Глава 49
— НЕТ!
Просыпаюсь среди ночи вся в поту. Сажусь и моргаю в темноте, цепляясь за одеяло, тяжело дыша. Пытаюсь понять, где нахожусь.
— Слушай меня внимательно, — сказал он. — Если ты скажешь об этом кому — нибудь, думаешь, тебе поверят? Не делай глупостей, я ведь не хочу причинить тебе боль.
Мое тело дрожит, а глаза застилаются слезами. Моргаю, уставившись в потолок комнаты. Я знала, что если соглашусь с ним, то это ничего не изменит. Он все равно начнет меня бить и от этой мысли мое сердце упало куда — то вниз.
— Ты поняла меня? — крикнул он, от чего я вздрогнула.
Его лицо становится красным, а голос грубым и холодным. Я киваю, не в силах, что — либо произнести. Но после, почти сразу же чувствую удар в живот. Он бьет меня снова и снова, и я почти ничего не чувствую. Я падаю на пол с кровати, и он пинает меня ногами, что есть силы.
Прислушиваюсь к биению сердца в груди, которое в последнее время билось ровно. Может быть, оно уже и не живое?
Вероятнее всего, ведь я перестала ощущать боль. Внутри будто постепенно все умирало.
Он бросает на меня взгляд полной ненависти и пятится к двери. Когда он выходит за дверь, я пытаюсь поймать ртом воздух.
В груди у меня внезапно стало тесно, и я ничего не могла с этим поделать. Мозг словно заволокло туманом. По коже бегали мурашки, сердце колотилось как бешенное.
Я пыталась уловить ртом воздух, но ничего не получалось.
— Ань, — услышала я мягкий голос, который дёрнул меня из транса.
Я еще не могу понять, что происходит. Когда остаток сна рассеивается, понимаю, что я в Москве, да еще и в кровати Вани.
Я поворачиваю голову на звук, и в темноте мне удается различить его силуэт.
— Вань, — шепчу я хриплым голосом.
— С тобой все хорошо? — спрашивает он сонно.
Я пытаюсь дышать ровно, потому что мне меньше всего хочется говорить о том, что со мной происходит. Больше всего я боялась, что он начнет задавать вопросы.
Ваня отбросил волосы с моего лица, мягко взял меня за подбородок и повернул к себе. Даже сквозь темноту я чувствую его беспокойство.
— Все в порядке, — соврала я.
Мой голос звучал слабо и отстраненно.
Он вздохнул и запустил руку себе в волосы, чем дал понять, что не верит мне.
Но я еще ни готова ни с кем делиться своим прошлым. Я бы, наверное, хотела рассказать ему об этом, потому что знала, что он может меня выслушать, но я не стану этого делать. Я уже давно привыкла держать все в себе. Пусть он никогда лучше не узнает, что я пережила.
* * *
Прямо в глаза светит утреннее солнце. Мне очень жарко, даже слишком. Зажмурившись, передвигаюсь и я чувствую на себе что — то тяжелое. Левая рука Вани обвивает мою талию, а его голова уткнулась в подушку так, что мне не видно его лица. Одеяло сбившись, закрутилось вокруг него. Я мгновенно вспоминаю предыдущую ночь: разбитая машина, пьяный Ваня, его крики и мой плач.
Быстро бросаю взгляд на электронные часы в надежде, что я не проспала. Время приближалось к семи, и я облегченно вздохнула. У меня по крайне мере еще час в запасе.
Как я умудрилась вчера заснуть и даже не завести будильник?
Из — за недостатка сна на этой недели, я чувствовала себя разбитой. Я издаю тихий стон, не желая вставать из теплой постели. Мне требуется еще минута, чтобы достаточно проснуться.
Пытаюсь передвинуться осторожно, так чтобы не разбудить Ваню. Он со стоном поворачивается на спину, и моему взору предстала его обнаженная грудь. С усилием отвожу взгляд от его торса и сажусь на край кровати, опустив ноги на пол.
