Джаконда

  2015

    В Лондон я прилетел около пяти часов вечера. В аеропорту на меня оборачивались все, кому было за 30. Несмотря на то, что все эти годы я был больше дипломатом, чем военным, меня знали как главную фигуру в реакционном правительстве, которая изменила ход гражданской войны подпольными боями.

    За 14 лет я успел полностью поседеть и заработать не одну морщину. Мне никто не давал больше моего возраста, но всем было очевидно, что жизнь меня потрепала.

- Мистер Миллз. - Возле меня остановился подросток лет 15. У него были золотистые волосы и серо-голубые глаза с желтоватыми бликами, как у Иды много лет назад. - Я Францишек Монтгомери, вы узнали меня? Мама попросила нас с сестрой встретить вас и отвезти у нам домой.

- А почему мама не приехала? - Я позволил парню повезти мои чемоданы, телохранитель хотел было помочь ему, но я остановил его рукой. Францишек выглядел невероятно счастливым, когда сам, с огромным трудом, положил их в багажник машины.

- Она плохо себя чувствует. Фредерика повезла ее с самого утра в больницу. - Отозвалась Лидия вместо своего близнеца. Он рассеялась на заднем сидении с книгой в руках.

- А вы изменились за два года, ребятки. Если бы Францишек не представился, я бы даже не узнал вас.

    Всю дорогу, пока водитель вез нас через Лондон я вовсю расспрашивал близнецов Монтгомери. Им было по 14. Дальше шла одинадцатилетняя Мартина и восьмилетний Кацпер.

   Францишек и Лидия были просто воплощением сплошных противоречий. Он - услужливый и хитрый парнишка, который скрывал иронию под вежливой улыбкой, и она - с самого первого момента показывающая всю свою циничность. Абсолютно одинаковые, они выглядело как вылепленные из глины изящные статуи и каждым своим движением напоминали мне мою Иду.

    Дом в который раз за много лет дружбы впечатлил меня своими размерами, но если учитывать количество детей в их семье большое количество комнат было понятно. В столовой как раз обедали все Монтгомери.

- Этан! - Ида бросилась мне на шею, крепко обнимая. - Как я рада твоему приезду!

   Виктор ограничился протянутой для рукопожатия рукой. В этот раз он уже не испытывал ко мне неприязни и когда я говорил о работе или гражданской войне испытывал даже уважение. За 14 лет мы успели стать приятелями.

   И на Иде, и на Викторе возраст  почти не отразился. Они выглядели старше, но на светлых волосах седина, если она и была, особо не выделялась, а морщины не делали лица уставшими и потрепанными. При желании им можно было дать от силы по 34-35.

     После обеда мы переместились в гостиную. Я забавлялся с младшими, они при виде старого друга развеселились и от возбуждения не могли уседеть на месте, то и дело раскрашивая меня о чем-то.

   За 14 лет Ида с Виктором успели не только родить пятерых детей, последние двое появились на свет с помощью суррогатной матери, но и написать около тридцати научных работ, создать благотворительный фонд для жертв политических репрессий, сеть общественных библиотек, и несколько школ и университетов для политических беженцев и других людей в зоне риска.

- Вот так вот. - Ида поставила бокал с пивом на круглый деревянный стол, полностью повернувшись ко мне торсом.

    Было уже 9 вечера, мы втроём отправились в паб, где к нам было приковано десятки взглядов, но привыкшие к повышенному вниманию, мы продолжали разговаривать.

- Лидия сказала, тебе было плохо сегодня утром.

     Ида поставила бокал, нахмурившись от моих слов.

- Ты наверное догадываешься?

- Да, но...

- Тоже самое, что убило и мою маму. Суперсила пошла против меня.

- Но как? Ты же принимала лекарства.

- Когда у нас родилась Мартина... Марта была очень болезненной девочкой. Если бы я не отдала ей часть своей крови она могла бы не дожить до пяти лет.

- Переливание крови запустило процесс?

- Да. Теперь... Теперь мне дают в лучшем случае год-два. Есть один експериментальный вид лечения, если все удастся я смогу прожить ещё лет двадцать.

    Весь оставшийся вечер я присматривался к Иде. Теперь я видел, насколько она бледная и измученная.

......

    Стало очевидно, что двух лет у нее нет по дороге в аеропорт неделю спустя. Я на пол пути свернул в больницу и стал дожидаться Виктора.

- Ты... Ты знаешь?

- Да. Ида рассказала.

- Она... Она хочет казаться сильной, но я знаю, это не так. А ещё у нее есть какой-то бредовый план политической аферы, специально для тебя подготовила.

     Я зашёл в палату настолько тихо, насколько это было возможно. Ида обессиленно лежала в кровати, скрывая страдание за вымученной улыбкой.

- В свои последние пол года я хочу сделать что-то важное, ты понимаешь меня?

- Ты уже сделала что-то важное. Ты изменила Америку. Благодарю тебе началась революция.

- Я хочу завершить её.

- Как?

- Мы с тобой поедем в Республику Вашингтон с послами и встретимся там с врагами. Пока они есть, Америка не полностью свободна от тирании.

- Что ты хочешь сделать?

- Красиво умереть. Мне осталось не так много, если я буду естественно угасать, это будет мучительно. А так... А так, ты выстрелишь в меня на поле для расстрела и мы выставим это как политическое убийство со стороны прежней власти. Нейтралитет нарушен, Вашингтон освобождён войсками.

- Что...? Нет! Никогда! Даже не проси?

- Этан, я же...!

- Нет, Ида, так не пойдет, ты не будешь собой рисковать при смерти!

- Я этого и хочу! Я не хочу провести оставшуюся жизнь в больнице под капельницами с обезболивающим!

Я сдался через два дня.
........

    Воздух разорвало два выстрела. Я стою в ужасе, от совершенного мной преступления.

   Как...?

   Все же, я убил ту, кого любил всю свою сознательную жизнь.

    Мне показалось, будто труп Иды улыбается. В моих глазах все плыло, я еле смог дойти до комнаты наблюдателей и положить в стол поддельные документы об аресте и казни.

   После этого, я как пьяный, шатаясь, пошел в делегационное крыло. Президент Морисс встретил меня в столовой с обеспокоенным видом.

- Генерал Миллз? Вам плохо? Вызвать врача?

- Нет... Не мне... Миссис Монтгомери... Они казнили ее. Я не успел их остановить. Они держали ее, пока она не могла сопротивляться...

    В глазах все плыло. Я упал. Я слышал, как вокруг меня заходили люди, крик о помощи, указания наряду врачей. Я знал, Иду они уже не спасут. Знал, они не знали и не узнают о нашем плане.

Я...

Я просто потерял смысл жизни в тот день, когда сам же дважды спустил курок.