до невозможного долгой была. Время текло с бешеной скоростью, заставляя блондинку из раза в раз смотреть в телефон, и ждать, когда цифра на циферблате смениться.
Тем временем Дарья Поцелуева уже рядом с подъездом стоит, на месте встречи. Как обычно в кармане куртки фантики от конфет перебирает и нервничает. На лице макияжа ноль, а на теле бесформенная пижама и впопыхах накинутая куртка.
Никогда в жизни она такой неловкости не чувствовала. И могло показаться, что это вверх стыда, пока не встретилась с глазами, только на нее смотрящими.
— Привет, — тихо Света произносит, стараясь не смотреть на виновницу торжества.
Потому что ей неловко и она не знает, что говорить. А Дарья Поцелуева с мыслями собраться пытается, дабы судьбу свою изменить.
— Привет, — также томно брюнетка отвечает, переступая с ноги на ногу.
Вновь молчание. По необычному неловкое. Молчание, которое до невозможного хочется скрасить глупой шуткой, подколом или обычным фактом из жизни.
— Ты хотела поговорить? — первая Токарова сложный разговор начинает, надеясь услышать только одно.
— Да, хотела, — мнется, слова пытается подобрать. — Не знаю, с чего начать...
И Света Токарова молчит, пытается во взгляде чужом ответ разглядеть. А там пустота. А еще усталость и недосып.
— Нам лучше перестать общаться, — на одном вздохе произносит, заставляя блондинку тут же голову поднять и взгляд в ее сторону устремить. — Это все было ошибкой.
— Что?
— Это все было ошибкой, — повторяет. — Мы из разных корпусов и все должно быть как раньше. Это неправильно. Я не хочу видеть тебя, говорить с тобой. Ты мне противна.
— Что? — чуть тише из-за слез наступающих.
— Ты что глухая? Ты мне противна, а общалась я с тобой только из жалости. Все зашло слишком далеко, поэтому лучше тебе узнать сейчас.
— Шутишь? — старается углы сгладить Токарова.
— Тебе лучше уйти. И никогда не подходи ко мне, — голосом дрожащим.
А после громкий хлопок двери, кромешная тишина и два разбитых сердца.
***
Когда на дворе ночь наступила и все жители города по своим квартирами разбрелись, только Дарья Поцелуева в полном одиночестве на лавочке рядом с детской площадкой сидела, пила виски чистое из горла и слезы грязным рукавом кофты вытирала.
От самой себя мерзко и противно. Горло от слов сказанных болит, першит и раздирает. Еще один глоток, что обжигает глотку, заставляет поморщится и очередной раз хмыкнуть от слез наступающих. Разбила не только близкого человека. Разбила себя.
И эту шалость она никогда в жизни себе не простит.
— Эй, у тебя все нормально? Восемнадцать хотя бы есть? — рядом девушка с фонариком проходит, спрашивает недоверчиво и пристально рассматривает.
У той все лицо в татуировках, стрижка короткая, шапка бини на голове и джинсы закостамизированные.
— Я тебя помню, — выдает незнакомка. — Это же вам с подружкой мы алкоголь тогда покупали. Почему без нее сидишь? — бутылку осматривает. — Еще и гадость такую пьешь.
И упоминание это заставляет Дарью Поцелуева вновь слезу пустит, глоток сделать, поморщиться.
— Понятно, — спокойно девушка произносит, рядом садится, бутылку из чужих рук выхватывает, глоток делает. — Рассказывай. У меня так-то образования психолога есть.
— Я все испортила, — хмыкая по-детски.
— А если подробнее?
— Очень сильно испортила, — голову на колене свои кладет, пытается в волосах зарыться, но получается это довольно плохо. — Сказала, что она мне противна, что общалась с ней из жалости, что не хочу ее видеть и знать.
— Да, это тяжелый случай, — задумывается брюнетка. — Ты правда так думаешь?
— Нет, конечно.