Помедлив, снова поворачиваю голову, наблюдая за тем, как Ваня мирно спит. Мне казалось, что сейчас он выглядел как никогда невинно. Его привлекательность затягивало меня еще сильнее, если это вообще возможно. Ваня точно стал мне больше нравится, несмотря на то, что наговорил мне вчера. Я все еще верю, что это его защитная маска, потому что сейчас я наблюдала за ним в самый безобидный момент.
Я всегда задавалась вопросом, достойна ли я быть счастливой. Но никогда не находила ответ на этот вопрос. А, сейчас даже не задумавшись, я ответила бы, что достойна. Ведь мне столько пришлось пережить в своей жизни. Только вот не уверена, что я могу стать счастливой рядом с Ваней. Он тоже что — то пережил в своей жизни, хоть не говорит об этом. Не уверена, что две сломленные души могут быть вместе. Ване не нужны отношения, а мне не нужны эти неопределенности. Все — таки было ошибкой снова податься своим ощущениям.
Я закрываю глаза, взявшись руками за голову.
— Я хочу вернуться домой! — кричу я на отца.
Он нервно ходит передо мной, наверняка пытаясь подобрать нужные слова.
— Мы дома, Ань. Ты должна забыть о прошлой жизни, потому что мы никогда туда не вернемся.
— Я хочу вернуться в Москву! Я хочу вернуться к Саше!
— Ты собираешься принимать решение? Тебе нужно, наконец, повзрослеть, Ань! Я не смогу справиться с тем, что произошло с нами. Ты должна быть сильной, дать отпор своим чувствам! Мы остались вдвоем и это сейчас главнее всего. Твоей матери нет, и тебе нужно принять это. Перестань усложнять мою жизнь и подружись, наконец, хоть с кем — то в школе, — трезвонит отец у моего уха, и я чувствую, как из моих глаз текут слезы.
Я хочу вытереть глаза, но знаю, что мне будет больно, потому что несколько часов назад меня избили несколько моих одноклассников. Когда директор школы, нашел меня в таком состоянии, он позвонил моему отцу. Несколько часов они пытались выяснить, кто это сделал со мной, но я молчала. Я не хотела говорить их имена, потому что сама хотела отомстить им за то, что они сделали со мной. Я знала, что как только я освоюсь в новой школе, в один прекрасный день я смогу постоять за себя.
Последние дни были очень трудными. В частности, потому что я не хотела верить в то, что здесь я остаюсь навсегда. Единственное чего я так сильно хотела — это вернуться к себе домой, в Москву.
— Заведи новых друзей и тогда эти дети перестанут травить твою жизнь. Будешь и дальше строить из себя жертву, не сможешь дать отпор своим обидчикам. Ты уже никогда не будешь для них простой девчонкой. Ты новенькая и обычно дети не принимают таких в свою компанию. Запомни, на самом деле они тебя боятся. Ты с ними не разговариваешь, и ты очень замкнута, к тому же ведешь себя слишком странно. Твои одноклассники считают тебя другой, и поверь — это взывает у них страх. Так, ты собираешься дать им отпор? Ты примешь решение, наконец? Выбор за тобой, милая. Но если ты примешь неверное решение, ты всю жизнь будешь одна.
ТЫ ВСЮ ЖИЗНЬ БУДЕШЬ ОДНА. ТЫ ВСЮ ЖИЗНЬ БУДЕШЬ ОДНА. ТЫ ВСЮ ЖИЗНЬ БУДЕШЬ ОДНА. ТЫ ВСЮ ЖИЗНЬ БУДЕШЬ ОДНА. ТЫ ВСЮ ЖИЗНЬ БУДЕШЬ ОДНА.
