Нет выбора.
Утро. Солнечные лучи пробиваются сквозь щели штор, золотистыми полосами ложатся на сплетенные тела.
Айлин проснулась первой. Ее веки дрогнули, когда теплый свет коснулся лица. Она замерла, осознавая тяжесть мужской руки на своей талии, горячее дыхание на своей шее. Том спал крепко, его лицо — обычно напряженное даже во сне — сейчас было удивительно спокойным.
Она осторожно приподнялась на локте, боясь разбудить его. Как странно, — подумала Айлин, — видеть его таким... беззащитным. Его длинные ресницы отбрасывали тени на скулы, губы слегка приоткрыты. Черные волосы растрепались, одна прядь упала на лоб. Она не удержалась, протянула руку, чтобы убрать ее...
— А отрицала, что я нравлюсь тебе , — его голос, хриплый от сна, заставил ее вздрогнуть.
Прежде чем она успела ответить, Том перевернул ее на спину, накрыв своим телом. Его губы нашли ее шею, горячие и влажные, оставляя поцелуи, которые заставляли мурашки бежать по коже.
— Я не...— попыталась она возразить, но его зубы слегка сжали нежную кожу на ключице, заставив ее задрожать.
— Ты все равно не умеешь врать,милая.— Он приподнялся, его глаза все еще были мутными от сна, но в них уже разгорался знакомый огонь. Одна рука скользнула под одеяло, обхватив ее грудь, пальцы играли с соском, заставляя его твердеть.
Айлин почувствовала, как ее сердце бешено забилось.
Его губы захватили ее в поцелуй, глубокий, влажный, требовательный. Язык исследовал каждый уголок ее рта, как будто хотел запомнить вкус. Его руки раздвинули ее бедра, и он вошел в нее одним плавным движением, заставив Айлин вскрикнуть от неожиданности и удовольствия.
— Моя,— прошептал он ей в губы, начиная двигаться.
Одна его рука сплелась с ее пальцами, прижимая к подушке, другая скользила по ее боку, обжигая кожу.
— Том...— ее голос сорвался.
— Смотри на меня.
Она послушалась. И в его глазах увидела не только привычную страсть, но и что-то новое — что-то, от чего ее сердце сжалось в груди.
Когда волны удовольствия накрыли ее, Том прижал ее к себе так крепко, что стало больно, но она не сопротивлялась. Его собственный стон прозвучал ей в ухо, горячее дыхание обожгло кожу...
Он подхватил ее на руки и принес в душ.
Вода была почти обжигающей, но Айлин не хотела уходить. Том стоял за ее спиной, его сильные руки скользили по ее мокрой коже, смывая следы их страсти.
— Ты знаешь, что сегодня? — спросил он, целуя ее мокрое плечо.
— Что?
— Твое первое задание после возвращения.
Она замерла, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Я... не уверена, что готова.
Его руки обхватили ее грудь, пальцы сжали соски, заставляя ее выгнуться.
— Я буду рядом,— прошептал он ей в ухо. — Каждую секунду.
Повернув ее к себе, он захватил ее губы в еще один поцелуй, пока вода продолжала литься на них сверху...
****
Билл сидел на барной стойке, развалившись как хозяин жизни, и с аппетитом уплетал глазунью. Увидев их, он ухмыльнулся во весь рот.
— Ну что, хорошо поспали?— он нарочито облизнул вилку.
Том проигнорировал его, направившись к кофемашине. Айлин почувствовала, как по щекам разливается краска.
— О-о-о, да ты вся красная! — Билл захихикал. — Значит, не только спали, а?
— Заткнись,— буркнул Том, но без привычной злости.
— Ладно, ладно, не кипятись, — Билл спрыгнул со стула. — Кстати, Айлин, добро пожаловать обратно в наш веселый коллектив. Сегодня вечером у нас деловая встреча.
— Какая еще встреча?
— О, знаешь, обычный вечерний досуг — море адреналина, — он широко улыбнулся. — Как в старые добрые.
****
Том сидел за рулем, его пальцы сжимали руль так крепко, что костяшки побелели.
Айлин наблюдала за ним украдкой.
— Ты нервничаешь,— наконец сказала она.
— Нет.
