Волк

"Всего лишь сон"
Элли

Вечер неожиданно опускается на наш маленький городок. На улице уже начинает смеркаться, но я бы не заметила даже если в землю врезался бы астероид, потому что всё моё внимание приковано к нему. И я задаюсь вопросом: как быстро можно привязаться к человеку? В который момент ты понимаешь, что пути назад уже нет?
За то немногое время, что мы провели у меня дома, мы успели поговорить абсолютно обо всем и с тем, казалось, что темы для разговоров неисчерпаемы. Мы смеялись, иногда просто тихо болтали, из-за чего разговор казался более интимным.

Были моменты, когда Адам говорил нечто такое, что заставляло меня затаить дыхание. В эти мгновения я видела совсем другого парня. А после он отпускал какую-то пошлую шуточку или дурацкую остроту, заставляя меня закатить глаза или причмокнуть. Адам оставался Адамом. Всё таким же засранцем. И не смотря на всё мне это нравилось. Нравилось каким он мог быть. От других парней его отличала некая зрелость, понимание происходящего. Когда я попросила его остаться, он даже не подумал поглумиться надо мной. А когда я нуждалась в том, отпускал свои дурацкие шуточки, которые нисколько не делали его глупым, потому что я знаю, что это не так.

Время пролетело довольно быстро. И меня буквально подкидывает на месте, когда я слышу звук открывающейся двери. Мы с Адамом находимся на кухне. Он сидит, развалившись за кухонной стойкой, а я сижу рядом.

-Детка, мы дома! - кричит мне мама и я резво вскакиваю с места.

Чувствую себя словно меня застукали с поличным, хоть это и не так. Мне никогда не запрещали приводить домой друзей. Правда, под друзьями мама негласно подразумевала девочек.
В кухню первый залетает довольный, потный Сэм. Он с разбегу врезается в меня, крепко обнимая.

-Это было ТАК круто! Первая тренировка со всеми! - радостно вскрикивает он, почти яростно сжимая меня в своих руках. И вдруг, он замирает. -Это кто?

-Привет, мелюзга, я Адам, - усмехается парень позади.
Сэм напрягается, но ничего не говорит. И тогда я замечаю свою маму. Она замирает на пороге, удивленно приподнимая бровь.

-Привет, мам, - нервно улыбаюсь я. -Это Адам, мы с ним учимся вместе.
-Здравствуйте, миссис Томсон, - вежливо отзывается он, поднимаясь. Адам протянул руку, но мама лишь презрительно фыркнула:
-Мисс.

В воздухе витает неловкое молчание. Адам опускает руку, когда понимает, что мама не собирается отвечать на рукопожатие, и неловко переминается с ноги на ногу.

-И он уже уходит, да, Адам? - быстро проговариваю я, подталкивая парня к двери.
Адам не успевает ничего сказать напоследок, и это хорошо. Не будем усложнять ситуацию. Спустя секунду мы оказываемся на улице, и я наконец выдыхаю.
-Это было не так уж и плохо, - начал Адам. Но мы оба знали, что это не так.
-Ты попытался, - уныло пожимаю плечами.
-Черт, - выдыхает Адам. - На самом деле, у меня никогда не доходило дело до знакомства с родителями. Это оказывается не так просто, - усмехается он.

Это должно было звучать, как шутка. Но это напомнило мне о том, что Адам из тех парней, который не задерживается на одной девушке. Мой взгляд упирается в деревянные дощечки. Его смех тут же прекращается, а я стараюсь смотреть куда угодно, только не на Адама. Мы стоим недолгое время в тишине. Я чувствую, что он смотрит и разрешаю себе глянуть на него. Его взгляд смягчается и мне становится трудно не улыбаться. Но я делаю усилие и прикусываю губу, пытаюсь скрыть улыбку.

Глаза Адама тут же падают на мой рот, а после снова возвращается к глазам. И мы оба замираем. Воздух вокруг нас сгущается, я чувствую внезапный прилив жара.
Как понять, что парень хочет тебя поцеловать? В который момент это происходит? И пока разные мысли со скоростью света проносятся в моей голове, Адам делает решительный шаг в мою сторону. Я сжимаюсь от предвкушения и страха. И именно в этот момент мой братишка Сэмми открывает дверь и выходит на крыльцо, чтобы позвать меня домой. Адам тут же делает шаг назад и прячет руки в карманы джинс.

-Ну, что ж, увидимся завтра. Спи спокойно, пружинка, - он улыбается мне той самой дразнящей улыбкой и уходит. Я разочаровано вздыхаю, глядя на, ничего не подозревающего, брата и вхожу в дом.

-Кто это был? - нейтральным тоном спрашивает мама.
-Друг, а что?
-Ничего, - отвечает она, пожимая плечами.

Я не вижу её лица, но мне и не нужно, чтобы понять, что это её "ничего" означает намного больше, чем может показаться.
Решив не вдаваться в подробности, я выдыхаю и поднимаюсь к себе в комнату. Моей маме вообще мало кто нравится. После того, как мой отец ушел, она, казалось, обозлилась на всех. Не только мужчин, но и женщин.
-Ужин!
-Я уже ела, - бросаю ей напоследок. Моя комната встречает меня своей серостью. Я оглядываю белые стены и, не раздумывая, направляюсь на мансарду, чтобы взять графитовые бруски и уголь. Всё равно не засну.