Эти слова никогда не выходили у меня из головы. Они будто оставили отпечаток в моем черепе. С этими словами я живу всю свою жизнь и как ни странно я верю, что Юлий тогда был прав, хотя это было так давно. Я ведь так и не смогла дать отпор своим обидчикам, и мне пришлось с этим жить. В школе я так и не приобрела друзей, а нажила больше врагов. Юлий всегда злился на меня за то, что его каждую неделю вызывали в школу, но в этом была только моя вина. Раз в неделю несколько моих одноклассников поджидали меня за углом школы, когда я шла домой, а затем они набрасывались на меня и били. Я была в ужасе, потому что в этом участвовали и мои одноклассницы, которые невзлюбили меня с самого первого дня в их школе.
Я вытираю скатившуюся слезу со щеки и встаю с кровати. Тихонько передвигаюсь по комнате и подхожу к креслу, чтобы переодеться.
Последнее что мне сейчас нужно, это привязанность к человеку, которому совсем не нужны отношения. Лучше мне действительно быть всю жизнь одной, чем вот так. Но если быть абсолютно честной с собой, то следовало признаться, что мне очень нравится Ваня. Глубоко внутри я понимаю, что это чувство возможно даже больше, чем следовало быть. Я хорошо соображаю, что мы не так давно знакомы, но меня точно тянет к нему. Одна мысль о том, что его больше не может быть в моей жизни, меня просто убивала.
А с другой стороны слова Юлия всегда были со мной. Я понимала, что в действительности и вправду не могу быть с кем — то. Всему причиной мое детство, все тянулось именно оттуда.
Но так же, я не могла игнорировать то, чувство собственности по отношению к Ване. Я ревновала его к Нике и это меня пугало. Эти ощущения совсем мне не нравились. Ника была частью его мира, и эта девушка легко вписывается в его жизнь в отличие от меня.
Я надеваю джинсы, отгоняя тревожные мысли в голове. Когда снимаю рубашку и остаюсь в одном лифчике, слышу голос за спиной:
— Твои шрамы… они…
У меня кровь застучала в висках. Я повернулась к Ване так быстро, как только могла, прикрывая свое тело его рубашкой. Сердце колотилось так сильно, что я на секунду подумала, что Ваня может это услышать. Мы встретились взглядами и я сглотнула не находя слов. Он продолжал смотреть на меня как — то грустно и настороженно.
— Отвернись! — взвизгнула я в отчаянии.
Ваня в растерянности отвернулся.
— Прости я… просто я услышал шум и проснулся, — почти шепотом произносит он. — У тебя красивое тело. Тебе нечего стыдиться, — хрипло добавляет Ваня, хотя голос по — прежнему звучит обеспокоенно.
Я замерла, дрожа всем телом. Не знаю, зачем он мне это говорит. Должно быть, насмехается надо мной. Я ведь знаю, как на самом деле выгляжу и это ни хрена, ни привлекательно. Господи, поверить не могу, что Ваня увидел это. Я готова была расплакаться.
Отворачиваюсь и, бросив рубашку на кожаное кресло, быстро надеваю футболку.
— Можешь поворачиваться, — бросаю я, когда сажусь на кресло и надеваю носки.
Ваня смотрит на меня, но я опускаю глаза, лишь бы не встречаться с ним взглядом.
— Я думал, что тот шрам на плече у тебя единственный, — произносит он низким голосом.
Я молчу, пытаясь придумать уместный ответ. Не хочу ворошить прошлое, особенно сейчас, когда у меня хоть немного стало все налаживаться. Я в это не верила, по правде говоря, но мне хотелось на это надеяться. Впервые за свою жизнь, я на что — то надеюсь.
— У нас у всех есть шрамы. Просто мои снаружи, а у тебя они внутри.
Между нами повисло молчание.
— Я должен знать, кто это сделал с тобой, — проскрежетал он, сквозь зубы.
Наконец я заставляю себя посмотреть на него. Он еще не проснулся и выглядит довольно сонно. Его волосы были в ужасном беспорядке, спереди темные локоны спадали на лоб.
— Ты ведь знаешь, я попала в аварию, — соврала я, стараясь казаться, как можно убедительнее.
Мой голос звучал спокойно, даже слишком спокойно. Я была удивлена своей сдержанности. Раньше я не могла говорить об этом без паники.