— Врешь.
Он резко свернул на обочину, тормоза взвизгнули. Прежде чем она успела что-то сказать, его губы нашли ее в полумраке кабины.
Выхлопные газы машин смешались с влажным, тухловатым запахом порта. Мы вывалились на разбитый асфальт перед трамвайным депо. Том, его пальцы вдруг сомкнулись вокруг моего запястья – не нежно, а как предупреждение.Его прикосновение, грубое и властное, заставило кровь прилить к щекам, но не от страха. От этого знакомого, опасного возбуждения.
—Смотри под ноги, Айлин, – бросил он сквозь зубы.Его пальцы жгли кожу.
Внутри было еще хуже: полумрак, пыль, мерцающая лампочка где-то под потолком. И они. Три тени в плохо сидящих костюмах. Во главе – Хироши. Невысокий, поджарый, с лицом, словно вырезанным из желтоватого камня. Глаза – узкие щелочки, блестящие и недобрые, как у змеи перед ударом. Он сидел на ящике, как на троне из мусора, курил тонкую сигарету, дым стелился сизой пеленой.
—Хироши-сан,– начал Георг. Он расстегнул пиджак, демонстрируя безобидность (ложную, конечно).
—Рассмотрим взаимовыгодное предложение. Оружейный лом из Чикаго – первоклассная сталь. Героин – чистый, девственный товар, как первый снег. Цена? Смешная, учитывая объемы и наше дальнейшее расположение.
Долгие отношения, Хироши-сан. Стабильность. Прибыль.
Хироши выпустил струю дыма прямо в лицо Георгу.
—Смешная цена? Похоже, вы смеетесь надо мной, гайдзин. Мой снег – белее. Моя сталь – острее. Ваша цена – дерьмо собаки.
Его английский был резким.
Густав шагнул вперед.
—А может, твоя белая пудра – мел? А твоя острая сталь просто ржавчина? – прошипел он – Не барыжь с нами.
Мы не дети, которых можно обуть в гетры.
Его рука невольно потянулась к кобуре. Воздух наэлектризовало.
Билл вклинился с дурацкой ухмылкой.
—Ох, парни, парни! Не портьте воздух! Мы же цивилизованные бизнесмены, правда? Чайку попить, суши... хотя, судя по запаху, тут только крысиные суши водятся!
Он нервно хихикнул, пытаясь разрядить обстановку, но его шутка повисла в воздухе. Танака лишь презрительно скривил губы. Его люди напряглись, руки поползли к стволам.
И тогда вступил Том. Он отпустил мою руку, но его присутствие вдруг заполнило все пространство. Он не повысил голос, но каждое слово падало, как гильотина.
—Цена не обсуждается, Хироши. Ты берешь. Сегодня. Наличными. Или...– Том медленно обвел взглядом людей японца. – ...завтра твои ребята будут вылавливать куски твоего черепа из залива. Понимаешь разницу между *смешной* ценой и *последней* ценой?
Хироши замер. Его змеиные глаза метались между Томом, Густавом и Георгом. Он что-то быстро проговорил по-японски одному из своих – тот кивнул, лицо каменное.
—Вы... очень настойчивые люди,– процедил он наконец, явно пытаясь сохранить лицо.
—Но риск велик. Моя доля – шестьдесят. Иначе никак.
Шестьдесят процентов? Это был грабеж средь бела дня! Георг открыл рот, чтобы возразить, Густав зарычал, Билл замер. Том лишь сузил глаза, его челюсть напряглась. Я почувствовала, как внутри все сжалось. Этот жадный ублюдок сейчас все сорвет. И тогда...
Я сделала шаг вперед. Все взгляды – тяжелые, мужские, опасные – устремились на меня. Том метнул мне предупреждающий взгляд, но было поздно.
—Шестьдесят, Хироши-сан? Ох, какая жалость...– Я притворно надула губки, играя с пряжкой своей сумки. – Видишь ли, Том здесь обычно берет *семьдесят* за такие... деликатные услуги. Но для тебя, раз уж ты такой милый и гостеприимный...– Я бросила быстрый, *знающий* взгляд на Тома, полный намека на какую-то интимную осведомленность. – ...я уговорила его остановиться на *шестидесяти*.