Так прошел мой вечер и половина ночи. Наушники в ушах, уголь в руках. Полная свобода действий. Никаких рамок и границ. Я рисую, словно от этого зависит моя жизнь, тем самым отвлекаясь от посторонних проблем. Единственной была: каким будет цвет волос девушки, что я на рисовала. Ей лицо было изображено в профиль, глаза умиротворенно закрыты, а голова приподнята слегка вверх, словно она наконец нашла, что искала. Её рука чувственно зарылась в волосы, которые красиво развивались на ветру, к концу распадаясь листьями клена. Их уносило далеко ввысь. И недолго думая, я решила сделать рисунок в осенних тонах. Закрепив зарисовку, я падаю на свою матрас, даже не помыв руки, так сильно устала. И наконец засыпаю.

***

Следующая неделя проходит нормально. Даже слишком. В школе всё тихо. Джек со своими приятелями футболистами всё чаще начали бросать на меня косые взгляды, но я не обращаю внимания.
Адама за тот прогул наказали на еще неделю "библиотечного заключения". Он никогда не заговаривал о моменте на крыльце и не больше не пытался повторить задуманное. А я не осмелилась что-то предпринять. Наши отношения так и остались на стадии дружбы, за что я себя корила изо дня в день.

Спустя еще пару дней прошли похороны Миры Сэлфкорш - погибшей девушки.
Хоть дни проходили спокойно, мысли о чудище ни на миг не покидали моей головы.

Оформление стен моей комнаты отвлекало и, когда меня одолевала бессонница я принималась рисовать. Первая стена была готова. Волосы девушки играли всеми цветами осени. А на заднем фоне, далеко-далеко, виднелись очертания ожелтившегося леса.
Я решила сделать свою комнату в стиле четырех времен года. И на второй стене уже красовалось начало второго наброска. Я решила, что это должна быть зима. Девушка стояла лицом ко мне, её волосы были белоснежными на фоне синевы, одна половила лица была закрыта ладонью. В её кристально чистом голубом глазу отражалась снежинка, а губы сурово сжаты в линию.

Устало вздохнув, я потерла глаза. За окном глубокая ночь. Пора бы и поспать. Но прежде мне нужно вымыть руки. Глядя на то, как серая от угля вода утекает в сток, я пыталась вспомнить какой сегодня день. Среда? Или уже пятница?

Сквозь шум воды я слышу глухой стук и тут же испуганно замираю. Мамы дома нет, она сегодня в ночь. Может это Сэм? Дрожащей рукой закрываю воду и судорожно вытираю руки о пижамные штаны. Оглянувшись вокруг понимаю, что у меня нет ничего, чем бы я могла защититься. Но в дом забраться никто не мог. Все двери и окна закрыты.
Выдохнув, я стараюсь успокоиться и медленно открываю дверь в свою спальню. Оглядев каждый угол, понимаю, что здесь никого нет. Осторожно выглянув в коридор, я осматриваюсь и только после иду к двери, ведущей в комнату Сэмми. Свет из коридора освещает пустующую кровать. Хмурюсь и тихо спускаюсь вниз. Может он за водой пошел?
Стукающий звук снова повторяется, на этот раз со стороны кухни. Неуверенно заглядываю на кухню. Свет выключен и на первый взгляд кажется, что всё в порядке, всё на своих местах, пока я не замечаю открытую дверь на задний двор. Я боязливо прохожу внутрь и осторожно вытягиваю самый большой нож из деревянной подставки.
Тут же замечаю Сэма и уже хочу выдохнуть, а не получается. Воздух застревает где-то по пути, когда я понимаю, что мой младший брат забился под кухонную стойку и с диким ужасом в глазах подносит указательный палец к губам, приказывая мне молчать.
И в этот момент я кажусь себе до невозможности огромной, слишком медлительной и до нельзя слабой. Позади слышится рык и моё сердце от испуга, ударяется о ребра, разнося дрожь эхом по всему телу. Моя ладонь, в которой я судорожно сжимаю нож, мокнет. Страх липкими пальчиками прикасается к напряженной спине. Обернувшись я вижу на улице, почти у самого порога, темную фигуру и это явно не человек, уж больно привычно ему стоять на четвереньках. Последние секунды моей жизни проходят еще быстрее, чем я могла предположить. Не успеваю моргнуть, как он начинает нестись на меня, а перед глазами лишь обезображенное тело Миры. Меня ждет тоже самое.

Моё тело вдруг дергается и я, тяжело втягивая воздух, подрываюсь с кровати. Моё сердце колотится запредельно быстро, майка прилипла к спине. До меня доходит, что это был лишь сон, но успокоиться не удается еще какой-то время. И когда это происходит, я несусь со всех ног к комнате Сэмми. Но братишка лежит в кровати, мирно пуская слюни на подушку. И тогда, окончательно успокоившись, иду в ванную, чтобы умыться и привести мысли немного в порядок.
Сжимая край умывальника, я смотрела на своё красное, мокрое от воды, лицо. Сон. Всего лишь сон. А может и нет.