— Ты можешь остаться, — предложил он, и я выдохнула, осознавая, что этот разговор больше не продолжится. — Хочешь, прими душ и делай все, что тебе угодно. Дом в твоем распоряжении, — сонно промямлил он.
— Нет, спасибо, — отвечаю я и замечаю навязчивый взгляд Вани.
— Но мне бы хотелось, чтобы ты осталась.
Мне, правда, хочется остаться, но я должна уйти, просто обязана. Нам обоим нужно подумать над тем, что произошло.
— Почему ты молчишь?
— В отличие от тебя я работаю. Тебе разве не нужно идти на учебу?
— Я могу устроить выходной.
Ну, конечно, как же иначе.
— Прости, я не могу себе этого позволить.
Я прохожу мимо кровати, и он перехватывает мою руку, заставляя меня остановиться.
— Вчера ты уснула, и я не решился тебя разбудить, — произносит Ваня, и я заставляю себя повернуться к нему.
— Спасибо. Я спала всего двадцать часов за последние несколько суток и валюсь с ног.
— Боюсь спросить, чем ты занимаешься по ночам?
— Может когда — нибудь узнаешь, — загадочно улыбнулась я и решаю сесть на край кровати. Я сделала это, потому что чувствовала, что хочу сейчас быть рядом с ним. У нас сейчас вроде как все хорошо. Мне бы не хотелось портить это между нами.
Он усмехнулся.
— Спасибо, что согласилась остаться после всего, что я наговорил, вчера.
— В смысле, что не дала оттолкнуть себя?
— Обещаю с этим завязать.
— Это пустая трата времени, — ответила я и посмотрела ему прямо в глаза. — Боль, может менять взгляды человека, но думаю, ты и сам это знаешь.
Ваня резко отпустил мою руку.
— С чего ты так решила?
— Твоя картина, — ответила я и указала большим пальцем на полотно сзади меня. — Я тут немного поразмыслила вчера, и до меня дошло, что она не просто так в твоей комнате. Ты ведь вчера солгал, когда делал вид, что пытаешься вспомнить ее название.
Ваня отводит взгляд и это еще раз доказывает то, что я права.
— Не понимаю, о чем ты.
— Зато я хорошо понимаю. Я увидела ответ по твоим глазам.
Между нами повисла пауза, но я снова почувствовала это ощущение. Будто между нами какая — то связь, которую я чувствую с недавнего момента. Не понимаю, что это, но это определенно есть между нами. Мне очень хотелось, чтобы он рассказал мне, что произошло вчера. Просто, потому что я готова была его понять и поддержать.
— Почему ты напился?
— Я просто… я решил расслабиться.
Ответ мне показался завуалированным, и у меня сложилось впечатление, что он не хочет говорить правду.
— А на самом деле?
Он отодвинулся от меня, встал с кровати и подошел к окну. Ваня по — прежнему молчал, ему было тяжело мне в чем — то признаться.
— Вань, ты можешь поговорить со мной.
— У разговоров есть свойство сближать, — произнес он холодно, глядя в окно.
Я решила встать и подойти к нему. Не знаю, что на меня нашло, но я обняла его сзади и почувствовала, как плечи его расслабились. Я думала, Ваня не любит обниматься, но сейчас ему явно стало чуточку легче.
Рядом с ним я почти забывала о том, что он сделал мне в последнее время.
— Могу я задать тебе личный вопрос? — осторожно спрашиваю я.
Он повернулся ко мне, и я увидела, как он сжал челюсти.
— Нет, — быстро отрезал Ваня.
— Нет? — Я разочарованно вздохнула. — Не знаю, слышал ли ты об этом, но, как правило, когда задают такие вопросы, другой обычно дает согласие.
— У меня свои правила.
— Почему ты себя так ведешь?
— Потому что, если ты решила спросить у меня разрешение, то могу предположить, что на этот вопрос мне вряд ли захочется отвечать.
Вокруг Вани было столько тайн. Он о многом отказывается говорить. Я совсем ничего не знаю о нем, а Ваня закрыт и не подпускает к себе вообще. Нас тянет друг к другу, но видимо нам еще рано делиться секретами.