— Тогда почему сказала?
— Потому что мы из разных миров, разных корпусов. Потому что боюсь, что мои чувства могут быть не взаимны. Потому что так ей будет лучше, — быстро проговаривает, от самой себя не ожидая.
— Когда-то я была в похожей ситуации. Влюбилась в ту, кого считала своим врагом и была не готова принять это. Мы выбрали не то время, не то место. Нас окружали не те люди.
— И теперь вы делаете вид, что незнакомы?
— Нет, теперь мы живем вместе и нам хорошо, — тут же понимает, что глупость сказала. — Извини. Я хотела сказать, что несмотря на все трудности мы забили хуй на общество. Я забила хуй на общество. Потому что оно не в праве условия мне диктовать.
— Слишком поздно. Она ненавидит меня за мои слова. И пусть все останется так, — вновь морщится от алкоголя, который в организм попал.
Мозг не соображает, а моторика со временем ухудшается.
— Послушай, мы пережили нападения, похищения, пожар нашего дома и даже предательство. Я не знаю, как ты поступишь, но не позволяй обществу управлять тобой. И поверь мне, сейчас она тоже пьет паленое виски и ревет в подушку. Потому что такое так просто не забывается.
— А если наша жизни координально изменится? Не хочу, чтобы об нее вытирали ноги. Она сделала поступок, на который я бы никогда не отважилась, — вспоминает случай в столовой. — Я тряпка, которая может только словами грубыми разбрасываться и хвост поджимать, когда запахнет жаренным.
— Дело твое, — пожимает плечами. — Но если сейчас ты все оставишь так, будешь жалеть.
— Я не хочу чтобы мы переставали общ... быть вместе, быть рядом, понимаешь?
— Тогда засунь свою гордость в одно место и действуй!
— Ты права, — Дарья Поцелуева неумело со скамейки встает, шатается и тут же обратно падает, успев схватиться за плечо незнакомки.
— Ну уж нет, дорогая, только не сегодня, — рядом ее усаживает и бутылку забирает, а после в мусорку рядом выкидывает. — Какой у тебя завтра первый урок?
— Инф... информатика, вроде, — через силу произносит, потому что язык уже не поворачивается.
— Тогда я скажу Руслане, что тебя завтра не будет по уважительно причине. И подружки твоей тоже.
— В каком смысле? — глаза вытаращивает, пытается лицо чужое рассмотреть.
— Я не представилась. Виолетта Малышенко, — руку протягивает, но когда понимает, что блондинка и пошевелиться не может, отмахивается и усмехается. — Лучшая подружка твоей злой учительницы. Расслабься, я на короткой ноге с Ксеном, поэтому проблем у тебя не будет. Да и к тому же в это время нам точно не до ваших разборок, — вспоминая о том, что скандалисты последнее дело свое проворачивают.
Пусть это уже и другая история.
— Вы знаете Руслану Сергеевну?
— Я не такая старая, чтобы со мной на «вы» разговаривать. И уж тем более, слава богу, не училка, — смеется. — Я со всеми договорюсь, а тебе нужно проспаться и поговорить с ней. Типа, душу свою излить, правду сказать.
— Мне кажется она мне нравится... — шепотом, едва слышно.
И слезы снова к глазам поступают. Потому Дарья Поцелуева не сдерживается больше, на колени к Малышенко ложится, хнычет. Устала и хочет все вернуть назад.
— Я понимаю тебя, очень понимаю, — также шепотом Вилка произносит и по голове девчонку гладит, вспоминая времена, когда она и Кира Медведева были простыми подростками с кучей проблем.
----------------------
если вы не читали мой основной фанфик "скандалисты", то очень советую вам это сделать, чтобы познакомиться с героем Виолетты и понять контекст ее слов. А еще вы можете прочитать сиквел к "скандалистам", который называется "поскандалим?", который находится в одних временных рамках с этим фанфиком)))
чего как чего думаете
реакция мнение