Только для тебя. Он такой... *сговорчивый*, когда его правильно попросить.Я закончила фразу легким, почти неприличным смешком, глядя прямо в шокерные глаза Хироши.
Тишина. Абсолютная. Билл закашлялся, подавившись собственным языком. Том... Том смотрел на меня так, будто хотел одновременно задушить и разорвать на части прямо здесь. Его взгляд горел – яростью, недоверием и чем-то еще... диким, первобытным. А Танака? Он побледнел. Мои слова, мой тон, мой *взгляд* на Тома – все кричало о том, что я не просто болтаю. Что я знаю *истинные* аппетиты Тома и способы их... *удовлетворения*. И что его жалкие шестьдесят – это уже подарок судьбы.
—Семьдесят...– прошипел Хироши, глядя на Тома с новым, смешанным со страхом уважением.
—Он... берет семьдесят...
Он быстро что-то буркнул своему счетоводу.
—Шестьдесят. Договорились. Сейчас.
Десять минут спустя мы вывалились наружу, в прохладный, соленый воздух. Ящики с наличкой и накладными были в багажнике. Тишина была оглушительной. Потом Билл не выдержал. Он резко развернулся и схватил меня в объятия.
—Айлин, богиня! Ты видела его рожу?! Шестьдесят! Ты его обула как щенка!– Он расцеловал меня в обе щеки, пахнущий дорогим одеколоном и адреналином. – Ты не девушка, ты – стратегическая ядерная боеголовка в юбке!
Георг подошел, потрясенный, но с искоркой восхищения в глазах.
—Это... было мастерски, Айлин. Рискованно, чертовски рискованно, но... мастерски. Как ты вообще догадалась про семьдесят?
Густав просто хмыкнул, кивнул мне с невольным уважением
—Крепко у тебя... подвешен язык, девчонка. Крепко.
Том молчал. Он стоял в стороне, закуривая сигарету. Он не смотрел на меня. Но я чувствовала его взгляд кожей – тяжелый, колючий, полный невысказанной ярости и вопроса: *Откуда ты знала? И что еще ты знаешь* Меня прошиб холодок – не страха, а предвкушения. Этот разговор еще будет.
Мы сели в машины. Билл тащил меня к своему "Кадиллаку", все еще бормоча восторги.
—Ты должна ехать с нами, героиня! Расскажешь, как ты так ловко башкой работаешь!
Георг и Густав сели к нему же.
Том молча ткнул пальцем в свой черный "Бентли". Его взгляд, наконец, встретился с моим. В нем не было ни капли тепла. Только приказ. Без слов.
Я закусила губу, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Пикантность? Ох, она только начиналась. Я наклонилась к Биллу, шепнула ему на ухо с игривой улыбкой
—Расскажу потом, Билл... Когда Том перестанет пытаться меня испепелить взглядом.
И пошла к "Бентли". Каждый шаг отдавался гулко в тишине.
Дверь пассажирки захлопнулась. Том завел мотор. Рев двигателя заглушил все. Он не тронулся с места. Воздух в салоне гудел от невысказанного напряжения.
—Семьдесят процентов, Айлин?
Он медленно повернул голову ко мне. В глазах бушевала буря.
– Интересная цифра. Очень интересная. Откуда она у тебя в этой прекрасной, сообразительной головке?
Я встретила его взгляд, не опуская глаз. Адреналин еще пульсировал в висках, смешиваясь с дерзостью.
—Интуиция, Томми. Просто... женская интуиция. Или ты думаешь, я не знаю, на что способен мой босс?
Я намеренно сделала ударение на "моем". Пусть варится. Пусть гадает. Мир мафии – игра нервов и намеков. И я только что поставила на кон все. И выиграла.Дорога домой обещала быть очень, очень долгой.
****
Они вошли в особняк.Билл уже ждал их с бутылкой элитного виски и дурацкой ухмылкой.
— Ну что, как первое возвращение в строй?
Том даже не удостоил его ответом — он просто подхватил Айлин на руки и понес наверх, несмотря на ее смех и слабые протесты.
— Эй, я тоже хочу обнимашек!— крикнул им вслед Билл.
Дверь спальни захлопнулась.