Может он все — таки должен хоть что — то рассказать?
— Что послужило причиной раздора между тобой и Русланом? — все же задаю я свой вопрос и поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.
— Аня, ты переступаешь линию, которую тебе не следует переходить.
Это были слишком резкие слова в мою сторону. Но Ваня ведь знает о моей истории, он знает про мою маму.
Почему ему так тяжело открыться мне хоть чуточку?
— Не знаю, что произошло между вами… но поверь я знаю, какого это чувствовать боль. Если рассказать об этом кому — то становится легче, поверь мне.
— Знаешь, парень с девушкой не могут вот так обсуждать свое прошлое. Это могут делать только люди, которые встречаются.
Действительно!
Я выпрямила спину, громко вздохнув, отлично понимая его намек. Вот снова он пытается отгородиться от меня, разбрасывая этими словами.
— Знаешь, что бывает, когда люди друг другу открываются? Они избавляются от боли, Вань. Если ты продолжишь, и дальше все держать в себе, в конце концов, все что скопилось у тебя внутри, вылезет наружу. Поверь мне, что когда это случится, людям, находящимся рядом с тобой, очень сильно не поздоровится.
Я знала это, и знаете почему? Потому что последние годы я очень хорошо знала такого человека. Я каждый день смотрела на одного из них в зеркало уже достаточно давно.
Но сейчас я была очень горда собой. От этого человека почти не осталось злости и агрессивности, что было раньше. И за это, я должна благодарить только одного человека. Думаю, что на следующем сеансе психотерапии мне удастся ее поблагодарить.
Ваня не ответил и отвернул голову к окну. Я заметила, как он судорожно сглотнул. Понимаю, что он ели пытается сдержать слезы.
Что же его так сильно гложет?
Он опускает голову и берет мои руки, нервно перебирая пальцы.
— Я не хочу наваливать на тебя все то, дерьмо, что мне пришлось пережить из — за Кати.
Катя.
Я ведь почти забыла об этом имени. И теперь, услышав его снова, понимаю, что начинаю все больше ненавидеть ее, только лишь потому, что она причиняет ему боль.
Когда мне удается снова взять себя в руки, я встречаюсь взглядом с Ваней.
— Мне нравится, что нам удалось помериться. Я и так стараюсь не усложнять все между нами. Это все, в чем я готов признаться.
Ощущаю, как его руки слегка дрогнули в этот момент, и я так сильно хочу их сжать и успокоить его, но не делаю этого.
Он с тревогой смотрит на меня, но я не собираюсь даже спрашивать о большем.
— Хорошо, — произнесла я и инстинктивно убрала руки из его ладоней. Мне не стоит сейчас включать свою ревность, понимая, что ему и так нелегко, поэтому отхожу от него. Лучше если он не заметит этого.
— Ань…
— Ты любишь ее, так ведь? — спрашиваю я, все еще ощущая прикосновение его пальцев на своих руках. Подхожу к креслу и хватаю свою куртку в руки. Не дождавшись ответа, я смотрю на него. — Можешь не говорить, я вижу это по твоему лицу. Она очень многое значит для тебя.
— Я любил ее больше жизни, — произносит он, и от этих слов внутри все сжимается.
Я почувствовала, как одновременно тысяча ножей врезаются мне в живот с такой силой, что я ели удерживаю себя на ногах.
Одно дело знать ответ по его глазам, а другое слышать, как эти слова произносят его губы.
Я сглотнула, с силой сдерживая свои эмоции.
— Я думала, ты не можешь любить, — холодно бормочу я, снова вспоминая нашу чертову игру.
Мне нужно прекратить это делать. Мне нужно забыть обо всем, что он мне говорил тем, вечером.
Но то, что произносит, наконец, Ваня заставляет меня замереть на месте:
— Я буду любить ее всегда, потому что Катя моя сестра. Руслан ненавидит меня, потому что винит меня в ее смерти.