Карла Цукинами
Наконец конец рабочей недели. Купив себе бутылочку вина, возвращаешься домой с чётким намерением принять ванну и распить эту самую бутылочку на пару с Карлой, а то, что он будет пить, ты не сомневалась. Несколько раз уже нырял в дорогое вино во время ваших посиделок у камина в дождливые вечера. Ты точно изучила его вкус.
Войдя в особняк по привычке кричишь:
— Цукинами, я дома! — в ответ тишина, да собственно ты и не надеялась, что они отзовутся. Поэтому сразу же поворачиваешь к ванне. Регулируешь воду, бросаешь пару кружочков пены для ванны, и уходишь в кухню за бокалом,вернувшись в ванную комнату сбрасываешь с себя одежду, раскидывая её по всей комнате. Бокал находится на верхней полочке навесного шкафчика, и ты в трусах и лифчике подходишь к воде, где она быстро наполняется и в воздухе повисли сладостные ароматы.
Раздевшись догола забираешься в тёплую воду и вытягиваешь ноги. Как же хорошо и спокойно. Мелкие ранки на руках слегка пощипывают при соприкосновении с водой, но сейчас это такая мелочь. Откупориваешь бутылку и наливаешь вина в бокал. Алая жидкость плещется, ударяясь о стеклянные стены, смотришь на неё из-под полуприкрытых век, наблюдая за тем, как преломляется свет в алкоголе. Чувствуешь тягучий аромат, который заполняет собой влажный воздух и дышать становится тяжелее, мысли смешиваются. Делаешь маленький глоток и со стоном удовлетворения откидываешься на бортик, бокал размеренно покачивается в пальцах. Вот он покой.
Дверь в ванную со скрипом приоткрывается, и чёрная юркая тень проскальзывает в светлое помещение, молнией облакачивается о бортик возле твоей руки. Демон принюхивается к запаху и ноздри одобрительно подёргиваются. Заинтересованно смотришь на Карла, подгоняя к груди больше пены. Его присутствие всегда смущало и доставляло беспокойства, а теперь, когда янтарные глаза в упор смотрят на тебя и вовсе хотелось с головой нырнуть под воду.
Ещё раз принюхавшись, прародитель грациозно приблизился к твоему лицу, начал водить носом, улавливая посторонние запахи. Закатываешь глаза:
— Ни с кем не обнималась, ни с кем не целовалась, муженёк, — усмехаешься самой себе, а Карла отошёл от ванной, видимо удовлетворившись ответом. Со временем начинаешь привыкать к выкрутасам старшего Цукинами, но ты ожидала как минимум лёгкого укуса в знак одобрения.
— Ещё бы ты с кем-то целовалась, — раздался глубокий рокочущий голос, заставивший тебя громко пискнуть и резко сесть в ванне, повернув голову. Послышался звон битого стекла и недопитое вино разлилось по кафельному полу, забрызгивая махровый коврик. Ты слишком увлеклась вином и не заметила, что Карла ещё не ушёл.
Он предстал перед тобой во всей красе: абсолютно обнажённый и не скрывающий своего тела. По мускулистой груди расползались тёмные шрамы, на волевом мужском лице красовалась наглая ухмылка, а знакомые янтарные глаза оценивающе пробежались взглядом по обнажённым плечам, острым ключицам, упругой груди, прикрытой пеной и руками.
Мужчина усмехнулся, небрежно проводя широкой ладонью по обнажённой груди, заставляя подавиться воздухом от такого зрелища, — ты думала, что я не присоединюсь к тебе?
Мгновение тупо хлопаешь ресницами, туго соображая, а после взвизгиваешь.
Мужчина, больше не сверкая перед тобой наготой, забрался в ванную, прикрутив лившуюся из крана воду и грубо схватив тебя за руку, повалил на свою грудь. Жар его тела обжёг, стальные мышцы перекатывались под кожей, а рельефные слегка шершавые шрамы под подушечками пальцев отбивали последние мысли в голове.
— Ну, что же ты, моя малышка, — насмешливо протянул мужчина, наматывая влажную прядь на палец, шепча тебе на ушко. — Где твоя язвительность теперь?
— Что ты несёшь? — панически краснея, стараясь не соприкасаться с сильным телом мужчины тихо отвечаешь ему. Делаешь попытку вырваться, но оказываешься прижатой сильнее. Широкая холодная ладонь скользнула вдоль позвоночника, обжигая льдом и будоража воображение, а после опускается на упругую ягодицу сильно её сжимая, оставляя багровые отметины пальцев. Тихо шипишь, сжав губы в тонкую линию.
Длинный палец подцепив твой подбородок, заставляет запрокинуть голову и горячие губы тут же прижались к изящной шее. Язык заскользил по царапинам зализывая, пуская мурашки по коже. Судорожно сжимаешь широкие плечи, впуская в них свои ноготки, дыхание сбивается и сердце делает кульбит в грудной клетке. Колено мужчины потирается между твоих ножек.
— Не смей, — тяжело дышишь ему в шею, неосознанно изгибаясь в спине. На что он звонко шлёпает по вздыбившимся над водой ягодицам.
— Тоже самое ты мне говорила в первый свой раз, помнишь, меня это не остановило, оттого чтобы хорошенько отодрать тебя — второй шлепок, сильнее первого. Дёргаешься вперёд, задевая влажными губами его шею, прижимаешься своей грудью к его. Попытка подавить стон с треском провалилась.
— А теперь, — впервые слышишь этот звук очень похожий на кошачье мурчание только грубее, больше похожий на рокот, и всё внутри содрогается от предвкушения чего-то томного и грубого, — я как следует и в этот раз отдеру тебя.
Укус в районе шеи — болезненный и жестокий, как и сам мужчина под тобой. Он действует грубо, но именно это доставляет такое несравнимое ни с чем мазохистское удовольствие.
— Запомни хорошенько, я твой хозяин и это я приказываю или что-то запрещаю.
Ты можешь только подчиняться и доставлять удовольствие своему господину.